Пес Жабодав лежал в тени акации и глодал берцовую кость, ранее принадлежавшую одному из солдат Хромого.

Ту ночь, когда был захвачен монастырь, пережить удалось лишь дюжине бойцов. Из этой дюжины половина умерла потом. Если ветер дул с севера, зловоние становилось невыносимым.

Из шаманов выжили только двое. Выжили – не значит уцелели. Пока они не поправятся, Пес и Хромой будут слабы – не намного сильнее, чем в Курганье, откуда начался их поход.

Одним глазом Жабодав следил за скатами, что кружили над монастырем, без устали пытаясь нащупать уязвимые участки защитного купола. Найдя такое место, щедро осыпали его молниями. Лишь одна из ста причиняла ущерб, но и этого было достаточно, чтобы Хромой постоянно тратил энергию на ремонт.

Победа над летучим китом дала всего лишь двухчасовую передышку. Затем прибыло второе чудище, и борьба возобновилась. Теперь китов собралось уже четыре, и они были полны решимости отомстить за гибель собрата.

Пес Жабодав встал, скрипя больными суставами, и зигзагом двинулся между опасными участками к низкой и тонкой стене, что окружала развалины монастыря. Он очень сильно хромал. Древесная нога сгорела в пожаре, когда крылатая змея обратилась против своих хозяев. Но Хромому досталось куда хуже, и это служило Псу Жабодаву каким-никаким утешением. Хромой остался вообще без туловища.

Но трудился над его восстановлением.

Как же врагам, дьявол их побери, удалось превратить свое поражение в победу?

Пес Жабодав встал на задние лапы, закинул переднюю на верх стены, вытянул шею.

Зрелище превзошло самые худшие ожидания. Говорящие камни собрались в таком множестве, что образовали сплошное кольцо. Там, где земля повлажнее, пировали ходячие деревья, истомленные вечной засухой на равнине Страха. Скоро они приблизятся вплотную к стене, чтобы разрушить ее быстрорастущими корнями.

По земле скользили тени скатов, галопом носились эскадроны кентавров. Люди-кони учились атаковать и забрасывать противника дротиками.

Диковинная эта орда скоро двинется на приступ. И некому будет дать ей отпор, ведь Хромой бестелесен.

Знай враг, насколько слабы осажденные, он бы уже напал. Все же Хромому хватило ума затаиться – тварям, что снаружи, неизвестно, в каком он состоянии. Жабодав рассчитывал на осторожность Белой Розы – та заподозрит, что неприятель своей показной слабостью заманивает ее в ловушку.

Хромому нужно выиграть время. И ради этого он готов пойти на все, пожертвовать кем угодно.

Пес Жабодав заковылял назад, к полуразрушенному храму. За ним следил бледный от страха часовой.

Люди уверены, что они обречены. За добытое в походе немыслимое богатство заплатить придется гибелью души – и ни единого медяка из награбленного они не успеют прокутить.

Смерть близка. Теперь и в дезертирстве не найти спасения.

Один все же попытался. За стену-то он выбрался, а вот через вражеское оцепление не проскользнул. Время от времени его заставляют истошно вопить – намекают, что слишком сердиты на Хромого и его банду, а потому не намерены брать пленных.

По тесным коридорам, по крутым узким лестницам Пес Жабодав пробирался в глубокое подземелье, где устроил себе логово Хромой. Здесь можно было не опасаться громадных камней и всего прочего, что норовили обрушить на головы осажденных летучие киты.

Помещение Хромой себе выбрал самое большое, сырое и заплесневелое. Но там было светло, насколько это позволяли искусственные источники. Яркое освещение требовалось скульпторам, чтобы работать споро.

За этой работой следила с полки голова Хромого. А еще наблюдали двое вооруженных охранников и один из шаманов. Роль скульпторов досталась трем из дюжины святош, которым посчастливилось пережить массовое истребление монастырской братии.

Какой будет награда за добросовестное выполнение задачи, они могли только догадываться. Монахи тешили себя надеждой, что гости благополучно уберутся, позволив хозяевам вернуться к прежним делам.

В юго-западном углу крипты, на возвышении, бил ключ, там монахи брали воду. Под источником, постоянно увлажняемая, лежала груда лучшей в мире горшечной глины. Посуду из нее монастырь лепил вот уже который век. Узнав о запасах глины, Хромой пришел в восторг.

Подчиняясь указаниям Взятого, люди вылепили ему тело, о котором он мог только мечтать, когда жил в доставшемся от природы – чахлом, корявом, мелком. Теперь вместе с головой у него будет рост шесть с половиной футов, а уж сложение – всем девкам на загляденье.

Рельеф нового тела был готов уже на треть, и монахи не жалели труда, вытачивая каждую складочку, каждую пору точь-в-точь как у настоящего человека, – и само собой, без единого изъяна.

Из троих жрецов ваял только один, двое других следили, чтобы статуя не высыхала, покрывали ее маслом, препятствовавшим испарению влаги.

Пес Жабодав не задержал взгляд на истукане. Лишь прикинул, долго ли еще пробудет на их стороне удача, и пришел к неутешительному выводу. Через день-другой твари, осаждающие монастырь, решатся штурмовать.

Он выбрался наверх. Там рыскал от стены к стене, выискивал путь к спасению.

Решившись, Жабодав помчался во весь опор прямо на говорящие камни. Гигантский прыжок – и менгир позади. Противник никак не ожидал, что Пес бросит Хромого в беде.

Ничего, он найдет себе более здравомыслящего партнера. Хромой – не единственный древний, которому удалось выжить.