Костоправа разбудил вороний грай и шум крыльев. Он встал и пошел к выходу из храма. Сквозь сумрачный туман леса пробивался призрачный рассвет.

Вернулась Душелов. Черные жеребцы были взмылены – им пришлось долго скакать, и гнали их немилосердно. Ведьму сразу атаковали пронзительно вопящие вороны. Ругаясь и отмахиваясь от них, она позвала Костоправа. Подойдя, он спросил:

– Где ты была? В твое отсутствие кое-что произошло.

– Это я уже поняла. Я ездила за твоими доспехами. – И она указала на второго жеребца.

– За моими доспехами? В Дежагор? Зачем?

– Затем, что они нам понадобятся. Расскажи, что тут стряслось.

– Как там они? Мои ребята?

– Пока неплохо, вопреки моим ожиданиям. Может, еще какое-то время продержатся. А вот Тенекрут не в лучшей форме. – В выбранном ею голосе звучало раздражение. Но через минуту она перешла на другой – как у капризного ребенка. – Давай выкладывай. Эти птицы гомонят всем скопом, невозможно понять, что они пытаются рассказать.

– Вчера тут проехал Ревун.

Она подняла деревянный ящик до уровня глаз, но не дала Костоправу возможности увидеть лицо внутри.

– Ревун? А ну-ка, поподробней.

Костоправ выполнил требование.

– Итак, игра все интереснее. И как же Длиннотени удалось выманить его из болот?

– Не знаю.

– Да это риторический вопрос. Пойдем, Костоправ. Я устала, и настроение паршивое.

Он двинулся следом – испытывать ее терпение не хотелось.

Душелов потолковала с воронами. Их слетелось столько, что ее самой не было видно в стае. Как-то она ухитрилась усмирить этот хаос. Минутой позже храм задрожал от хлопанья бесчисленных крыльев. Черная туча унеслась на юг.

Душелов вошла в храм. Костоправ держался в отдалении и помалкивал. Он был не из робкого десятка, но и не из тех, кто сует палец кобре в пасть.

Наступило утро. Костоправ проснулся. Душелов, судя по ее неподвижности, крепко спала. Он отбросил искушение. Да и недолго продержалась мысль о побеге, так, только мелькнула. Эту змею врасплох не застанешь. Она, может статься, вообще не спит. Отдыхает, бодрствуя. Возможно, сейчас проверяет его. Он вообще ее спящей никогда не видел.

Костоправ занялся завтраком. Пока он готовил, Душелов встала. Он был слишком поглощен хлопотами и не заметил ее приближения. Вспышка розового света испугала его. Обернувшись, он увидел перед ней клубы розового дыма. Оттуда выскочила маленькая, похожая на детскую, фигурка. Вновь прибывший жестом поприветствовал женщину и развязной походкой направился к Костоправу:

– Давненько не виделись, начальник. Как делишки?

– А что бы ты предпочел, Жабомордый, – горькую правду или сладкую ложь?

– Эге! Да ты не очень-то удивлен моим визитом.

– Нет. Я считал тебя растением. Управлять демонами – слишком сложная задача для Одноглазого.

– Эй, эй! Следи за языком. Я вовсе не демон, а бес.

– Прошу извинить за ошибку в видовой принадлежности. А ведь ты надул меня, бес. Я думал, ты в подчинении у Меняющего Облик.

– У этого болвана? Да чем он может меня прельстить?

Костоправ пожал плечами.

– Ты в Дежагоре был? – Он едва сдерживал застарелую ненависть. Этот бес должен был помогать Черному Отряду, но исчез в ту самую минуту, когда решился исход сражения. – Какие новости?

Жабомордый был всего два фута ростом, хотя выглядел как взрослый. Он взглянул на Душелов и получил неуловимый для Костоправа разрешающий жест.

– Начальник, этот Могаба – сущий изверг. Так и сыплет неприятности на голову Хозяев Теней. Выставляет их на посмешище. Съедает по кусочку их армию. Конечно, долго это продолжаться не может. С ним твои старые приятели – Одноглазый, Гоблин и Мурген. Но им не нравятся действия Могабы, а ему не нравится снова и снова слышать об этом. Мало того что между ними разлад, глядишь, Тенекрут вот-вот сорвется с поводка. И тогда пойдет совсем другая игра.

Костоправ оторвался от стряпни:

– Говоришь, Тенекрут сорвется с поводка?

– Ага. Как тебе известно, ему крепко досталось в битве. Пока он валялся пластом, его старый приятель Длиннотень навел на него порчу и лишил всей колдовской силы. Эти Хозяева Теней – такие лапочки, каждый норовит подставить другому ногу, даже когда самого за задницу хватает крокодил. Так вот, вроде бы Длиннотень хочет ослабить контроль за Тенекрутом – совсем чуть-чуть, чтобы тот помог ему уничтожить Дежагор, – а затем, прихлопнув этого шута, стать властелином мира.

Понизив голос почти до шепота, Душелов произнесла:

– Но теперь ему придется считаться и с Ревуном. А также со мной.

С физиономии беса сошла ухмылка.

– Твое существование вовсе не такая тайна, как ты надеешься.

– Проклятье! – Она зашагала по комнате. – В чем моя ошибка?

– Не стоит из-за этого переживать. Ведь никто не знает, где ты прячешься. И возможно, однажды они пожалеют о том, что плохо обращались с тобой. – Бес совершенно по-детски захихикал.

С Жабомордым Костоправ познакомился в Гиэ-Ксле, далеко на севере. Там беса приобрел Одноглазый, один из отрядных колдунов. Все, кроме Одноглазого, сомневались в преданности Жабомордого, но, надо признать, тот принес кое-какую пользу.

– Ты что-то затеяла? – спросил Костоправ.

– Да. Встань.

Он встал.

Душелов прижала руку в перчатке к его груди:

– Так, ты вполне здоров, а у меня мало времени.

Его охватила нервная дрожь. Он знал, чего хочет от него Душелов, но не имел ни малейшего желания это сделать.

– Так я и думал. Вот для чего ты вызвала сюда Жабомордого. Поручила ему следить за мной. Неужели ты веришь бесу?

– Эй, начальник, – заныл коротышка, – обижаешь. Конечно она верит. Я всю жизнь служу высоким целям.

– Одного моего слова достаточно, чтобы обречь его на вечные муки. – Голос на этот раз был девчоночий, шаловливый.

Иногда эти перемены пугали Костоправа.

– И это тоже, – сразу помрачнел бес. – Жизнь – штука тяжелая, Капитан. Мне никто не верит и не дает поблажек. Одна ошибка – и все, получай вечный срок в адском пекле, а то и что-нибудь похуже. Это все вы, смертные, придумали.

Костоправ презрительно оскалился:

– Одна ошибка, говоришь? И чего эта ошибка будет стоить мне?

– Да ничего особенного, хотя вряд ли тебе понравится.

Вмешалась Душелов:

– Хватит собачиться. Костоправ, предстоит операция, готовь инструменты. А мы с бесом обеспечим все остальное.

Обнаженное туловище колдуньи парило в четырех футах над полом. Ее голова, уже извлеченная из ящика, лежала на каменном столике рядом, и глаза напряженно смотрели. Поза была полулежачей. Костоправ окинул взглядом тело – идеальное, хотя кожа бледная, с восковым оттенком. Только одно тело могло сравниться с этим в его глазах. Принадлежащее ее сестре.

Он взглянул на беса, который примостился на голове выступающего из стены каменного чудища. Жабомордый подмигнул:

– Покажи-ка, на что ты способен, Капитан.

Костоправу это бодрости не прибавило. Он посмотрел на свои руки. Не дрожат – сказывается опыт хирурга, приобретенный на полях сражений, когда оперировать приходилось в самых жутких условиях.

Он шагнул к столу. Колдунья владела самым лучшим набором хирургических инструментов на свете.

– Это потребует времени, бес. И если я велю что-то сделать, ты немедленно сделаешь. Понятно?

– Какой разговор, начальник? Помогу, но изволь объяснить, что от меня требуется.

– Я начну с того, что уберу рубцово-измененную ткань. Это тонкая работа. Ты поможешь остановить кровотечение.

Костоправ не был уверен, что кровотечение возникнет. Ему еще не приходилось оперировать пациентов, обезглавленных пятнадцать лет назад. Слабо верилось в удачный исход. Но с другой стороны, Душелов-то жива. Вопрос в том, насколько она сильна. Способна ли помочь себе. Каков будет ее вклад в операцию? Костоправ всего лишь соединит ткани шеи и головы. Все остальное – как срастутся нервные окончания, кровеносные сосуды – зависит от нее.

Нет, не получится ничего, просто не может получиться.

Он взялся за инструменты. И скоро настолько увлекся работой, что и думать забыл о том, чем чревата неудача.