Глава 7

Пока Бейкон подавал сигналы через улицу сержанту Кио, Мердок, кинув плащ на спинку заднего сиденья, чтобы он не мешал, сел за руль. Все заняли свои места. Кэрби захлопнул дверцу и Мердок вырулил на дорогу, следя в зеркальце, чтобы Кио успел занять место позади него. После двух поворотов налево они оказались у Блейстана, а через пять минут снова перед «Сити-отелем».

На этот раз лейтенант разрешил Мердоку и Кэрби сопровождать его, потом они втроем вошли в вестибюль и двинулись к стойке. На полдороге Мердок заметил Барри Денхема, который в уголке читал газету, поэтому он догнал лейтенанта и схватил его за рукав.

— Там сидит Денхем, — сказал он.

— Отлично. Познакомьте-ка нас.

Очевидно, Денхем заметил их, а потом, узнав Мердока, отложил газету, заулыбался и спросил:

— Привет, Мердок! Хотите меня видеть?

— Мы пришли справиться о вас у дежурного, но я случайно заметил, что вы сидите тут. Познакомьтесь, это лейтенант Бейкон и Френк Кэрби.

Все трое произнесли «хелло», но не сделали попытки пожать друг другу руки. Что касается Денхема, то, взглянув на лейтенанта, он спросил:

— Городская полиция?

— Отдел убийств.

— Прекрасно, это не по моей линии… Зачем пожаловали?

— Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Валяйте!

— Будьте любезны сообщить нам, чем вы занимались сегодня вечером?

— С какого часа?

— Часов с пяти.

— Днем я был на треке. Приехал туда в шесть, пропустил пару стаканчиков, принял душ и отдохнул. До девяти вечера я оттуда не выходил;

— Дождь шел?

Денхем заколебался и надул губы. Внешне он был хорошо сложенным крупным мужчиной, но рыхлым на вид, с темными волосами, слишком длинными на вкус Мердока, и небольшими усиками. У него были маленькие светло-голубые глаза, цвет которых как-то не соответствовал черным бровям и смуглой коже. Вообще-то он был скорее красивым человеком, несмотря на грубоватые черты лица и маленький рот. Однако Мердок всегда считал, что этому типу нельзя полностью доверять, потому что Денхем принадлежал к категории тех людей, которые умеют врать весьма убедительно, что в случае опасности Денхем будет готов на любую подлость и жестокость.

Сейчас же, слегка склонив голову, он ответил:

— Дождь только что начинался.

— Что было дальше?

— Я поехал в «Севилл» пообедать… А в чем, собственно, дело, лейтенант? Кого ухлопали?

Бейкон сказал ему, и Денхем тут же заявил, что никогда не слышал про Тома Брэди. Он торопливо объяснил, что Брэди работал на Олдерсонов и что они только что были у них.

— У вас есть какие-нибудь документы, удостоверяющие вашу личность? — спросил он внезапно.

Бесцветные глазки Денхема сощурились, он ощерился, как рассерженный пес.

— Почему вы не выметаетесь? — спросил он злобно. — Я ответил на ваши вопросы про сегодняшний вечер. Если проверка вас не удовлетворяет, приходите еще раз.

Бейкон не повысил голоса, но модуляция его изменилась. Мердок, наблюдавший за ним, почувствовал восхищение тем, как лейтенант спросил:

— Вы носите пальто, Денхем?

— Да, вот оно…

Он ткнул пальцем в плащ, переброшенный через спинку соседнего стула.

— Наденьте его на себя или возьмите с собой, как вам угодно… и поехали в управление.

— На каком основании?

— Из того, что я слышал о вас, обвинение в бродяжничестве будет в самый раз. Не мешкайте.

Он протянул руку к Денхему, тот внезапно отпрянул назад. Он сник на глазах и наглости у него как не бывало. Он попытался развязно улыбнуться, опустил глаза и вытащил бумажник.

— Удостоверение личности? Разумеется, есть. Стоит ли из-за этого поднимать шум? Вот, пожалуйста.

— Достаньте сами.

Денхем извлек из бумажника водительские права и, как показалось Мердоку, подобие визитной карточки. Бейкон внимательно их рассмотрел и вернул владельцу.

— Я слышал, что вы актер? — спросил он. — Работаете?

— Нет, но у меня есть перспективы на лето.

— Вы сводный брат Риты Олдерсон?

— Точно.

— Она помогает вам?

— Я получаю пособие… тысячу долларов в неделю.

— Как давно вы находитесь в городе? — спросил Бейкон, не обращая внимания на насмешку.

— Около двух месяцев.

— Вы знакомы с Олдерсонами?

— Немного. Один раз обедал у них. Денхем снова беззаботно улыбнулся.

— По моему, я не понравился старушке… недостаточно почтительно кланялся.

— Олл райт, — сказал Бейкон, — никуда не уезжайте. Возможно, завтра мы вас вызовем для дачи показаний.

Он повернулся и, слегка кивнув Мердоку, двинулся к выходу. Спина у него была совершенно прямой, плечи расправлены, шляпа надета строго по центру.

Салли Фишер жила в старом особняке из коричневого камня, недалеко от Хименвей-стрит. Дом, как и многие его соседи, был превращен в многоквартирный дом, но высокое крыльцо не было уничтожено, как и парадный вход, который бывал заперт только в зимнее время.

Их встретил детектив, когда лейтенант первым подошел к ступенькам. Из его слов явствовало, что его прислал сюда Бейкон осмотреть квартиру Тома Брэди. С точки зрения Бейкона, результаты были нулевыми.

— Там нет ни оружия, — докладывал детектив, — никаких отчетов и бумаг. В камине есть только зола, вот и все. Вот ключ, который я взял у управляющего на тот случай, если вы надумаете сами заглянуть туда.

Бейкон сказал «олл райт» и отпустил детектива. Они вошли в дом и стали подниматься по лестнице. Проходя мимо знакомой квартиры на втором этаже, в которой Мердок часто бывал и где проводил долгие часы за кружкой пива, ведя с Томом Брэди бесконечные беседы на самые различные темы, Мердок снова почувствовал, как у него болезненно сжалось сердце, а к горлу подступил комок.

Только после того, как они поднялись на последний этаж и Салли Фишер отворила им дверь, Мердоку удалось справиться с собой и прогнать горькие воспоминания.

Салли присела на кушетку, стоящую напротив двери. Маленькая, но приятно округлая девушка с глазами газели и коротко подстриженными каштановыми волосами. У нее был чуть вздернутый носик и ротик с пухлыми губками, которые часто раздвигались в ослепительной улыбке, и именно потому, что она часто улыбалась, Мердок был потрясен ее видом: покрасневшие от слез припухшие веки, дрожащие губы и бледные щеки.

— Эх, — сказал он глухо. Подошел к кушетке, сел рядом с девушкой и похлопал ее по руке. — Сейчас все в порядке?

— Я горюю не из-за этого, — сказала она потерянно, — а из-за того… мистера Брэди.

— Да-а…

Тут уж Мердок ничем не мог ее утешить.

— Но почему? — спросила она, так и не удержавшись от слез. — Как у кого-то поднялась рука? Он был таким замечательным, таким добрым… таким…

Она не могла продолжать.

Мердок держал ее за руку, лицо у него пылало, глаза сверкали злобным блеском, он с трудом заставил себя вслушиваться в слова детектива, рапортующего Бейкону.

Он сразу же понял, что это сотрудник местного отделения полиции, который не имел никакого отношения к расследованию убийства. Сюда он был послан после телефонного звонка Салли в полицию о нападении на нее. Из его рапорта явствовало, что Салли рано пообедала со своей приятельницей и пошла в кино. Вернулась она домой около половины десятого. Как только она вошла в вестибюль, двое мужчин справились, она ли Салли Фишер, схватили ее, стукнули по голове, когда она стала сопротивляться, вырвали сумку и удрали. Она не потеряла сознания и с трудом поднялась к себе наверх. Замок в ее квартиру был взломан. Она сразу же позвонила в полицию, а потом уже убедилась, что в ее комнатах все было перерыто.

Бейкон, остановившийся на пороге со шляпой в руке, заговорил поразительно мягким голосом:

— Я понимаю, что вам это будет нелегко, мисс Фишер. Мне известно, как вы относились к Тому Брэди. Мы все переживаем одно и то же. Но нам необходима ваша помощь. Пожалуйста, расскажите нам еще раз все то, что вы говорили детективу… Умница, — добавил он, когда она подняла голову и вытерла слезы.

Ее ни разу никто не прервал, пока она говорила, и только после того, как она все рассказала, Мердок спросил, пропало ли что-нибудь из квартиры.

— Нет, как ни странно.

— В вашей сумочке было что-нибудь, кроме обычной мелочи?

— Ничего. Даже денег было немного.

Бейкон задумался, и Мердок задал вопрос, который казался ему важным.

— Том не звонил вам сегодня днем? Не просил ли он вас придти ко мне в студию, чтобы забрать у меня в отделе конверт на его имя?

— Нет, — у нее удивленно раскрылись глаза. — Не звонил.

— Вы печатали его отчеты? — спросил Бейкон.

— Да, по вечерам. Их было немного.

— Вы знали, что он вернулся из поездки?

— Да, он заходил вечером поздороваться со мной.

— Разве он не принес вам кучу отчетов для перепечатки?

— Нет. Я понимаю, что вы имеете в виду. Но видите ли, я постепенно приводила их в порядок к его возвращению. Так что у меня не было ничего.

— Ага, — сказал Бейкон с явным облегчением. — Теперь расскажите мне, о чем же были эти отчеты.

— Вряд ли я сумею рассказать…

— Но вы же их читали во время работы?

— В известной степени, да. Понимаете, если вы привыкли печатать на машинке, то делаете это почти автоматически, иной раз думая о чем-то постороннем. Ну и потом тут было еще одно…

— А именно?

Бейкон не был убежден.

— Возможно, вам это покажется глупым, но мы с ним играли в такую игру. Когда он впервые спросил меня, соглашусь ли я помогать ему с отчетом, он мне сказал, что его работа является конфиденциальной между ним и его клиентом, как у адвокатов и врачей.

Бейкон тихонько хмыкнул, показывая свое несогласие с оценкой Брэди, но промолчал.

— Я поняла, что он имел в виду и, очевидно, нарочно все преувеличила, когда разговаривала с ним, притворяясь, что он был очень знаменитым детективом, который имеет секретные дела государственной важности, поэтому я их не читала. Из этих донесений я все же пару раз прочитала два, но они были такими скучными, все о времени и месте, где тот или иной человек находился. А когда ты этих людей не знаешь, то в этом нет ничего интересного.

Бейкон и Мердок поверили словам девушки, потому что они оба хорошо знали Тома Брэди с его скрупулезной порядочностью и чувством долга. Только при таких условиях он мог отдавать свои заметки машинистке.

— Олл райт, — сказал Бейкон, — ну и что сталось с донесениями?

— Он все забрал вчера вечером. Он никогда не оставлял мне своих черновиков… Говорил, что очень важно их уничтожить, чтобы они никого не вводили в заблуждение.

Бейкон потер себе подбородок, на минуту у него на лице появилось выражение полнейшего отчаяния. Потом он вздохнул, покачал головой и спросил:

— Вы ведь хотите нам помочь?

— Да! Хочу!

— Тогда на досуге подумайте хорошенько об этих отчетах. Даже на то, каковы были выводы, некоторые подробности: имена, название мест, или заявления, которые мог сделать Брэди. Не думайте о том, пустяк это или важная деталь, или даже… Даже бессмыслица. Напишите решительно все, что вам удастся вспомнить. Договорились?

Она нахмурилась, но кивнула головой.

— Да, непременно.

— Есть ли у вас черный ход?

— Вот сюда, — сказала она.

Бейкон велел детективу проверить, заперта ли дверь. Тот ответил, что уже проверил, все в порядке.

— Закройтесь еще на цепочку, когда мы уйдем, — сказал он девушке. — Вряд ли вас еще кто потревожит сегодня. Если вы уверены, что все хорошо, мы распрощаемся.

— Да, конечно.

Она поднялась на ноги.

— Не беспокойтесь за меня. И я обещаю вам постараться вспомнить…

Когда они все трое вышли из квартиры, лейтенант остановился и прислушался, пока Салли не закрыла дверь на все запоры.

На улице Бейкон спросил Мердока, куда он поедет. Мердок сказал, что в редакцию. Бейкон велел ему тоже хорошенько подумать, потом спросил Кэрби, сможет ли он его довезти до места. Тот ответил, что может и они вместе пошли к машине. Мердок же сел в свою служебную, сразу же позвонил в редакцию и сказал дежурному, но ничего нового по делу Брэди нет, а машину он сейчас пригонит.

В окнах кабинета Ваймана горел яркий свет, когда Мердок около двенадцати часов появился в издательстве. Поэтому он стукнул разок для приличия в дверь и открыл ее настолько, чтобы всунуть в кабинет голову.

— Входите, — сказал Вайман, — и вынул сигару изо рта, — садитесь.

Мердок с благодарностью принял приглашение. Усталость дала себя знать, когда он откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. Посмотрев внимательно на свои грязные промокшие ботинки, он решил, что утром их непременно вычистит, потом спросил:

— Что слышно о Вольте Кэйри?

— Последнее сообщение, что с ним все будет хорошо. Мозговых повреждений нет, но пока неизвестно, когда его можно будет допросить.

Он подождал ответа, но его не последовало, тогда он стал терпеливо выжидать, прекрасно понимая, что раз Мердок пришел к нему в кабинет, значит, он должен сообщить о чем-то важном.

Но это было не сообщение, а просьба и простая, и поразительная одновременно. Не меняя позы и не повышая голоса, Мердок сказал:

— Я хотел бы получить пару свободных дней.

Вайман затянулся поглубже, почувствовав непонятное облегчение. Выпустив длинную струю дыма, он сказал:

— Конечно, почему бы и нет? Делони сможет временно заменить вас. Есть на это особые основания?

— Дело Брэди.

— Да, да. Он же был вашим другом!

— Особым другом.

— Как сейчас обстоят дела?

Мердок намеревался ответить как можно короче, но заговорив, он почувствовал необходимость выложить все подробности, чтобы облегчить свою душу и привести в порядок свои мысли. Вайман умел слушать, иногда он кивал головой, иногда приподнимал удивленно брови, но сам не вмешивался и не прерывал рассказчика. Сигара была забыта и догорала в пепельнице.

— О’кей, — сказал он, когда Мердок закончил. — Насколько я понял, вы хотите поработать вместе с Бейконом, не так ли? Хорошая мысль. Так, сколько же времени вам потребуется на эту работу? Вы ведь будете работать, да?

— Не для газеты.

— Как это?

— Я не хочу сказать, что не доставлю материал, если таковой найдется. Но может случиться, что я потрачу время напрасно… У меня не много шансов, но поскольку я лично заинтересован в этом деле, да и с людьми я умею разговаривать… Одним словом, я думаю о себе, а не о газете.

— Какого дьявола? — нахмурился Вайман. — Разве я спрашиваю с вас какой-то определенный результат?

— Убийство такого человека, как Брэди, не заслуживает более половины колонки.

— Поскольку оно затронуло Олдерсонов, то оно достойно целого подвала на первой полосе, а то и двух… Если ваша совесть не позволяет вам получить деньги за что-то, что вы предпринимаете ради себя, забудьте об этом!

Он отодвинул назад свое кресло и потянулся за сигарой.

— Валяйте, действуйте! Советую поехать домой, выпить пару стаканчиков и лечь спать. Я предупрежу, что вас не будет тут завтра.

Мердок тоже поднялся. Разговор с Вайманом, пусть даже немного резковатый, его приободрил. Он стал чувствовать себя гораздо лучше. Более того, он снова верил в себя, в успех своего замысла. Разве бы иначе Вайман дал ему «добро».