Глава 8

Кент Мердок успел переложить свой аппарат, оборудование и плащ из служебной машины в свою еще до того, как поднялся наверх, так что теперь он открыл свою машину и залез внутрь. Ему хотелось выпить, как посоветовал Вайман, но совершенно не улыбалась перспектива заходить в шумный бар, поэтому он решил отложить это дело до дома. Оказалось, что ему пришлось ждать дольше, чем он предполагал, потому что по дороге в голову пришла одна мысль. Он сделал круг и снова вернулся к дому, где жил Брэди.

Привела его сюда не ностальгия, а знание одной детали, которая, по его мнению, была известна только ему и Тому. Полиция осмотрела квартиру и не нашла ничего интересного, но поскольку они едва ли могли знать о существовании тайника в письменном столе Брэди, все еще имелся шанс обнаружить что-то стоящее.

Вот о чем он думал, когда вошел в темный вестибюль и толкнул внутреннюю дверь. У него не было ключа от квартиры Тома, но зато он хорошо знал его замок, а в бумажнике всегда имелась отмычка, давно подаренная ему другим частным детективом, которого звали Джэком Феннером.

Остановившись на тускло освещенной площадке второго этажа, ом достал ее, подергал на всякий случай ручку, убедился, что дверь заперта, и принялся за работу.

Он не торопился. Замок поддался сразу, он спрятал отмычку обратно в бумажник, отворил дверь и бесшумно вошел. И тут же замер на месте, когда дверь медленно закрылась за ним. Его рука, потянувшаяся к выключателю, задержалась в воздухе.

Ни тогда, ни позже Мердок не мог понять, что же его насторожило. Он не слышал никаких подозрительных звуков, даже дверь за ним захлопнулась очень тихо, уничтожив узкую полоску света, проникшего из холла.

До этого момента у него не было ощущения приближающейся опасности, а когда оно появилось, он попытался прогнать его, сказав себе, что это плод его воображения, разыгравшегося вследствие всего пережитого за день.

И тем не менее, он сразу же неслышно отпрянул в сторону, пригибаясь, чтобы стать меньше ростом, причем беспричинный страх не проходил, как будто какая-то радарная установка в его мозгу в сочетании с врожденным инстинктом предупреждала его, что он здесь не один.

Подчиняясь интуитивной тревоге, он то замирал на месте с открытым ртом, стараясь не дышать и вслушиваясь в тишину, то продвигался вперед, напрягая слух. Все чувства у него были обострены, и, наконец, откуда-то долетел звук, похожий на шепот, который доказал ему, что инстинкт его не обманул.

Поскольку Мердок был знаком с этой комнатой так же хорошо, как со своей собственной, он сразу же определил, откуда доносился звук и чем он был вызван: это шаркал по ворсу ковра какой-то тяжелый предмет.

Справа от него два окна выходили на улицу, их едва различимые очертания говорили о том, что занавески были задернуты. По левую сторону находились две двери, одна вела в спалыпо и ванную, вторая — в крошечную столовую и кухню. Позади имелась еще одна дверь — запасный выход из этой квартиры.

Мердок стал продвигаться в этом направлении, руководствуясь знанием расположения мебели. То, что он может включить свет и предпринять лобовую атаку, не приходило ему в голову, потому что он практически не сомневался, что в квартиру Тома Брэди проник его убийца, чтобы разыскать нечто крайне важное.

Человек, явившийся в контору Тома, имел при себе оружие, такой был логический вывод, с которым было трудно не считаться. А раз так, то значит и сейчас он был вооружен. Так или иначе, у Мердока не было намерения стоять неподвижно на месте в ожидании того, что незваный гость убежит по лестнице.

Поэтому он с большой осторожностью продолжал приближаться к дверям в столовую, порой слыша перед собой металлическое позвякивание. Откуда-то потянуло холодным воздухом. Это подсказало ему, что задняя дверь открыта, а поскольку Мердок знал, что у нее нет автоматического замка, он мог не опасаться, что ее закроют с другой стороны.

Ни до чего не дотрагиваясь, подвигаясь осторожно и полагаясь на свою память, он прокрался на кухню, где линолеум на полу полностью заглушал его шаги. Вытянутая вперед рука нащупала край распахнутой наружной двери, а когда он остановился тут, чтобы восстановить дыхание и прислушался, то уловил слабое поскрипывание ступенек под ногами чуть ниже.

Сохраняя прежнюю дистанцию, Мердок начал спускаться, его пальцы касались перил с правой стороны. Вот и крошечная площадка, где лестница делала поворот. Это был уже последний марш, и в тот самый момент, когда Мердок поставил ногу на первую ступеньку, он услышал, как внизу раскрылась дверь и пахнуло прохладным ночным воздухом.

Тогда он пошел быстрее и через несколько секунд был внизу. Инстинкт самосохранения подсказал ему, что надо все еще действовать осторожно. Он нащупал ручку, нажал на нее и приоткрыл дверь на пару дюймов. Неожиданно ночь показалась ему удивительно яркой из-за отраженного света какого-то уличного фонаря. Не зная, что его ожидает за дверью, Мердок стал постепенно расширять отверстие. И тут раздался выстрел, и дверь сразу же захлопнулась.

Мердок стоял на месте, пуля впилась в стену, где-то выше его головы.

Впервые он попробовал трезво оценить положение вещей и решил, что оно было для него неважное. С одной стороны, выстрел вроде бы предупреждал его, а с другой — никто не мог поручиться, что враг не устроил засады и не дожидается его появления. При мысли о том, что могло произойти открой он пошире дверь в пылу погони, у него сразу вспотело под мышками, а в коленях появилась неприятная дрожь.

Он тихонько выругался, продолжая стоять в темноте, несколько раз обозвал себя дураком и недотепой, но при этом все же не представлял, как бы он мог иначе действовать.

Досчитав до тридцати и решив, что прошло полминуты, он предпринял вторую попытку открыть дверь, не потому, что он ожидал кого-то увидеть, а просто чтобы выяснить обстановку.

На этот раз все сошло без осложнений. Выйдя наружу, он очутился в узком тупике, обсаженном с двух сторон деревьями. Пару минут он постоял, чтобы проветрить свои мозги, потом повернул назад в душную темноту черного хода, и очутился на кухне.

Свет он включил только в общей комнате. Стоило ему увидеть знакомую обстановку, как его опять охватила тоска и чувство собственного бессилия.

Нет, ему не хотелось задерживаться в этой комнате, поэтому он тут же подошел к письменному столу и выдвинул нижний ящик справа, в глубине которого помещался тайник. Брэди когда-то показал его Мердоку, сообщив, что здесь он хранит «все свои ценности».

В тайнике оказалась сберегательная книжка местного банка и три конверта официального вида. И только.

Он ни минуты не сомневался в своем праве вскрыть эти документы, потому что в тот самый вечер Брэди сказал ему, что если с ним что-то случится, Мердок должен будет позаботиться о том, чтобы все то, что находится в тайнике, было передано его дочери Алисе или ее поверенному.

В первую очередь Мердок открыл сберегательную книжку и увидел, что Брэди смог накопить всего-навсего 2000 долларов па имя его дочери. В одном конверте находились страховые полисы на десять тысяч долларов, также на имя его дочери. Во втором — акции на полторы тысячи долларов, в третьем — завещание Тома Брэди. Он оставлял все, что у него имелось, своей дочери Алисе, оговорив, какая часть денег предназначалась на обучение ее детей.

Проработав напряженно всю жизнь, Брэди оставил сущие пустяки своим наследникам, отказывая себе решительно во всем.

Убрав на прежнее место книжку и конверты, Мердок подумал, что имелись еще деньги, которые следовало бы добавить к сумме наследства. Премия.

Если бы он остался в живых, он бы непременно получил эти деньги, и неожиданно Мердоку показалось страшно важным отыскать его отчеты и получить у Гарриет Олдерсон эту премию, которая была обещана Тому. И даже сейчас, когда снова не оправдались его надежды, он, подогреваемый чувством ярости, в который уже раз дал слово отомстить.

Он поехал теперь прямо домой, потому что необходимость выпить чего-нибудь крепкого стала теперь особенно ощутимой. Он вынул свой аппарат, чемодан и плащ и запер машину. Поднявшись к себе в квартиру, он сложил все вещи в прихожей, и пошел на кухню.

Смешав скотч с небольшим количеством содовой, он успел сделать всего один глоток, когда раздался звонок в дверь. Нахмурившись, Мердок подошел к двери, не зная, кто бы это мог быть, и не слишком интересуясь, широко распахнул дверь. Он отступил в сторону. Двое мужчин, стоявших у входа, вместе шагнули в переднюю.

Он тут же понял, что не знает их, и подумал, что они наверняка снаружи ожидали его появления. Тут же мелькнула мысль о Салли Фишер с двумя хулиганами. Он еще пока не знал, имеется ли связь с этими событиями, но не сомневался, что эти двое причинят ему неприятности. Но в его теперешнем положении это его вполне устраивало.

Он допил остатки своего напитка и поставил стакан на стол, потом медленно оценил своих противников: один был примерно его роста и веса, второй — худощавый парень с лоснящимися черными волосами.

— О’кей, — сказал он, — чего вы хотите?

— Проверить, — ответил тощий, — сначала у тебя в карманах, приятель.

— Где ваш пистолет?

— У нас нет оружия.

Тощий похлопал себя по карману.

— Но я не думаю, что оно нам понадобится. Эдди обо всем позаботится.

— Суровая речь.

— Если только у тебя в голове появились всякие бредни, ты убедишься, что мы и правда можем быть суровыми! С нами шутки плохи!

Мердок усмехнулся и спросил, знают ли они, что искать.

— Мы сообщим тебе… Просто подними-ка руки и стой смирно. Эдди, следи за ним.

К этому времени Мердок понял, что они не только были людьми беспринципными, и даже жестокими, но и хвастались своей непреклонностью, силой и тем, что они настоящие бандиты.

Его руки все еще были свободно опущены, когда Эдди шагнул поближе. Тощий обошел его кругом, Мердок приготовился к тому, чтобы обрушиться всем своим телом на Эдди. Он подумал об ударе под подбородок. Тощий тем временем ощупал его карманы и все еще изображая из себя прожженного бандита, сунул ему руку под мышку, ощупывая внутренний карман.

Это сильно облегчило задачу Мердока, который в армии увлекался борьбой самбо и научился многим весьма полезным приемам.

Зажав руку тощего локтем, он дернул его на себя и перекинул через спину, стремясь сбросить его на Эдди. Тому невольно пришлось отскочить, среагировал он правильно, но слишком медленно. В тот момент, когда тощий ударился шеей о доски пола, Мердок прыгнул на Эдди, целясь ему в живот. Эдди охнул и сложился пополам. Воспользовавшись этим, Мердок нанес запрещенный в спорте удар ребром ладони по шее Эдди и одновременно выхватил пистолет, высунувшийся из кармана тощего. Подумав немного, Мердок таким же манером стукнул еще и тощего.

Зная, что оба негодяя на несколько минут вышли из строя, Мердок схватил аппарат и заснял сначала Эдди, который теперь сидел совершенно зеленый, ловя раскрытым ртом воздух, потом тощего, который тоже чуть приподнялся, оглашая воздух виртуозной руганью и потирая руками шею.

Закончив фотографирование, он велел им не шевелиться, проверил оружие, убедился, что оно заряжено, взял их на прицел и набрал номер лейтенанта Бейкона.

— Лейтенант, — спросил он, — когда вы собираетесь домой?

— Уже надел пальто и шляпу.

— Тогда послушайте меня.

Он рассказал лейтенанту о случившемся, напомнил нападение на Салли и закончил словами:

— Возможно, тут имеется какая-то связь между этими событиями, хотя я в этом сомневаюсь. Тот, кто побывал в студии, забрал пленки, а мне кажется, что эта пара как раз искала то, что я сделал для Тома Брэди.

— Ну что ж, звучит разумно… Вы не знаете, кто они такие?

— Нет.

— О’кей! Я пришлю сейчас за ними, а допросят их сейчас или завтра утром. Я сам за них возьмусь…

Двое людей, присланных Бейконом, представляли собой забавную пару. Один из них был широкоплеч, широконос, здоровяк лет пятидесяти. А второй — много моложе, с кудрявыми темными волосами и вежливыми манерами. Именно он произвел положенный обыск задержанных, пока Мердок вручал пистолет его напарнику и объяснял, как все было. Этот детектив, по-ввдимому, знал Мердока, хотя не мог вспомнить его имени.

— Вы справились с ними обоими? — воскликнул он.

— Они были беспечны, хотели продемонстрировать, как они опытны, и забыли об осторожности.

— Раз они такие опытные, — насмешливо произнес детектив, — может быть, ты наденешь на них наручники, Гарри?

Эдди подчинился без звука, зато тощий не закрывал рта. Он кричал, что у полиции нет права их задерживать, что Мердок возвел на них поклеп, что он первым затеял драку, а они пришли с самыми благими намерениями к нему и так далее. Что они будут жаловаться…

— Хорошо, — сказал пожилой детектив и показал на пистолет. — Что в отношении этой игрушки? Разрешение на оружие имеется?

Тощий сразу же скис.

— В таком случае у вас будет возможность предъявить его… Пошли. Уже поздно и мистеру Мердоку наверняка пора ложиться спать.

Тощий снова пытался протестовать, но тут детектив озверел и сказал, что предъявит ему еще и обвинение в сопротивлении полиции при исполнении служебных обязанностей.

После этого воцарилось спокойствие, и задержанных увели из квартиры.

У Мердока заметно поднялось настроение. Он налил себе еще скотча, запер на все запоры входную дверь, перезарядил по раз и навсегда установившейся привычке фотоаппарат. Потом он взял свой плащ и повесил его на вешалку, при этом он заметил грязное пятно на плаще на уровне плеч на спине. Он тихонько выругался, потому что только что взял его из чистки, но припомнив, как он закидывал его на заднее сиденье машины и использовал в качестве подушки на полу в редакции, решил, что сам виноват.

Через десять минут он уже лежал в постели, но прошло порядочно времени, прежде чем ему удалось заснуть. Теперь он старался вспомнить все, что мимоходом заметил в документах, которые снимал днем для Тома. Как только он сосредоточился, знакомые детали стали выплывать из памяти. Там было что-то о женщине по имени Руфь Колби и о мужчине Бенджамине Дентоне, но больше всего его встревожило имя Джерри Олдерсона.

Джерри Олдерсон, избалованный любитель удовольствий, тридцатилетний холостяк, объяснявший свое одиночество тем, что не может жениться без одобрения матери… А вот в голове у Мердока мелькнуло свидетельство о браке Джерри Олдерсона, полученное в 1951 году в Сан-Франциско… Касалось оно этого самого Джерри Олдерсона или какого-то другого, кто просто воспользовался этим именем?