Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Более полугода прошло со дня окончания Святого и Великого Собора Православной Церкви на острове Крит (18–26 июня 2016). Можно ли говорить о том, что в России идет рецепция решений Собора или, наоборот, Русская Церковь отказалась принимать его итоговые документы? Как ни странно, оба ответа неправильные. Есть третий вариант – забвение. И это не случайно. Забвение вполне оправданно, если рассматривать Собор как арену борьбы за влияние в православном мире. Русская Церковь не приехала на Собор и в глазах большинства Православных Церквей от этого сильно проиграла. Вместе с тем в разных Церквах есть группы, которые поддерживают это решение. Сегодня РПЦ хочет переписать или хотя бы закрыть эту неудачную для нее страницу церковной истории.
В данной статье автор намеренно не затрагивает такие темы, как полемика вокруг регламента Собора или содержательная критика его документов. Это предмет отдельного исследования. Задача, которую ставит автор, более скромная: реконструировать, опираясь на документы, логику действий Русской Православной Церкви и, в частности, патриарха Кирилла в период подготовки Собора, в момент отказа от участия в нем и затем в отношении принятых на Соборе документов.
Святой и Великий Собор Православной Церкви стал центральным событием для православного мира в 2016 году. Однако символом всеправославного единства и торжеством соборности он не стал: десять Церквей из четырнадцати приехали на Собор, а четыре в самый последний момент отказались.
И последней среди отказавшихся стала Русская Православная Церковь (РПЦ). Официальная причина, сформулированная в специальном заявлении Синода от 13 июня 2016 года, – это отсутствие «согласия Блаженнейших Предстоятелей всех общепризнанных Поместных Автокефальных Православных Церквей», то есть отказ Антиохийской, Грузинской и Болгарской Церквей делает невозможным проведение Собора, и поэтому Русская Церковь вслед за ними отказывается от участия. Возникла цепная реакция: Антиохия отказалась от участия из-за конфликта с Иерусалимом, Болгария отказалась по не очень внятно сформулированным причинам (не исключено, что участие в Соборе она посчитала слишком дорогим с финансовой точки зрения), Грузия отказалась из-за несогласия с рядом документов, а Русская Церковь отказалась, так сказать, за компанию. В итоге получается, что принцип консенсуса, который рассматривался в период подготовки как один из основополагающих, стал главной причиной неудачи Собора.
Кто виноват? Приехавшие и не приехавшие на Собор обвиняют в этом друг друга. Можно предположить, что для РПЦ консенсус – это не только декларируемый принцип, но и в случае с Собором дипломатический ход. Нигде в практике РПЦ принцип консенсуса не применяется. Даже в Священном Синоде мнения несогласных могут быть проигнорированы, если патриарх однозначно поддерживает то или иное решение.
В чем же тогда реальная проблема? По всей видимости, патриарх Кирилл исходил из того, что успех или провал Собора связаны прежде всего с качеством документов, которые будут на нем приняты. Он не мыслит соборность как процесс, как состояние. Для него соборность – это прежде всего конкретный, осязаемый результат. Если делегации Поместных Церквей собрались вместе, то самого факта открытого, доверительного общения недостаточно. Необходимы качественные, гладкие, непротиворечивые документы.
Если бы патриарх Кирилл воспринимал соборность как процесс, то качество документов не имело бы такого решающего значения. Их можно было бы или еще раз отредактировать на Соборе (что и было в итоге сделано, но существенно лучше документы не стали), или отложить и принять позже, или даже принять, а через несколько лет подготовить новую редакцию. На этой позиции стоял Вселенский патриарх Варфоломей. Сам факт встречи и начало общего разговора он считал самым важным достижением, и с ним были согласны те десять Церквей, которые приехали на Собор.
До февраля 2016 года подготовка Собора шла благополучно: удавалось соблюсти режим секретности при подготовке документов, на январском Синаксисе в Шамбези предстоятели Православных Церквей согласились со всей – довольно существенной – правкой по документам, которую предложил патриарх Кирилл. Трения между предстоятелями Церквей были, но незначительные. Патриарх Кирилл без оговорок поставил свою подпись под решением о проведении Святого и Великого Собора.
В начале февраля проекты соборных документов стали главным вопросом в повестке дня Архиерейского Собора РПЦ. Однако патриарх посчитал чистой формальностью утверждение этих документов на Архиерейском Соборе. Он был уверен в том, что качество документов превосходное и дополнительных обсуждений они не требуют. В регламенте Архиерейского Собора он заложил так мало времени на эти вопросы, что всем было ясно – обсуждения патриарх не ждет, только голосования.
Критики его подход не вызвал. Епископы России, Украины и Белоруссии согласились с позицией патриарха Кирилла и приняли все проекты документов с внятной, безусловно положительной формулировкой: «Члены Архиерейского Собора свидетельствуют, что в своем нынешнем виде проекты документов Святого и Великого Собора не нарушают чистоту православной веры и не отступают от канонического предания Церкви». Это крайне важное решение, как многим тогда казалось, давало зеленый свет финальному этапу подготовки Собора. После Архиерейского Собора РПЦ все были убеждены – Всеправославный Собор неминуемо состоится.
Однако уже через несколько недель после Архиерейского Собора Святой и Великий Собор стал страшной головной болью для патриарха Кирилла.
В чем же дело? Откуда взяться головной боли? Следующим этапом стала официальная публикация проектов соборных документов. Именно в феврале всем удалось познакомиться с тем, на каких позициях стоят предстоятели Православных Церквей по вопросам автономии, диаспоры, брака, поста, миссии Церкви в современном мире и проблемам отношений с остальным христианским миром.
Неожиданным для патриарха Кирилла оказался шквал критики, которая поднялась в Русской Церкви (и не только) после публикации проектов документов.
Казалось бы, после четких постановлений Архиерейского Собора и одобрения епископата любую критику документов патриарх мог бы воспринимать по крайней мере спокойно. Но, по всей видимости, патриарх боится критики справа, так как считает, что это самая могущественная и влиятельная группа среди духовенства и мирян в РПЦ.
Критику православных фундаменталистов патриарх Кирилл воспринял очень болезненно, так как всем было хорошо известно – он лично на протяжении последних лет курировал подготовку этих документов и участвовал в их редактировании. Но это относится к области эмоций, а вот практические последствия оказались на тот момент непредсказуемыми. По всей видимости, патриарх понял: быстро переписать документы, чтобы они устроили и фундаменталистов, и большинство епископата, не получится, а раз так, то провала Собора не миновать.
На самом деле жесткая реакция фундаменталистов была вполне предсказуемой. В большинстве документов была предпринята попытка соблюсти «баланс интересов», но в итоге они не устроили ни либералов, ни фундаменталистов. По ключевым вопросам – таким как отношение к экуменизму и инославию – никакого баланса быть не могло. Здесь сталкиваются две разные экклезиологические модели, между которыми нет точек соприкосновения. Кроме того, ряд документов морально устарел, так как за основу были взяты разработки двадцати – тридцатилетней давности, а ведущие современные богословы к редактированию документов не привлекались.
Кстати, большим достижением предсоборного процесса и дискуссий на самом Соборе следует признать сам факт того, что эти противоречия оказались проявлены, очевидны для многих.
Под огнем критики со стороны фундаменталистов оказались многие предстоятели Поместных Церквей. Что в этой ситуации можно было сделать? Те, кто приехал на Собор, согласились с Вселенским патриархом Варфоломеем, который принял спокойное решение: Церковь не может показывать свою зависимость от фундаменталистов, и если решение о проведении Собора принято, то менять его никому не следует. Патриарх Кирилл принял прямо противоположное решение – полный отказ от участия в Соборе. Какое из них лучше? Видимо, то, которое патриархи Варфоломей и Кирилл приняли бы совместно. Но этого не случилось.
Решение патриарха Кирилла – явно неудачное. Оно убедительно показывает лишь одно: Русская Церковь не готова к диалогу с другими Церквами лицом к лицу. Отвлеченные принципы оказались выше, чем реальная соборность.
Между тем было как минимум три альтернативных варианта. Во-первых, патриарх Кирилл, как и предстоятели других отказавшихся Церквей, мог приехать на Крит на один день и принять участие в Божественной литургии в день Пятидесятницы, которую совершали все участники Собора. Во-вторых, он мог приехать на Малый Синаксис, высказать там свои опасения или претензии и не остаться на Собор. В-третьих, делегация РПЦ могла приехать на Собор и заблокировать документы, которые требовали дальнейшего редактирования, или даже демонстративно покинуть зал заседаний, уйти с Собора, если бы остальные Церкви отказались выслушать ее позицию.
Однако патриарх Кирилл просто не приехал. Почему он отказался от последней возможности внести правку в те документы, над которыми так долго работал, непонятно. В итоге и по его личной репутации, и по авторитету РПЦ нанесен серьезный удар.
Через три недели после завершения Святого и Великого Собора состоялось заседание Синода Русской Православной Церкви, и отдельный журнал был посвящен итогам Собора.
Постановления Синода (Журнал № 48 от 15 июля 2016) довольно подробно описывают позицию Московского Патриархата. Характерно, что официальное название Собора – «Святой и Великий Собор Православной Церкви» – в документах Синода используется только при описании подготовки Собора, а по его итогам встречаются два новых наименования: «Собор Предстоятелей и иерархов десяти Поместных Православных Церквей» и «Собор на Крите». Таким образом de facto Священный Синод отказывается признавать Святой и Великий Собор состоявшимся, а его итоговые документы, соответственно, обязательными для исполнения, однако прямо об этом нигде не говорится.
В справке, которая обычно публикуется вместе с решением Синода, есть еще одно важное свидетельство: «По поступающим сообщениям, ряд иерархов различных Поместных Православных Церквей, принимавших участие в Соборе, заявили, что отказались подписать документ “Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром” ввиду несогласия с его содержанием».
Эта фраза говорит о том, что Синод побоялся оказаться в двусмысленной ситуации: с одной стороны, к документам возникли претензии, но, с другой, как было сказано выше, все проекты документов без какой-либо правки утверждены Архиерейским Собором РПЦ в феврале. Получается, что одобрение документов было поспешным и непродуманным? Показать это явно патриарх Кирилл не мог, поэтому и он, и Синод решили скрыться за спиной сербских епископов, которые в большинстве своем на Соборе документ не поддержали.
Вместе с тем в п. 1 Собор признается «важным событием в истории соборного процесса в Православной Церкви, начатого Первым всеправославным совещанием на острове Родос в 1961 году».
В п. 2 подчеркивается, что «основу общеправославного сотрудничества на протяжении всего соборного процесса составлял принцип консенсуса».
В п. 3 констатируется, что проведение Собора при отсутствии согласия со стороны ряда автокефальных Православных Церквей нарушает принцип консенсуса, и поэтому «состоявшийся на Крите Собор не может рассматриваться как всеправославный, а принятые на нем документы – как выражающие общеправославный консенсус».
Особый акцент на принципе консенсуса в решениях Синода позволяет предположить, что горячие споры по этому вопросу будут продолжены в ближайшие годы. Выше уже упоминалось, что принцип консенсуса не используется в практике РПЦ, но он не использовался и на Вселенских Соборах. А при безответственном отношении к всеправославному единству, которое продемонстрировали некоторые Церкви, не приехавшие на Собор, применение этого принципа может привести к тому, что проведение Всеправославного Собора станет невозможным в принципе.
В п. 4 звучит очень лаконичная ссылка на документы Антиохийской Церкви: «…отметить в связи с этим позицию Священного Синода Антиохийского Патриархата». По всей видимости, речь идет о Заявлении секретариата Священного Синода Антиохийской Церкви от 27.06.2016. В частности, в этом документе говорится: «Считать собрание на Крите предварительным собранием на пути к Всеправославному Собору и, следовательно, считать его документы не окончательными, но открытыми для обсуждения и дополнения после созыва Великого Всеправославного Собора, который состоится в присутствии и с участием всех Автокефальных Православных Церквей». Примечательно, что дать из этого заявления цитату Синод РПЦ не решился, но аккуратно выразил солидарность с этой позицией.
В последнем, пятом пункте Синод поручает Синодальной Библейско-богословской комиссии «по получении официально заверенных копий одобренных Собором на Крите документов опубликовать их и изучить, принимая также во внимание могущие поступить отклики и замечания Преосвященных архиереев, духовных учебных заведений, богословов, клириков, монашествующих и мирян. По итогам всестороннего изучения представить выводы Священному Синоду».
При всей кажущейся простоте и ясности, это самый неоднозначный пункт синодальных решений. Именно он санкционирует забвение. Как тут не вспомнить известную бюрократическую присказку: «Хочешь загубить дело – создай комиссию». Так и здесь: комиссии дано поручение, как и когда оно должно быть выполнено – не сказано. И это значит, что можно не торопиться. Официальная публикация документов Собора сделана на малопосещаемом сайте Синодальной Библейско-богословской комиссии, ни в «Журнале Московской Патриархии», ни на официальном сайте Патриархия.ру эти документы до сих пор не опубликованы. Более того, в разделе «Всеправославный Собор» на официальном интернет-сайте РПЦ все публикации сделаны в конце января 2016 года. В дальнейшем этот раздел не пополнялся.
В российских средствах массовой информации Московская Патриархия сумела организовать практически 100 %-ную поддержку своей позиции.
К редким исключениям можно отнести специальный проект «Всеправославный Собор. Крит. 2016» портала «Рублев. com», который стремился сбалансированно освещать подготовку, ход и итоги собора – публиковал мнения и комментарии как сторонников, так и противников проведения Собора. На этом сайте был предложен уникальный формат представления документов – сравнение проекта принятых документов и их окончательную версию, позволяющий увидеть и проанализировать последнюю правку.
К исключениям стоит отнести и круглый стол «Святой и Великий Собор Православной Церкви 2016: значение, проблемы, перспективы» в культурном центре «Покровские ворота».
Однако подавляющее большинство российских средств массовой информации – как церковных, так и государственных – выступало с позиций Московской Патриархии.
Вольно или невольно, но своим отказом от участия в Святом и Великом Соборе патриарх Кирилл дал зеленый свет новой волне изоляционистских настроений внутри Русской Православной Церкви.
Для того чтобы в глазах членов Церкви сделать официальный отказ от участия в Соборе не скандальным, а позитивным решением, негласно была разрешена любая, в том числе и самая радикальная, критика Святого и Великого Собора. Здесь особо отличились не только фундаменталистские группы, но и такой респектабельный ресурс, как контролируемый епископом Тихоном (Шевкуновым) интернет-журнал «Православие.ру».
В РПЦ активность фундаменталистов возросла в начале 2016 года, вскоре после встречи патриарха Кирилла с папой римским Франциском. Тогда вся их критика была направлена исключительно на патриарха Кирилла и его решение встретиться с папой Франциском, но к весне их активность уже улеглась.
Московская Патриархия решила вновь пробудить энергию фундаменталистов и направить их критику на Собор и лично на Вселенского патриарха Варфоломея, который не послушался голоса четырех Церквей и поэтому может быть обвинен в папских замашках.
Делалось это в большинстве случаев грубо, в стиле государственной пропаганды. Так, государственное информационное агентство ТАСС цитирует доцента Санкт-Петербургского университета диакона Владимира Василика, который утверждает, что «Константинопольская Православная Церковь пытается установить диктатуру в отношениях с другими 13 Поместными Православными Церквями… Константинополь призывают сделать срочную работу над ошибками в преддверии Всеправославного Собора… И, тем не менее, с ослиным упрямством бюрократы Константинопольского Патриархата надменно презирают своих собратьев, не желают ничего менять. Тем самым они идут против полноты Православной Церкви, тем самым они показывают, что желают установления диктатуры Константинопольского Патриархата». Здесь показательны не только аргументы, но и тон высказывания. Примечательно, что первую фразу из приведенной выше цитаты дословно приводит в своей статье в преддверии Собора Вячеслав Никонов, председатель правления фонда «Русский мир».
Довольно радикальные высказывания стали себе позволять даже близкие к патриарху Кириллу люди. Так, исполнительный директор Правозащитного центра Всемирного русского народного собора, доктор исторических наук Роман Силантьев в комментарии телеканалу ТВЦ заявил: «Патриарх Варфоломей – инструмент в руках американцев и Эрдогана. С его помощью хотят нанести удар по России, по РПЦ. Хотят нанести удар по мировому православию. Заставить принять такие документы, которые вызовут отторжение у значительной части верующих».
В целом Московская Патриархия умело сыграла на антиевропейских и изоляционистских настроениях в российском обществе. Государственная пропаганда подготовила для этого хорошую почву и предоставила свои медиаресурсы для продвижения точки зрения РПЦ.
Святой и Великий Собор – уже история, но продолжается борьба за интерпретацию его результатов, и, по всей видимости, Православную Церковь снова ждет разделение: в зоне информационного и политического влияния Вселенского Патриархата результаты Собора будут оцениваться как положительные, а в зоне влияния России – как негативные.
Войти с помощью соц. сетей: