Глава тридцатая
Нагорье Арати
Конечно, Андуин видел леди Сильвану Ветрокрылую не в первый раз. В Храме Белого Тигра на суд над Гаррошем Адским Криком съехались все крупные политические деятели Азерота. Нет, точно он этого не знал, однако сильно подозревал, что за покушением на жизнь Адского Крика стояла именно она. С нее вполне сталось бы. Мертвая, и в то же время «живая», чужие жизни Сильвана прерывала без сожалений.
Генна Андуин с собою не взял, и в верности этого решения не сомневался ничуть. Седогрив проявил себя союзником достойным и ценным, и привязанности к Андуину не скрывал, но ведь бывают испытания, которым нельзя подвергать любого, пусть даже самого верного! Именно таким испытанием для Генна и оказалась бы встреча с той, кого он ненавидел сильнее всех на свете. Андуин полностью доверял Генну и искренне любил старика, но понимал, что, оказавшись в паре шагов от заклятого врага, тот, вероятнее всего, от нападения не удержится. Ну, а гибель любого из них – хоть Генна, хоть Сильваны – неминуемо приведет к войне, да еще в самый неподходящий момент.
Ни в Шаламейне, ни в более привычном Страхоломе Андуин не нуждался. Его оружием был Свет. Сильвана, лишенная лука, тоже более безобидной не становилась. Довольно ей раскрыть рот и испустить вой – и Андуина постигнет смерть.
Покачиваясь в седле белого жеребца по кличке Верный, под мерный стук копыт по мягкой грунтовой дороге, он направлялся к месту встречи – к невысокому холму на полпути от крепости к крепости. С другой стороны к холму приближалась темная фигурка.
Сильвана ехала на одном из своих жутких скакунов-скелетов. Почуяв запах смерти и тлена, Верный раздул ноздри и фыркнул, но имени своего не посрамил и с шага не сбился: он был прекрасно обученным боевым конем. Обычные лошади боятся запаха крови и мертвых тел, стараются, по возможности, не наступать на живых существ, но боевые кони – дело иное. В бою Верный стал бы для Андуина и продолжением тела, и дополнительным оружием, обученным – вопреки всем инстинктам – сбивать врагов с ног и крушить их копытами.
«Как и я сам, – подумал Андуин. – Обоих нас обучили идти против своей природы, если понадобится».
Всадники сблизились, и вскоре он смог разглядеть Королеву-Банши отчетливее. Как он и требовал, Сильвана тоже была безоружна. Мерцание красных глаз из-под капюшона, сине-зеленая кожа в цвет мрачных сырых окрестностей, темные отметины под глазами, странно напоминающие следы слез… Она была прекрасна и смертоносна, словно ядовитый цветок Девичьих страданий.
Андуина обуревали противоречивые чувства – тревога, надежда, и, в первую очередь, гнев. Как рассказал ему Бейн, приказ к отступлению отдал Вол’джин, и Сильвана повиновалась. Но вправду ли так оно и произошло? Вправду ли иного выхода не было? Может, Сильвана попросту предала отца, бросив и его, и всех, кто был с ним на борту воздушного корабля, погибать в одиночку? А если так… пристало ли Андуину сейчас хотя бы мирно беседовать с ней?
Вспомнились собственные слова о Вариане Ринне, недавно сказанные тем, кто собрался перед Покоем Льва: «Он знал: Альянс важнее жизни любого – пусть даже короля». Что ж, Андуин знал это не хуже. Если сегодня все пройдет успешно, вскоре Альянс может ожидать такой мирной жизни, какой не знал с начала времен. Поэтому, что бы Сильвана ни сделала, Андуин был уверен: он идет верным путем. Что до всего остального… Порой и самый верный путь нелегок и опасен.
Сократив расстояние до десятка футов, оба осадили коней и помолчали, меряя друг друга взглядами. Кроме посвиста ветра, игравшего их золотистыми и серебряными волосами, скрипа седла да стука огромных копыт Верного, переступавшего с ноги на ногу, вокруг не было слышно ни звука. Сильвана и ее мертвый скакун сохраняли полную, неестественную неподвижность.
Повинуясь внезапному порыву, Андуин спрыгнул наземь и сделал несколько шагов к Сильване. Та подняла бровь и после недолгой заминки сделала то же – едва ли не с ленцой двинулась к нему. Теперь их разделяло не больше ярда.
Молчание нарушил Андуин.
– Вождь, – заговорил он, кивнув в знак приветствия. – Благодарю тебя за то, что откликнулась на мою просьбу.
– Маленький Лев, – гортанным, странно гулким голосом, свойственным всем Отрекшимся, проговорила Сильвана.
Эти слова уязвили Андуина больнее, чем следовало. Храбрая Эйрин, погибшая, спасая чужие жизни, звала его так от чистого сердца. В устах Сильваны прозвище, навевавшее теплые воспоминания, превратилось в оскорбление, и это пришлось ему не по душе.
– Король Андуин Ринн, – сказал он, – и теперь не такой уж маленький. Не стоит меня недооценивать.
Сильвана едва заметно усмехнулась:
– Однако все еще довольно мал.
– К чему оскорблять друг друга? Уверен, мы можем потратить время с большей пользой.
– Я так не думаю.
Сильвана откровенно наслаждалась ситуацией. Да, пожалуй, в сравнении с ней он вправду казался малышом. В конце концов, ее действия на Расколотом берегу – хоть по приказу, хоть без – обрекли на гибель самого Вариана. Что для нее его сын? Пылинка. Блоха. Мелкое неудобство.
– Ты это знаешь, – возразил он, не позволяя себе попасться на ее наживку. – Ты – вождь Орды. Ее члены храбро дрались с Легионом. К тому же, самый близкий тебе народ, Отрекшиеся, попросил тебя о том, что для них многое значит, и ты прислушалась к их просьбе.
Сильвана молчала, и взгляд ее оставался неумолим. Удастся ли достучаться до нее? «По всей вероятности, нет», – с тоской подумал Андуин. Однако сегодня он явился сюда вовсе не за этим.
– Это – не предложение мира, – продолжал он. – Всего лишь перемирие сроком на двенадцать часов.
– Об этом было сказано в твоем письме. И я ответила, что согласна на твои условия. Зачем весь этот разговор?
– Затем, что мне хотелось увидеться с тобой лично, – отвечал король. – Хочу услышать из твоих собственных уст, что ни одному члену Альянса не будет причинено вреда.
Сильвана закатила глаза.
– Неужели твой драгоценный Свет сообщает тебе, если кто-то лжет?
– Я увижу это, – просто ответил Андуин.
Это было не совсем так. Он полагал, что увидит ложь. Верил, что увидит. Однако до конца уверен в этом не был. Ведь Свет – это не меч. Острый клинок наверняка рассечет тело, если удар нанесен, как надо. Со Светом все было намного сложнее, неопределеннее. Он реагировал не просто на мастерство, но на веру. И, как ни странно, именно поэтому Андуин доверял ему гораздо больше, чем Шаламейну.
На миг Сильвана изменилась в лице, но это тут же прошло.
– Выходит, ты не доверяешь моему слову? – спросила она, слегка вскинув подбородок.
– Тебе не впервые брать данное слово назад, – пожав плечами, ответил Андуин.
Так оно и было. Гибель Вариана…
Ответила Сильвана не сразу.
– Слово Темной Госпожи Отрекшихся и вождя Орды, – едва ли не учтиво сказала она. – Сегодня ни один член Орды, включая меня, не причинит вреда ни одному из членов Альянса. Довольно ли Ваше Величество?
Последние два слова прозвучали слишком подчеркнуто. Сильвана воспользовалась ими отнюдь не из уважения. В ее устах новый титул Андуина казался не слишком-то тонким ножом, вонзившимся под ребра. Оба знали, что в лучшем мире с ней говорил бы не он, а Вариан Ринн, и эта встреча была бы куда меньше отягощена напряженностью, неприязнью и недоверием.
– Ты вправду предала отца? – спросил Андуин прежде, чем сумел сдержать язык.
Сильвана замерла.
Сердце Андуина гулко застучало в груди. Нет, он не собирался задавать этот вопрос, но просто не мог не задать его. Он должен был знать ответ. Должен был знать, прав ли Генн Седогрив – вправду ли гибель отца и войска Альянса была подстроена Сильваной.
Слова прозвучали.
Сильвана стояла неподвижно, точно каменная статуя, с непроницаемым выражением на лице. Грудь ее не вздымалась и не опадала, сердце не билось, разгоняя в жилах кровь, однако она была потрясена до глубины души. Как быстро мальчишка набрался решимости сказать ей такое прямо в глаза!
О том, что случилось на Расколотом берегу, Сильвана почти не вспоминала. С тех пор ей, и без того не склонной к копанию в прошлом, хватало других забот. Но в эту минуту мысли сами собой вернулись в тот давний кровавый хаос, точно она вновь оказалась на вершине того самого хребта. Внизу, у подножья, яростно бьется армия Альянса, Орда всеми немалыми силами удерживает хребет…
– Держим оборону здесь, – сказала Сильвана лучницам.
И они держались, пуская стрелу за стрелой, осыпая ненавистного, подхлестываемого скверной врага смертоносным дождем – да что там дождем, настоящим ливнем! И все шло как надо. Жуткие демоны Легиона катились вперед волна за волной – каждая новая ужаснее прежней. Но люди Вариана были хороши. Как и ее бойцы.
Но вдруг изумленный остерегающий рев заставил ее оглянуться. При виде волны демонов, хлынувшей из расщелины с тыла, Сильвана замерла. Взгляд ее упал на Тралла, могучего воина и шамана, основателя Новой Орды. Тот стоял на коленях и, дрожа от натуги всем телом, безуспешно пытался подняться. Рядом с ним, защищая друга, отчаянно бился Бейн.
Какой-то миг Сильвана не могла шевельнуть даже пальцем. Но вот прозвучал голос вождя:
– Они идут с тыла! Прикрыть фланг!
Копье. Это жуткое копье, пронзившее тело Вол’джина, как только он выкрикнул приказ. Оно должно было убить его на месте, однако Вол’джин еще не был готов умирать. Не время! Цель придала ему сил. Сразив своего убийцу, вождь продолжал бой – вот только слабел на глазах. Сильвана без раздумий вскочила в седло, подскакала к вождю, подхватила его и увлекла прочь с поля битвы.
В последний раз собравшись с силами, тролль поднял голову, взглянул на нее и шепотом отдал тот самый приказ. Голос вождя был так слаб, что в яростном грохоте битвы его не расслышал никто другой:
– Не допусти, чтоб сегодня погибла Орда.
Таков был прямой приказ вождя. Причем совершенно верный. Как бы отважно ни бился Альянс там, внизу, он целиком зависел от помощи Орды. Если Орда отступит, армия Вариана падет…
Но если Орда не отступит и продолжит бой, тогда падут обе армии.
Сильвана прикрыла глаза. Самой ей оба исхода казались равно неприемлемыми. Оставалось только одно – исполнить волю вождя. Вскоре он умрет от отравленного копья, а перед смертью, к всеобщему изумлению, назовет новым правителем Орды ее, Сильвану Ветрокрылую.
Она поднесла рог к губам и протрубила отступление. И никому не сказала ни слова о сожалении, с которым, стоя на корме корабля, смотрела в зеленый дым, клубившийся внизу, над местом взрыва, там, где погиб Вариан, и думала о последних страданиях, последних мгновениях жизни могучего воина.
Об этом Сильвана не рассказала бы никому и по сей день. Но, глядя на юного короля, она не могла не отметить явного сходства с отцом, обретенного им за последние несколько лет. И сходство заключалось не только во внешности. Да, Андуин подрос, раздался в плечах, и подбородок его, утратив детскую мягкость, сделался сильным, волевым, но главное было в другом. Походка, осанка, речь – во всем этом виден был Вариан.
«Ты вправду предала отца?»
Позже она усомнится в верности выбранного ответа, но в эту минуту ей так не хотелось кривить душой…
– Судьбу Вариана Ринна не могло изменить ничто, Маленький Лев. Какой бы выбор ни сделала я в тот день, Легион смял бы всех. Завалил бы трупами.
Андуин пристально взглянул в огненно-красные глаза в поисках лжи. Нет, лжи в них не было и следа. На душе стало чуточку легче. Андуин кивнул.
– То, что произойдет сегодня на этом месте, пойдет на пользу и Альянсу, и Орде. Я рад, что ты согласилась на перемирие.
Склонив голову, он повторил слова Сильваны:
– Клянусь, что и я не нарушу его условий, и в этот день ни один член Альянса, включая меня самого, не причинит вреда ни одному из членов Орды.
– Тогда говорить больше не о чем.
– Не о чем, – кивнул Андуин, слегка встряхнув золотистой челкой. – Об этом я и сожалею. Возможно, когда-нибудь мы встретимся снова и поговорим о других вещах, которые могут помочь и твоему, и моему народу.
Сильвана позволила себе слегка улыбнуться:
– Очень в этом сомневаюсь.
С этими словами она безбоязненно повернулась к Андуину спиной, прыгнула в седло, пустила мертвого скакуна в галоп и помчалась назад.
