Кто сможет по достоинству описать (жизнь) дивного патриарха Иоанна? Он был скромен в еде и одевался и спал, как бедняк, потому что не забывал о добродетелях, в том числе и о том, чтобы ничем не отличаться от большинства простых людей. Но, конечно же, среди его знакомых горожан нашелся такой, который решил позаботиться о святом. Он купил шубу за тридцать шесть номисм и послал блаженному патриарху, с большим трудом уговорив его не отказываться, но принять ее в дар.

Только после настойчивых и горячих просьб этого мужа патриарх согласился принять шубу, но потом всю ночь напролет корил себя, и его служители слышали, как он стонал, приговаривая:

― Ну, как же не осуждать меня, Иоанна, когда я ношу одежду за тридцать шесть золотых монет, а у моих братьев во Христе нет крыши над головой. Они мерзнут от холода, им недоступен даже клочок жалкого рубища, чтобы укрыться! А многие ложатся спать без куска хлеба, с пустым желудком. И они, бедняги, как нищий Лазарь, желают напитаться крошками, падающими с моего стола (Ср.: Лк. 16, 21).

― Ах! ― продолжал патриарх. ― Сколько сейчас чужеземцев и странников в городе! Им даже негде голову преклонить. Они алчут и жаждут, ночуют на базарной площади. А я наслаждаюсь всевозможными благами, ем досыта и ко всем прочим усладам теперь еще облачусь в этот роскошный наряд! И что ж за это я услышу в судный день? Только такие слова: «Ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а бедные ― злое! Ныне же они здесь утешаются, а ты (по заслугам) страдаешь» (Ср.: Лк. 16, 25). Но благословен Господь! Жалкий Иоанн никогда не оденет на себя эту роскошь, а на деньги за нее оденет нищих.

С рассветом он послал продать подарок на рынке. Но даритель как только увидел свою шубу, тотчас же снова купил ее и отослал святому. Тот принял ее, но сразу же опять отправил ее на продажу. Так произошло не раз и не два, но много раз. Причем патриарх сказал дарителю:

― Посмотрим, кто из нас двоих остановится первым: я ― продавать или ты ― покупать и дарить.

Но этот муж был чрезвычайно богат, и святой нарочно вынуждал его тратиться, чтобы хоть какая-то часть его денег досталась бедным.

Великий Арсений настолько презирал и считал ничтожным все мирское, что даже видеть житейские вещи ему было невыносимо. Более того, он отверг и пренебрег своей прежней жизнью при дворе с ее блеском и нарядами, какие тогда носил сам, а теперь одевался так просто, что ничем не отличался от бедного крестьянина в ветхом рубище с рваной спиной. Но бедняцкая одежда радовала его больше и казалась ему прекраснее (прежних одежд), потому что он стремился больше украшать и очищать себя изнутри, чем наряжать свое тело.

Брат спросил старца:

― Хорошо ли приобрести две рубашки?

Старец ответил:

― Приобретай хоть две рубашки, но не приобретай зла, которое оскверняет все тело и душу. Душе не нужна злоба, а телу покров нужен. Поэтому, как говорится в Писании, «имея пропитание и одежду, будем довольны тем» (1 Тим. 6, 8).

Смотри, не допускай, чтобы твое тело было обезображено грязью, а ты еще и гордился этим. Но если ты новоначальный, то можешь допустить безобразие ― тебе это полезно. Не желай ничего из вещей, какие увидишь у своего ближнего, будь то одежда, пояс или куколь. Не иди на поводу у своей страсти, приобретая себе такую же вещь, как у него. А приобретешь книгу, не украшай ее, потому что тогда она станет твоей страстью. Украшение тела ― разрушение души. А заботиться о теле со страхом Божиим ― дело доброе.

Полюби бедную одежду, чтобы презирать коренящиеся в тебе помыслы, то есть превозношение. Ведь тот, кто любит блеск, не может обрести смиренные помыслы, потому что и сердце у него стало таким же, как его внешность.

Авва Исаак сказал братьям:

― Раньше наши отцы и авва Памво носили одежду грубую и латаную-перелатаную, а теперь вам нужно все дорогое. Уходите отсюда ― из-за вас тут все пустеет.

А когда он собрался на жатву, добавил:

― Никаких заповедей вам не дам, потому что все равно не исполните.

2. Он же говорил:

― Авва Памво сказал, что на монахе должен быть такой гиматий, что, если выбросить его из кельи и оставить на три дня на улице, то никто бы на него не позарился ― настолько он должен быть негодный.

Кто любит наряжаться, наносит вред душе. Роскошная одежда ― позор для души монаха, потому что порождает в нем превозношение, а простота ему полезна и похвальна. Думай, монах, о внутреннем делании, а не о бесполезном украшении стен, поскольку красота кельи не даст тебе терпения. Делай только самое нужное, а то, что лишнее и доставляет хлопоты, вредно и губительно.