Глава 9
Дави их!

– Что? – послышался с противоположной стороны знакомый голос.

Человек в строгом костюме бесцеремонно отодвинул охранника, взглянул в смотровое окошко и тут же приказал:

– Открывайте.

И одного этого слова, брошенного будто невзначай, хватило, чтобы охранники бросились открывать гермозатвор. Когда створка двери отодвинулась настолько, что в проем можно было протиснуться, Нельсон ввалился в помещение. И сразу же стянул с лица противогаз, с наслаждением вдыхая холодный и сырой воздух подземки.

Весь его костюм был в грязи, сам мародер вспотел и очень устал, но, по крайней мере, теперь он находился в относительной безопасности. Если Нель и мог доверять кому-то Челнах, помимо Ильи, то это был Альберт.

– Как он выжил-то вообще? – спросил один из охранников у другого.

– Как он до ворот добрался, там же снайперы? – вопросом на вопрос ответил второй.

Нельсона не интересовали эти переговоры, он принялся стягивать с себя защитный костюм и аккуратно складывать его на бетонный пол. По-хорошему он должен был сдать свои шмотки в дезактивацию, но был уверен, что это сделает один из охранников.

Обычно, если мародер приходил в негласную столицу Конфедерации, значит, у него было неотложное дело. И Альберт понял это с первого взгляда, шепнул что-то одному из охранников, который тут же принялся складывать вещи Неля в большой полиэтиленовый мешок.

Когда мародер окончательно разоблачился, Альберт махнул рукой, поманив его за собой. Тот, не задумываясь, двинулся следом, зная, что ручка и бумага в кабинете у «дожа» «Театра кукол» найдутся.

– Охренеть, – только и смог произнести Альберт. – Почему ты не можешь просто прийти и и чего-нибудь купить? Почему тебе обязательно нужно приносить такие известия? Вот дерьмо.

В отличие от пузана с «Райисполкома», Альберт сразу поверил тому, что написал мародер. И теперь уселся на свой стул, налил себе немного виски, выпил и стал тереть виски.

Да так интенсивно, что кожа мгновенно покраснела.

Мародер пожал плечами и откинулся в кресле. Хотелось выпить, но ещё больше хотелось нормально поесть и поспать. Правда, что-то подсказывало Нельсону, что ему не грозит ни первое, ни второе, ни третье. Да и намерение Альберта допросить мародера с пристрастием читалось невооружённым глазом.

Однако, оторвавшись от своего необычайно важного занятия, Альберт налил ещё виски, уже в две рюмки, и пододвинул одну из них Нельсону. Мародер не знал, как на него подействует ударная доза алкоголя после активных физических упражнений на поверхности да на голодный желудок.

Говорят, алкоголь развязывает язык. Нельсон усмехнулся своей мысли, чокнулся с комендантом «кукол», выпил и попытался что-то сказать. Не сработало. Он только открыл рот, не в силах выговорить ни слова.

– Насчёт коммунистов и «Райисполкома» мы уже знаем, – сказал Альберт. – У нас там оставались верные люди, и они успели сообщить нам по радио. Поэтому мы и вывели снайперов на улицы, чтобы никто не смог даже подойти к «куклам» и «молодёжке».

Нель кивнул в ответ. Действительно, решение было в стиле местного коменданта. Жёсткое, но действенное. Под обстрелом снайпера ни у кого не получилось бы привести к переходу группу людей без потерь. А там делай с гермоворотами что хочешь, хоть убейся о них – не откроются.

И в отличие от почившего главы ДК этот без раздумий закрыл ярмарку. А ведь поступи тот мудак иначе, история могла развернуться совсем по-другому. Хотя о мертвых и принято говорить либо хорошо, либо никак.

– А вот насчет бункера под мэрией, – Альберт снова задумался, но через пару секунд мотнул головой и продолжил. – Вот это, если честно, совсем неожиданно. И чего ублюдкам сидеть там? Если то, что ты притащил на себе, действительно принадлежит им…

Виски мягко прокатился по пищеводу и бомбой взорвался в желудке, сырость и холод практически мгновенно перестали беспокоить Неля Он чувствовал себя уже почти совсем хорошо. Захотелось, конечно, выпить еще, но комендант больше не предлагал.

– Еще и пришлые… Нужно что-то делать, конечно. Но сначала…

Альберт открыл стол и вынул из него ПММ в наплечной кобуре. Встал из-за стола, стащил с себя пиджак, натянул и отрегулировал кобуру, проверил, удобно ли доставать из нее пистолет. Надел пиджак, но застегивать не стал.

– Ну что, пошли давить путч, – сказал он.

Мародеру не оставалось ничего другого, кроме как двинуться следом. Возле входа в кабинет уже лежала куча его вещей, комбинезон был наскоро, но старательно очищен от грязи. Люди, работавшие на дезактивационном пункте, прекрасно знали, кто такой Нельсон, и понимали, что не стоит трогать его вещи.

Мужчина по-быстрому натянул на себя бронежилет, навесил обе кобуры – и с револьвером, принадлежавшим коменданту, и с «Ярыгиным» – и накинул на плечо ремень автомата.

– Не возись, – раздраженно махнул рукой Альберт. – Затащи все в кабинет, если боишься, оттуда уж точно никто не возьмет.

Нельсон решил последовать его совету, скинул свои вещи прямо у двери, закрыл ее за собой и двинулся за комендантом. Тот кивнул одному из безопасников – Кириллу, старому знакомому мародера, с которым в былые времена, еще до встречи с Мариной, он уговорил не одну бутылку горячительного.

Охранник шепнул что-то своим бойцам, а сам пошел следом за Альбертом, снимая автомат со спины.

– Мутант, – обратился мародер к голосу в голове. – С этими двумя все в порядке?

– Тебя совсем паранойя одолела, дружище, – ответил ментал. – Все нормально, они не собираются тебе навредить. Но учти, что сейчас польется кровь.

– Я знаю, – ответил Нель мутанту. – Там, где замешана политика, всегда льется кровь.

– А ты, что, не лезешь в политику? – засмеялся ментал, и в этот момент мародера больше всего ужаснуло то, что смеялся он его фирменным смехом. – Может быть, ты ещё и не выбираешь между большим и меньшим злом?

– И между двумя стульями, – попытался отшутиться Нель.

– Я восхищаюсь двойственностью вашей природы, – не обратил внимания на его шутку монстр. – Как вы можете иметь способность создавать такие прекрасные вещи, произведения искусства, и одновременно так тяготеть к самоуничтожению? Как вы вообще просуществовали сорок тысяч лет, как не перебили друг друга ещё раньше?

– Мне-то почем знать… – начал, было, Нель, но тут же был перебит.

– Теперь, когда я узнал о людях все, что знаешь ты, мне кажется, будто вся ваша цивилизация – один затянувшийся социальный эксперимент. И ваше предназначение – умереть, но оставить после себя множество прекрасных памятников для тех, кто будет после.

– Это для кого, для вас что ли? – спросил Нельсон.

– Нет, – возразил ему ментал. – Ваше существование ещё не закончено. Сколько-нибудь вы еще побарахтаетесь в своих норах под землёй. А может, даже сможете выжить на поверхности, за пределами городов, будете умирать от рака и рожать уродов, но выживете. Только переродитесь. Или найдете существ для симбиоза.

– Это вроде тебя что ли? – повторился Нель.

– Не обязательно. Мир большой, – существо в голове мародера будто вздохнуло и произнесло. – Началось.

Альберт кивнул Кириллу и тот изо всех сил рванул на себя дверь одного из ларьков. Туда ворвался комендант, и через секунду вышел наружу, вытащив за волосы сонного человека, беспомощно орущего от боли.

– Нельсон, – злым голосом приказал комендант. – Зайди внутрь и обыщи все, но найди мне листовки коммунистов.

Мародеру не нравилась разворачивающаяся в переходе сцена. Да и люди, которые болтались без дела, лишившись работы на ярмарке, стали потихоньку подтягиваться. Любопытствовали, мол, что это там происходит.

Нельсон вошёл в темное помещение, нашарил на столе кнопку, включающую светильник, нажал и зажмурился от необычайно яркого света энергосберегающей лампы. Как и все, мародер привык либо к тусклому свету диодов, либо к мерцающим от недостатка напряжения лампочкам Ильича.

На стенах в кажущемся беспорядке висели тетрадные листки, исписанные убористым почерком. Кое-где были видны аккуратные карандашные рисунки. В одном Нель узнал «гопника», во втором «голубка», в третьем…

– Хватит на стены пялиться, агитацию ищи, – послышался из-за двери голос Альберта.

Мародер рванул на себя ящик стола, занимавшего чуть ли не половину тесной каморки и, наконец, понял, кем был человек, которого так бесцеремонно выволокли на улицу.

Газетчик. Так его и называли – Газетчиком, потому что он был последним журналистом в мире после ядерной войны. Сам себя он предпочитал именовать Корреспондентом, да и листовки, написанные от руки, которые выдавал за газеты, заверял найденным где-то на поверхности и чудом не высохшим канцелярским штампом.

Именно этот штемпель и лежал в столе поверх толстой пачки писчей бумаги. Мародер запустил руку в ящик и вывалил все его содержимое на пол, но не нашел ничего криминального.

На рабочем столе лежал лист бумаги, на котором был написан только заголовок «Халифат побежден, но не повержен». Рядом лежали уже готовые газеты. Видимо, Газетчик до поздней ночи рисовал свои листовки, за которые потом брал по пять патронов.

Нормальная плата для тех, кто не хочет тратить время, сидя у костра и слушая байки, половина из которых могла оказаться обычной болтовней караванщиков. При этом Газетчик ещё и ручался за правдивость сведений.

По его словам, он тщательно анализировал несколько источников информации, прежде чем приступить к написанию статьи.

Нель отодвинул стол от стены и тщательно обследовал ее на предмет тайников, но снова ничего не нашел. Однако, что-то подсказывало мародеру, что Альберт не станет так просто тащить человека за волосы, приставив пистолет к башке.

Задумавшись, мародер отодвинул в сторону матрас и направил лампу на стену за ним. И действительно, небольшая ее часть, примерно в две ладони у самого пола, была более шершавой и совсем чуть-чуть отличалась по цвету.

Можно было бы попытаться разобраться, в чем секрет тайника, но мародер решил проблему не мудрствуя лукаво. Размахнувшись, он врезал ногой по пластинке, проломив ее металлической вставкой в носке ботинка, после чего запустил внутрь ладонь.

Нащупал лист бумаги, вытянул его, повернулся спиной к стене и усмехнулся. Действительно, Альберт понимал людей. Помимо своих газет, Корреспондент делал ещё и листовки с коммунистической пропагандой.

Вполне возможно, что именно на это старик и жил, а вовсе не на сомнительные доходы с продажи газет.

«Они довели мир до конца света, а теперь выжимают из вас последние соки. Капиталистические свиньи самовольно захватили власть над центральными переходами. Они заставят вас сцепиться и выпустить друг другу кишки, только чтобы разделить между собой наследство убитого их предшественниками мира. Только коммунисты могут спасти вас, только вместе мы сможем отвоевать пространство на поверхности и построить собственный коммунистический рай. Будьте готовы восстать».

На обратной стороне явно хреново написанной листовки был рисунок с выжженными деревьями справа и зеленым садом слева. Над первым рисунком был нарисован денежный мешок, а над вторым – перекрещенные серп и молот.

Мародер смял листок, и вытащил из ниши ещё несколько примеров работы коммунистической агитационной машины. Развернул, посмотрел на рисунок с надгрызенным яблоком, которой у мародера вызывал совсем другие ассоциации, и подпись:

В тайнике находились и несколько тщательно перерисованных классических советских агитплакатов. Возможно, даже попросту переведенных. Тот же самый «Не болтай» с девушкой в косынке, правда, подпись теперь была другая. Не о сплетнях и изменах, а о том, что коварные капиталисты слушают каждое твое слово, и что, проболтавшись, можно раскрыть ячейку и подставить ее членов под удар.

Просмотрев еще несколько листовок, мародер потерял к ним интерес, выгреб остатки из тайника, сложил пополам, вышел из каморки Газетчика и передал пачку Альберту.

Мужчина спрятал пистолет в кобуру, принял листовки, рассмотрел их, криво усмехнулся и разорвал бумагу.

– Кто ещё кроме тебя продался коммунистам? – спросил он, делая шаг к Газетчику.

Старик рефлекторно попытался немного отползти назад, но не смог, уткнувшись в ноги мародера.

– Кто ещё кроме тебя продался, я спрашиваю? – комендант сделал шаг вперёд, сжимая в кулаке то, что осталось от коммунистической агитации.

– Тварь! Капиталист! Паскуда! – заорал Газетчик. – Убей меня, и я стану мучеником.

– Держи его, – прорычал Альберт, отдавая приказ мародеру. – Открой ему рот.

Мужчина, сам не понимая почему, наклонился, схватил старика за волосы и дёрнул вверх, заставив запрокинуть голову, после чего ухватился за нижнюю челюсть, открывая ему рот. Старик попытался плюнуть в коменданта, но не смог, только тонюсенькая струйка слюны поползла вниз по подбородку.

Альберт запихал в рот Газетчика ком смятой бумаги, то, во что превратились плоды его трудов.

– Жри, тварь, – произнес он. – Продажная сука. Газетки он рисовал. Информацию перепроверял.

Газетчик принялся покорно пережевывать засунутую ему в рот грязную бумагу. Нельсону вдруг стало противно, он отпустил старика и даже сделал шаг назад. Он не раз видел, как человека ломали психически, но впервые сам принимал в этом участие.

«Обычно ты предпочитаешь сразу убивать, да?» – спросил голос в голове, и мародер даже не смог разобраться, снова ли вышел на связь ментал или внезапно проснулся уже забытый голос совести.

– Глотай, – процедил сквозь зубы Альберт, и изо всех сил наступил на ладонь Газетчика, ломая ему пальцы каблуком.

Несчастный проглотил комок пережеванной бумаги, вскрикнул и закашлялся. Мародер наклонился, пару раз встряхнул старика и изо всех сил надавил на диафрагму.

Газетчик резко прекратил кашлять, выплюнул на пол комок бумаги, которым подавился, и стал жадно ловить ртом воздух. Его пальцы, изогнутые под неестественным углом, уже успели распухнуть и налиться кровью. Альберт наклонился к старику, тряхнул его и снова задал вопрос:

– Кто ещё продался коммунистам.

– Никто… – задыхаясь, ответил старик. – Они нас не покупали… Мы сами верим.

– Во что верите? В светлое будущее верите? В жизнь на поверхности верите? В грибы и свинину и чтобы жрать до отвала? В коммунистический рай верите? – Альберт размахнулся и коротко ткнул Газетчика в зубы. – Работать надо, а не верить, и тогда все хорошо будет. Ублюдки…

Он разогнулся, подул на покрасневшие костяшки пальцев. Из толпы вышли четверо: три парня и девушка, совсем молодая и явно родившаяся уже после Войны: тонкокостная, с изогнутыми ногами, но со светлым и чистым взглядом. Комсомолка, но не спортсменка и не красавица. Климат плохой, увы.

– Не трогай Корреспондента, – заговорила девушка. Мародер такого не ожидал, думал, что первым рот раскроет один из пионеров-героев. – Мы – местная ячейка компартии, – она обернулась к толпе и закричала. – Товарищи! Сегодня местные власти показали своё лицо. Они истязают слабого старого человека, который не виноват ни в чем, разве что придерживается других взглядов! Восстаньте товарищи, для них мы все – стадо! Только партия…

Договорить ей не дали. Кирилл подошёл к девушке вплотную и грубо закрыл ей рот ладонью. Сил, чтобы сопротивляться взрослому мужику, который в детстве получил причитающуюся ему дозу витамина Д и кальция с фосфором, у рахитички не было.

Парни хотели было, помочь своей подруге, но уткнулись взглядами в дульный срез «сто четвертого» в руках мародера и застыли, будто изваяния в пионерлагерях.

– Никакой свободы врагам свободы, – ответил Альберт, доставая из кобуры пистолет. – Парни, заприте их в камере, потом устроим обыск. Скорее всего, это не все, кого уже завербовали. А ещё они наверняка ведут записи, потому что партия не может без бюрократии.

Он остановился на секунду, чтобы проследить за реакцией арестованных, но те стояли совершенно спокойны. А вот в глазах девушки мародер заметил легкое волнение. Нельсон мысленно потянулся к ее голове, погладил по редким мышиного цвета волосам и, воспользовавшись тем, что комсомолка немного успокоилась, считал информацию о тайнике с записями.

И только через несколько секунд понял, что именно он сделал. Помотал головой, пытаясь избавиться от наваждения, и поймал недоумеваюший взгляд Кирилла. Тот махнул рукой, показывая, что надо увести арестованных, но не сломленных коммунистов. Мародер кивнул в ответ и взял автомат наизготовку.

– Пошли! – приказал Кирилл парням и девушке, которых, наконец, подпустили к валяющемуся на земле и держащемуся за сердце, Корреспонденту. – Поднимайте свою развалину и в камеру.

– Потом подойди ко мне, надо поговорить, – обратился Альберт к мародеру, когда тот прошел мимо.

Нельсон кивнул. Ему самому было о чем поговорить с комендантом «кукол».

На этот раз все прошло достаточно гладко. Никто не был застрелен, никого не пришлось резать ножом, пуская кровь, ломать пальцы и подвергать всевозможным пыткам, чтобы узнать, когда придут исламисты. Здесь этим займутся другие люди, профессионалы, а в подчинении у Альберта таковые, несомненно, имелись, хоть глава перехода и старался их тщательно прятать от посетителей ярмарки.

Кирилл, кажется, был одним из них, хоть и маскировался под обыкновенного охранника. Но предельно обострившееся чутье подсказывало мародеру, что все не так просто с этим невзрачным парнем в бронежилете скрытого ношения.

Обострившиеся чувства не давали мародеру покоя. Он развернулся и прислонился спиной к стене, давая Кириллу понять, что он сам будет разбираться с комсомольцами, после чего обратился к менталу.

– Объясни, что это было, пожалуйста.

– Мы становимся одним целым, – ответил мутант, и его голос ещё никогда не звучал так ясно и четко. – Ты получил возможность пользоваться моими способностями. В определенных пределах, конечно, но уже это – большой прогресс для низшего существа.

– Пошел в задницу, – ответил мародер. – И к чему это вообще может привести?

– К чему угодно. Но мы такие одни на всей планете и поверь, это уже никому не повторить, – ментал на секунду замолчал, видимо, черпая нужные слова из памяти мародера. – Может быть, ты станешь очень сильным псиоником. Правда, это маловероятно. Скорее всего, попросту растворишься во мне и потеряешь свою индивидуальность.

Прогноз был неутешительным, хотя и маловероятным. Но о какой вероятности вообще могла идти речь в такой ситуации?

– Ты можешь замедлить процесс? – осторожно поинтересовался мародер.

– Даже если бы мог, увы, это не в моих интересах. Знаешь, жутко интересно, что будет дальше. Я тут понял, что считывать воспоминания и чувствовать что-то самому – вовсе не одно и то же. И мне интересно распробовать, в чем отличие. Как ни крути, но вы – очень интересные существа…

– Меня вообще не колышет твой научный интерес, экспериментатор грёбаный, – взъярился мародер. – Попытайся замедлить процесс, чтобы я как можно дольше оставался человеком. Но при этом не забудь о том, что обещал починить мне язык. Жду не дождусь, когда снова смогу нормально общаться.

– Мне кажется, это взаимосвязанные процессы, – задумчиво протянул ментал. – Я не знаю, как далеко все это может зайти, но…

– Пойдем, – перебил «внутренний голос» мародера Кирилл, наконец, разобравшийся с «политзаключенными». – Альберт сказал, что всех специально выгонят из бара, чтобы мы могли посовещаться. И тебя покормить надо.

Нельсон мысленно поблагодарил не забывшего о нем коменданта и двинулся вслед за охранником к местному «ресторану».

Там все было как обычно, так же мигала под потолком китайская новогодняя гирлянда и было пусто. Правда чуть в стороне от входа стояла группа недовольных происходящим караванщиков во главе с Ваном.

И, честно сказать, мародер вполне разделял их недовольство. Мало того, что закрыли ярмарку и не выпускают, так ещё и выпить не дают. Но у жителей «кукол» не было другого выхода, если они не хотели закончить так же, как в свое время жители «ДК».

Хотя их последняя встреча завершилась не то чтобы хорошо, Нель кивком поприветствовал знакомых и прошел под закрывающей вход в бар циновкой к столу, на котором уже стояла закуска и за которым сидел Альберт.

Алкоголя не было, это мародер подметил сразу. А, значит, опасность ещё не миновала, разговор предстоит серьезный, и, возможно, снова придется тащиться на поверхность.

Хотя подсознательно Нельсон и был к этому готов, до рассвета оставалось всего несколько часов. А, значит, решать все вопросы будут на скорую руку.

Мародер решил, что, по крайней мере, может поесть. Схватил со стола тонкую полоску копчено-вяленой свинины, положил на ломоть хлеба из картофельной муки и принялся жевать.

Вкусно получилось, жуть. То ли потому что не ел уже хрен знает сколько, то ли действительно мясо оказалось неплохим. Да и хлеб был лучше, чем мародер ожидал.

В качестве напитка на стол поставили кувшин со слегка мутной и отдающей металлом, но прохладной и очищенной водой. Нелю этот вкус был привычен, поэтому он налил себе стакан и залпом выпил почти половину.

Вода будто всосалась в пересохшую слизистую оболочку рта. Жажда не уменьшилась, хотя мародер и пил совсем недавно, на поверхности.

А через минуту на стол поставили основное блюдо. Альберт прекрасно понимал, что нужно человеку с поверхности, поэтому выставил идеальную еду, чтобы набить брюхо, не парясь по поводу калорий и прочей ерунды – макароны с тушёнкой.

Едва ли не самая дорогая позиция в местном меню. Макароны были щедро политы растопленным жиром из банки с консервами, мясо умеренно разваренным, и у Неля не было причин отказываться от угощения. Да он и не пытался.

Схватив вилку, мародер набросился на еду. Кирилл и Альберт, видимо, не голодные, молча смотрели на то, как мужчина уничтожает содержимое тарелки. Комендант вытащил из кармана блокнот, положил его на стол и пододвинул к Нельсону, оперся обеими руками о столешницу и заговорил:

– С коммунистами мы более-менее разобрались. Осталось понять, что делать с пришлыми, и этими твоими загадочными «зелеными человечками», – он сделал паузу, поправил очки и продолжил. – В общем-то, разбираться особо нечего. Нужно добраться до их логова и перебить всех, но одним нам это не под силу. Так что, придется кому-то отправиться на «Домостроителей» и сообщить обо всем полковнику.

– А почему просто не по рации? – спросил Кирилл.

– Потому что рацию может слушать кто угодно, – ответил Альберт. – Поэтому и нужно отправлять человека, и желательно, чтобы он не попался снайперам. Ни нашим, ни пришлым.

Мародер отложил ложку, взял со стола ручку и быстро написал на листе блокнота: «Пришлые тоже разместили на поверхности снайперов?».

– Да, одновременно с нами, – кивнул комендант. – Парни с «тридцатого» доложили по рации, что потеряли двоих. Думаю, коммунисты тоже не отстанут, а это значит, что проспект Мира превратится в одну длинную «снайперскую аллею».

– Как в Сараево, – блеснул знанием истории безопасник.

– Именно, как в Сараево, – кивнул Альберт. – К тому же через пару часов рассветет, и передвигаться по поверхности будет уже нельзя. Поэтому отряду придется идти под землёй, сначала через коридоры, потом спуститься в канализацию.

Мародер тем временем успел доесть все, что было в тарелке, отложить в сторону ложку и сделать хороший глоток воды. В животе чувствовалась приятная тяжесть, глаза сами собой стали закрываться.

Пытаясь перебороть сонливость, Нельсон взял листок бумаги и написал «Кто пойдет?»

– У нас нет опытных людей, имеющих навык выживания в канализации, – поморщился Альберт. – Поэтому, как ни крути, но идти придется тебе.

Мародер нахмурился. Ему вовсе не улыбалось тащиться куда-то через весь город по канализационным коллекторам. Хотя его больше не трогали монстры, он относился к такому предприятию с большой долей настороженности.

Мало ли, кто мог жить в канализации? Вдруг кто-то вроде лаков, кому все псионические способности ментала нипочем?

Да и не доверял Нель новоприобретенным сверхспособностям. Мало ли – сейчас они есть, а потом раз и исчезли. Хотя, от таких способностей он бы не отказался, если мутант при этом покинет его черепную коробку.

– Мы понимаем, что это опасно, – кивнул комендант. – Поэтому кроме тебя пойдут ещё двое, чтобы хоть немного уменьшить риск.

Три ствола в замкнутом пространстве канализации могли обеспечить неплохую плотность огня. Другое дело, что даже такой было бы недостаточно, если отряд наткнется на стаю крыс или еще какую гадость.

Но это было лучше, чем ничего, и мародер, поджав губы, кивнул.

Хоть Нельсон и привык ходить один, и даже слегка кичился этим, но был готов признать, что под землей работали совсем другие законы. И что в одиночку ему никак не добраться до «Домостроителей». А сообщить полковнику последние новости было жизненно необходимо.

Оставалось только признать, что других вариантов нет, и отправиться в путь.

Нель наклонил голову, посмотрев в глаза Альберта, после чего подобрал со стола блокнот, перевернул лист и написал на обратной стороне одно короткое слово «согласен».

– Вот и ладно, – с облегчением произнес Альберт.

– Удачи вам, парни, – сказал комендант перехода, когда металлическая дверь закрылась за ними.

Группа оказалась в одном из коридоров, опутывавших убежище на «Театре кукол» густой сетью. Теперь нужно было разыскать выход в канализацию и спуститься туда. И можно будет двигаться в сторону «Домостроителей».

На этот раз у них даже были приблизительные планы туннелей, составленные одним отморозком-диггером, и компас. Нельсон не был уверен, что под землей компас будет показывать на север, но Полковник и Кирилл убедили мародера, что все будет работать нормально.

Теперь у него была возможность проверить это.

Нельсон усмехнулся своим мыслям и натянул на лицо противогаз с панорамным стеклом. Вкрутил фильтр, бросил взгляд на уродливый «тэг», нарисованный на стене белой краской, и вспомнил, что диггер тот, в отличие от многих своих товарищей, умер почти естественной смертью.

Отравился ботулотоксином, съев какие-то странные консервы, которые нашел в заброшенном бомбоубежище. Это было печально и почему-то одновременно смешно.

Нельсон неспешно привел автомат в боевую готовность, убедился в том, что все нормально, и дал своим товарищам знак двигаться дальше. Коридор разветвлялся. Выход в канализацию был в дальнем углу правой комнаты.

Один из бойцов схватил лежавший на полу лом, попытался поддеть им крышку люка, но не сдюжил и тяжёлый металлический блин с грохотом упал обратно в паз.

– Тише ты, сейчас со всего города твари сбегутся! – шикнул на него второй. – Давай помогу. Военный, прикрывай, а то сейчас полезет кто-нибудь.

Нельсон усмехнулся и встал так, чтобы хорошо видеть люк. Он заранее знал, что никто из проема не полезет, но решил дать покомандовать собой. Тем более, что парни были совсем молодые, им едва пошел третий десяток.

Правда, в отличие от «комсомолки» у них не наблюдалось деформации ног и странной формы черепа. А, значит, какое-то время парни успели пожить под жарким солнцем татарстанских лесостепей.

Они были абсолютно разными: горбоносый брюнет и блондин, с которого только агитационные плакаты «За чистую расу» рисовать. Но при этом действовали сообща, будто предугадывая мысли друг друга.

Никакими тренировками невозможно добиться такого уровня взаимодействия. Чтобы бойцы вели себя так, они должны были вместе расти, играть с самого детства и знать друг друга лучше всех на свете. Правда, была и одна уязвимость у таких людей: уж очень они были привязаны друг к другу.

Мародер был вполне уверен, что смерть горбоносого, кажется, Ивана, вывела бы блондина Сашу из себя, и заставила бы броситься в самоубийственную атаку, лишь бы отомстить убийце товарища.

Хотя мародер мог бы и не запоминать их имена. Ведь он не мог произнести их вслух, а какая разница, как называть их про себя: «Ваня и Саша», «толстый и тощий», «блондин и брюнет» или вообще двумя дебилами?

Вдвоём парни смогли сдвинуть крышку люка и открыть доступ в канализацию. Один из них осторожно заглянул вниз, проверяя, не ждёт ли их кто-нибудь в коллекторе и, убедившись что все в порядке, спустился вниз.

Затем в люк спрыгнул второй, а Нель пошел замыкающим. Закрывать за собой крышку люка он не стал, потому что они, по идее, будут возвращаться этим же путем. Мародер мягко спрыгнул на бетон, поднялся на ноги и отряхнул ладони, испачканные в толстом слое пыли, лежавшей повсюду. К его удивлению, пыль не разлетелась по помещению, а только приподнялась над полом и тут же опустилась. Она лежала ровным слоем, будто ковер.

– Что за дрянь? – спросил Саша, озадаченно рассматривая комочки слегка опалесцирующей пыли на резиновых перчатках.

– Не знаю, – ответил Иван. – Мне кажется, надо валить отсюда.

Нельсон в очередной раз усмехнулся. Носатый был как никогда прав, с плесенью, разросшейся в этом коллекторе, лучше дела не иметь. По-хорошему, надо бы свалить из заражённого коллектора и скорее смыть следы грибка с ботинок и перчаток защитного костюма.

Видимо, из-за мутации, ускоряющей рост мицелия, грибу больше не требовались спорангии. В отличие от папоротника из «Райисполкома», после контакта с которым приходилось долго и нудно счищать с химзы споры.

Чтобы уберечься от «серой плесени» нужно было всего-то как можно быстрее покинуть зараженную зону и смыть кусочки грибницы с перчаток и ботинок. Желательно спиртом. Если делать это водой, то можно было легко заразить ещё одно помещение.

Нельсон удивлялся, почему из-за животных, которые, казалось бы, беспорядочно передвигаются по подземке, полы всех коллекторов ещё не были покрыты слоем плесени.

Видимо, твари чувствовали, что гриб агрессивен и старались избегать его. Вот и двуногим гостям пора было валить.

Мародер махнул рукой, призывая спутников идти за ним, и широкими шагами двинулся к выходу из коллектора. Парни помедлили секунду, но все же отправились следом.

Следующий коридор также был покрыт плесенью. Ковёр из мицелия колыхался под ногами, на нем оставались отчётливые следы ботинок, и это жутко бесило мародера. Хотя Нель сомневаался, что кто-нибудь в здравом уме полезет в коллектор, чтобы проследить за непонятной группой из трёх человек.

Но он все еще помнил, как исламисты отправились вслед за ним и Кариной в подземные ходы, неясно кем вырытые. Конечно, чуть позже стало ясно, что туннель тот вырыл гигантский червь, но ведь легче от этого никому не стало.

Правда, у моджахедов была куча причин, чтобы последовать за Нелем. И религиозный фанатизм, и желание выслужиться, и страх перед наказанием за проваленное дело, и стремление отомстить мародеру за все доставленные им хлопоты.

Короче, мотивации у ублюдков хватало, умел Халиф своих людей настраивать, этого у него не отнять. Может быть, даже многовато было той мотивации, не полезли бы в туннель, остались бы живы.

Нельсон раньше не задумывался об этом, но кокон с червями вполне мог оказаться бомбой замедленного действия для людей, ютящихся на руинах Автограда.

Если одному червю для пропитания биомассы более-менее хватило, то прокормить нескольких уже не получится. А, значит, голодные твари, которые вскоре созреют, начнут рыскать по городу в поисках еды. А затем, смогут проникнуть в переходы.

А потом, сожрав все, что смогут найти, перебьют друг друга. И останется один, самый большой, злобный и голодный, который либо уйдет туда, где ещё осталась пища, либо подохнет с голода.

В принципе, все как у людей, правда, у тварей это займёт немного больше времени.

– Следы оставляем, – недовольно буркнул один из парней.

Нель мог попытаться на пальцах объяснить парню, что можно не волноваться, ведь скоро следы все равно затянутся. Но не стал, решив, что это чересчур сложно.

Мицелий разрастается слишком быстро. Поэтому же и бесполезно пытаться очистить заражённое пространство. Разве что просто залить пол помещения бочкой медицинского спирта. Хотя ему можно найти лучшее применение.

Нельсон вывел группу в следующий коллектор и подошёл к ведущей на верхний ярус лестнице, которая почему-то была отпилена так, что почти все нижние ступеньки отсутствовали.

На металл его утащили что ли?

Пришлось хвататься за перекладину, подтягиваться и карабкаться вверх. Через пару секунд мучений Нель смог забраться в люк, наклонился и принялся осматривать ботинки. Плесени он зацепил порядочно, и нужно было избавиться от нее как можно скорее.

Через полминуты из люка выбрался Иван, а потом и Саша. Нельсон посмотрел, как парни отряхиваются, поморщился и показал всем известный жест, ударив двумя пальцами себя по шее.

– Выпить захотел, военный? – спросил Иван. – Не место и не время, наверное, как считаешь? Раз пошли на дело…

Мародер в ответ нахмурился. Парень встретился с ним взглядом, осекся на полуслове и принялся стаскивать с себя рюкзак. Быстро открыл один из карманов, вынул небольшую плоскую фляжку и протянул Нелю.

– Как пить будешь, не знаю, – буркнул он. – Здесь крышка стандартная, и трубка твоя к ней не подойдёт.

Нельсон, принял ёмкость, и вытащил из кармана разгрузки несколько обыкновенных ватных дисков. Конечно, использовать их при перевязке мародер не стал бы, для таких целей у него был с собой индивидуальный перевязочный пакет. Но ватный диск был штукой достаточно многофункциональной, почти как изолента или автоматный шомпол, и для задуманного вполне подходил.

Мародер открыл фляжку, щедро полил диск спиртом и принялся оттирать подошвы ботинок. Быстро справившись с одним, он выкинул мокрый и грязный комок ваты в люк и взял следующий.

Намочил его спиртом и передал сразу несколько тампонов и фляжку Саше. Парни все поняли и принялись обтираться спиртом, удаляя мицелий.

Нель не знал почему, но плесень просто растворялась в спирте. Еще он слышал, что на «Театральной» из такого раствора научились гнать неслабую дурь. Правда, еще он слышал, что при малейшем нарушении технологии изготовления эта дрянь разъедает внутренние органы.

Однако, технологии местных наркокартелей не интересовали мародера. Он взял фляжку, намочил сразу два тампона и сначала прошелся по тем местам, куда потенциально могла попасть грибница, а потом вытер руки.

Выкинул мусор, прислонился к стене и стал ждать, пока парни закончат с обработкой. Саша был порасторопнее, он закончил почти на две минуты раньше. Иван же матерился сквозь зубы, и тщательно протирал резину ватой, щедро политой спиртом.

Видимо, боялся занести плесень в переход. Оно, конечно, правильно, но если уж эта дрянь начнет прорастать, то все равно заметишь?. Правда, ботинки тогда уже придется выбросить. А где запасные взять? С трупа снимать?

Когда брюнет, наконец, закончил и спрятал фляжку, группа двинулась дальше.

Туннель канализации был прямым и ровным. То тут, то там от него отходили прикрытые решетками стоки. Нельсон попытался вспомнить карту, и примерно прикинул расстояние до нужного поворота. Получалось, что по прямой идти не так уж и долго, потом надо будет повернуть, а дальше начнется ад: придется пробираться из коллектора в коллектор, потом по подвалам с яруса на ярус, пока не доберутся до «Домостроителей».

И это если они не встретят кого-нибудь из обитателей этой клоаки.

Однако, идти по прямой было легко и, можно даже сказать, приятно. Налобные фонари были достаточно мощными, чтобы разрезать тьму метров на пятьдесят.

А самое главное – вокруг все было тихо. Ни шорохов, ни появляющихся и исчезающих в темноте теней. Спокойно.

Это спокойствие подействовало на мародера и, более того, передалось и парням. Они вышагивали вслед за мародером, смотрели вокруг и даже пытались высветить, что находится в том или ином из ответвлений, отходящих от коллектора.

– Хорошо здесь, – сказал вдруг Иван. – Тихо, спокойно, а главное – интересно.

– Да, это точно, – не смог не согласиться Саша. – А рассказывали, люди пропадают, твари на каждом шагу, только успевай вертеться да магазины менять.

– И, что самое главное, здесь и днём можно лазать, – продолжил рассуждать его товарищ. – Удобные выходы на поверхность разведать, где какой товар лежит… Может быть, ну его на хрен?

– В каком плане? – Саша не до конца понял, к чему идёт разговор.

– Да в прямом. Бросаем все и идём диггерить. Что мы, не потянем что ли? Сам видишь, как тут…

Нельсон даже зубами заскрипел от досады и злобы. Дали ему напарничков, мало того, что за полчаса уверились в безопасности подземелий, так ещё и орут, мешая прислушиваться…

Мародер резко остановился, поднял ладонь, заставив парней замолчать, и весь обратился в слух. Звук, который показался ему знакомым, больше не повторился, но что-то ещё отчётливо доносилось из коллектора, идущего параллельно.

И звук этот напоминал стук ста миллионов миниатюрных каблучков. Или топот очень мелких, но когтистых лапок.

Оглядевшись вокруг, Нель попытался найти укрытие. Можно было забраться на трубу почти под самым потолком, или на короб с какой-то аппаратурой на противоположной стене.

Только вот через пару секунд оба укрытия были уже заняты. Парни поняли, что происходит, гораздо быстрее, и вскарабкались наверх, оставив Нельсона стоять посреди туннеля.

А через пару секунд коллектор затопила лавина мелких серых тел.