Мисс Холмс
Затевается игра

Потрясенная своим унижением, я мало что помнила о последующей поездке домой. Грейлинг настоял на том, чтобы отвезти меня только туда, и больше никуда. А я была слишком ошеломлена, чтобы спорить.

Я понятия не имела, в каком часу зашла к себе, но ночь все еще не закончилась.

Как я могла ошибаться?

Как я могла совершить такую ошибку?

Я зашла в пустую комнату моей матери. Серебристый луч лунного света просочился на лоскутное одеяло, и я опустилась на холодную, но гостеприимную кровать. От одеяла исходил едва уловимый аромат, и я поняла, что это запах моей матери.

Все внутри меня неприятно сжалось, горло начало саднить. Я даже не могла вспомнить, когда последний раз чувствовала себя такой больной, потерянной и опустошенной.

За исключением того дня, когда она нас бросила.

С того места, где я сидела, я бросила взгляд на туалетный столик. Серое, мрачное освещение подчеркивало несколько вещей, которые остались от матушки: маленькая серебряная шкатулка для драгоценностей, сломанная расческа, два гребня из красного дерева и кусочек шнуровки длиной не больше запястья. Я знала, что ее гардероб так же пуст.

Я всегда думала, что она бросила меня, потому что во мне было слишком много от Холмсов.

Но после сегодняшнего вечера я поняла, что во мне Холмсов недостаточно.

Я проснулась вялой и больной, свернувшись калачиком на помятом лоскутном одеяле своей матери. Миссис Рэскилл ничего не сказала, когда я приковыляла в свою комнату, чтобы умыться и переодеться. Я заметила сочувствие в ее взгляде, но решила не обращать внимания.

Спустя какое-то время я пришла в лабораторию. Осколки увеличительного стекла все еще были разбросаны по полу. Неужели только вчера Грейлинг поразил меня известием о смерти Лилли Кортвилль?

Вчера, когда я верила, что умею наблюдать и делать выводы и что все сходилось.

Вчера, когда принцесса доверила мне служить стране и защищать ее.

Вчера, когда я беспомощно смотрела, как умирала молодая женщина.

Я снова вспомнила ужасный глухой стук ее тела, бьющегося о статую.

Я закрыла глаза и попыталась заставить себя не поддаваться эмоциям. Я не могла заплакать. Я бы и не подумала плакать. Я должна держать свой разум ясным.

Мне нужна новая лупа. Однако эта мысль совершенно не мотивировала. Я оглянулась на свою работу: заметки, обуглившаяся датская пудра, пробирки и чашки. Неужели все это напрасно? Неужели вся учеба была пустой тратой времени?

Может, в конце концов, дядя Шерлок был прав в том, что женщины не могут существовать отдельно от своих эмоций и делать точные, четкие наблюдения и выводы?

Мне придется сообщить обо всем мисс Адлер. Мне придется сознаться в своем позорном просчете и признать, что Анх сбежала.

Она найдет орудие, и еще одна девушка погибнет.

Внезапно в дверь лаборатории постучали.

– Входите, – грубо ответила я.

– К вам посетитель, – миссис Рэскилл просунула в дверь свой маленький нос, словно принюхиваясь к любым признакам опасности. – Я не знаю, что такого важного происходит, что вы начали получать пакеты из столичной полиции, письма отовсюду и постоянно принимать посетителей. Здесь словно сточная канава. Скоро со всеми этими визитами наш дом превратится в Бонд-стрит.

Следом за ней я вышла из лаборатории. Последним человеком, кого я хотела бы видеть, был Грейлинг, который, я уверена, пришел, чтобы расспросить меня о событиях прошлой ночи. Но, к моему удивлению, инспектор Грейлинг не стоял на пороге нашего дома. Я не узнала юношу, которому, казалось, было не больше четырнадцати лет.

Молодой человек небрежно держал шляпу голыми руками: не испытывает страха перед обстановкой и людьми высшего класса, но при этом сам к высшему обществу не относится.

Он встретил мой взгляд уверенно, но почтительно: уважительно относится к женщинам из высшего класса.

Из его манжеты торчал билет метрополитена: общественный транспорт; ограничен в средствах.

– Чем я могу вам помочь?

– У меня для вас сообщение, – сказал юноша и протянул мне запечатанный пакет. – Мне сказали, что я должен дождаться вашего ответа.

Я взяла пакет, осмотрела его и ощутила покалывание на коже.

Дорогая и плотная бумага: это бумага из магазина мистера Инквелла, откуда и появились голубые чернила на приглашении на «Звездную террасу».

Слабый едкий запах: запах событий прошлой ночи.

С колотящимся сердцем я открыла письмо.

Я прочитала сообщение еще раз, обратив внимание на почерк (женщина-правша), и ощутила внезапный гул в ушах и волну ужаса, окатившую мое тело.

Эвалайн у Анх.

Как это возможно?

Я покачала головой. Я, как и молодой человек, который вытащил меня из пожара в безопасное место, видела, что прошлой ночью мисс Стокер выходила из здания. Она была там.

Но больше я ее не видела, даже не поговорила с ней. Я была так занята поиском доказательств преступности Анх, что сразу покинула место событий.

Что бы произошло, если бы я осталась с другими девушками, вместо того чтобы спешить с Грейлингом по ложному следу?

Было ли похищение мисс Стокер еще одним следствием моего грубого просчета?

Полная решимости, я схватила послание. Игра началась.

– Каков будет ваш ответ, мисс?

– Кто вам дал это письмо? Где и когда?

Он неловко поклонился.

– Я не могу ответить на ваши вопросы, мисс, так как сам не знаю. Я был в подземке, когда кто-то подошел и отдал мне пакет. Человек приставил пистолет к моей шее и сказал, чтобы я не оборачивался. А затем дал мне указания.

– Но тогда как вы должны доставить мой ответ? – подозрительно поинтересовалась я. – Вы сказали, что должны его дождаться.

Он пожал плечами и сказал:

– Если вы дадите положительный ответ, я должен пойти вниз по Бонд-стрит с надетой на голову кепкой, а если откажете, то я отправлюсь туда без нее.

– Вам больше не дали никаких инструкций?

– Только то, что, когда Биг-Бен пробьет полдень, я должен пройти по улице в кепке или без нее.

Я взглянула на часы. Было почти десять.

– Очень хорошо. Я отвечаю «да», поэтому сегодня в полдень вы можете надеть свою кепку на Бонд-стрит.

– Мне сказали, что в случае положительного ответа вы получите дальнейшие указания.

– Я подозревала, что так и будет, – сухо заметила я.

Отпустив посланника, я сначала хотела последовать за ним, но это, вероятно, было бы глупо. Как я узнаю, кто именно следит за Бонд-стрит – самой оживленной торговой улицей в городе? В полдень там будут сотни людей.

Я решила следовать другому плану и подождать дальнейших инструкций. Тем временем я попыталась подавить опасения по поводу состояния мисс Стокер. Если ее держали для выкупа, то она была в безопасности, по крайней мере, пока я не принесу диадему.

Глубоко вздохнув, я связалась с музеем и уведомила Дилана, чтобы он пришел ко мне домой и принес «предмет, о котором он сообщил мне вчера».

Затем я умылась и оделась, тщательно подобрав одежду. Хотя вчера вечером я носила юбки с разрезами, в течение ночи они показались мне тяжелыми и неудобными. Поэтому сегодня я не стала надевать обычный корсет. Вместо него я надела более короткий и менее жесткий. В такой одежде я буду маневреннее и не запыхаюсь, если снова придется бежать. Я надела тонкие облегающие брюки с простой рубашкой и жилетом, наполнила большую сумку различными приборами и заплела свои длинные волосы в одну косу, которую скрутила у шеи в пучок.

Несмотря на чудовищный провал прошлым вечером, я все еще была убеждена, что этот человек был женщиной. И я все еще не была уверена, что это не леди Косгроув-Питт.

Я отдам ей диадему. И спасу Эвалайн.

И в процессе разоблачу Анх.

Теперь все, что оставалось делать, – это дождаться, когда Анх сделает следующий ход.