Я был рожден панком. Дело в том, что когда ты идешь по жизни так, как я шел, не связываясь с бандами, как большинство детей, то ты долбанный панк. Я сформировал Sham 69 в 1975 году, и мы пугали людей, играя по колледжам что были поблизости. Это было задолго до того, как кто-то упомянул при нас Sex Pistols. Мы не меняли ничего, как и Пол Уэллер — они (Jam) были модовской группой. The Stranglers были приличной паб-роковой группой, и когда пришел панк, они стали играть более мрачную и глубокую музыку, что-то типа Doors, только быстрее.

У Sham не было идеологии, кроме моей. Кроме меня самого. Я делаю это двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Мы играли три аккорда. Это были вещи вроде «What Have We Got». Мы играли такого плана вещи. Вроде «White Light White Heat» Все, что мы могли сыграть. Мы играли все трехаккордные вещи. Когда Sex Pistols впервые сыграли «Steppin' Stone» — мы уже вовсю играли такие вещи.

В 1973–74 году у меня была милая группа с названием Marauders. Это было что-то вроде r'n'b, но, как и Pistols, играли «Steppin' Stone», мы делали что-то похожее очень серьезно, очень хорошо. У нас был черный гитарист по имени Ричи Андерсон, который очень похож был на Кита Ричардса своей манерой игры. В Лондоне происходило много хорошего, например, Kilburn and the High Roads, Dr. Feelgood, Kursaal Flyers, 101ers. Еще много движения происходило вокруг Eddie and the Hot Rods. Все группы писали собственные вещи. Мы болтались где-то позади с нашими 25 % собственных песен.

Мы ходили на все группы, на которые могли попасть, в надежде найти что-то. Мы ходили на группу, игравшую в пабе через дорогу от дома бабушки Мика, 101ers. Мы всегда стояли в задних рядах, но нам нравился певец. Еще мы ходили на Winkies, Ducks Deluxe и, конечно же, Dr. Feelgood.

Мы торчали от паб-рока. В то время я очень серьезно занялся игрой. Я ходил на концерты Kilburn and the High Roads, Dr. Feelgood и на группу, о которой мало кто слышал, Scarecrow — они были из Ислингтона. Я ходил в Lord Nelson, чтобы послушать их. Меня определенно впечатлили Dr. Feelgood, когда они только появились. Уилко Джонсон, двигающийся по всей сцене был просто охуительным! Он бегал туда-сюда, играл на гитаре, лупя по струнам всеми пальцами. Я подумал: «Это ж, бля, просто классно!» Kilburn and the High Roads были похожи на Blockheads: Йен Дьюри был вокалистом и обладал особенным типом голоса. Они были очень забойными. Была еще одна группа, Moon. Я немного поработал у них в качестве роуди. Впервые я услышал Stranglers, когда находился с Moon на каком-то концерте на севере страны.

Мы с друзьями подсели на Stones и Who в семидесятые. Мы были большими поклонниками Faces. Мы играли в группе с названием Riff Raff в задних комнатах пабов. По-моему, в 1975 году мы начали возвращаться к раннему британскому r'n'b. Мы купили один из первых трех альбомов Stones и ранний Who.

Примерно в это же время мы увидели выступление Dr. Feelgood — они реально привлекли наше внимание — и еще Eddie and the Hot Rods, и их музыка очень на нас повлияла. И хотя люди сейчас и не соотносят ту пору с той музыкой, если посмотреть журналы того периода вроде Sounds 1976 года, то там везде Pistols и Eddie and the Hot Rods. Pistols несли одну форму панк-рока, а Eddie and the Hot Rods несли то, что традиционно считалось панк-роком: гаражный рок, такой как у Sam and Sham,? and the Mysterians.

Все это были американские группы, подражавшие группам Британского вторжения. Это был странный симбиоз ранних Stones и Who и ранних американских групп, музыка которых была подхвачена Dr. Feelgood и Hot Rods. Думаю, потому этот стиль и получил название «панк», а вовсе не из-за Sex Pistols. EP Hot Rods «Live At Marquee» была первой записью в этом направлении. Я купил их версию песни «Get Out Of Denver» — это была скоростная, 100 миль в час, версия, и она очень нас вдохновила. Мы взяли ранних Stones, ранних Who и Hot Rods и сделали их в соответствии со временем.

К моменту моего ухода Heavy Parrot переименовались в Rocking Pneumonia. Потом я играл в группе с названием Lipstick, сформированной из остатков Despair. Мы были на периферии паб-рокового круга. Мы играли в Elgin Arms, там же, где играли 101ers. Это происходило в 1975 году. Я знал ребят из Ducks Deluxe и Чарли из Kilburn and the High Roads — он играл с нами на басу несколько раз. Там я познакомился с Джо Страммером и 101ers. Они, вообще-то, забрали у нас лучший вечер: они получили вторник, потому что пришли туда раньше нас, а нам достался понедельник. Мы играли на Клэпхэм Коммон. У нас были разные составы, пока мы не определились в октябре 1975 года. Эдди возил группу повсюду и где-то перед Рождеством 1975 года мы стали обсуждать возможность создания новой группы. В то время я был в группе, которая играла каверы, такая ирландская шоу-банда. И еще я был рождественским ведущим в гей-баре в Хаммерсмите — то еще развлечение!

Мы были благодарны паб-рок-сцене. Это была фантастическая сцена, где играли молодые группы, учившиеся, как управлять аудиторией. Мы туда пришли под самый конец. Хью и я увидели выступление Dr. Feelgood и внезапно поняли, что значит настоящий рок-н-ролл, или ритм-энд-блюз, как его называли в те дни. У них была позиция, корни, они могли играть, и они потрясающе выглядели. Уилко был офигенным. Ты понимал, что рок-н-ролл может быть фантастическим даже на уровне пабов. Это нас вдохновило. Мы не могли играть так, как играли они. Они были намного более рок-н-ролльными, чем мы. Дела у них шли отлично и могли идти еще лучше, если бы Уилко не сорвался в Штатах.

Два года спустя я просто не мог поверить происходящему: Я жил с ним в одной квартире. Я был обычным парнем, который с благоговением смотрел на своего кумира, а к тому времени, как он стал жить в моей квартире, ему пришлось уйти из Feelgood или что-то в этом роде, и его звезда закатывалась, а моя восходила. Я все еще смотрел на него снизу вверх. Он был отличным парнем, очень образованным, очень эрудированным. Я видел, как Уилко меняет струну одной рукой: он вытащил ее из пакета, распрямил ее встряхнув, снял порванную струну, настроил новую и вот он снова готов играть — вот это я понимаю, великий рокер!

Я из Уокинга, как и Jam. В начале семидесятых, это был загнивающий городишко, не то что сейчас. Впервые я увидел Jam в 1975 году. Они играли небольшой концерт на втором этаже паба, хотя они существовали как группа с 1972 года. Как и другие молодые группы, они играли каверы. Уилко Джонсон очень повлиял на Пола Уэллера — это можно услышать в его манере игры на гитаре.

В 1975 году мы гастролировали по Америке. У нас был контракт с CBS. Первым делом мы поехали на их ежегодный съезд в Сан-Диего. Все новые группы начинали свои туры там. Мы отыграли свою программу и создали ажиотаж. Босс СBS просто ошалел. Мы были наивными голубоглазыми мальчишками, а они собирались вложить в нас деньги и сделать миллионерами. Но не получилось.

Мы провели два длинных тура в течение весны и лета того года и записали альбом Stupidity, когда вернулись обратно. Назло всем мне хотелось сделать альбом по-настоящему живым. Я мало что понимал в звукозаписи, но знал, что мне было нужно. Мне хотелось оставить фальшивые ноты. В то время ты покупал концертные альбомы с наложенными в студии басовыми и барабанными треками. Они хотели от нас того же, но мы отказались, и было очень приятно, когда Stupidity поднялся до первого места.

Я слышал всевозможные истории от разных людей, говоривших мне лично, что мы повлияли на них. Многие ребята из панк-групп определенно переняли кое-что у Dr. Feelgood. Они взяли у группы абсолютную энергию и простоту. Такой рок-н-ролл в те времена не часто можно было услышать. То, как группа выглядела и все такое, нравилось людям. Разные люди по обе стороны Атлантики были по-разному затронуты Dr. Feelgood. Но во всей сцене, из которой вышел панк, каждый на кого-то повлиял. Я думаю, все настолько важно, насколько это ощущается. В те времена, когда мы делали это, мы были чертовски важными и так себя и ощущали! По прошествии времени группу Dr. Feelgood стали забывать. Теперь уже нет такой живой энергетики. Как сказал Дуг Сэм: «Это просто не имеет значения».