– Ты мне нужна, Катька, это очень срочно, – голос Лики в трубке дрожал от возбуждения. – Сегодня надо увидеться, обязательно.

– Ну, приезжай, если нужна, – нехотя протянула Катя.

Ей хотелось сегодня поехать к Димочке. Лето кончается, скоро вернется его сосед по комнате, встречаться станет негде. Они, конечно, что-то придумают, в конце концов, дядя не сидит дома безвылазно. Но это последние выходные, когда Димочка в своей комнате один. Он почему-то три дня уже не звонил, и Катю это беспокоило. Она, правда, и сама закрутилась с чертовой старухой и ее прихотями, и у Димочки, должно быть, полно работы. Но ведь можно позвонить и просто так…

Лика не дала ей додумать эту тревожную мысль, заверещала:

– Нет, Катька, ты нужна мне здесь, у меня! Я не могу тебе все объяснить по телефону, но это очень важно, слышишь? Как можно скорее приезжай ко мне!

– Что случилось-то?

– Ничего не случилось, но мне срочно нужна твоя помощь.

– Помощь? – удивилась Катя. – Тогда я сейчас вызову такси.

План Лики потряс Катю. И потрясение это было двояким. Первое – сам план был совершенно чудовищным. Подлым, гнусным – назови как угодно и будет правильно. Но еще больше потрясло Катю свое к нему отношение: умом она понимала всю гнусность предлагаемого, но нутро ее не выказало никакого протеста. Она знала, во имя чего Лика все затевает, знала, какими желаниями она обуреваема, и в голове мелькнуло только избитое: «цель оправдывает средства», и более ничего. Ни попытки остановить подругу, ни малейшего намека на то, чтобы ее урезонить, ни крохотного усилия, что бы назвать подлость своим именем – ничего этого Катя не сделала. А план Лики был таким.

Днем ей удалось подслушать разговор отца и его партнера по бизнесу, который часто бывал у них в доме. Обычно такие разговоры Лику не интересовали, но с недавнего времени она стала прислушиваться к тому, о чем говорят в отцовском кабинете. Ее в подслушивании никто и никогда не уличал и даже не подозревал, поэтому на сей раз Лика краем уха услышав ключевое слово, и весь разговор прослушала легко, никто ей не помешал. На первую половину дня в понедельник у Ликиного отца была запланирована важная встреча. Ту часть разговора, которая касалась дел, Лика не очень поняла, но суть была ясна: некоему чиновнику за некую услугу партнеры собираются передать крупную сумму денег. А именно три миллиона рублей. Чиновник – человек давно прикормленный, поэтому не шифруется и деньги охотно и безмятежно берет наличными. Подобные расчеты в совместных делах, как поняла Лика, происходят не в первый раз, так что стороны друг другу доверяют. Деньги для передачи должностному лицу партнер отца привез с собой, мужчины еще раз пересчитали тугие пачки, и Игорь уложил их кейс. Исходные данные такие: три миллиона рублей лежат в кейсе, в отцовском кабинете, и пролежат там, судя по всему, весь завтрашний день. А в понедельник Ликин отец возьмет кейс с собой и уедет на запланированную встречу.

Таким образом, сегодняшнюю ночь и завтрашний день деньги будут в доме. Лика твердо решила взять их себе. Но сделать это собиралась так, что бы на нее никто не подумал, что бы у отца не возникло подозрения в том, что его обокрала родная дочь. Ей требовалось алиби. Все должно выглядеть так, будто в дом проник неизвестный. Вообще-то ей все равно, как это будет выглядеть: известный, неизвестный, инопланетянин или чудище морское – все равно. Главное, чтобы она имела неопровержимое алиби. Железное. Такое, в котором никто не сможет усомниться, и в первую очередь сам отец. Остальное ее мало заботит. Пусть решат, что это дело потусторонних сил, ей по барабану.

– И как же ты это хочешь провернуть? – спросила потрясенная всем услышанным Катя. – И зачем я тебе нужна?

– Ты и будешь моим алиби, – отчеканила Лика.

На первую половину воскресного дня в семействе Зарубиных были запланированы садовые работы. Владик отослан к бабушке-дедушке, чтобы не мешался. Игорь и Ирина купили новые саженцы, которыми хотят украсить садик. Вообще-то туи, как и многие другие деревья, принято сажать ранней весной, но если растение выращено в кадке, то пересадку в землю можно осуществить и летом, главное успеть до наступления осени, иначе растение до зимы не успеет прижиться. Короче говоря, конец августа – это уже крайний срок, а Ирине как раз именно сейчас подвернулись эти замечательные туи. В общем, мама и отец будут заняты в саду, и Лика непременно должна быть у них на виду. Она решила поучаствовать в деле украшения сада, и повод для этого у нее имелся – две садовые фигурки, которые никак не займут свое место на участке. Лика завтра будет их устанавливать. Дело не такое быстрое, потому что она хочет покрыть их лаком и кое-где кое-что подрисовать.

Она сделает так, чтобы на работы в сад они вместе с отцом отправились из его кабинета. Попросит найти книгу о ландшафтном дизайне, которая находится у него, Лика уже предусмотрительно припрятала ее на дальней полке, чтобы отец подольше повозился. Кейс в это время будет лежать там, где лежит сейчас – на компьютерном столе. Игорь его не прячет: семья в доме, окна выходят в сад, посторонние исключены. Итак, они вместе пойдут в сад, Лика засядет на своем участке и будет возиться со своими фигурками. Окна кабинета, как уже было замечено, выходят в сад, Лика попросит держать их открытыми, скажет, что ждет звонка по городскому телефону. Мобильный она предусмотрительно не заряжает, уже сейчас на дисплее показана зарядка 10 процентов, через час-другой он начнет сообщать о необходимости подзарядиться, так что к моменту, когда начнет работать план, телефон функционировать уже не будет.

Рассчитала Лика и распределение мест в саду: ближе к окну будут мать с отцом. Когда прозвенит телефонный звонок, Лика попросит отца пойти в кабинет и взять трубку, сославшись на то, что в данный момент не может прервать работу. Она была уверена, что отец сделает это с удовольствием: посадка туи – удовольствие для Ирины, Игорь лишь помощник, который не может отказать жене. Так что он с удовольствием прервется, зайдет в кабинет, чтобы передохнуть, а заодно и пропустить там рюмочку коньячку. Когда он войдет, кейс будет уже пуст, но будет лежать открытым. Заодно пропадут его дорогие часы, которые он стопроцентно оставит на столе. Отец войдет в дом с внутреннего входа, того, что идет из сада. Естественно, он сразу же бросился проверять главную входную дверь и обнаружит ее открытой. Для пущей правдоподобности с полки в прихожей пропадет и мамина сумочка. Вот, собственно, и весь план. Ключи от входной двери Лика предусмотрительно сделала заранее. Когда вызовут полицию, они конечно же будут осматривать входную дверь, делать свои экспертизы. Нужно, чтобы экспертиза показала, что дверь открывали не приданым к замку, а сделанным по заказу ключом. А там уж пусть ищут, кто да что. Ближайшие соседи – большая удача – укатили в Грецию, так что опрашивать будет особенно некого. Вот, собственно, и весь план.

– И что я должна буду делать? – спросила несколько испуганная Катя.

– Ровным счетом ничего, – ответила Лика. – Ты должна будешь на несколько минут подменить меня в саду.

– Но мы с тобой разной комплекции, разного роста, нас невозможно перепутать! – воскликнула Катя.

– Да, если смотреть на нас в упор, – согласилась Лика, – но ты будешь сидеть за аллейкой, по плечи закрытая кустами. Видно будет только твою голову, поняла? Мне нужно, чтобы те десять минут, которые мне потребуются для того, чтобы забрать кейс и перепрятать его, ты сидела на корточках в саду. Они будут видеть твою голову, и больше ничего.

– Ты наденешь на меня парик? – предположила Катя.

– Вот именно, – кивнула Лика, – у меня много всякого барахла, есть и такое, как нужно. Я специально завтра наверчу на голове определенную прическу, у меня есть ее полная имитация.

– А куда ты денешь деньги? Ведь если приедет полиция, вероятно, будут обыскивать дом. Да и потом вдруг отец все-таки заподозрит тебя и обыщет сам? Тогда что? Мне с кейсом на улицу выходить нельзя, меня могут увидеть и потом опознать.

– Совершенно верно, – подтвердила Лика. – Я уже сделала для денег тайник. Сам кейс останется на столе, взяты будут только деньги, их прятать удобнее.

– А что, кейс без ключа? – удивилась Катя. – Хранить такие деньги в обычном дипломате…

– Без ключа, – кивнула Лика, – ему и в голову не придет, что деньги могут пропасть из дома. У него вообще такой мысли нет. У нас и раньше большие деньги дома бывали, и никогда ничего не случалось.

Катя была несколько испугана, все-таки нешуточное дело затеяла отчаянная девчонка. А вдруг что-то пойдет не так? Вдруг их накроют? Тогда конец ее спокойной, обеспеченной жизни у дяди. Лика словно прочла ее мысли.

– Я все просчитала, – решительно сказала она. – Сбоя не будет, все пройдет так, как я тебе только что описала. И то, что ты сделаешь, будет оплачено, я не собираюсь пользоваться тобой просто так. В кейсе три миллиона, из них пятьсот тысяч – твои. Ты согласна?

У Кати перед глазами вновь возникла бабкина квартира. Пятьсот тысяч! Это большие деньги! Но это не просто деньги. Это золотисто-бежевые обои в холле и нежно-розовые в спальне, это удобный диван, на котором, растянувшись во весь рост, можно смотреть большой телевизор, и это тот самый телевизор и та самая дверь из натурального дерева с непрозрачным стеклом, из-под которой падает на паркет лучик света от настольной лампы.

– Я согласна, – ответила Катя.

Лика и Катя с самым невинным видом прогуливались по саду, и Лика показала подруге завтрашнюю диспозицию. Потом она вручила ей пакет с париком и яркой майкой, такой же, какую наденет завтра сама, и велела ждать ее звонка.

– Я буду звонить с городского, – предупредила она, – держи трубку все время в руках. И не ссы, все будет нормально. Глаза боятся – руки делают!

Катя шла от Лики ошеломленная. Ликин план был ужасен, но Катя не чувствовала никаких угрызений совести. Ведь если бы Игорь сам дал дочери деньги на клип, она бы не пошла на такие крайние меры. Но у девчонки есть цель, есть, как она сама говорит, «огонь». Если не будет этих денег, огонь потухнет, а Ликина душа, устремленная к звездам, сгинет в вечном холодном мраке, там, где пропадают без вести все несбывшиеся надежды и несостоявшиеся мечты.

Каждый человек, который чем-то или кем-то «горит», имеет право на то, чтобы его огонь превратился в пламя. Плохо ли поступает Лика? С точки зрения общепринятой морали, конечно, да, очень даже плохо. Но другого пути у нее нет. Она всего лишь девчонка, помешанная на эстраде и мечтающая видеть себя на ней. Но, так или иначе, об этом мечтали почти все девчонки, а Лика – не просто мечтательница, она «горит» по-настоящему. И она своего добьется. Такая целеустремленность не могла не вызывать уважения.

А сама Катя? Ведь дядю Бориса они уже обманули, наврав про репетиторов и подготовку к экзаменам. Правда, деньги в этом обмане участвовали совсем не такие большие, но ведь и цель ставилась не конечная, а так – промежуточная.

«Неужели я такая беспринципная?! – думала про себя Катя. – Ведь я же понимаю, что поступок с дядей был некрасивым, а то, что замыслила Лика, – вообще преступление. Почему же я соглашаюсь на это? Сначала мне очень хотелось поехать с Димочкой на океан, я думала, что наши отношения после этого в корне изменятся, сдвинутся с мертвой точки. А теперь? Неужели я готова на участие в преступлении просто из уважения к целям, которые ставит перед собой глупая девчонка? Хотя Лика как раз совсем не глупая, она хитрая как черт и очень четко все продумывает. Но нее свой «огонь», у меня – свой. И согласилась я не из-за нее. Может, я хочу понять, что это такое – преступить черту. Вдруг я сама когда-нибудь встану перед таким же выбором?»

Мысли гнали Катю, казалось бы, куда глаза глядят, но все же не совсем. Она шла пешком, садилась в маршрутку, опять шла, пока не добралась до общежития Димы. Она не позвонила ему, не предупредила, что придет, просто брела, размышляя на волнующие темы, пока ноги сами не привели туда, куда нужно.

Еще не стемнело, но свет зажигался уже повсюду. Из распахнутых окон слышались громкие звуки: в одной комнате смеялись, в другой матерно выясняла отношения какая-то дурно воспитанная парочка, в третьей слушали музыку. Окно на третьем этаже было темным. Может, Димочка вышел? В магазин или куда-то еще? Вообще сегодня суббота, и Катя рассчитывала его увидеть или хотя бы услышать… Но он не позвонил, и теперь понятно почему. У него были другие планы.

Катя почувствовала, что ее начинает трясти нервной дрожью, уши загорелись, в горле стало сухо. Где он? С кем? Через полчаса бессмысленного шатания под окнами она все же решилась набрать его номер, но Димочкин телефон был отключен. Катя набрала номер еще раз. Потом еще… Результат был тот же. Домой она вернулась за полночь, стараясь не попасться дяде на глаза. Но как назло попалась. Оказывается, он ее ждал, и по Катиному виду сразу понял, что с ней что-то не так.

– Что-то случилось, Катюша? – сочувственно спросил он.

– Нет, ничего не случилось, – попыталась сбежать Катя.

– Но я же вижу, что ты плакала, – настаивал дядя, – у тебя что-то не так на личном фронте?

Катя пожала плечами. Она и сама не знала. Может быть, Димочка уехал к себе в деревню, потому что мама заболела или просила приехать зачем-то, и Кате не позвонил, потому что торопился. Может же такое быть? А может быть, он провел свободный вечер в веселой компании и решил завершить его в более узком кругу – с какой-нибудь девушкой. Он ненавидит свое общежитие, и не скрывает этого. Катя вполне могла предположить, что поиск нового жилья идет не только в направлении поиска съемной квартиры. Может, он подыскал себе пару – девушку, у которой можно жить? Может, он и не любит ее, но ему так удобно. Если это так, то для Кати он потерян. Если это так, ее огонь неизбежно погаснет, даже не успев разгореться по-настоящему. И жизнь снова превратится в пустое, ничем не заполненное, никем не согретое пространство.

В ту ночь Катя не спала. Но даже не из-за страха перед завтрашним событием, которое должно было произойти, а из страха, что она в любую минуту, в любой момент может потерять Димочку. Он и сейчас ей не принадлежит, связь с ним слишком эфемерная, он постоянно ускользает от нее, не дает ухватить себя. А может произойти так, что Катя вообще больше никогда его не увидит. И что тогда?

Наутро Катя в полной боевой готовности дождалась Ликиного звонка. Стиснула зубы в немой решимости довести дело до конца и поехала в нужном направлении. Все произошло в полном соответствии с разработанным планом. Вот она вошла в открытую заранее калитку, надела парик, подошла вплотную к нужной тропинке. А вот и Лика делает ей знак. Катя пригибается, на корточках движется к нужному месту, меняется с кузиной местами, а Лика ползком удаляется в сторону дома. И вот она, ничего не соображая, держит в руках кисточку и делает вид, что покрывает лаком садового идола. Лики не было пятнадцать минут, которые длились десятилетие. Никогда еще время не двигалось так медленно. Яркая майка стала мокрой от пота, руки дрожали, Катя постоянно испуганно косилась в сторону Игоря и Ирины, которые беззаботно возились с туями. И от этого напряжения у нее разболелась голова. А вдруг Ликин отец сейчас подойдет? Просто захочет посмотреть, как идут дела у дочери? Вдруг ее мама спросит, какую-нибудь ерунду, вроде того: «вынула ли она мясо из морозилки»?

Когда Лика появилась, Катя чуть не заплакала от облегчения. Все, она свободна. Лика вернулась ползком по тропинке, девушки поменялись местами, у калитки Катя сдернула парик, выскользнула на улицу, ежесекундно озираясь по сторонам. Но на улице ей никто не попался. Через несколько минут она набрала домашний номер Лики из уличного автомата, долго-долго слушала гудки, но к телефону так никто и не подошел. Катя повесила трубку. На этом ее миссия была окончена.

Когда Катя приехала домой, она немедленно сняла майку, завернула ее в пакет, туда же положила парик и не мешкая отнесла все это на мусорку. На самую дальнюю, куда ходят выбрасывать отходы жители соседней улицы. После чего набрала ванну, забралась в нее и долго сидела неподвижно в пузырьках пены.

В это время в доме Зарубиных происходило следующее. После ухода Кати Лика еще немножко повозилась в саду, привлекая внимание родителей ничего не значащими вопросами. А потом настало время, когда в кабинете отца зазвенел телефонный звонок.

– Пап, возьми трубку, я прерваться не могу, – крикнула Лика, поднимаясь во весь рост.

Отец махнул рукой в знак согласия. Боковым зрением Лика видела, что он пошел в сторону двери, сердце ее забилось с удвоенной силой. Через минуту из распахнутого окна на фоне непрекращающихся звонков донеслось громкое матерное ругательство отца. А еще через минуту отец показался в саду с перекошенным лицом и вытаращенными глазами.

– Нас ограбили, – сказал он.

– Как?! – в один голос взвизгнули мать и дочь.

Все кинулись в кабинет, где Игорь Зарубин продемонстрировал своим женщинам девственно чистый кейс.

– Здесь было три миллиона, – констатировал он.

– Пап, ты зачем же такие деньжищи в доме держал? – страдальчески скривила мордочку Лика. – Ну что у тебя сейфа в офисе нет, что ли?

– Да я из дома завтра собирался на встречу ехать, нужно было деньги брать с собой. Входная дверь открыта, значит, кто-то вскрыл дверь.

В холле обнаружилась пропажа маминой сумочки. Ирина очень расстроилась, сразу же кинувшись искать телефон банка, чтобы заблокировать свою карточку. Больше в сумочке ничего ценного не было, не считая трех тысяч рублей наличностью. Игорь Зарубин от расстройства налил себе коньяка, выпил и стал звонить в полицию.

Лика понимала, что план при всем своем великолепии имеет некоторые черные дыры, ведь со временем, когда она решит использовать деньги, их происхождение нужно будет как-то объяснить. Катька уж пусть сама придумывает на счет своей доли. А ей еще нужно скрыть следы. Уничтожить дубликаты ключей, мамину сумку, перепрятать деньги… Но все это уже не так опасно и не так страшно. Главное сделано.