Глава 10
Самым мучительным для Кати было то, что Димочка никак не хотел пускать ее на свою территорию. То есть, он мягко, аккуратно, но все же решительно показывал ей, что его жизнь – это его личное пространство, и пока оно строго охраняется, в том числе и от нее. Не то, чтобы Димочка был с Катей холоден или замкнут, не то, что бы она чувствовала его безразличие или отчужденность, нет. Он радовался их встречам, был горяч в минуты близости, мог быть откровенным, мог доверить ей какие-то свои мысли, но только тогда, когда сам считал это нужным.
Катя терзалась, но что поделаешь: все люди разные, это она влюбилась в него с первого взгляда и до потери рассудка, не у всех же происходит именно так. Не всех же любовь накрывает одним сокрушительным девятым валом, не всех же валит с ног точным и мощным ударом под дых, не всех оглушает и ослепляет так, что весь огромный мир вдруг в раз перестает быть заметным и существенным. С Катей произошло именно так, но большинству людей требуется время, чтобы возникло желание открыться человеку, появилась потребность в нем, необходимость видеть его постоянно. Большинству людей нужно сначала убедиться, что партнер не сделает больно, не предаст, что открыть перед ним границы можно без страха потерять самое себя. Любовь – эта вечная битва между мужчиной и женщиной – имеет свои правила, свои законы.
Катина любовь никаких правил не знала и не хотела считаться ни с чем. Она вообще поступила с ней некрасиво: девушка только-только начала открывать для себя новый мир, как дверь в этот мир захлопнулась прямо перед ее носом. Все мысли, чувства и желания сконцентрировались в одной точке, вся окружающая действительность раскололась на две части: то, что имеет отношение к Димочке и может повлиять на их отношения, и все остальное. Первое имело огромное значение, второе практически никакого.
Кроме своей маниакальной одержимости, Кате было ведомо лишь одно чувство: страх. Это был страх потерять Димочку, сделать что-то не так, отпугнуть. С одной стороны, страх этот был крайне полезен: он единственный девушку дисциплинировал, мог удерживать в рамках разумности и предостерегать от неадекватных поступков. Но был и свой вредный побочный эффект: не выпускаемое наружу пламя продолжало бушевать внутри, оно никуда не девалось, от него все горело и плавился мозг. Катя уже и сама чувствовала, что это становится опасным.
Страх предостерег Катю от вопроса, где же Димочка был воскресным вечером и где провел ночь, хотя внутри все клокотало и взрывалось. Внутри били гейзеры: неведение, ревность и отчаяние. Дядя Борис, который встретился Кате ночью и застал ее в смутном состоянии, не удержался от вопроса:
– У тебя что-то не так с твоим мальчиком?
– Он не ночует дома, и я не знаю, где он, – честно ответила Катя.
Борис Георгиевич только покачал головой.
– Ох, Катюша, наплачешься еще ты с ним.
– Почему ты так думаешь? – встрепенулась Катя.
– Слишком уж он смазливый, – ответил дядя, – такие мальчики быстро осознают свою цену, и, уж поверь, никогда не продешевят. Слишком красивых женщин это тоже касается, кстати. Они считают себя драгоценными алмазами в витрине, и цену себе назначают непомерную. Трезвый и разумный человек полюбуется, конечно, но в ущерб себе не заплатит. А те, кого такие камешки лишают разума, как правило, плохо заканчивают. Их ждут большие разочарования. Не входи в раж, Катюша, сгоришь, больно будет.
– Легко сказать, – вздохнула Катя и удалилась в свою комнату.
Димочка позвонил, но вовсе не потому, что захотел оправдаться и объяснить свое ночное отсутствие.
– У телефона батарея села, – были его первые слова, – сегодня его зарядил, смотрю – твои звонки, вот я перезваниваю. Ты хотела что-то сказать?
– Вчера хотела, сегодня уже нет, – ответила Катя, взяв в кулак всю свою волю.
– Тема потеряла актуальность? – весело спросил он. – Ну ладно, тогда я пошел, я с работы звоню.
– Просто хотела тебя навестить, – все-таки ввернула Катя на свой страх и риск (посмотрим, как ты будешь оправдываться), – а тебя дома не было вчера вечером. Так что тема действительно исчерпана.
– Надо же было заранее позвонить, – даже не подумал объясняться Димочка. – Меня в гости пригласили. Не знал о твоих планах.
– Желание возникло спонтанно, извини, что заранее не записалась на прием, – прошипела девушка.
– Я не вижу причин для обиды, – равнодушно заметил Димочка, – меня пригласили, а мы с тобой ни о чем не договаривались на этот день, так что я тебя в ни в чем не обманул, не понимаю, почему ты обижаешься.
– Я вовсе не обижаюсь, это твое личное дело, – холодно проговорила Катя.
– Ну и хорошо, – не заметив ее тона, нежно проворковал он, – раз уж мы с тобой пропустили выходные, может, завтра посидим где-нибудь? Лета осталось – кот наплакал.
– Ладно, давай, только звони сам, чтобы я не отвлекала тебя от важных гостей.
– Прекрати, Кать, тебе это не идет, – фыркнул молодой человек и уже более мягко добавил, – завтра позвоню.
Встреча с бабушкой Шурой прошла более чем прохладно, Катя застала старушку в страдальческой позе с поджатыми тонкими губами, которые совсем спрятались в густых морщинах. Кинув на принесенные журналы жадный взгляд, бабушка вовремя опомнилась, отвернулась, решила не показывать интереса. Стала смотреть в окно.
– Пойдем, я тебя покормлю, – предложила Катя.
– Нету аппетита, – прошамкала Шура.
«Нет, так нет», – подумала Катя, отметив, что куриную лапшу бабушка превосходнейшим образом подчистила до последней капли. Или у нее были гости? Супу-то Катя наварила целую кастрюлю. Предположение на счет гостей ей не понравилось. Ладно, надо варить новый суп и делать второе. Девушка разложила по полкам продукты и принялась разделывать куриное филе, чтобы прокрутить котлеты.
– Так что ты надумала? – раздалось от кухонной двери. – Переедешь ко мне или как?
– Ну, бабуля, мы же с тобой говорили об этом, – ласково проворковала Катя, – если ты будешь болеть, конечно, буду с тобой. Но сейчас ты неплохо себя чувствуешь, зачем я тебе? Сама подумай, ты ложишься спать рано, я в это время только буду приходить домой. Мы с тобой и видеться почти не будем. А так смогу днем к тебе заходить, все делать…
– Опять снова здорово, – буркнула бабка, – значит, квартирку в центре города ты получить хочешь, а помочь пожилому человеку, так это нет. Понятно.
Бабка Шура зло поджала губы, прищурилась на Катю в ожидании, что та ответит. Катя понимала, что надо смолчать, но не удержалась:
– Ты думаешь, я могу сидеть круглые сутки возле тебя? Не работать, не учиться, а только посвятить свою жизнь тому, чтобы подавать тебе на стол? Ты так себе это представляешь?
– Ну и что ж тут такого? – усмехнулась бабка. – Посидишь, что от тебя отвалится?
– Шура, ты свои замашки брось, тоже мне барыня нашлась, – отрезала внучатая племянница, – с сестрой жила, небось, сама по магазинам ходила и на стол накрывала, а теперь все у тебя должны ходить в прислужницах? Не угадала! Хочешь кушать красную рыбку – пожалуйста, и икорочки захочешь, принесу. Но если хочешь, чтобы я за тобой смотрела, не выступай.
– Это ты не выступай, – скривилась Шура, – тут и без тебя найдутся желающие красной рыбки купить.
Бабка развернулась и посеменила к себе, приговаривая на ходу:
– Квартиру им хочется… Да я вас всех, сволочей поганых, переживу… Тоже еще выискалась вертихвостка толстожопая…
За «толстожопую» стало обидно, у Кати прекрасные пропорции! Но больше всего Катю разозлило то, что она поняла, какую бабка выбрала себя диспозицию. Она решил взять ее шантажом. Хочешь квартиру – живи здесь и обслуживай меня как шамаханскую царицу. В противном случае найдутся и другие желающие получить приличную «двушку» в центре города.
Подтверждение своим догадкам Катя получила на следующий же день. Войдя в квартиру, она услышала приглушенный разговор в бабкиной «светелке». Женский голос ласково увещевал:
– Ну что ж, теть Шурочка, неужто я тебя брошу, одну оставлю? Хочешь, я прямо сейчас свои вещи принесу, да и ночевать у тебя останусь?
Сначала Катя застыла как вкопанная, но потом с ней произошло совершенно неожиданное, такое, какого раньше никогда не случалось.
– Это еще что за картина?! – рявкнула она, входя в бабкину комнату. – Ты кто такая?
– Это соседка, Лида, – злорадно объяснила старуха, – пришла меня проведать.
– Да кому ты нужна, проведывать тебя, – выпалила Катя, – охотница за квартирами она! А ну пошла вот отсюда!
– Что ты себе позволяешь! – взвилась соседка. – Какая-то соплячка будет мне тыкать и из квартиры гнать! Это не твоя квартира! Я к бабушке пришла! Не смей на меня орать!
– Я сказала, чтобы ты катилась вон отсюда! – грозно повторила Катя. – Вещи она свои перенесет! Я тебе перенесу! Вместе с вещами по лестнице полетишь. Раскатала губу! Я тебе ее быстро закатаю!
– Это что ж такое! – вскочила соседка. – Это просто хулиганство! Тетя Шура, что ж ты молчишь?
Бабка сидела ни жива, ни мертва, застыла как вкопанная, но глазки живо бегали от одной женщины к другой – лицезреть скандал ей явно пришлось по душе.
– Еще раз здесь увижу, позвоню в полицию, – предупредила Катя, – скажу, что ты бабку отравить хочешь.
– Какие у тебя доказательства?!
– А зачем мне доказательства?! – говорила Катя не своими губами не свои слова, – я просто скажу и все. А ты после попробуй сюда переехать и что-нибудь с бабкой сотворить. Вмиг за решеткой окажешься.
– Хамка, наглая тварь! – соседка рванула кинулась к двери.
– Вали отсюда, и чтоб ноги твоей здесь больше не было, – подытожила Катя.
Когда она обернулась к бабе Шуре, та улыбалась во весь рот, маленькие глазки блестели, сухие ручки были прижаты к груди.
– Ты меня защищаешь, Катенька? Родная моя, – пролепетала бабушка, – думаешь, она и впрямь меня бы отравила?
– Обязательно отравила бы, – выдохнула Катя, до сих пор не верившая в то, что сумела отвадить алчную бабу, – а ты уши развесила, дурочка старая.
В тот день бабка даже не стала заводить разговора на счет переезда, так была впечатлена состоявшимся скандалом. Но Катя понимала, что это ненадолго, через день-другой старуха обязательно возобновит свои песнопения. Что делать – не понятно. Бабкина квартира заворожила Катю. Высокими каштанами во дворе, плющом, который увивал стены дома, видом на уютный дворик, просторным холлом и светлыми квадратными комнатами. Если даже в том убогом состоянии, в каком она находится сейчас – без ремонта и хорошей мебели, – она производила такое впечатление, то можно себе представить, как здесь будет хорошо, когда Катя все обустроит.
С каждым приходом Катины мечты шли все дальше и дальше. Она прикидывала, как красиво будет смотреться узкий высокий комодик у широкого окна, какие светильники повесить в коридоре, который ведет из холла в кухню. А бра там нужны непременно! Это будет так уютно, так красиво! И деньги на все это обустройство у Кати теперь есть. Да Димочка вообще выходить не захочет из этой квартиры!
«Вот и призналась сама себе», – подумала Катя. Вот почему ей хочется эту квартиру! Потому что здесь она бы поселила Димочку. И тогда он больше не будет искать себе жилье, а также невест или любовниц с приданным в виде квадратных метров. Катя прекрасно помнила Димочкины слова, сказанные в Доминикане, когда она приревновала его к московской акуле: «Я же приехал сюда с тобой». У него четкие понятия о порядочности, и в Катину квартиру он не приведет постороннюю женщину. Зато она сможет прийти к нему, когда захочет, без страха увидеть темные окна.
Заселиться самой и пригласить жить Димочку Катя бы не смогла – слишком это походило бы на навязывание брачных отношений. Подобная инициатива должна исходить от мужчины, только так и никак иначе. Да и Димочка пока не готов к настоящим семейным отношениям, материально, во всяком случае. Но неплохо бы его определить в квартиру на Платонова, и пока будут строиться их отношения, приходить все чаще и чаще, пока совместная жизнь не станет естественной необходимостью для них обоих.
Придумано было, конечно, здорово. Не считая того, что квартира вообще-то пока не Катина, в ней живет глупая и вредная старуха, в ближайшие планы которой не входит отдавать богу душу. Да и в дальнейшие планы тоже.
«Она еще на моей могилке простудится», – вздохнула Катя грустным мыслям.
На встречу с Димочкой она пришла невеселая, нужное решение никак не приходило в голову.
Они устроились на летней веранде уютного кафе, заказали люля-кебабы, Димочка тоже был не в настроении.
– Знала бы ты, какого отморозка ко мне подселили, – объяснил он свой хмурый вид, – закончилась спокойная жизнь.
– У тебя другой сосед? – спросила Катя, – а тот куда делся?
– Тот теперь будет жить со своей девушкой, они квартиру снимают, – ответил Дима, – а зимой сдадут дом, где родители купили им квартиру, и они поженятся. А у меня в комнате поселилось такое чмо, что не описать. Бухает, не моется, похоже, вообще никогда, без мата ни одной фразы… Короче, ужас.
– Откуда же он взялся? У вас же студенческое общежитие.
– Да там всякого сброда хватает, – ухмыльнулся Димочка, – думаешь, если студент, так это гарантия того, что воспитанный человек? Нет.
– И что же ты будешь делать? – заволновалась Катя, уже понявшая, что встречаться в общежитии они больше не смогут.
– Снимать жилье, – ответил парень, – другого выхода нет. Найду что-то недорогое. Хотя и это непросто. То, что недорого стоит, – трущобы почище общаги, как дом более или менее приличный, так цена высокая. В общем, я сейчас прикидываю варианты. У нашей главбухши частный домик, убитый, конечно. Но жить можно, она предлагает мне туда поселиться.
– А ты? – у Кати в горле все пересохло.
– Не знаю, пока думаю.
«Главбухша»… Не спрашивать же, сколько ей лет да хороша ли собой! О господи, за что же ей такие мучения?! Главбухша… Видать, тетя в среднем возрасте, благодетельница, которая будет приходить туда то вещичку забрать, то замок починить, то еще по какой надобности. Не просто же так она приглашает в свой дом сладкого мальчика. Одну такую мы уже в Доминикане видели. Чертовы бабы, что ж они разевают свои хищные, ненасытные, истекающие слюной рты на ее Димочку!
Настроение окончательно испортилось, свидание закончилось пешей прогулкой по городу, никаких поцелуев, никакой близости. Так недолго и до того, чтобы стать просто добрыми друзьями. От этой мысли в голове все помутилось, кровь забилась, запульсировала повсюду, в каждой точке организма. Не бывать этому никогда! Димочка будет с ней и только с ней! Чего бы это ни стоило, какую бы цену ни пришлось заплатить. Как сказал дядя Борис? Разумные люди только любуются драгоценными камнями, но за них не платят и уж точно последнее не отдают. Значит, Катя неразумная, значит, она сошла с ума, но за то, чтобы получить желаемое, она заплатит столько, сколько потребуется. И даже больше.
