Глава пятьдесят вторая. Амари

– Инан, подожди!

Я проталкиваюсь сквозь предсказателей, запрудивших травянистую дорожку между шатрами. Окруженная десятками любопытных глаз замедляю шаг, но их недостаточно, чтобы избавиться от вопросов, роящихся в голове. Тзайн ушел, и Зели побежала за ним, тщетно пытаясь убедить в своей правоте. А мой брат поспешил за ней, оставив меня одну в шатре.

Инан останавливается, услышав мой голос, но не оборачивается. Провожает Зели взглядом, пока она не исчезает в толпе. Затем смотрит на меня, но я не знаю, с чего начать разговор.

Как будто снова нахожусь во дворце, совсем близко и все же бесконечно далеко от него.

– Попроси Зулайку вылечить это. – Он берет меня за запястья, рассматривая бордовые ссадины и кровоподтеки – следы от веревок. Не обращать внимания на боль, когда я тащила Тзайна, было легко, но теперь она дает о себе знать всякий раз, когда холодный ветер касается кожи.

– Пусть отдохнет. – Я освобождаю руки и складывая их на груди, пряча раны. – Она очень устала после лечения брата Зели, а ведь надо еще позаботиться о Джейлине. Не хочу, чтобы ей стало хуже.

– Она напоминает мне тебя. – Инан улыбается, но глаза остаются холодными: – Тот же сумасшедший огонек во взгляде. Он появлялся, когда ты задумывала что-нибудь и знала, что непременно добьешься своего.

Я понимаю, о чем он. У него тоже был такой взгляд. Он улыбался так широко, что почти зажмуривался и морщил нос. Этим взглядом он заставлял меня встать с постели посреди ночи, чтобы прокрасться в королевскую конюшню или залезть в бочку с сахаром на кухне. В детстве все было проще. До того, как между нами встали отец и Ориша.

– Хотел отдать это тебе. – Инан лезет в карман. Я ожидаю смертного приговора от отца, но едва сдерживаю крик радости, увидев блеск своей старой короны.

– Как? – Мой голос обрывается, когда он вкладывает ее мне в руки.

Местами проржавевшая и погнутая, она все еще согревает мне душу. Как будто вместе с ней вернулась частичка Бинты.

– Я вез ее от Сокото. Подумал, что ты захочешь ее вернуть.

Прижимаю корону к груди и смотрю на него. Во мне поднимается волна благодарности, но от этого становится только хуже.

– Ты действительно маг? – вырывается у меня, когда я вновь замечаю белую прядь в волосах Инана. Я рада короне, но мне все еще неясно, какими силами он обладает. Почему маг он, а не я? Если боги решают, кого наградить своими дарами, почему они выбрали Инана?

Он кивает и касается белой пряди:

– Не знаю, почему так вышло. Это случилось в Лагосе после прикосновения к свитку.

– Отцу об этом известно?

– Я ведь все еще дышу. – Инан старается отвечать беззаботно, но в его голосе чувствуется боль. Вспоминаю меч, так легко лишивший Бинту жизни. Несложно представить, как отец вонзает его в грудь Инана.

– Как ты мог?

Все прочие вопросы исчезают, и остается один – самый важный. Каждый раз, защищая брата перед Зели, я чувствовала уверенность. Думала, что знаю своего брата. Теперь он кажется мне незнакомцем.

– Понимаю, ты был под влиянием отца, но здесь его нет, – продолжаю я. – Как доверять тебе, если ты все это время пытался нас убить?

Плечи Инана опускаются. Он потирает затылок.

– Ты не можешь, – наконец отвечает он. – Но я заслужу твое доверие, обещаю.

В прошлом мне хватило бы этих слов, но мучительные воспоминания о смерти Бинты все еще преследуют меня. Я думаю о каждом знаке, каждой возможности освободить ее от жизни во дворце, которую упустила. Будь я внимательнее, подруга осталась бы в живых.

– Эти люди, – я сжимаю корону, – они для меня – все. Я люблю тебя, Инан, поэтому позволила однажды причинить боль мне. Но им – не позволю.

– Знаю, – кивает он. – Клянусь троном, что не хочу этого. Зели показала, насколько я был не прав и как ошибался насчет магов.

При упоминании Зели его голос смягчается, словно от дорогого сердцу воспоминания, и у меня появляется еще больше вопросов. Я пытаюсь отыскать ее в толпе. Не знаю, как она повлияла на моего брата, но он стал лучше, и это единственное, что сейчас важно.

– Ради тебя самого, надеюсь, больше ты ошибаться не будешь.

Инан смотрит на меня, бесстрастно оглядывая с головы до ног.

– Это угроза?

– Предупреждение. Заподозрю тебя в предательстве – вызову на бой.

Мы скрестим мечи не в первый раз. Но, видимо, в последний.

– Я заслужу доверие, твое и остальных, – повторяет Инан. – Вы правы. Единственное, что мне нужно, – быть с вами.

– Хорошо. – Подхожу к нему, чтобы обнять, в надежде, что он сдержит слово.

Но когда он прижимает меня к себе, думаю лишь о шраме на спине, где сейчас лежат его руки.