Мисс Холмс
Нежелательная встреча

На следующий день после бала в Косгроув-террас я работала в лаборатории над своим новым проектом. Как и дядя Шерлок, я проводила много времени за исследованиями и экспериментами, а также за написанием статей. Конкретно в этот день я делала заметки для учебного пособия, в котором намеревалась рассказать об остатках различных образцов пудры и кремов, найденных в женском будуаре.

От этого занятия меня отвлекли мысли о событиях предыдущего вечера, в частности о дерзком поведении моей партнерши. Импульсивность мисс Стокер поставила под угрозу не только нас самих, но и миссию в целом. У меня не было желания продолжать сотрудничество с такой взбалмошной особой. Я хотела поговорить с мисс Адлер о сложившейся ситуации, но ее не будет в музее раньше двух часов. Поэтому, чтобы поехать и поведать обо всем, что произошло прошлой ночью, мне пришлось дожидаться этого времени.

Только я собралась зажечь огонь под блюдом с датской пудрой с ароматом герани, как раздался внезапный стук в дверь. Я погасила пламя и отложила в сторону паровую зажигалку размером с палец.

– Войдите, – сказала я, поднимая защитные очки.

Миссис Рэскилл давно уяснила, что входить в лабораторию нужно осторожно. Это понимание пришло к ней несколько лет назад, после одного инцидента, когда она вошла во время эксперимента с пчелами. Я была должным образом защищена, но она – увы, нет. Полученные многочисленные укусы стали одной из причин, почему миссис Рэскилл перестала быть чуткой компаньонкой. Я могла находиться в лаборатории целыми днями, но она этого словно не замечала, потому что теперь беспокоила меня только в случае крайней необходимости.

– Для вас посылка, – произнесла она, прильнув щекой к двери, чтобы сначала осмотреть помещение.

– Пакет? – уточнила я настороженно.

Я ожидала, что Анх предпримет какие-либо действия – попытается совершить похищение или отправит угрожающее письмо, возможно, пакет. В конце концов, мои отец и дядя регулярно получали такие посылки, а дядя Шерлок не раз бывал в опасных ситуациях.

– Как его доставили? – поинтересовалась я, задумчиво глядя на посылку.

– Это из службы столичной полиции, – ответила миссис Рэскилл.

Мои опасения сменились разочарованием: было бы интересно определить, как открыть пакет, не активировав находящуюся внутри бомбу. Однако поскольку это была столичная полиция, я расслабилась. У них не было причин присылать мне взрывчатку. Но при этом я не могла понять, зачем им понадобилось отправлять мне посылку.

Миссис Рэскилл вошла, решив, по-видимому, что наступил безопасный момент, чтобы нарушить границы моего святилища. Ее черные с проседью волосы были, как всегда, завязаны в деловой пучок. Ни одна прядь не могла выскользнуть из ее прически даже в самые беспокойные дни. Я часто задавалась вопросом, использовала ли она какой-то природный лак, чтобы волосы всегда были в порядке.

Хотя экономка едва доставала мне до подбородка, ей удалось продемонстрировать свое осуждение, когда она вручила мне пакет размером с небольшую книгу. Я не поняла, чем вызвано ее неодобрение: то ли беспорядком в моей лаборатории, то ли тем, что я оказалась как-то связана с полицией.

Я взяла посылку и внимательно ее изучила.

Сверху написано мое имя, аккуратно, но с большим количеством чернильных пятен: плохое перо или кто-то очень спешил. Левша.

Никаких других особенностей не наблюдалось. Оберткой служила вчерашняя газета. У меня появилась небольшая идея относительно личности отправителя. Я начала снимать бумагу, и тогда содержимое посылки выскользнуло и с грохотом упало на стол.

– Что это такое? – воскликнула миссис Рэскилл, приближаясь с выпученными глазами к гладкому металлическому предмету.

– Ничего особенного, – ответила я, но мои пальцы задрожали, когда я взяла устройство, которое до недавних пор принадлежало мистеру Дилану Экхерту.

Почему он отправил его обратно после того, как выкрал из моей спальни?

Или его послал кто-то другой?

– Я никогда не видела ничего подобного, – заявила миссис Рэскилл.

Крошечный нос экономки шевелился от любопытства, и это делало ее похожей на кролика.

– Это зеркало? Для чего нужен этот необычный предмет?

– Это может оказаться взрывчаткой, – предположила я.

Я подняла устройство на ладони, пытаясь при этом выглядеть обеспокоенной.

Миссис Рэскилл отступила.

– Мне лучше вернуться на кухню. Проклятый «декоратор» снова не работает. Я попрошу Бена, чтобы он зашел посмотреть, что с ним не так. Может быть, вы пригласите его на ужин?

Бен был племянником миссис Рэскилл. Его голова напоминала облако. И пусть он был достаточно компетентен в вопросах починки механических устройств, но вовсе не являлся тем человеком, в чьей компании я любила ужинать. На самом деле я ни с кем не желала ужинать или обедать, потому что мне пришлось бы отказаться от книги или от эксперимента в пользу бессмысленной беседы, во время которой мы обсуждали бы сегодняшний туман или моросящий дождь, или туман и дождь одновременно.

– Спасибо, миссис Рэскилл, – поблагодарила я, все еще глядя на устройство.

С одной стороны, мистер Экхерт сказал, что это телефон, но с другой – я не могла понять, как это возможно.

Когда домработница вышла, я взяла газету, служившую оберткой, чтобы посмотреть, не было ли в ней чего-либо еще. Внутри нашлась записка. Она была короткой и простой: Пожалуйста, придите. Я в тюрьме.

Я задумалась, хочется ли мне иметь что-либо общее с молодым человеком, который покинул мой дом, не оставив даже записки в благодарность за гостеприимство, который пробрался в мою спальню и выкрал из нее это устройство.

Любопытство взяло верх. И я была рада, что у меня появился повод отвлечься от раздражения на мисс Стокер.

Спустя не более чем тридцать минут я, убедившись, что во время моего путешествия по городу за мной никто не следил, уже спускалась на уличном лифте на самый нижний уровень Нортумберленд-авеню. Комиссар полиции и его коллеги заходили в свои кабинеты через дом № 4 по улице Лоуэр-Уайтхолл-стрит, однако для жителей города был задний вход, с улицы Большой Скотланд-Ярд. Именно благодаря этому полицейский штаб получил это хорошо известное всем прозвание.

Несмотря на жалобы моего дяди по поводу качества работы столичной полиции и некомпетентности отдела уголовного розыска, люди, которых я встретила внутри, были весьма квалифицированными и помогли мне найти мистера Экхерта. Я уверена, что стимулом для этой помощи послужила моя фамилия.

Спустя некоторое время меня сопроводили по извилистой темной лестнице вниз, в помещение, где находились заключенные. Мы проследовали мимо нескольких темных и грязных камер. Здесь стоял запах пота, крови и еще чего-то очень неприятного. Наконец мы добрались до камеры мистера Экхерта.

– Мина! – воскликнул он, увидев меня.

Он поднялся на ноги из темного угла, где до этого лежал на полу. Бросившись в мою сторону, он схватился за решетку обеими руками:

– Слава богу, вы пришли!

Я не показала своего удивления тем, что он использовал краткую форму моего имени, и манерой его разговора. Вместо этого я повернулась к констеблю:

– Спасибо, выход я найду сама.

– Что вы здесь делаете? – поинтересовалась я, обращаясь к мистеру Экхерту. – Снова оказались на месте какого-нибудь преступления?

Я заметила на нем одежду моего отца, украденную из шкафа. Брюки и обувь подходили по размеру, но пальто и рубашка были велики и сильно измяты. Несмотря на то что мой отец казался стройным, у него все-таки имелся немаленький живот. Чего у мистера Экхерта не было, так это перчаток и галстука, которые он либо потерял, либо не счел нужным взять из гардероба моего отца.

– Спасибо, что пришли, – произнес мистер Экхерт.

Он прижался лицом к прутьям решетки, будто умел через них проходить. Его нос и небольшая прядь светлых волос проникли наружу.

– Я не знал, кому мне позвонить и что делать. Спасибо еще раз.

– Так что произошло? – переспросила я.

Несмотря на свои опасения, я чувствовала прилив симпатии к чужеземцу.

Даже будучи грязным, с легкой щетиной, он все же был очень красив. Его нежные голубые глаза наполняли восхищение и благодарность.

Не помню, чтобы в последнее время кто-то был так рад меня видеть.

– Вы можете вытащить меня отсюда? – спросил он. – Я думаю… Мне кажется, что они готовы выпустить меня под залог. Я не понимаю вашей денежной системы, но я отправил вам свой мобильник, мой телефон, в качестве оплаты.

При виде его лица, искаженного нескрываемыми отчаянием и страхом, внутри меня что-то всколыхнулось, и все возможные сомнения тут же испарились.

– Почему вас арестовали?

С глухим стуком он ткнулся лбом в решетку.

– Они застали меня прошлой ночью, когда я пытался попасть в музей. Я хотел проникнуть внутрь, чтобы найти статую Сехмет. Я не знал, что еще можно сделать.

Я подняла бровь:

– Если бы вы не сбежали вчера утром, не поговорив со мной, я смогла бы вам помочь.

Я не стала упоминать, что видела статую вчера вечером, но не в музее.

– Я знаю, я знаю, – воскликнул он, снова ударяясь лбом о прутья. – Это было глупо. Но я не хотел, чтобы вы задавали мне вопросы, я просто хотел…

Он вздохнул.

– Неважно. Мина, вы мне поможете? У меня никого нет, и… я хочу домой. Мне здесь не место.

Он не сводил с меня своих голубых глаз. В его взгляде было что-то, что меня притягивало. В тот момент я поняла, что готова на все ради этого молодого мужчины.

Сколько раз я чувствовала подобное?

Я постаралась скрыть свои нежные чувства глубоко внутри и ответила достаточно резко:

– Я помогу вам. Я могу внести залог и освободить вас. Также я смогу помочь, если против вас будут выдвинуты обвинения. Но взамен я требую две вещи.

– Какие? Просите все что угодно, Мина. Все что угодно!

– Вы все мне расскажете и больше не сбежите.

– Сбежать? О да, – усмехнулся он и кивнул на решетку. – Я глупо поступил, когда убежал. Я понял, что если кто-нибудь и может мне помочь, то это племянница Шерлока Холмса, как ни странно, – пробормотал он. – Если вы вытащите меня отсюда, Мина, я обещаю, что вам больше не удастся избавиться от меня.

– Хорошо, – согласилась я, пытаясь унять трепетание бабочек в животе. – Я вернусь, как только обо всем договорюсь.

Я подписывала последний документ для освобождения мистера Экхерта, как вдруг услышала знакомый голос:

– Что привело вас в Скотланд-Ярд, мисс Холмс?

Я сумела удержаться, чтобы моя рука не дрогнула, и решила закончить заверять документы, вместо того чтобы повернуться к инспектору Грейлингу и начать с ним пререкаться. Но служащий за столом ответил за меня.

– Мисс Холмс вносит залог за темную личность, которая сейчас находится внизу в камере.

Скрипнув зубами, я передала ему бумаги, а затем повернулась к Грейлингу:

– Я совершенно уверена, инспектор, что мое присутствие здесь не может представлять никакого интереса для такого занятого человека, как вы. Наверняка вы нужны на месте какого-нибудь преступления, очень далеко отсюда.

Грейлинг проигнорировал мой комментарий.

– Вносит залог за преступника? За что его взяли, Фергус?

Тот просмотрел стопку документов и пояснил:

– Попытка грабежа. Взлом. Проникновение. Прошлой ночью он пытался залезть в музей.

Карие глаза Грейлинга тут же впились в меня:

– Значит, вы предпочитаете общаться с преступниками, мисс Холмс?

– Спасибо, мистер Макгрегор, – кивнула я служащему и выхватила документ, дающий право освободить мистера Экхерта.

– Я сама смогу найти дорогу к констеблю, – я вздернула подбородок и развернулась на каблуках.

Несмотря на скорость, я успела пройти совсем немного вниз по коридору, когда Грейлинг на своих длинных ногах догнал меня.

– Мисс Холмс, я не знаю, во что вы ввязались, но…

– Инспектор Грейлинг, – прервала его я, останавливаясь на пересечении двух коридоров и пытаясь определить, куда идти, – я не имею ни малейшего представления, почему вы так беспокоитесь о том, чем я занимаюсь. Разве вы не должны расследовать убийство мисс Ходжворт, вместо того чтобы посещать балы?

– Мисс Холмс, – произнес он и подошел ближе.

Я прислонилась спиной к стене. Он стоял передо мной так же близко, как и прошлой ночью, когда мы вальсировали. Осознание этого тут же вывело меня из равновесия.

– Мисс Холмс, – повторил он, – я расследую убийства двух молодых девушек и исчезновение третьей, которую, вероятно, тоже убили. Все, что с ними связано, – это моя забота. В частности с тех пор как вы присутствовали на балу прошлым вечером вместо одной из жертв, воспользовавшись ее приглашением.

Я открыла и закрыла рот, почувствовав, как вспыхнули мои щеки. Он, должно быть, узнал от Ходжвортов, каким образом я получила приглашение. Но я не сделала ничего незаконного. Миссис Ходжворт разрешила мисс Адлер и мне воспользоваться приглашением.

– По-моему, я недооценил вас, мисс Холмс.

Шотландский акцент Грейлинга стал еще более заметным, а его глаза были так же холодны, как море в декабре.

– Я предполагал, что вы просто играете в детектива, пытаясь походить на вашего дядю. Но когда прошлой ночью вы вернулись со «Звездной террасы» после продолжительного пребывания в темных садах – и вы там были не одна, держу пари, – я могу только предположить, что вы попали в очень трудную ситуацию. Каковы ваши намерения?

Я выпрямилась и ощетинилась:

– Мои намерения вас не касаются.

Его щеки покраснели, а рот превратился в тонкую линию:

– Мисс Холмс, когда вы вернулись на бал после длительного отсутствия, было совершенно очевидно, каким видом деятельности вы занимались. Ваши волосы были растрепаны, юбки смяты, а одна из перчаток пропала. И теперь я нахожу вас здесь, в полиции, где вы вносите залог, чтобы освободить заключенного. Вы, очевидно, дружите с неправильными молодыми людьми.

Он был взволнован, предъявляя мне свои обвинения и высказывая предположения, я же просто едва не задыхалась от негодования. Как он смеет? Я бы ответила ему, да вот только он стоял слишком близко. Так близко, что я могла бы задеть его, если бы осмелилась выразить свой искренний гнев с той силой, с которой хотела.

– Ваш отец знает о вашей ночной деятельности, мисс Холмс? А что ваш дядя? Если бы он знал, то наверняка тотчас положил бы этому конец.

Его заявления были абсурдны. Моего отца мало беспокоило то, как я проводила свое время. А дядя Шерлок интересовался мной чуть больше просто потому, что я была подходящей аудиторией для его лекций и, в отличие от доктора Уотсона, действительно черпала из них знания.

– Как вам угодно, инспектор Грейлинг, – проговорила я, и мой голос наполнился яростью. – Мне нужно заняться более важными делами, чем продолжать эту оскорбительную перебранку. И я уверена, что у вас тоже есть работа. Хорошего вам дня.

Я пошла прочь, а Грейлинг остался стоять, глядя мне вслед. Я спиной чувствовала его сердитый и пронзительный взгляд, словно он целился из парового пистолета мне между лопаток. И, конечно, в тот момент, когда я оказалась вне поля его зрения, мне в голову пришло множество дерзких и умных реплик, которыми я могла бы ответить, чтобы поставить инспектора на место.

Я была настолько расстроена, что пошла не в ту сторону, и мне потребовалось некоторое время, чтобы найти констебля, который смог освободить мистера Экхерта. Однако уже спустя короткое время я и только что освобожденный арестант нашли верный путь на свободу. Мы получили жалкий мешок, в котором, по моим предположениям, лежала его «чужеродная» одежда.

Я решила взять мистера Экхерта с собой в Британский музей, чтобы поговорить с мисс Адлер, а поскольку время близилось к двум, нам следовало поспешить. Но этому не суждено было случиться. Свернув за угол и пройдя мимо полицейских в синей форме и твердых фуражках, мы натолкнулись на небольшую группу людей, блокирующих проход.

В центре группы поднялись две головы, и внутри меня все похолодело. Одним из них был рослый шотландец с высоким лбом и кудрявыми рыжими волосами. А другим… Вот проклятье!

– Альвермина! Какого дьявола ты здесь делаешь?

– Привет, дядя Шерлок.