Глава двадцать вторая
Подгород
Вместе с прочими членами Совета Покинутых Парквел Финталлас ожидал начала заседания, которое вполне могло стать намного продуктивнее всех предыдущих. На этот раз он, как и все остальные, стоял на ступень ниже обычного.
Сама Верховная Правительница тоже стояла не на самом верху, но ступенью ниже. Сегодня встать выше всех и наконец-то занять свое место предстояло не ей – не ей, а той, кому следовало бы присутствовать на всех заседаниях Совета со дня его образования. Рядом с Элси стоял архиепископ Фаол, в последние недели сделавшийся в Подгороде едва ли не завсегдатаем. Сблизив головы, оба негромко беседовали.
Зал был набит до отказа. Любой способный дышать столкнулся бы здесь с немалыми трудностями. Парквел прекрасно знал: возможно, кое-кто из Отрекшихся и иссыхал, а не разлагался, но большинство были подняты изрядно подгнившими, и запах вокруг стоял отнюдь не из приятных.
Элси улыбалась. Многие из собравшихся – тоже. Это заседание вызвало общий восторг. Конечно, рад был и Парквел, вот только он, в отличие от большинства, не питал особых надежд на его исход. Ему и еще нескольким хотелось бы двигаться вперед куда скорее, чем терпеливой, неприхотливой Элси. Между тем, быстрых шагов от Сильваны ожидать не стоило… однако послушать, что она скажет, все равно было очень интересно.
Зал разом стих. Обернувшись, Парквел увидел в дверном проеме в конце длинного коридора силуэт Натаноса Гнилостеня.
– Королева Сильвана Ветрокрылая, вождь Орды и любимая Темная Госпожа Отрекшихся! – объявил Натанос, выждав секунду-другую.
Толпа разразилась приветственными криками. Не столь оживленными, как орочий рев, не столь благозвучными, как дружные «ура» эльфов крови, но самыми искренними, какие только могут издавать мертвые глотки. Еще мгновение – и появилась она.
«Даже здесь, в самом безопасном для себя месте на свете, Сильвана Ветрокрылая не расстается с броней, – подумалось Парквелу. – Может, она попросту не снимает ее никогда?»
В отличие от многих восхищавшихся ею, она была пряма и высока ростом. И все еще прекрасна, в то время как все они подверглись разрушительному действию смерти и возрождения. Склонив голову в ответ на всеобщее обожание, она ровно, изящно поднялась на свое место – на место королевы Отрекшихся.
– Как я скучала по нашему городу, – заговорила она, кивнув нескольким знакомым. – И, конечно, по вам, по своим подданным. Да, орки, эльфы крови, тролли, таурены, пандарены и гоблины – верные члены Орды, однако никто из них не связан со мной узами столь уникальными, как вы, Отрекшиеся.
Это признание было встречено одобрительным ропотом. Другие расы откликнулись бы аплодисментами или топотом, однако Отрекшиеся по горькому опыту знали, как неразумно преждевременно снашивать конечности этаким образом. Хлопки – это же сущий ужас для ладоней!
– Верховная Правительница, – продолжала Сильвана, опустив взгляд на Элси. – Мой верный Натанос говорит, что ты великолепно заботилась о королевстве в мое отсутствие.
Элси склонила голову и поклонилась – так низко, как только могла.
– Только в твое отсутствие, королева. Словами не передать, как мы рады, что ты вернулась.
– К несчастью, всего на несколько часов, – с искренним сожалением сказала Сильвана. – Однако за это время я надеюсь успеть кое-что устроить и порадовать всех вас.
Подняв голову, она вновь обратилась ко всем.
– Насколько я понимаю, Верховная Правительница тоже получила письмо от штормградского короля. Он предлагает устроить на нагорье Арати однодневное перемирие, встречу Отрекшихся и людей. Друзей или родственников, разлученных бойней, разразившейся в нашем городе всего несколько лет назад.
Сильвана устремила взгляд в сторону архиепископа Фаола. Глаза ее сверкнули кровавым малиновым огоньком.
– Архиепископ Фаол имел разговор и с ним, и с Советом Покинутых. Что ты обо всем этом думаешь, архиепископ?
Ответил Фаол не сразу.
– Ваше Величество может довериться королю Андуину, – сказал он, окинув взглядом собравшихся и вновь повернувшись к Сильване. – Он не желает дурного. Из разговоров с Верховной Правительницей и прочими жителями Подгорода мне известно, что все пришедшие – и многие из тех, кто не смог прийти – настроены в пользу этой встречи. Осталось выяснить, как отнесутся к ней участники со стороны людей. Если с одобрением, я и еще одна жрица из Конклава почтем за честь взять на себя роль наблюдателей.
В зале возбужденно зароптали. Темная Госпожа прошлась из стороны в сторону, размышляя. «Или делая вид, будто размышляет, – подумал Парквел. – Скорее всего, она уже знает, как поступит, а этот момент – только ради нас».
Наконец Сильвана остановилась и повернулась к толпе.
– Я позволяю.
Над залом взвились радостные крики. Не просто одобрительный ропот, но дружное «ура» – еще громче того, которым приветствовали Темную Госпожу. Сильвана едва заметно улыбнулась и подняла руку, призывая к тишине.
– Но прежде всего я должна позаботиться о безопасности моих любимых Отрекшихся, – продолжала она. – И потому отвечу королю вот что. Каждый из членов Совета Покинутых составит список из пяти имен штормградских жителей, с коими, в порядке предпочтения, желал бы встретиться. Если названные живы и здоровы, с ними свяжутся и спросят, хотят ли они участвовать в такой встрече. Король и жрица, выбранная нашим добрым архиепископом, допустят к встрече только тех, чье желание сочтут чистосердечным. Я напишу ему, что его подданные могут собраться в крепости Стромгард, и в назначенный день, перед рассветом, мы полетим к Стене Торадина. Защитник Гнилостень, я и две сотни моих лучших лучников тоже будут там… на случай, если королю людей вздумается обмануть наше доверие.
Да, такое было возможно. Маловероятно, если хоть половина того, что Парквелу довелось слышать об этом короле, правда, однако в самом деле возможно. Следовало признать: слова Сильваны придавали уверенности.
– Кроме этого, на случай открытого нападения над полем будут патрулировать двадцать пять жрецов верхом на летучих мышах. Вдобавок, ради вашей безопасности, я пошлю туда отряды своих темных следопытов и прочих воинов. Королю я позволю привести с собой то же количество жрецов-защитников, хотя начала враждебных действий со стороны кого-либо из членов Совета не ожидаю.
Для защиты двадцати двух Отрекшихся всего этого было слишком уж много. Но Парквел прекрасно понимал всю важность этой встречи, и Андуин с Сильваной, очевидно, понимали ее не хуже.
– С восходом солнца вы выйдете на середину поля, на место, обозначенное знаменами Альянса и Орды. Там вас встретят архиепископ Фаол и его помощница. А также – участники со стороны Альянса.
Парквел полагал, что давно утратил способность к сильным чувствам, но, по всей видимости, ошибался.
Филия… Сумеют ли ее разыскать? Захочет ли она прийти? И что подумает, если захочет?
Внезапно Парквел с необычайной ясностью осознал, как согнуто, как скрючено его тело, как отвратительно воняет его плоть, свисающая клочьями с оголенных костей… Не испугается ли она, не ужаснется?
Нет. Нет, напрасно он оскорбляет Филию подобными подозрениями. Совершенно напрасно – в этом он в глубине души был уверен. Если бы его сердце еще способно было биться, стучало бы сейчас, как бешеное!
Почувствовав легкое прикосновение к правому плечу, он обернулся к Элси. Та улыбалась. «Ах, Элси! Если бы твой Уилл прожил немного дольше!»
Но Сильвана, явно не подозревая, сколь глубокие чувства пробудили ее слова в Парквеле и остальных, продолжала:
– Всем участникам будет позволено остаться на поле до заката. С закатом вы вернетесь к стене, а люди – в крепость Стромгард.
Сделав паузу, она вновь оглядела толпу.
– Как вы понимаете, сказанное мною подразумевает, что все пройдет гладко. Но есть вероятность, что нет. Почувствовав какую-либо опасность для вас, для своего народа, я немедля скомандую отступление. В этом случае вы увидите на зубцах стены флаг Отрекшихся – не Орды – и услышите сигнал рога. Если скомандовать отступление решит Альянс, последует то же самое: над стенами крепости Стромгард поднимут флаг Штормграда и протрубят в рог. Какой бы из рогов ни затрубил, вам надлежит без промедлений возвращаться к стене.
Последние слова прозвучали резко, будто удар бича, и эхом отдались под сводами зала. Напуганная толпа замерла в гробовом молчании.
– Итак, вопросы?
Собравшись с духом, Парквел поднял руку. Мерцающие красные глаза обратились к нему.
– Говори, – сказала Сильвана.
– Позволено ли нам чем-либо обменяться?
– Обмен безделушками разрешен в следующем порядке, – ответила Сильвана. – Перед началом встречи все, что вам захочется передать другой стороне, будет осмотрено. Достигнув места встречи, вы выложите принесенное на установленные для этого столы. Альянс поступит так же. Находясь на поле, не касайтесь ничего, оставленного на столах ими. В конце дня все предметы будут собраны, проверены – не опасны ли, не содержат ли какой-либо крамолы, и розданы вам позже. Надеюсь, Альянс поступит с вашими подарками так же.
– Наша Темная Госпожа весьма великодушна, – сказал Парквел.
Сильвана склонила голову.
– Как я понимаю, у тебя есть что-то для подарка?
– Да.
Парквел с нежностью вспомнил об игрушке, которую когда-то так любила Филия. Любила, и оставила дома, когда…
– Что ж, искренне надеюсь, что Альянсу не придет в голову выбросить его, – негромко промурлыкала Сильвана.
Жестокая мысль. Нет, о таком не хотелось и думать!
– Еще вопросы?
В воздух взметнулась еще одна рука.
– Можем ли мы касаться своих любимых?
– Можете, – ответила Сильвана. – Хотя не могу гарантировать, что это будет воспринято с радостью.
Еще одна жестокая мысль. В голове начали зарождаться сомнения, но Парквел прогнал их прочь. Нет, его Филия не такова! Идя на заседание, он надеялся, что слова правительницы ободрят, но вместо этого был не на шутку расстроен, выбит из колеи. Похоже, точно так же чувствовали себя и остальные. И тут Парквел понял, в чем дело.
Сильвана не желала этой встречи, однако просто запретить ее не могла: желающих было слишком много. Их идеи обретали популярность. Даже те, кто, подобно Элси, был абсолютно верен Темной Госпоже и искренне любил ее… даже им, даже Элси хотелось повести Отрекшихся в ином направлении. Потому-то Сильвана и делает все, что может, дабы лишить их всякого удовольствия еще на стадии планирования!
Внезапно и «королева» и многое другое предстало перед Парквелом в совершенно ином свете.
– Понимаю, все это звучит не слишком оптимистично, – сказала Сильвана, точно прочитав его мысли. – Почему? Потому, что я от оптимизма далека. Признаюсь: хотелось бы мне, чтоб вы отказались от этого. Не оттого, что желаю лишить вас радости, нет. Я не хочу видеть ваших страданий. Да, вы готовы принять живых родственников. Но что думают об этом они? Что вы будете делать, если они не желают видеть вас? Если считают вас не замечательными отважными Отрекшимися – теми, кто вы есть на самом деле, – а мерзкими, отталкивающими чудовищами? Поймите: если я и жестока, то только из сострадания.
– Это известно всем, госпожа! – воскликнула Элси.
– Благодарю тебя, Верховная Правительница, – сказала Сильвана. – Есть ли еще вопросы?
Вопросы наверняка имелись, вот только никто не осмелился задавать их вслух, а Парквел решил, что уже привлек к себе достаточно внимания.
– Что ж, если нет, у меня есть вопросы к Верховной Правительнице. Не присоединишься ли ты ко мне позже, дабы обсудить их?
– Как будет угодно королеве, – ответила Элси и обратилась к собравшимся. – Надеюсь, все разделяют мою радость и предвкушение предстоящей встречи с родными и близкими. Еще раз хочу поблагодарить вождя Сильвану за эту милость и всей душой желаю, чтоб встреча прошла гладко и в будущем мы снова смогли бы увидеть родных и друзей. За Темную Госпожу!
Зал вновь огласился криками восторга. Сильвана вскользь улыбнулась и направилась вниз. Толпа Отрекшихся расступилась, освобождая ей путь. Крики не смолкали, пока Сильвана в сопровождении двух темных следопытов не скрылась в коридоре.
Парквел повернулся к Элси.
– Похоже, тебе немного грустно, – сказал он. – Я думал, ты будешь рада.
– О! О да, я рада. Только саму себя чуточку жаль. Жаль, что я не смогу увидеть Уилла… и показать ему обручальное кольцо. Ведь я хранила его все это время!
Парквел бросил удивленный взгляд на ее руку.
– О, нет, – хмыкнула Элси, – конечно, на пальце мне его больше не носить. Руки иссохли до костей, а потерять не хотелось бы. Вот и храню в надежном месте – в моей гостиничной комнате.
Парквелу вновь вспомнилась Филия.
– Прости, Элси, – сказал он.
– Обо мне не волнуйся, – отмахнулась она. – Не у каждого в жизни бывает столько любви и счастья, сколько выпало на мою долю. И наследство от него останется чудесное – радость нежданной встречи, доставленная многим другим благодаря ему. Ну, а если нам самим не суждено разделить эту радость, так что с того? Нельзя же иметь в жизни все.
Склонившись к уху Парквела, она заговорщически шепнула:
– Но я все равно повешу кольцо на цепочку, а в день встречи надену на шею.
– Мне отчего-то думается, что Уилл об этом узнает, – сказал Парквел, ничуть не кривя душой.
