Глава 10
Мудрый дракон

В стае были оба вида мутантов: и крылатые, и просто большие серые крысы. Нель сжался, в ожидании того, что его вот-вот разорвут на части, даже закрыл глаза. Секунды шли одна за другой, но ничего не происходило. Никто не рвал его, не кусал, и не пожирал.

Мародер открыл глаза, и с недоумением посмотрел на пол коллектора. Крысы покрывали его живым ковром, только вот в шаге от мародера серый поток, напоминавший реку, расходился надвое и смыкался уже за его спиной.

Нель понимал, что это невозможно. Крысы во время гона рвали все живое, что могло попасться им на пути. Единственный способ спастись – забраться на верхотуру, или забиться в какую-нибудь нишу. В общем, туда, где тебя не смогут достать крылатые твари.

Сам мародер помнил, как несколько лет назад полчаса просидел на трубе, когда ненароком забрался в туннели, Да и приходилось ему уже натыкаться на коридоры, полные засохшего дерьма и человеческих костей в таком количестве, что можно было собрать три или четыре полных комплекта.

Хотя, наверное, достаточно было просто подсчитать черепа. Двухголовые люди мародеру пока что не встречались. А вот безголовые – в избытке.

– Что за хрень? – раздался полный недоумения голос Ивана. – Почему они его не трогают?

Нельсон сам не понимал этого. Даже если он мог бы говорить, то не дал бы четкого ответа. Зато парни поняли все в силу своего разумения.

– Потому что он не человек! – выкрикнул Саша. – Это мутант, подменили его! Человек всегда говорить может!

Иван вскинул автомат, чтобы прошить мародера очередью, но не успел. Нель подскочил к самому краю островка в море из крыс, схватил парня за обе ноги и дёрнул вниз, стаскивая его с короба.

Иван упал, брызнула кровь. На секунду туннели огласил дикий крик, который практически тут же затих. Нельсон чувствовал себя так, будто только что засунул человека под лезвие работающей циркулярной пилы.

Но проблема была в том, что мародер не контролировал своё тело.

Резко развернувшись, Нель толкнул в сторону ствол автомата, выплюнувший короткую очередь, схватил второго парня за воротник и ручку на разгрузке и с силой рванул на себя, уронив его на пол коллектора.

Не прошло и секунды, как мародер уже оказался сверху, выхватил из ножен кинжал и вонзил его парню прямо под подбородок. Содрогнулся от мерзкого ощущения вибрации в пальцах, когда режущая кромка царапнула по позвоночнику.

Навалился всем своим весом на рукоять, и повел нож влево, практически отделив голову от тела. Выдернул лезвие, и снова вогнал его прямо в надключичную ямку, перерезая верхушку лёгкого.

И внезапно ощущение лёгкости исчезло.

Твари продолжали бежать по коллектору, все так же оббегая Неля. Труп Ивана они уже успели переработать, оставив от него кучу костей, клочки резины защитного костюма да автомат. Даже крови не было – всю вылизали.

Развернув ладони, Нельсон посмотрел на тыльную сторону перчаток защитного костюма, густо залитых свежей кровью. Он прекрасно помнил, что сделал, но не понимал, что заставило его поступить так. Выходило, что либо мародер окончательно сошел с ума, либо в этом замешана тварь, поселившаяся в его голове.

– Зачем ты так? – наугад спросил Нель.

– Они убили бы тебя, – ответил ментал, подтвердив, что мародер не ошибся в своих предположениях.

На этот раз в голосе ментала не было ни одной нотки, ни одной интонации, которая позволила бы заподозрить, что говорит не человек. В голове Нельсона звучал голос взрослого усталого мужчины.

И более того, голос принадлежал самому мародеру.

– Зачем ты так? – мужчина выдернул нож, с трудом нашел на разгрузочном жилете трупа участок ткани, не залитой кровью, и вытер лезвие, после чего упрятал кинжал в ножны.

– Мне было интересно, каково это, – пояснил мутант.

– Что каково? – не понял Нель.

– Убивать.

– Разве раньше вы не убивали? – спросил мародер. – Когда заставляли людей сбрасываться с моста. Или стравливали их друг с другом.

– Мне было интересно, что такое – отнять жизнь у человека своими руками, – монстр в голове мародера совсем-по человечески хмыкнул, будто усмехнулся. – И знаешь, я понял: это – искусство. И ты в нем порядочно поднаторел, нервные цепочки выстроены, движения отработаны до автоматизма.

– Пообещай, что больше не станешь так делать, – потребовал Нель. – Пообещай, и я не всажу пулю себе в башку. Ты должен знать, я слову верю.

– А ты сам можешь пообещать, что больше никого не убьешь, а? – ментал насмехался над ним, и даже не считал нужным скрывать это. – Вот и не требуй такого от меня. Ты – убийца, ты очень давно переступил через черту. А для меня человеческая мораль вообще ничего не значит. Я же мутант. Как и ты теперь.

– Я человек, – процедил сквозь зубы мародер и замер.

Замолчал на секунду, сглотнул, провел языком по потрескавшимся губам, слизнув капельку пота, и попробовал ещё раз.

– Я человек.

Язык снова слушался. С большим трудом, будто рот набили ватой, но Нель снова мог говорить. И чувствовал он себя в тот момент, будто человек, которому накануне отрезали обе руки, а проснувшись через пару дней, он обнаружил их на положенных местах.

Мародер громко и предельно нецензурно выругался, и с каждым словом говорить становилось все легче и легче. Мышцы гортани, ослабшие от долгого молчания, снова подчинялись ему, тянули связки, как положено.

Он откашлялся, пожалев, что нельзя стащить противогаз и сплюнуть.

– Наслаждайся, – усмехнулся голос в голове. – Теперь у тебя будет больше собеседников.

– Лучше, чем говорить самому с собой, – прохрипел Нель.

Голос отражался от стен и потолка коллектора и отдавался в ушах барабанным боем. Нельсона даже замутило, он никогда не думал, что ему будет настолько непривычно слышать свой же голос.

– В плане? – заинтересовался ментал.

– В плане того, что теперь твой голос я слышу, как свой.

Ментал замолчал, видимо, озадаченный тем, что сказал Нельсон. Мародер вытер перчатки о разгрузку мертвого Саши, поднялся с колен и пошел в ту же сторону, куда двинулась стая крыс, оставив за спиной два трупа.

Он даже не стал обыскивать их, как делал это обычно, понимая, что тащить с собой два комплекта оружия и боезапас больше нет смысла. Куда ему девать вырученные за это патроны? На тот свет он их все равно не унесет.

Да и вообще ни в чем больше не было смысла, ведь он потерял себя, потерял возможность контролировать своё тело, променяв его на спасение людей из «родного» перехода.

Которые, как выяснилось, все это время считали мародера мутантом и выродком.

– Процесс идёт быстрее, чем я думал, – сказал голос в голове. – Ещё немного, и мы окончательно сольёмся воедино.

– Сколько у меня времени? – процедил сквозь зубы Нель.

Он мог просто подумать это, не произнося вслух, но вновь говорить было приятно, и мародер не мог отказать себе в этом удовольствии.

– Думаю, два дня. Максимум три. Потом все, мы станем единым целым. И знаешь, что я тогда сделаю?

– Что же? – усмехнулся мародер.

– Я отправлюсь в логово и расскажу о том, что со мной случилось. И все мы придем в город и начнем искать людей, в которых можно будет вселиться.

– Ага. И тогда вы поработите Средиземье и отправитесь на заокраинный запад.

Нель был абсолютно спокоен. Все-таки два дня жизни – это не так уж и мало. Если учесть, что еще вчера мужчина. думал, что ему осталось пару часов. А так – ещё куча времени, целых сорок восемь часов, которые можно будет провести с пользой.

Предупредить Полковника, найти Карину и решить с ней все вопросы. Попрощаться с Ильёй, извиниться за то, что не уберёг Николая от смерти. Закончить все дела, ведь именно так и должен умирать настоящий мужчина.

– Ты ещё завещание напиши, – со знакомой усмешкой в голосе проговорил ментал. – Там твоё имущество уже все разобрали и поделили, так что не парься вообще.

– Знаешь что, мутант? Не давай мне советов, как провести последние дни жизни.

– Надеешься, что сможешь пустить пулю в лоб? Я тебе не позволю.

Нельсон остановился, резким движением выдернул пистолет из кобуры, взвел курок, приставил его к виску и нажал на спусковой крючок. Курок сухо щёлкнул: в стволе не было патрона.

– Ты всё ещё не можешь меня контролировать, мутант, – Нель нарочито широко улыбнулся, хоть уже и успел позабыть, как это делается. – По крайней мере, пока я сосредоточен.

Ментал не ответил, то ли делая хорошую мину при плохой игре, то ли просто не воспринимая всерьез угрозы мародера. Нельсон упрятал пистолет обратно в кобуру и двинулся дальше по коридору коллектора.

Проход явно становился уже.

Неясно почему, на карте именно он был обозначен, как ведущий к «Домостроителям», да и компас показывал, что Нель двигается в нужном направлении. Однако, между противоположными стенами было расстояние примерно в три ладони и протиснуться в эту щель можно было только с большим трудом.

Если снять рюкзак, автомат, разгрузку и бронежилет. То есть, оказаться практически беззащитным перед потенциальными врагами, сидящими в засаде.

А может, там и нет никого. Мародер даже не мог предположить, кому пришло бы в голову устроить западню в таком месте, как эти подвалы. Путники сюда забредают нечасто, так что в засаде нет никакого смысла.

Наконец решившись, Нель аккуратно просунул голову в нишу и попытался разглядеть, что там происходит. Конечно, проделывая это, он рисковал этой самой головы лишиться, но других вариантов не было. Нужно было идти вперёд.

Свет налобного фонаря немного прояснил ситуацию. Проход был очень узким примерно на протяжении десятка метров, а потом вновь расширялся. На плане это обозначено не было, но, может быть, диггер, привычный ползать по подземке, просто решил не захламлять карту лишними условными обозначениями.

Мародер решился и принялся снимать с себя снаряжение. Единственное, что оставил – револьвер, взятый с трупа коменданта «Райисполкома». Хотя, конечно, это было не лучшим вариантом – пальни он из этой карманной гаубицы в узком проходе, звон в ушах в течение пары дней гарантирован.

Хотя, если начнется заваруха, то до ответной пальбы может и не дойти. Укрыться в этом проходе негде, его просто нашпигуют свинцом и на этом все закончится.

Кое-как перехватив свои вещи, мародер попытался протиснуться в узкий проход. Получалось откровенно плохо. Вроде бы места было чуть больше, чем нужно, да и воздух циркулировал нормально, но дышать вдруг стало гораздо тяжелее. Нель грешил бы на фильтры, если бы самолично не поменял коробку в противогазе пятнадцать минут назад.

Мелкими приставными шажками мародер преодолел половину пути примерно за полминуты. Сейчас проход казался длиннее, чем раньше, и в этом отнюдь не было ничего хорошего.

Сделав ещё шаг, Нель почувствовал, как его мягко зажало между стенами. Он рванулся раз, второй, запаниковал и принялся дёргаться с такой силой, что крепкая военная одежда, пережившая двадцать послевоенных лет, стала трещать по швам.

Таким макаром Нелю удалось преодолеть ещё три метра, но теперь он почувствовал, что окончательно и намертво застрял, будто крыса, которая залезла в слишком узкий для нее проход.

Бросив короткий взгляд в ту сторону, куда он шел, Нель пожалел, что у него заняты руки, и он не может отключить фонарь. Прямо на бетонном полу стояли ящики с дерьмом, из которой стройными рядами, словно солдаты на параде, поднимались красные шляпки грибов.

И только тогда Нельсон понял истинное значение фразы «поворот не туда». Потому что набрёл он на полумифическую наркотическую плантацию, принадлежащую бандитам с «Театральной».

А, значит, они его так просто не отпустят. Не дадут же они постороннему узнать секрет производства наркотиков.

И ещё через секунду до мародера дошло, что шел он правильно и никуда не сворачивал. Просто некуда было повернуть. А это значит, что плантацию успели разбить за последние четыре года, что прошли со смерти диггера. С тех-то пор карту никто не обновлял, больше таких отморозков не было.

Мародер прошептал нецензурное слово и рванулся в обратную сторону, надеясь, что сможет выбраться и найти другой путь, хоть бы и по поверхности.

Однако, звук чьих-то шагов, раздавшийся буквально в нескольких метрах, заставил мужчину замереть, затаив дыхание.

Свет маленького светодиодного фонаря ударил в глаза. Нель рефлекторно зажмурился, но лучи добирались до сетчатки даже сквозь плотно сомкнутые веки.

– Что, застрял, сынок? – раздался голос, судя по дребезжанию и интонациям принадлежавший глубокому старику.

– Да, отец, застрял, – прохрипел мародер. – Выключи, пожалуйста, фонарь.

– Скажи сначала, кто такой, и чего сюда припёрся, – не дал себя так просто уломать старик.

– Я не хотел, мне только мимо пройти, – ответил Нель. – Добраться до «Домостроителей» надо срочно, поэтому и пошел под землёй, днём.

– Один? – продолжал задавать вопросы недоверчивый старик. – Что-то я не верю в твою историю, на камикадзе ты не похож.

– Нет, не один, нас трое было. Двоих крысы съели в получасе хода отсюда, я один остался.

Старик хмыкнул и выключил фонарь, чем принес Нельсону неописуемое облегчение.

– Значит, ты ещё больший дурак. Ещё и в западню влез, и что с тобой теперь делать? – сварливо проговорил старик.

– Слушай, отец, мне твоих грибов не нужно, – ответил Нельсон. – Мне бы выбраться из этой ловушки, да дальше пройти, чтобы до «Домостроителей» добраться.

– Да разве это мои грибы? – почему-то неосторожно брошенная мародером фраза очень возмутила старика. – Я тут так, ухаживаю за ними, подкармливаю, собираю сырье. И все отдаю им.

– И кто же это «они»? – Нель уже давно догадался, однако спросить стоило.

– Да, уголовники с «Театральной» здесь за поворотом вход в их переход. Правда, туда тебе идти не стоит, не жалуют они вашего брата – военных.

– А с чего ты взял, что я военный, отец?

– Да здесь долго думать не надо, – пожал плечами старик. – Во-первых, идёшь в переход Конфедерации. А во-вторых, ты на себя в зеркало смотрел вообще? Видел, как вырядился? Эх, молодежь…

– Действительно, элементарно вычисляется, – для виду согласился Нельсон. – Так что, отец, отпустишь?

– Отпущу, не сидеть же тебе там, – ответил дед и исчез из поля зрения.

Раздался какой-то короткий щелчок, скрип, и бетонная плита перестала прижимать туловище Нельсона к стене. Мародер, положив руку на рукоятку револьвера, выскочил в просторный коридор и через несколько секунд оказался у ящиков с дерьмом.

Чувствовал он себя будто ковбой с дикого запада. Не то справедливый шериф, не то благородный бандит. Быстрый и непобедимый.

Выбравшись из западни, Нель наконец-то смог толком разглядеть старика: коренастый, в респираторе и очках. На руки старик натянул обычные рабочие хлопчатобумажные перчатки.

Одежда деда вообще представляла собой нечто среднее между общевойсковым защитным комплектом и нарядом грибника-любителя.

Даже корзина в наличии имелась. Из красного выцветшего пластика, очевидно, утащенная из какого-нибудь супермаркета. До краев наполненная грибами с красными шляпками.

– И куда им столько сырья-то? – спросил мародер, покачав головой.

Старик, видимо, не понял, что вопрос был риторическим, и принялся охотно отвечать:

– Да грибы слабые совсем, в экстракте нужных веществ всего ничего. Из них концентрат делают, фасуют по флаконам и продают, – старик помотал головой. – Если бы не запрет, не знаю, что бы делали, так хоть что-то за риск платят, а иначе эта дрянь попросту нерентабельна была бы.

– А ты откуда их схемы знаешь, отец?

– Да, наслушался тут всякого, много времени же среди них провожу, – старик с хрустом размялся. – Я за грибами ухаживаю, они платят. Остальные тоже кто чем заняты – кто на фасовке, кто в лаборатории, кто просто помогает, жрать готовит и все такое. Все при деле.

– И что, бандиты местные реально не обижают никого? – на этот раз была очередь мародера недоверчиво щуриться.

– Нет, – старик с сомнением посмотрел на Неля, видимо, желая что-то предложить.

Мародер уже был готов отказаться, но вдруг заметил за спиной старика нож. Не сточенный за годы службы кухарь, которым дед резал грибы, а отличный охотничий кинжал в кожаных ножнах. Таких не бывает у обыкновенных стариков.

Обычно за каждым из таких редких предметов тянется кровавая дорожка. Уникальное оружие и снаряжение часто меняет своих хозяев, пока не попадет к акуле вроде мародера или на полку к какому-нибудь богатому коллекционеру рангом не ниже владельца пары торговых лавок или даже коменданта перехода.

Что-то настораживало в словах деда, и с каждой секундой подозрения мародера все усиливались. Не бывает таких вот довольных жизнью стариков, живущих под пятой у бандитов и выращивающих для них мухоморы.

Нельсон вскинул автомат и прицелился ровно между лопаток старика. Очередь, выпущенная с такого расстояния, буквально разорвала бы его пополам, а способности, полученные после слияния с менталом, гарантировали, что мародер не промахнется.

– А теперь, старик, рассказывай всю правду, – так вкрадчиво, как только смог, проговорил Нельсон. – Кто ты на самом деле, что это за грибы, и вообще…

Дед остановился на полушаге, аккуратно поставил ногу на пол и резко развернулся. Теперь автомат был нацелен ему в грудь, но никакого значения это не имело. Хотя мародеру было бы непросто стрелять в человека, который только что вытащил его из ловушки.

Которую, наверняка, сам и расставил.

– Ладно, ладно, ты меня раскусил, – поднял руки вверх старик. – Я здесь главный. Второй из воров в законе, которых везли с зоны, когда все началось. И я увел половину народа, чтобы подмять «Театральную», у нас были нужные люди, тут мы и развернулись, понимаешь?

– Ты втираешь мне какую-то дичь, – ответил Нель. – Я же правду попросил говорить. Да и какой мудак, управляя целым переходом, будет работать с грибами и дерьмом. Ты же блатной, тебе западло должно быть работать.

– А кто тебе сказал, что это неправда? Раскороновался я. Надоело все, понимаешь, вот и решил, что буду ближе к земле работать, – усмехнулся старик. – Хочешь, я тебе татуировки свои покажу?

Нельсон не успел ответить, а старик уже стащил с руки перчатку и сделал шаг вперед. Мародер по привычке прищурился, пытаясь рассмотреть на костяшках пальцев отсутствующие татуировки, и сам не понял, как, оказался на полу, с завернутой за спину рукой.

Кисть рвануло болью. Мародер никогда раньше не видел такого, чтобы здорового мужика, весом хорошо за сотню килограммов, укладывал на землю коренастый старичок-боровичок.

Нель рванулся пару раз, попытавшись вырваться из захвата, но безуспешно. Оттолкнулся от пола, дернулся, пытаясь перевернуться, но старик держал крепко. Дернул головой назад, надеясь врезать затылком по подбородку старика, чтобы оглушить его, но за секунду до этого дед отвел голову.

– Он… Не поддается, – ошеломленно проговорил мутант. – Ни читать мысли не могу, ни воздействовать никак. Я впервые такое у человека вижу.

– Ты раньше сказать не мог? – мысленно выругался на мутанта Нель и тут же простонал вслух. – Дед, ты что, тридцать лет кунг-фу занимался?

– Сорок пять, и не кунг-фу, а ушу. Это более широкое понятие, – ответил дед. – Ты какого хрена чудишь? Я тебя вытащил из задницы, а ты в меня стволом тычешь.

– Да, хрен тебя знает, кто ты вообще! – мародер уже не пытался сопротивляться. – Говоришь, что чисто за грибами ухаживаешь, а у самого за поясом нож, которым только зверье и потрошить. Или глотки резать людям.

– Нож мой тебя напугал? – усмехнулся дед, и отпустил руку Нельсона, однако, вставать не спешил. – Нож против тварей, если случайно кто забредет. Стволы я не люблю, они слишком громко шумят в подвалах, далеко слышно… – он задумался на секунду и спросил. – Дурить не будешь больше?

– Понял уже, что себе дороже, – ответил мародер, и тут же получил свободу.

Поднялся на ноги, закинул за спину сорванный с шеи автомат и кое-как отряхнулся от пыли. Помотал головой, снова пытаясь осознать, где верх, а где низ.

– Пошли, – махнул рукой старик и двинулся куда-то в сторону. – Поговорим, обсудим, что в мире происходит.

– Да хрен его знает, что в мире происходит, дед, – проговорил мародер, но все-таки двинулся следом. – Думаю, сейчас вообще никто этого не знает, мы же только по городу ползаем. А многие и из переходов своих не выходят, забились в убежища, как крысы. Да и вообще тороплюсь я.

– В этом-то и дело, – вновь усмехнулся старик. – Что у каждого из нас свой мир. Мой – вот эта плантация, пара окрестных подвалов, моя комнатушка и переход «Театральная». Твой, военный, – почти весь город. И не бойся, много времени это не займет.

– Ладно, – Нель сдался старику, тем более, что это был очень любопытный экземпляр. Не каждый день такого встретишь, особенно в подземке под Автоградом, которую мародер, помимо подземных переходов, считал необитаемой. – Ты реально почти пятьдесят лет занимался китайской борьбой?

– Ушу – больше чем борьба, – ответил дед. – Но теперь я просто так говорить не намерен. Услуга за услугу: сначала обсудим то, что происходит в городе.

Идти действительно пришлось недалеко. Уже через пару десятков шагов старик свернул в какой-то неприметный закуток, открыл дверь и вошёл в каморку, которая едва ли превосходила площадью берлогу мародера на родных «Домостроителей». Кивнув, он предложил Нельсону войти, после чего тщательно запер дверь и закрутил вентиль на ней.

Стащил с лица респиратор и очки, небрежно бросив их на полку возле входа, и пошел к какому-то шкафу на противоположной стороне комнаты.

Нельсон не хотел рисковать, но, когда дед щелкнул парой тумблеров и под потолком мерно загудел вентилятор вытяжки, понял, что бояться нечего и, последовав примеру старика, снял противогазную маску.

Он ожидал почувствовать спертый запах немытого тела, но вместо этого, к своему удивлению, учуял слегка сладковатый запах каких-то восточных благовоний. От них у Неля зачесался нос.

Обстановка была презабавнейшая. На стенах висели плакаты с какими-то иероглифами, в которых мародер, напрягая остатки памяти, узнал китайские. Чуть в стороне были наклеены выцветшие постеры с Брюсом Ли, Джеки Чаном и почему-то Виктором Цоем. В остальном, как и везде: матрас, пара полок с вещами, закрытый деревянный ящик. Из обстановки выбивался перевернутый набок стол и несколько разномастных диванных подушек, валяющихся в углу.

Старик стянул с себя защитный костюм, развернулся, и мародер чуть не отпрыгнул назад. Когда дед был очках и маске, этого не было заметно, но сейчас мародер видел, что это китаец. Коренастый, жилистый, достаточно сильно накачанный, но явно азиат, если судить по эпикантусу и жёлтой даже при скудном диодном освещении коже.

– Что, на Джеки Чана похож? – усмехнулся старик.

Хотя, с чего мародёр вообще решил, что это старик? Из-за образа деда-грибника, который выбрал себе этот странный азиат? Даже то, что китаец, по его словам, занимается ушу уже почти пятьдесят лет, ничего не говорит. Он вполне мог начать тренировки в пять лет или даже три года.

А ты попробуй определить по внешности, сколько лет азиату. Хоть с бородой, как у деда из «Убить Билла», хоть гладко выбритому. Да не получится, уж слишком их признаки старения отличаются от наших.

– Похож, – выдавил из себя мародер.

– Проходи, присаживайся, – хозяин перевернул и поставил на ножки низенький стол из магазина «Икеа» и передал Нельсону простенькую диванную подушку.

Сам он уселся на точно такую же.

Нельсон стащил с рук перчатки, аккуратно положил их на пол, и уселся на подушку. Азиат отошел на секунду, но быстро вернулся, положив на стол небольшой таз с водой и кусок мыла.

Мародер воспринял это как предложение вымыть руки, и принялся тщательно намывать их, после чего вытер поданным полотенцем.

Китаец последовал его примеру, вытер руки и поставил на стол тарелку с чем-то мясным, две плошки риса, хранившегося, видимо, с ещё довоенных времен, и две маленькие рюмки.

Нель никогда не думал, что ему придется участвовать в настоящей китайской трапезе, пусть даже в таком, кастрированном варианте. Один раз он, конечно, из любопытства заглянул в китайский ресторанчик на Васильевском острове. Тогда они с девушкой сильно удивились ценам – как может такое большое мясное блюдо стоить так недорого.

Вышло забавно – не зная правил, они взяли по два блюда каждому и объелись так, что потом не могли стоять. На этом и закончилось для Нельсона знакомство с китайской культурой.

– А, что, в Китае все реально так? – спросил Нель.

– Да откуда мне знать? – усмехнулся азиат. – Мне шестьдесят лет, из них пятьдесят восемь я провел в России. Родители умерли, когда мне было пятнадцать, так что, наверное, я более русский, чем многие вокруг. Ешь, давай.

Он положил на стол пластиковую вилку из полиэтиленовой пачки, а себе взял обыкновенную, металлическую. Видимо, одноразовую посуду старик держал специально для гостей.

Нельсон подцепил немного мяса вилкой, положил его в рот и чуть не закричал: насколько оно было острым. Судорожными движениями он запихал в рот две порции риса, в попытках перебить вкус специй, и только потом заметил, что хозяин исподтишка посмеивается над ним.

– Не смешно, – буркнул Нель, и принялся за еду. На этот раз он подошёл к делу аккуратнее, но уже очень скоро заметил, что в блюде находится обыкновенная тушёнка с грибами, разве что сдобренная неимоверным количеством перца и прочих приправ.

– Не знаю, мне каждый раз смешно, – ответил старик. – Ладно, рассказываем, что происходит. Ты первый.

– Да, ничего хорошего не происходит, отец, – пожал плечами мародер. – Меня Нельсоном зовут, может, слышал? Хотя у вас тут я не бывал ни разу.

– Да, о тебе весь город слышал. Тебя же убили, когда «Домостроителей» пытались взять? – на лице деда отобразилась какая-то эмоция, но Нель не смог идентифицировать ее.

– Лучше бы меня убили, – Нельсон покачал головой. – Выжил. Завалил Халифа, но и меня тоже завалило. В прямом смысле. А потом выкопали какие-то мутные люди, которые непонятно что ищут, а дальше… Помотало меня, короче.

– Да нас всех тут помотало, думаешь, я не такой? – старик усмехнулся. – Я из зэков же, мне двадцать один исполнился, когда осудили.

– За что? – в лоб спросил мародер.

– Убийство. Превышение пределов допустимой самообороны, – китаец улыбнулся, хотя было видно, что ему вовсе не весело. – Я тогда с девчонкой русской дружил, жениться думал. А другу ее не нравилось, что она с «узкоглазым» встречается. Вот и подкараулили они меня, ну а я уже тогда несколько лет как занимался и за себя постоять мог. Вот и… Убил.

– Ладно, не надо, – заговорил Нель, но старик проигнорировал его.

– Только вот не того убил. Девчонка своего друга выгородила на суде, и все они сделали так, будто это я на них напал. Вот и все, приговор, восемнадцать лет, и сюда.

– А дальше все ясно, – подытожил Нельсон.

Замолчали. Старый китаец достал откуда-то бутылку, налил в рюмки чего-то прозрачного с резким запахом, будто кулаком в нос бьющим, и протянул одну из них мародеру.

– На чем? – на всякий случай поинтересовался мародер.

– Рис и грибы. Не бойся, грибов здесь мало, не сколько они в дурь кладут, и это не концентрированная вытяжка, а настойка, – заметив сомнение в глазах мародера, усмехнулся и добавил. – Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это голыми руками. Думаю, ты не сомневаешься, что мне это под силу.

Они чокнулись и выпили. Пойло на вкус было премерзкое, но эффект был просто поразительный: внезапно Нелю стало весело, и все проблемы и тревоги будто отошли на второй план.

При том, что сознание оставалось абсолютно ясным.

– Возьми рецепт, – попросил ментал, но Нель просто мысленно задавил его голос, удивившись, насколько легко ему это даётся.

– А что потом? – Нель закинул в рот ещё порцию угощения, уже не замечая остроты блюда и мечтая только перебить мерзкий вкус пойла.

– А потом этап, переход, бомбы, мятеж и раскол в банде. Воры в законе, они же как альфы у волков, больше одного в стае быть не может. Особенно на свободе.

– И что, реально народ не тиранят?

– Нет, только работу дали, – азиат усмехнулся. – Можно сказать, смысл жизни. Я слышал, на «Электротехников» не так, там, мол, чуть ли не насилуют и грабят прямо посреди перехода.

– Правильно слышал, – мародер поморщился, вспомнив последний свой визит к бандитам с «Электротехников».

– А здесь все не так, – ответил китаец. – Здесь они свои порядки разводить не стали, оставили все, как было, только бабки делают, да, по сути, кормят всех. Ты вот типа того, авторитетная работа, не авторитетная, сказал. Да плевать им. Мне лично нравится с грибами работать и вдалеке от людей, здесь пространство огромное, хочешь – медитируй, хочешь – тренируйся. Более того, помогли, вытяжку сделали, дверь сообразили. Хотя меня на зоне всегда уважали.

– Но ты же не вор в законе? – помедлив, спросил Нель.

– Нет, я весь свой срок в мужиках ходил, и мужиком бы и откинулся. Только вот не суждено мне было, не повезло.

Китаец задумался и налил еще. Мародер не хотел больше пить, но почему-то не смог отказаться и почти машинально поднес стопку ко рту, в один большой глоток выпив еще порцию алкоголя. Съел еще пару ложек мяса с грибами, закусил рисом.

– Ты на «Домостроителей» идешь, – утвердительно сказал старик. – И, значит, несешь какую-то важную информацию. А так как у вас, военных, что не информация, то государственная тайна и прочая чушь, значит, мне ты об этом рассказать не можешь, так?

– Могу… В общих чертах, – поколебавшись произнес мародер. – На самом деле, ситуация хреновая, и скоро тут будет большая война.

– Хуже, чем с Халифатом? – прищурился старик, отчего его и так узкие глаза стали почти неразличимы на круглом лице.

– Боюсь, что да. Думаю, кроме бандитов, да пары окрестных переходов, которые никому не нужны, воевать будут все. И коммунисты, и пришлые, которые сейчас с нашими сцепились, остатки Халифата… Да и наши в стороне не останутся.

– А что такое случилось?

Мародер понял, что дольше засиживаться не стоит. Натянул на руки перчатки, медленно поднялся, размял затекшие ноги и только после этого сказал.

– Дед, представь, что мы не одни выжили. Представь, что где-то под городом есть убежище, в котором сидят хорошо упакованные ребята, готовые по приказу прежнего правительства поставить всех раком? Вот, а теперь прикинь, что ситуация еще хуже: правительства уже нет, а нагибать нас будут те же самые парни, только без чьего-либо управления, по собственной инициативе. Представил? А теперь добавь: прежнего мира они уже не помнят, и церемониться ни с кем не будут.

– Хреновый расклад, – согласился старик.

– То-то и оно, – мародер развернулся и толкнул створку двери. – Мне пора, спасибо тебе за еду, за выпивку. И что показал мне свое кунг-фу тоже спасибо, – Нель усмехнулся и добавил. – В ученики возьмешь?

– Я больше не учу кунг-фу, – ответил дед, пафосно сложив руки на груди и, секунду спустя, пояснил. – Всю жизнь мечтал так ответить.

Старый китаец и мародер засмеялись в голос.

Наверное, где-нибудь вдали путники, услышав отразившиеся от стен отзвуки этого смеха, сочинят легенду о смеющихся туннелях и коллекторах, которая потом пойдет в народ.

Хотя, кому вообще эти коллекторы сдались, кто в здравом уме в них полезет?