Глава пятьдесят третья. Зели

Едва я просыпаюсь, Зу заглядывает ко мне в шатер.

– Я так много должна тебе показать. – Она трясет мою руку: – Зели, пошевеливайся. Уже почти полдень.

После нескольких толчков я сдаюсь и, сев на постели, погружаю пальцы в отросшие кудри и чешу голову.

– Скорее, – Зели сует мне в руки красную дашики без рукавов. – Все ждут снаружи.

Когда она выходит, я улыбаюсь Тзайну, но он лежит ко мне спиной. Молчит, хотя я знаю, что он проснулся. Напряжение, появившееся между нами прошлой ночью, никуда не делось. Раздраженные вздохи и невысказанные слова наполняют шатер. Не важно, сколько раз мне пришлось извиниться, Тзайн так ничего и не ответил.

– Ты идешь? – тихо спрашиваю я. – Прогулка полезна для твоей ноги.

Молчание. Как будто говорю в пустоту.

– Тзайн…

– Я останусь здесь. – Он поворачивается и вытягивает шею. – Не хочу быть со всеми.

Вспоминаю слова Зу. Я думала, она имела в виду Фолаке и Кваме, но Инан, наверное, тоже ждет снаружи. Если Тзайн все еще раздражен, встреча с ним только усугубит положение.

– Ладно. – Натягиваю дашики и завязываю волосы красно-синим шарфом с узорами, одолженным у Зу. – Скоро вернусь, постараюсь принести еды.

– Спасибо.

Я размышляю над ответом брата, вновь и вновь прокручивая его в голове. Если Тзайн может выдавить из себя благодарность, значит, скоро все наладится.

– Зел, – он смотрит на меня через плечо, – будь осторожна. Не оставайся с ним наедине.

Я киваю и выхожу из шатра. Предупреждение Тзайна пригибает меня к земле, но стоит мне войти в лагерь, как тяжесть исчезает.

Солнечный свет заливает обширную долину, зеленую и полную жизни. Юные предсказатели суетятся в лабиринте вырастающих из земли хижин, шатров и повозок. Яркие кафтаны, узоры, вытканные на их дашики, белые волосы – все сияет. Как будто обещание Небесной Матери сбылось после многих лет.

– Боги! – Я оглядываюсь по сторонам и замечаю машущую мне Зу. Никогда еще мне не доводилось видеть столько предсказателей в одном месте, особенно таких… радостных. Люди на холме смеются и улыбаются, кто-то пришел с распущенными волосами, кто-то – с дредами или косичками. В их движениях и взгляде читается непривычная свобода.

– Осторожнее! – кричу я, когда мимо пробегает толпа детей.

Самым старшим в лагере лет двадцать, максимум двадцать пять. Это изумляет меня больше всего – столько взрослых предсказателей за пределами тюрьмы или работных домов.

– Наконец-то! – Зу берет меня за руку, расплываясь в широченной улыбке, и тянет к желтой повозке, где ждут Инан и Амари. Лицо принцессы светлеет при виде меня, но тут же мрачнеет, не найдя Тзайна.

– Он хотел отдохнуть, – отвечаю я на незаданный вопрос. – И не желает встречаться с твоим братом.

Инан выглядит очаровательно в своем кобальтовом кафтане и узорных шароварах. Без исцарапанного металла доспехов он кажется другим. Мягче. Теплее. Его прядь резко выделяется на волосах, наконец-то не спрятанная под шлемом или слоем краски. Наши взгляды встречаются, но только на миг, затем Зу берет нас за руки и тащит за собой.

– Мы много чего успели, но, если планируем выезжать ночью, впереди еще столько дел! – кажется, она говорит миллион слов в секунду, начиная новую мысль прежде, чем закончить старую.

– Вот здесь – место для легенд. – Зу указывает на самодельную сцену на холме между двух шатров. – Их рассказывает предсказательница из Джиметы. Вы обязаны с ней познакомиться, она само очарование. Мы думаем, она будет приливщицей. Ах, и еще! Здесь предсказатели будут касаться свитка. Не могу дождаться, какое же восхитительное будет зрелище!

Зулайка движется сквозь толпу величественно, как королева. При виде нее предсказатели останавливаются, показывают на нас пальцами и шепчутся – вероятно, потому, что она держит меня за руку. Обычно я ненавижу чужие взгляды, но сегодня они мне льстят. Это не ненависть в глазах стражников или косидан. Прорицатели смотрят на меня почтительно, с уважением, которого я прежде не знала.

– А вот и самое интересное. – Зу указывает на большую поляну, украшенную разрисованными фонариками и цветными полотнищами. – Здесь начнется праздничное шествие. Зели, ты должна в нем участвовать!

– О нет, ты же это несерьезно? – Я энергично трясу головой, но смеюсь, когда Зу, схватив меня за запястье, начинает подпрыгивать на месте. Ее радость настолько заразительна, что даже Инан улыбается.

– Ты будешь прекрасна. – Она округляет глаза. – У нас еще нет жницы, и наряд Ойи отлично тебе подойдет. Такая длинная красная юбка и золотой топ… Инан! Как думаешь, Зели будет восхитительна?

Инан округляет глаза и в растерянности молчит, переводя взгляд с меня на Зу, словно мы можем избавить его от ответа.

– Зу, все будет отлично, – останавливаю ее я. – Уверена, вы найдете еще кого-нибудь.

– Конечно, найдете. – Инан вдруг обретает голос. С секунду он смотрит на меня, а потом отводит глаза. – Но Зели будет очень хороша.

Чувствую, как лицо все сильнее заливает краской. Амари внимательно смотрит на нас, и я отворачиваюсь, пытаясь скрыть предательский румянец, вызванный ответом Инана. В голове снова проносится сцена, как он нес меня в лагерь.

– Зу, а это что? – Я показываю на черный фургон, к которому тянется длинная очередь предсказателей.

– Там Фолаке рисует бааджи кланов. – Глаза Зу загораются. – Они вам тоже нужны!

– Бааджи? – Амари в недоумении морщит нос.

Зу показывает нам символ на своей шее. Берет Инана и Амари за руки и тащит их к фургону:

– Они красивые. Скорей, вы должны их увидеть!

Девочка мчится сквозь толпу, увлекая их за собой. Я прибавляю шаг, но что-то в этом лагере вынуждает меня медлить. Каждый раз, когда я прохожу мимо нового предсказателя, в моей голове возникает образ мага, которым он может стать. Слева от меня, похоже, владыки ветров, справа – видящие. Вспомнив о десяти кланах, можно даже представить, что новый жнец появится прямо передо мной…

В меня врезается незнакомец в черно-красных одеждах. Он хватает меня за запястье, не давая упасть.

– Простите, – улыбается он, – у моих ног скверная привычка следовать зову сердца.

– Все в по… – Я резко замолкаю. Не видела здесь никого похожего на него. Он не из оришан. Песчаное, с медным отливом лицо. Миндалевидные, серые, как море в шторм, глаза: в отличие от наших, больших, эти довольно узкие и прячутся под тяжелыми веками.

– Роэн, – представляется он и вновь улыбается. – Приятно познакомиться. Надеюсь, вы простите мою неловкость.

У него раскатистая «р» и смазанная «т». Наверное, он торговец из дальних земель.

Я оглядываю юношу с головы до ног. Тзайн говорил, что иногда встречал чужеземцев, когда ездил по Орише с командой агбон, но мне не доводилось видеть их. Годами я слушала описания необычных торговцев, встречающихся на огромных рынках, или путешественников, посещающих крупные города Ориши, в надежде, что один из них заглянет в Илорин, но они никогда не бывали так далеко на восточном побережье.

Вопросы переполняют меня, затем я понимаю, что его рука все еще у меня на талии. Мои щеки горят, и я отстраняюсь от него. Не стоило бы смотреть, но по улыбке Роэна я вижу, что ему это нравится.

– До встречи. – Он подмигивает и отворачивается с важным видом, но не успевает сделать и двух шагов, как появляется Инан и хватает его за руку.

Улыбка слетает с губ Роэна, когда он видит пальцы, сжимающие его запястье.

– Не знаю, чего ты хочешь, брат, но так можно и руку потерять.

– Лазая по чужим карманам – тоже. – Инан сжимает зубы. – Верни его.

Сероглазый незнакомец глядит на меня. Виновато пожав плечами, он достает из кармана шаровар сложенный посох, и в этот момент я с удивлением понимаю, что за поясом пусто.

– Как, во имя богов, ты это сделал?! – Он протягивает оружие, и я возвращаю его на место. Мама Агба учила нас чувствовать воровские руки, но мне не удалось вычислить незнакомца.

– Когда мы столкнулись.

– Тогда почему медлил? – спрашиваю я. – Если ты такой ловкий, мог бы и уйти.

– Не устоял. – Роэн хитро улыбается, как лис, обнажая чересчур белые зубы. – Сзади я видел только прекрасный посох. Не знал, что его обладательница тоже окажется красавицей.

Затем он улыбается еще шире и откланивается.

– Как я уже сказал, милая, до встречи.

С этими словами Роэн неспеша направляется к стоящему поодаль Кваме. Они пожимают друг другу руки, как старые знакомые, обмениваясь словами, которых я не слышу.

Глаза Кваме на миг останавливаются на мне, а потом оба исчезают в шатре, заставляя меня гадать, что у поджигателя может быть общего с этим парнем.

– Спасибо, – благодарю я Инана, поглаживая резьбу, украшающую посох. Это единственная вещь, которая напоминает мне об Илорин, моя связь с прежней жизнью. Вспоминаю Маму Агбу, мечтая вновь увидеть ее и папу.

– Если бы я знал, что тебя отвлечет очаровательная улыбка, я бы попробовал раньше.

– Дело не в улыбке. – Я поднимаю подбородок. – Я никогда не видела чужестранцев.

– Ах, теперь понятно. – Инан ухмыляется, едва заметно, но очень обаятельно. За время, проведенное вместе, его губы кривились от боли и ярости, но на них никогда не было такой улыбки, от которой на щеках появляются ямочки, а вокруг янтарных глаз – морщинки.

– Что такое? – спрашивает он.

– Ничего. – Я вновь смотрю на посох. В этой одежде, с улыбкой на лице… Трудно поверить, что передо мной тот самый маленький принц.

– О! – Улыбка Инана сменяется гримасой боли. Он сжимает зубы и сгибается.

– В чем дело? – Я кладу руку ему на спину. – Может, позвать Зу?

Он качает головой и с трудом выдыхает:

– Она тут не поможет.

Я наклоняюсь к нему и вдруг понимаю, в чем дело. В этом кобальтовом кафтане принц казался мне совсем другим, и я даже не заметила холод, окружающий его.

– Ты подавляешь магию. – Мое сердце падает. – Не надо, Инан. Здесь никто тебя не знает.

– Дело не в этом. – Он переводит дух, а потом выпрямляется. – Слишком много людей. Я должен ее контролировать. Если она вырвется наружу, кто-нибудь может пострадать.

Передо мной снова тень сломанного маленького принца, который напал на меня с мечом. Я знала, что он боится своих сил. Но неужели настолько?

– Позволь, помогу тебе. – Я опускаю руку. – Хотя бы немного. Если ты научишься ее контролировать, она не сможет тебе навредить.

Инан хватается за воротник кафтана, хотя тот не облегает шею:

– Ты точно хочешь это сделать?

– Конечно, – беру его за руку и увожу от людей. – Пойдем. Я знаю, куда нам нужно.

Река Гомбе бежит у нас за спиной, наполняя воздух журчанием. Я думала, что смена обстановки успокоит Инана, но теперь, сидя на берегу, понимаю, что мне самой не мешало бы успокоиться. Тревога, возникшая, когда Зу предложила возглавить магов, охватывает меня с новой силой. Не знаю, как помочь Инану, да и сама все еще пытаюсь разобраться с собственной силой.

– Поговори со мной, – делаю глубокий вдох и изображаю уверенность, которой не чувствую. – На что похожа твоя магия? Когда она проявлялась сильнее всего?

Инан делает глубокий вдох, крутит в пальцах что-то невидимое:

– Не знаю. Я, вообще, ничего в ней не понимаю.

– Вот. – Лезу в карман и кладу на его ладонь бронзовую монетку. – Прекрати дергаться, я от этого чешусь.

– Что это?

– То, с чем можно играть без боязни отравиться. Бери и успокойся.

Инан широко улыбается, взгляд становится мягче. Он проводит большим пальцем по гепанэру, выбитому в центре оришанского медяка:

– Не думаю, что когда-нибудь держал в руках медную монету.

– Ох! – Я кривлю губы в притворном отвращении. – Не рассказывай, иначе меня стошнит.

– Прости. – Инан взвешивает монетку на ладони. – И спасибо.

– Поблагодаришь, если это сработает. Когда ты в последний раз высвобождал свою силу?

Крутя в пальцах медяк, Инан задумывается:

– В том храме.

– В Шандомбле?

Он кивает.

– Там мои способности усилились. Я пытался найти тебя и сел под изображением Ори, а потом… Не знаю, впервые почувствовал, что могу ее хоть немного контролировать.

Его сон. Вспоминаю, как мы оказались там в последний раз. Может, я что-то упускаю?

– На что это похоже? – спрашиваю. – Временами ты словно читаешь мои мысли, как книгу.

– Это, скорее, мозаика, – поправляет меня Инан. – Картинка не всегда четкая, но если твои мысли и эмоции сильны, я разделяю их.

– И так с каждым?

Он качает головой:

– Степень погружения разная. С остальными я будто попадаю под дождь. Ты как цунами.

Замираю от его слов, пытаясь вообразить, что он чувствует. Страх, боль от воспоминания о маме, которую тащат стражники.

– Это ужасно, – шепчу я.

– Не всегда. – Он смотрит на меня так, будто может заглянуть в душу, в самую сущность. – Иногда это изумительно.

От этих слов хочется петь. Выбившийся из прически локон падает на глаза. Инан заправляет его за ухо. Мурашки бегут по шее, когда его пальцы касаются моей щеки. Я отвожу глаза, стараясь не обращать внимания на гул в голове. Не знаю, что происходит, но не могу себе этого позволить.

– Твоя магия сильна, – возвращаюсь я к беседе. – Веришь ты в это или нет, она – часть тебя. Ты инстинктивно делаешь вещи, для которых другим магам нужны заклинания.

– Но как мне ее контролировать? – спрашивает Инан.

– Закрой глаза, – говорю я. – И повторяй за мной. Не знаю заклинаний проводников, но могу попросить помощи у богов.

Инан зажмуривается и крепко сжимает медную монетку.

– Все просто – Ори, ба ми соро.

– Ба ме сорро?

– Ба ми соро, – с улыбкой поправляю я. Меня умиляет, как неловко звучит его йоруба. – Повтори. Представь Ори. Откройся ему и попроси помощи. Вот что значит быть магом. Если боги рядом, ты никогда не будешь один.

Инан опускает глаза:

– Они действительно всегда с нами?

– Да. – Вспоминаю годы, когда отвернулась от них. – Даже в самые темные времена они не покидают нас. Верим мы в них или нет, у них всегда есть план.

Инан на секунду задумывается, сжимая в кулаке медную монетку.

– Хорошо, – кивает он. – Давай попробуем.

– Ори, ба ми соро.

– Ори, ба ми соро, – повторяет он вполголоса, перекатывая медяк на ладони. Сперва ничего не происходит, но он не останавливается, и воздух медленно начинает нагреваться. Слабый голубой свет исходит от его рук и, как дымок, скользит ко мне.

Закрываю глаза, и в обжигающем порыве мир уносится прочь, как в прошлый раз. Когда головокружение прекращается, я оказываюсь во сне.

Тростники щекочут ноги, но на сей раз я не боюсь.