Глава 17
Кент Мердок не сразу подумал о своей незваной гостье, когда проснулся на следующее утро. Он открыл глаза и прошло несколько минут, прежде чем мысли заработали нормально, и он вспомнил события минувшей ночи. Вскочив с постели, он схватил халат, не заботясь о том, подходящий ли это туалет для встречи с леди. Ему не терпелось узнать, что же случилось.
Открыв дверь, запертую на ключ, он вышел в проходную и, вытягивая шею, заглянул в гостиную. Он сразу же увидел, что диван пуст, поэтому позвал сначала тихо, а потом громче:
— Рита! Рита?
Тут он заметил, что со стула исчезли ее пальто и сумка. Он прошел на кухню и в ванную и удостоверился, что в квартире никого, кроме него, нет.
Наливая воду в кофейник, он подумал, что Рита поступила умно. Ей наверняка было неловко с ним встречаться, если бы он застал ее спящей. Теперь, подумал он, уже ничто не помешает ему заняться изучением тех снимков, которые он сделал накануне.
Побрившись и приняв душ, он выпил кофе, заправил постель и разложил на ней одну карточку за другой, оценивая основные факты, которые были на них засвидетельствованы, и постепенно у него в голове стало многое проясняться.
Прошло минут десять и раздался нетерпеливый звонок в дверь. И на этот раз Мердок выругался, хоть и негромко, но с чувством.
Каким образом, спросил он сам себя, ему избавиться от этого постоянного беспокойства? Его квартира начинала походить на Южный вокзал, только не было расписания прибытия поездов. Пожалуй, он не сумел рассердиться по той причине, что ему стало смешно думать, куда же на этот раз он спрячет пленки и снимки? Последние попали под матрас, а пленки были засунуты во внутренний карман фланелевого пиджака, висевшего в степном шкафу.
Мердок двинулся к двери, когда прекратилась вторая, более продолжительная трель звонка. К этому времени его раздражение полностью угасло. Его настроение, сильно приподнятое теми сведениями, которые он только что получил, помогло ему не слишком беспокоиться, кому это не терпелось увидеть его с утра пораньше, и он почти не удивился, что этим человеком оказался Джерри Олдерсон.
Вошел он как-то неуверенно и смущенно. Карие глаза его смотрели беспокойно, черные брови хмурились, а в голосе ясно слышались извиняющиеся нотки.
— Я понадеялся, что застану вас, — сказал он, как только переступил порог. — Я… Я в отношении Риты. Вы не знаете, где она?
— Нет, — сказал Мердок, радуясь, что говорит правду.
— Я подумал, что она могла зайти к вам.
— Чего ради ей заходить сюда?
— Она вчера вечером не возвратилась домой, — сообщил Олдерсон, и Мердок понял, что именно это и обусловило его встревоженный вид и несвойственную ему растерянность. — Гендерсон говорит, что она ушла куда-то в начале одиннадцатого и не пришла назад.
— Вы с ней виделись вчера вечером?
— Нет.
Он начал метаться по комнате, обшаривая глазами все. Его поведение живо напомнило Мердоку Кита Говарда. Потому что, хотя Джерри был старше и солиднее, да и одежда на нем была куда более дорогой, но он также подозрительно посматривал по сторонам и на Мердока. Когда его взор остановился на диване, Мердок сказал:
— Что заставляет вас думать, что она приходила сюда?
— Я этого не думал. Я просто должен был удостовериться. У нее не так-то много друзей, и…
— Как в отношении Денхема?
— Его не было дома.
Ответ прозвучал рассеянно, потому что что-то изменилось в поведении Олдерсона. Он замер на месте, ноздри его раздулись, он к чему-то принюхивался. Бессознательно Мердок сделал то же самое, и тут же почувствовал слабый запах духов, разлитый по всей комнате. Он не заметил его вчера вечером, по всей вероятности потому, что от Риты очень сильно пахло спиртным. Но сейчас в комнате носился запах духов.
Олдерсон походил на гончую собаку, он приблизился к дивану, шумно втягивая в себя воздух, приподнял подушки, одеяло, свернутое в углу, и неожиданно схватил крошечный носовой платок.
Наученный горьким опытом, Мердок тут же заговорил:
— Не лезьте в бутылку без причины… Ну да, она была здесь. Почему, спросите ее. Потому что она боялась. Боялась идти домой, боялась поехать к вам. На лбу у нее был синяк, значит кто-то ее ударил.
После небольшой паузы он сказал:
— Она была совершенно пьяна. Это решило все.
Олдерсон заморгал, в глубине его глаз появилось другое выражение. Он поперхнулся и его гнев изменился.
— Это ложь! — крикнул он гневно.
— Кто ударил ее, вы? — требовательно спросил Мердок.
— Нет! — Олдерсон пришел в ужас от такого предположения. — Разве я мог бы поднять руку на нее? Ведь я люблю ее…
— Денхем?
— Денхем?.. Денхем! Я убью его! — произнес он со злобой.
— Не горячитесь, спокойнее. Я же не утверждаю, что ее побил Денхем.
— Но вы говорили, что она…
— Я вам расскажу все, если вы спокойно сядете и начнете работать головой. Остыньте! Нам надо потолковать… Что скажете в отношении чашки кофе?
Олдерсон вытер платочком влажный лоб и пробормотал:
— Да, чашечку, если это не слишком сложно… черного.
Когда Мердок принес кофе, Олдерсон рухнул в кресло, рассеянно поблагодарил Мердока и спросил слабым голосом:
— Почему же она пришла к вам?
Мердок ответил, что не знает. Не вдаваясь в подробности, он объяснил, что Рита заснула и как она ни за что не хотела возвращаться домой. Вот почему он решил, что ей лучше остаться тут на диване.
— Когда я проснулся, она уже ушла, — закончил он.
— И вы не знаете, куда?
— Не знаю, однако, когда пройдет похмелье, она, вероятно, отправится домой… Скажите, — спросил он, круто меняя тему разговора, — сколько вы потеряете, если ваша мать решит вычеркнуть вас из своего завещания?
Олдерсон замер с чашкой в руке.
— Что?
— Каково состояние вашей матери?
— Не знаю, потому что основные средства вложены в компанию. По теперешним стандартам она не очень-то богата. Возможно, ее доход равняется 40–50 тысячам в год.
— Значит, с основным капиталом это равняется полутора миллионам, не считая дома и страховки, которая у нее может быть.
— Одну минуточку, — Олдерсон поставил на стол чашку. — К чему вы клоните?
— Я ищу мотив для убийства. У вас таковой имеется.
— Я?! Вы допускаете…
Мердок прервал его:
— Ваш отец оставил почти все свое состояние по опеке сыновьям, верно? Теперь, когда Джорджа не стало, вы с Дональдом разделите его долю пополам.
— Ну и что же?
— Однако, в завещании имеется один забавный пункт, дающий вашей матери право лишить любого из вас наследства, если вы надумаете жениться без ее согласия. Вот я и думаю, знает ли она о вашей женитьбе на некоей Элси Грэмен в Сан-Франциско в 1951 году и разводе в Рено приблизительно через восемь месяцев?
Лицо Олдерсона внезапно побелело, в глазах появилась неописуемая злоба.
— Ну и мерзавец же вы, Мердок.
— Ваша мать наняла Тома Брэди, — продолжал тот, игнорируя оскорбление. — Ей захотелось узнать многое о многих людях. Возможно, для него это было пустяшным делом, побочной работой, но все равно не успокоился, пока не раздобыл соответствующих документов. Понимаете, вряд ли он отправился в Калифорнию ради вас. Но как человек в высшей степени исполнительный и аккуратный, он не мог пройти мимо этого.
— Все это было очень давно.
— Несомненно. Я хочу сказать, что Брэди не дожил до той минуты, чтобы вручить миссис Олдерсон свои отчеты. Если он был убит из-за них, следовательно это сделал кто-то, боявшийся, чтобы ваша мать не прочитала их. Человек, который из-за этих сведений мог потерять очень много. Таким человеком можете быть вы.
Теперь Олдерсон держал себя в руках. Он не сразу ответил Мердоку.
— Вы говорите ерунду. Возможно, когда-то я и правда боялся, но только не теперь. Мать не стала бы негодовать на меня сейчас за ту глупость, если бы я ей объяснил, как все это было — она бы поняла.
Он закурил сигарету и принялся расхаживать по комнате. Голос его звучал приглушенно, как будто он говорил сам с собой.
— У меня был тридцатидневный отпуск до отправки в Корею… Как и большинство мобилизованных в то время, я не был уверен, что вернусь назад, поэтому мы с приятелем решили пожить этот месяц в свое удовольствие. Почти все время мы находились подшофе. У приятеля к тому же была девушка, и она познакомила меня со своей подружкой. Мы с ней миловались несколько дней, а потом мой приятель надумал жениться. Я, разумеется, не мог отстать. Мы вчетвером отправились за лицензиями, не особенно думая о последствиях нашего шага — «хоть день, да мой!» Короче, мы полетели в Лас-Вегас, потому что нам некогда было ждать. Там нас окрутили без лишних слов.
Он остановился, погасил в пепельнице окурок, потом продолжал:
— Там мы прожили дней пять-шесть, а когда снова возвратились в Сан-Франциско и я наконец протрезвел, я понял, кого выбрал себе в жены: дешевую потаскушку, которая никогда не забудет свое ремесло. И винить-то было некого, кроме самого себя. Вот тут я действительно перепугался, как бы это не дошло до матери. Господи, как я боялся! Поверьте, это был настоящий кошмар, а когда я убедился, что Элси способна натворить всяких… одним словом, я отправился к адвокату. У меня оставалось около восьми тысяч долларов от тех денег, которые я получил после смерти отца. Я заплатил вперед за шесть недель в Рено, а оставшиеся Элси должна была получить после развода. Ей это показалось сказочно большой суммой, и она с радостью ухватилась за такую возможность. Развод был получен, и мы больше с ней не встречались.
Голос Джерри звучал убедительно.
Мердоку вся история показалась правдоподобной, и он поверил ему. Но сказать сам ничего не успел, потому что Джерри спросил:
— Откуда вам известно столько об этих отчетах? Я считал, что их похитили.
— Так оно и есть, но Брэди принес мне кое-какие документы сделать с них фотокопии: я отлично помню ваше свидетельство о браке и заявление о разводе.
— О’кей! — брезгливо сказал Олдерсон. — Поскольку вы не можете продать их мне, попробуйте попытать счастья у моей матери, если желаете.
Мердок пропустил мимо ушей и эту грубость, лицо его слегка вспыхнуло, но голос оставался ровным.
— Меня интересует только Том Брэди. Что же касается вашего грязного белья, перемывайте его сами.
Теперь смутился Джерри. После некоторого колебания, он сказал:
— В таком случае, знайте, я его не убивал, точно так же, как и Барри Денхем.
— Да?
— Я вертелся в «Сити-отеле», наблюдал за ним.
— Это было после того, как вы пообедали со своим клиентом?
— Да. И если Брэди был убит в девять, или немного позже, Денхем к этому непричастен. Я видел, как он вышел из отеля в самом начале девятого. Я пошел следом за ним до клуба «Севилл». И когда я оттуда уходил, он все еще оставался там.
— Это алиби для Денхема действует в обе стороны.
— Как это?
— Оно является одновременно алиби и для вас.
Олдерсон подумал над словами Мердока, потом пожал плечами:
— Все, что я хочу сказать…
Но он не успел изложить свою мысль, потому что его прервал продолжительный телефонный звонок. Мердок поднял трубку и услышал голос лейтенанта Бейкона, который сказал сухо и деловито:
— Предоставляю вам блестящую возможность утереть носы другим представителям печати, Кент. Об этом еще никто не пронюхал. Так что садитесь на своего коня и скачите прямиком, — он назвал адрес, а потом добавил всего одно слово, — Денхем.
— Что?
Бейкон сообщил ему лишь самое основное и повесил трубку. Мердок подошел к Олдерсону и сказал:
— Вот и лопнуло ваше алиби.
— В каком смысле? — нахмурился Олдерсон.
— Полиция только что нашла Денхема в его машине с пулей в голове. Полагают, что это случилось где-то около полуночи.
Он принялся собирать фотоаппарат и прочие атрибуты в свой рабочий чемоданчик.
— Я отправляюсь сейчас туда, хотите поехать со мной?
До Олдерсона, по-видимому, еще не дошло значение услышанного известия.
Складки у него на лбу обозначились сильнее, он несколоько раз судорожно глотнул. Мердок уже подошел к двери, когда услышал:
— Я? Упаси боже, ни за что!
Он опрометью бросился к выходу, на пороге он выпрямился, промямлил что-то невразумительное о деловом свидании, на которое опаздывает.
