ГЛАВА 13

— Черт возьми, я уснул, — пробормотал Адам, приподнимая голову, и, сонно щурясь, уставился на пейзаж за грязным окном.

Я повела плечами, сладко вздохнула и, продолжая разглядывать невиданное доселе зрелище: растерянно-напуганного некроманта, улыбнулась.

— Доброе утро неудавшимся беглецам.

Конечно, я понимала, почему он выглядел именно так — собирался сбежать от меня, воплотив в жизнь прежний план — спать отдельно, хоть и неподалеку.

Боннер перевел взгляд на меня.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил обеспокоенно.

— Настроение — так себе, — честно ответила я и сделала грустное лицо. Он понятливо кивнул и попытался отнять руку, на которой лежала моя голова. Я уступила, перевернулась на другой бок и продолжила размышлять вслух: — А как оно может быть хорошим, если мужчина, с которым я провела ночь, проснулся расстроенным от того, что не сбежал вовремя? Вот так и рождаются комплексы.

С той стороны задумчиво молчали. Я уже сама решила подглядеть хоть одним глазком, чем там занимается некромант-недотрога, когда он снова оказался рядом, прижался со спины и, поцеловав плечико, сообщил:

— Я адвокат, миссис Поук, и если вас кто-то обидел, принеся моральные терзания, могу помочь — взыскать с негодяя штраф.

— Было бы неплохо, — лениво растягивая губы в улыбке, ответила я. — Пусть раскается как следует. Вы можете это устроить?

— Всенепременно, — рука Адама скользнула по моей пояснице и плавно перекочевала к низу живота, — только нужно закрепить договор.

— Я еще условий не знаю, — игриво откинув голову назад, подставила шею и скулы, чтобы ему было удобнее прокладывать по ним дорожку из поцелуев.

— Я все сейчас… покажу, — выдохнул Боннер мне в ушко, подминая под себя окончательно.

И правда показал, не упустив, так сказать, ни одной детали.

Это было волшебное утро. Целительное. Оно вселяло еще не уверенность, но уже надежду на разрешение всех проблем и счастливое будущее.

Я обнимала Боннера, нежилась в его объятиях, едва не мурлыча от блаженства, и рассматривала странные рисунки на сильном теле. А еще позволяла себе мечтать. О нем. О нас. Тихонечко, про себя. Чтобы не спугнуть этого «одиночку», по губам которого блуждала таинственная непривычная улыбка без намека на насмешку.

Адам напоминал матерого дикого кота, развалившегося на кровати в, казалось бы, беспечной неге, поглядывающего из-под светлых ресниц с веселым прищуром и поощряющего любые манипуляции с моей стороны. До тех пор, пока кто-то не вошел в дом.

— Мы не одни, — вдруг сообщил Боннер, приподнимаясь на локтях и продолжая медленно поглаживать мою спину. С его пальцев послушно соскользнула тьма, обогнула меня и просочилась под двери спальни, оставляя легкую серую дымку.

— Что? — Упоение словно рукой сняло.

— Все в порядке. Это Донна, — проговорил Адам, продолжая напряженно всматриваться в стену напротив остекленевшими черными глазами. — Не переживай.

— Твоя сестра? — Я заелозила, села на колени, прикрывая голую грудь одним из одеял и внезапно снова почувствовав смущение. — Нужно одеться и…

— Она не войдет сюда, не спеши.

Тем не менее Боннер первым поднялся и стал собирать вещи с пола, совершенно не стесняясь своей наготы. На кровать перекочевало мое белье и шорты, через пару мгновений рядом упала футболка. Он сам, даже не глядя в мою сторону, задумчиво прошелся к столу, открыл один из ящиков, вынул блокнот и что-то записал, убрав его назад. Отчего-то стало обидно. Не то чтобы я ожидала, будто теперь меня начнут носить на руках, холить и лелеять, сдувая на ходу пылинки… Но этот жест с вещами, брошенными на кровать… Не знаю. Еще бы пару кредитов мне перевел.

— Будет хороший день, — тем временем заметил Адам, уже натянув нижнее белье. Перекочевав к окну в одних боксерах, теперь он глядел на небо. — В меру жаркий.

— Шикарно, — бросила я, не в силах сдержать некоторое разочарование от его поступка. — А что с дресс-кодом в этом вашем «Гнезде»? Необходимо что-то особенное или и так сойдет?

Я уже надела шорты и пыталась застегнуть бюстгальтер, отвернувшись от некроманта. Хотелось как можно быстрее одеться и сбежать, чтобы переварить обиду в одиночку и не испортить случившееся из-за глупости.

Обнаружив два из трех крючочков, я почти справилась с поставленной задачей, когда сверху легли горячие руки Боннера. Он осторожно убрал мои пальцы с застежки и доделал все за меня, при этом целуя область над лопаткой.

— Ты не хочешь, чтобы Донна что-то поняла? — спросил Адам, и его губы коснулись моей шеи.

Моментально размякнув, я расслабилась и качнула головой, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Мурашки по телу, дыхание сбивается, ноги слабеют…

— Тогда почему так торопишься? И глаза сверкают злостью. — Он развернул меня в кольце своих рук, приподнял пальцами подбородок. — Хочу знать правду, только правду и ничего кроме… Тебе стало хуже?

— Хуже?

— Я так влияю на людей…

— Адам! — Я закатила глаза и отошла от него, хватая с кровати футболку. — Сколько можно? Мне хорошо… было. Пока ты не швырнул вещи, словно намекая, чтобы я убиралась поскорее.

— Швырнул? — Он выгнул бровь и посмотрел на меня как на какую-то диковинку. Потом, видимо озаренный воспоминанием, чуть откинул голову и глубокомысленно хмыкнул.

— Именно, — кивнула я, надевая футболку. — И вообще, с твоими комплексами нужно что-то делать.

Он ошалело посмотрел на меня, закашлялся. Я заботливо постучала по спине, после чего снова была схвачена в крепкие объятия.

— Значит, швырнул? — Он так смотрел на меня, что я уже и сама не понимала, с чего вдруг начала злиться.

— Ну, может, и нет… — пошла на попятный, чувствуя сильную неловкость от того, что заострила внимание на подобной глупости.

— Почему же? Ты права. — Адам был серьезен, но глаза его смеялись. — Я не очень привык к… эмм… долговременному общению. Точнее, совсем не привык.

Мне вспомнились его откровения. Дар проснулся в семь лет…

— Давай представим, Кэти, что я сломанная вещь, — тем временем продолжал говорить Боннер. — Нет… Вещь с дефектом. Я работаю, но что-то во мне неправильно, и для всех это очевидно. Все понимают, что однажды эта маленькая несущественная поломка остановит весь механизм. Но помочь может далеко не каждый.

— Я знаю одного артефактора, — проговорила задумчиво, силясь скрыть улыбку, — она как раз специализируется на подобных проблемах. Только практики давно не было, поэтому с ней нужно быть терпеливым.

— Звучит неплохо. — Его губы слегка коснулись моих, прочертили линию вдоль щеки и поцеловали в висок, а после приблизились к ушку и шепнули: — Передай ей, что я согласен работать. Над собой. С ней.

— Хорошо. — Все-таки губы предали и растянулись в широченной улыбке.

Боннер еще раз поцеловал меня, на этот раз — в кончик носа, снова отстранился, взял за руку и повел к окну. Я хотела напомнить, что не совсем правильно любоваться пейзажами, когда в доме его сестра, приехавшая специально для встречи с нами. Но захлопнула рот, проследив за взглядом некроманта.

Часы и фонарик так и лежали на подоконнике, забытые мною, но не моим прагматично-циничным адвокатом.

— Я хочу, чтобы ты убрала их обратно в сумочку и не доставала, пока мы не окажемся в этом доме наедине. Вечером. Тогда и будем смотреть, что они собой представляют. А насчет вчерашнего поговорим по пути в «Гнездо». Расскажешь все с самого начала, Кэти. С момента первой встречи. Во всех красках.

Адам говорил спокойно, смотрел без обвинительного приговора во взгляде, но я кожей чувствовала его напряжение.

— Да, хорошо, — легко согласилась я. И, заметив скептическую усмешку на его губах, добавила: — Обещаю, правду и только правду. Фонарик, кстати, вполне обычный, он не фонит магией. Сам возьми включи.

Боннер присмотрелся, поводил длинными пальцами над фонариком. Потом поднял и включил его, снова прислушиваясь к себе и, видимо, понимая, что я говорила правду.

— Хорошая мощность, далеко берет. — Адам направил луч света в угол комнаты, находящийся в тени, а потом посветил им в окно.

— Но ничего сверхъестественного.

— Возможно. Но больше не доставай его без моего присутствия. Для твоего же блага.

— Ага. — Я протянула руку и взяла часы.

Они тут же отозвались. Не так, как раньше, а как-то сильнее и навязчивей. Мне захотелось их надеть или хотя бы приложить к запястью. Хоть на секунду. Желание было настолько сильным, что…

Фонарик все еще светил в окно, тиканье прекратилось, и вокруг вновь повисла тягучая тьма. И только там, внизу, куда бил свет, виднелся сад и стояли три ведра, полные яблок. Я увидела задний вход, у которого стоял, задрав голову, мой супруг. Живой и невредимый. Роджер Поук смотрел на меня, а я на него всего несколько секунд, но хватило и этого. Гамма чувств на его лице сменялась стремительно: с удивления на страх, а затем на торжество.

Я отшатнулась, и свет погас. И снова затикали ненавистные часы, излучающие теплое голубоватое сияние. А внизу, у входа, не было совсем никого. И ведер с яблоками не было.

— Кэтрин. — Адам подхватил меня на руки и перенес на кровать, присев на корточки рядом и обеспокоенно сжимая руку, в которой был зажат артефакт. — Отпусти их. Отложи. Вот так. Посмотри на меня. Что ты видела?

— Роджа, — прошелестела, едва двигая пересохшими губами. — Он стоял там, у заднего входа, и смотрел на меня.

— Видел тебя или просто дом? — уточнил Адам, деловито заворачивая часы в лоскуток.

— Меня. Я точно знаю. Он так смотрел…

— Не ожидал тебя увидеть? Или что?

— Сначала испугался, а потом обрадовался. — Меня передернуло. — Но как это возможно? Как он мог видеть меня, если ты его не заметил?

— Мы со всем разберемся, — пообещал Адам. — Нужно только понять… Поедем, и ты все мне расскажешь. А часы я пока заберу. И чертов «не магический» фонарик — тоже. Ты не возражаешь?

— Нет. — Я с силой тряхнула головой и уставилась на лоскуток в его руках как на споры опасной болезни, вот-вот грозившей вымиранием всему человечеству. Ну хорошо, не всему, а только мне. Но я-то у себя самая любимая, так что… Ну их, эти загадки, отмеряющие время. — У меня в сумочке еще кольцо. Его тоже забери.

Адам ухмыльнулся и кивнул в сторону двери.

— Моя сестра не отличается терпением и не очень любит этот дом. Давай не будем заставлять ее ждать. — Подумав пару секунд, он сдержанно добавил: — Если не возражаешь.

Я едва сдержалась, чтобы не засмеяться, настолько умилительно смотрелся некромант, старавшийся быть вежливым и корректным.

— Как я могу возражать, когда меня так просят? — ответила, покидая его спальню. — Буду ждать тебя в той комнате, что вчера была мне предоставлена. Когда поговорите с сестрой, зови.

— Кэти, — он показался в дверном проеме, — не говори с ней о своей проблеме. Пока что. С Донной.

— Но разве она не знает о ней? — удивилась я.

— Знает. — Он помялся, явно желая на этом закончить разговор. Боннер не привык разжевывать кому-либо свои мысли и планы, но для меня очень старался сделать исключение. Нахмурив лоб, потер его ладонью и, тяжело вздохнув, все-таки договорил: — Донна была в типичной ситуации и очень тяжело справилась с последствиями. Не знаю, захочет ли она вообще обсуждать это. Я просил ее лишь договориться со специалистом по психотравмам.

— Хорошо, — кивнув, я вдруг вернулась на пару шагов назад и, обхватив сильно заросшие щеки, поцеловала Адама в губы, после чего отправилась прочь, очень довольная собой.

И только оказавшись в коридоре, я задумалась над словами Боннера.

Значит, Донна тоже пострадала от какого-то урода? Удивительно, что Адам ее не уберег, с его-то нравом. И дом она почему-то не любит, хотя я себя здесь чувствую как рыба в воде, постоянно питаясь теплом и делясь им в ответ. Загадки, загадки… Когда же они кончатся?

Я уже открывала дверь в свою комнату, когда сзади послышался уверенный стук каблуков по ступенькам. Мой план скрыться и не появляться, пока Адам сам не позовет, провалился в зародыше.

— Доброе утро, — поприветствовал меня красивый женский голос, в котором не было ни капли удивления или осуждения.

Пришлось обернуться, натянуть на губы приветливую улыбку и… удивленно промолчать, проявляя верх невоспитанности.

Передо мной стояла высокая блондинка с короткой стрижкой «под мальчика», с большими ярко-голубыми глазами, сияющими из-за стекол очков, с точеными чертами лица и ироничной ухмылкой на губах. Она была одета в широкие шорты с накладными карманами, из которых торчали самые настоящие разводные ключи, и рубашку с коротким рукавом. На ногах красовались кожаные сандалии.

Совсем не так я представляла сестру Адама, увиденную на фотографиях внизу и на портрете над камином. Там была девочка — истинная леди с севера. А передо мной стояла женщина, бросающая вызов всем мужчинам.

— Вы, должно быть, Кэтрин? — улыбнулась женщина, и я осознала, насколько они с братом похожи.

— Да, — опомнилась, делая шаг навстречу. — Простите, немного растерялась.

— Ничего. Я Донна. Обращаться можно и нужно на «ты».

— Что вы, это неудобно, — вскинулась я, вспоминая о манерах и недоумевая, проверяет ли меня неожиданная собеседница или говорит всерьез.

— Бросьте. Неудобно стоять в коридоре, словно нам больше нечем заняться, — отмахнулась Донна. — Но если вы предпочитаете долгие расшаркивания…

— Нет. — Я выставила вперед руки и решительно приняла предложение: — давайте по-простому.

Она удовлетворенно кивнула, а я покосилась на комнату Адама, который не спешил на встречу к родной кровиночке.

— Он у себя? — Донна поймала меня на горячем и тоже посмотрела на запертые двери в логово некроманта.

— Да.

Разговор не клеился, а мысли разбредались, не желая облегчать мне жизнь.

— Может, кофе? — вдруг предложила Донна.

— С удовольствием! Мы еще не завтракали, — отозвалась я и прикусила язык, впервые задумавшись о том, как буду выглядеть в глазах сестры Адама, когда она поймет, что между нами что-то происходит. Она ведь знает, что я замужем…

— Сваришь сама? Я пока закончу с ремонтом летнего душа. Как раз шла в кладовку за недостающим инструментом.

Молча кивнув, уставилась на руки, которыми она машинально взмахнула. Те были испачканы в чем-то черном.

— Я маг-техник, Кэтрин, — пояснила Донна, не торопясь уходить и глядя на меня с иронией. — Разве Адам не говорил?

— Нет. Я только вчера узнала о вас… тебе…

Черт! Нужно следить за языком. Подумаешь, сестра Боннера при всей своей кукольной внешности и отменной фигуре выглядит как заправский мужик? Что такого? Только челюсть так и тянулась невольно к земле, и подбирать ее было все тяжелее.

— О, это в его стиле, — звонко засмеялась женщина, чуть запрокидывая голову, так же, как делал ее брат. — Узнаю негодника. Не бери близко к сердцу, этого только могила исправит… Хотя нет, вру, с ним даже такой вариант не сработает. Ну да ладно, подожди минут двадцать, и можно будет принять нормальный душ с дороги.

Я поблагодарила хозяйку дома и уже собиралась сбежать, когда не выдержала и спросила:

— А разве ты не хочешь зайти к Адаму?

— Куда? — Донна выглядела озадаченной, словно я сморозила глупость.

— В его комнату.

— Я пока еще в своем уме. — Она покачала головой. — Скоро сам выберется. Он нелюдимый. Да ты и сама уже поняла. Когда захочет — тогда и покажется.

Она пошла к кладовой, а я, постояв еще пару секунд, отправилась вниз, варить очень-очень крепкий кофе. Потому что мой мозг явно не справлялся с увиденным и услышанным, думать и понимать что-либо отказывался, и ему определенно нужен был допинг.

Уже организовав завтрак и накрыв на стол, я услышала в холле голоса и поняла, что Боннер вышел из тени. Я высунула нос из своего укрытия. Ну надо же. Так спешил, гад, к сестре, которая, по его словам, ждать не любит, что почти полчаса натягивал и без того уже надетые шорты и сейчас щеголял голым торсом.

Я стала свидетелем «чудесной» сцены единения семьи. Адам и Донна ругались. Громко, выразительно и совсем меня не стесняясь.

— …не твоего ума дело! — выплюнул некромант, заканчивая монолог в момент, когда я показалась из-за угла.

— Это и мой дом! — отвечала Донна, размахивая перед его лицом вантузом. — И если я захочу его починить, ты мне не помешаешь!

— Я и не собирался тебе мешать. — В глазах Адама плясали злые огоньки. — Только сказал, что подумываю его продать, как только немного доведу до ума.

— С чего бы это?

— С того, что ты отказалась от него! И то, что ты примчалась с… — многозначительный взгляд на страшный инструмент в ее руке, — ничего не изменит. Дом разваливается без хозяев.

— Да продавай! — взвинтилась Донна. — Хоть даром отдай. Я здесь жить все равно не собираюсь.

— Вот и отлично! — гаркнул некромант.

— Превосходно! — вторила ему сестрица.

— Кто будет кофе? — дипломатично уточнила я, натянуто улыбаясь.

Два совершенно одинаковых взбешенных взгляда в мою сторону не предвещали ничего хорошего. Несколько секунд я даже ждала, что они бросятся с обвинениями и на меня. Но нет, буря миновала.

— Донна, это Кэтрин, — неожиданно спокойно сообщил Адам, кивая головой в мою сторону.

— Мы уже познакомились, пока ты, как всегда, наслаждался уединением. К чертям! Сейчас вымою руки, и будем завтракать, а потом в дорогу!

Донна убежала выполнять обещанное, а я уставилась на ее недовольного брата, ожидая чего угодно.

— У тебя лицо загнанного в ловушку кролика, — ни с того ни с сего проговорил он, приближаясь. — Не нужно переживать из-за увиденного. Поверь, это наше естественное состояние.

— Мне жаль. Я представляла себе немного иные отношения между вами.

— Они и были иными, пока в ее жизни не появился красавчик Поук.

Адам прошел мимо меня, уселся за стол и придвинул к себе одну из наполненных ароматным напитком чашек.

— Кто, прости? — все-таки переспросила я, хотя не была уверена, что хочу услышать подтверждение сказанному вскользь.

— Твой муж, — раздался голос Донны из-за моей спины. Она стояла, опершись на стену, и смотрела на меня со смесью горечи, сочувствия и осуждения. — Я так понимаю, об этом Адам тоже умолчал?

Я перевела взгляд на невозмутимого некроманта, спокойно поедающего завтрак.

— Приятного аппетита, — проговорила тихо, чувствуя себя обманутой.

Он снова умолчал, утаил, недосказал… В который раз.

Боннер внимательно посмотрел на меня, промокнул губы салфеткой и, откинувшись на спинку стула, перевел взгляд на сестру.

— Причина, по которой Кэтрин здесь, — это встреча со специалистом, способным решить проблему с воспоминаниями и спутанным сознанием. Все, что касается тебя и… всего остального, я оставил на твое усмотрение. Если решишь просветить Кэти — прошу. Думаю, никто лучше, чем ты, не сможет рассказать, что произошло десять лет назад и какие последствия это имело.

Донна какое-то время выдерживала взгляд брата, однако очень скоро сдалась, переместилась к окну, захватив одну из чашек с напитком, и, встав к нам спиной, заговорила совсем иным, нежели раньше, голосом. Теперь в нем слышались нотки горечи и сожаления.

— Ты прав. Я должна все рассказать сама, но сделать это нужно только после того, как убедимся в ее умении концентрироваться на настоящем. Мои слова могут спровоцировать воспоминания.

— У нее есть ограничитель. — Адам поднялся из-за стола и прошел мимо меня, слегка коснувшись локтя рукой в приглашающем жесте. — Поешь. И послушай. Пуговица с тобой?

Я кивнула и хотела спросить его, куда он уходит, но тут заговорила Донна. Ее негромкий проникновенный голос, полный тревоги, заставил сконцентрироваться на словах, позабыв обо всем остальном. Усевшись за стол, я обхватила горячую кружку ледяными ладонями и стала слушать страшную предысторию всего происходящего.

— Мне было двадцать два года, когда мы впервые встретились, — начала Донна. — Роджер Поук учился в том же университете по тому же направлению, но курсом ниже. Мы оказались безумно похожи по темпераменту и сфере интересов, и то, что Роджер был младше, никого из нас не смущало. Он красиво ухаживал, дарил милые подарки, провожал, внимательно слушал и поощрял любые мои затеи. Сначала стал верным другом, а потом и… Практика у нас была одновременно, и проходила она на Южном континенте, где под жарким солнцем на песчаном пляже закрутились романтические отношения. Страсть захватила с головой, хотя до этого я отличалась на редкость прагматичным характером и даже холодностью. — Донна вздохнула и продолжила: — После практики для меня наступила пора экзаменов, и Роджер все время был рядом, буквально напрашиваясь, помогая с дипломной работой и поддерживая всем, чем мог. Все было сдано «на отлично», и меня пригласили на работу в корпорационного мегамонстра «Техно Индастриз». Не без протекции отца, разумеется… Это была моя мечта, воплотившаяся в жизнь. Отдел, в котором я начала карьеру, специализировался на поиске талантливых магов-изобретателей для дальнейшего трудоустройства в корпорации. Особенно ценились сотрудники, которые перекупали у молодых дарований разработки проектов и оформляли патент на одну из дочерних фирм «Техно Индастриз», после чего запускалось массовое производство новинки. Корпорация обогащалась, а вот изобретатель получал сущие гроши.

Донна немного помолчала.

— Я неоднократно возмущалась таким подходом к делу и, конечно, рассказывала об этом Роджеру, старательно обучающемуся на мага-техника, но не слишком преуспевающему в этом деле. Тот слушал внимательно, со всем соглашался и часто интересовался, как попасть в мой отдел на следующую практику. Я понимала и принимала честолюбивые планы любимого мужчины, часто пыталась замолвить за него словечко и таки дожала руководителя отдела. Спустя полгода во время очередной практики Роджер впервые переступил порог «Техно Индастриз». И принес свой проект. Точнее, проект был не его, а некоего друга, недавно перебравшегося из общежития и теперь снимающего с ним квартиру на двоих. Тот, к удивлению всех сотрудников, согласился продать свое детище за небольшую сумму, ему срочно понадобились деньги. Звали его Трой Фрэнчи.

«Трой Фрэнчи… — пронеслось в моем мозгу повторно. И я на миг потеряла связь с реальностью. — Привет, я Трой». Высокий худощавый светловолосый, он так заразительно улыбнулся, поднимая мою сумку, выпавшую из рук при столкновении, что я сразу растаяла.

— Кэтрин? — Голос Донны послышался совсем близко. Когда только она успела отойти от окна и сесть рядом?

— Да, я слушаю, рассказывай.

— Ты вспомнила его, да? — Она смотрела мягко, с пониманием и сочувствием. — Я видела вас вместе один раз, когда приходила к Роджеру позже… Ты уверена, что мне стоит продолжать?

— Да.

Я дрожащей рукой вцепилась в пуговицу, сделанную Адамом. Мне нужно было услышать продолжение и понять для себя хоть что-то.

Донна еще немного помолчала, смерила меня оценивающим взглядом и все-таки продолжила рассказ:

— Трой действительно согласился продать изобретение, которое проектировал почти три года. Ни с того ни с сего решил, что хочет избавиться от него как можно быстрее, и предложение Роджера пришлось как нельзя кстати. Никто не понимал, что могло заставить молодого человека с очень перспективными данными поступить именно так, но, несомненно, все в отделе ликовали. Нам удалось неплохо заработать на этом… мм… предприятии.

Донна посмотрела в окно с таким видом, будто пыталась увидеть там прошлое.

— Начальник предложил Роджу работу сразу по окончании университета, а он радостно согласился, сообщив, что у него есть еще несколько ребят на примете, которые не прочь разжиться деньгами и не понимают реальной стоимости своих проектов. Тогда я радовалась за него как идиотка, списывая все произошедшее во время практики на невероятное везение. Он был так удачлив, красив и уверен в себе. Но когда учеба продолжилась, все пошло наперекосяк. Наши встречи стали случаться реже и реже, при этом ухудшалось мое здоровье. Начались приступы головной боли, а по ночам мучили кошмары. Зато стоило увидеться с Роджером, все проходило на несколько дней. Я называла это силой нашей любви, а он усмехался. Однажды Поук особенно долго не отвечал на звонки, и я сама приехала в квартиру, которую они снимали с Троем на двоих. Тогда-то мы и пересеклись с тобой. Ты кричала на Роджера, винила его в состоянии Троя, а заметив меня, притихла и мягко начала уговаривать своего молодого человека остаться, но он тебя даже не слушал, смотрел стеклянными глазами, собирая вещи и отвечал невпопад. Мы с Роджером быстро ушли, чтобы не мешать вам «выяснять отношения», как он выразился. Сказал, что его сосед, кажется, подсел на наркотики, потому что стал вести себя очень странно, и ты, бедняжка, во всех ищешь виноватых. Еще через неделю Поук бросил меня окончательно, сказав, что встретил девушку своей мечты. Я срывалась на клиентах, много плакала, не могла нормально есть и спать. В итоге с работой тоже пришлось попрощаться…

Я слушала сестру Адама, затаив дыхание, боясь, что она прервет свой ужасный рассказ. Но, видимо, она решила выговориться до конца:

— Так я осталась одна в большом городе, с кучей неразрешенных проблем и в жуткой депрессии. Я перебивалась мелкими подработками. К родным обращаться было стыдно, и я вряд ли сделала бы это, если бы не поняла, что беременна. Срок оказался уже большим, а в том, кто отец, сомневаться не приходилось. И я направилась к Поуку. Он не был рад ни мне, ни тем более беременности. Перевел мне триста кредитов со своего счета на аборт и на моральное утешение и попросил больше в вашей жизни не появляться. В твоей и его жизни.

— И ты избавилась от ребенка? — спросила я, чувствуя, как холодный пот покрывает спину. — Я совсем тебя не помню. Ничего из твоего рассказа. Только того парня, и то смутно… Представляю, как ты меня ненавидела.

— Ненавидела, да, — не стала спорить Донна. — Тогда я многого не понимала и винила в нашем расставании кого угодно, только не самого Роджера. Мне казалось, что ты окрутила его, и он непременно однажды опомнится… и его кредиты пошли на другое. Я решила потратить их на самый дешевый перелет домой. Сюда. К родителям. Они встретили меня и не узнали. Я требовала, чтобы они решили мои проблемы и дали денег на аборт. Мать отвела меня к врачу, но там сказали, что делать что-то поздно и опасно. Оставалось только рожать, если в будущем я хотела остаться полноценной женщиной…

Донна замолчала, протерла рукой столешницу, собирая в ладонь крошки, и, пожав плечами, добила меня:

— Меня убедили рожать.

— У тебя есть ребенок? От Роджера? — Я забыла, как дышать.

— Ей скоро будет десять, — кивнула Донна. — Очень похожа на него. Настолько, что…

Рассказ прервался ее сдавленным вздохом-спазмом. Теперь молчали мы обе. Я пыталась осмыслить сказанное, но ничего не получалось. Значит, у Поука есть дочь.

— Где она? — спросила, не выдержав. — Он знает?

— Нет, не знает, — Донна усмехнулась, — Адам поработал над этим. У Марианны другая фамилия, да и место жительства.

— Как это?

— Это… — Донна оперлась локтями на столешницу и стала массировать виски, глядя куда-то перед собой. — У меня постоянно были приступы, они все усиливались. Голова разрывалась на части, нарастали нервозность и общее недомогание. И все это я связывала с ребенком. Я его почти ненавидела. А потом по просьбе родителей приехал Адам. Они не справлялись со мной, не могли сдерживать мою агрессию, не понимали, что делать. А он в этом был специалист. С семи лет в закрытой школе, в вечном напряжении, без друзей и подолгу не видя родных, он все равно умудрился сохранять душевный баланс. И знал намного больше родителей, практикуя свою некромантию по всему югу. Увидев меня, Адам сразу заподозрил неладное, долго расспрашивал, кто отец ребенка, как складывались наши с Поуком отношения… Бесконечно тормошил, требовал мельчайших подробностей. Даже летал на север, в Хорсес. Там он что-то выяснил, вернулся и сразу нашел мне нескольких менталистов-психотерапевтов. И началась длительная работа по реабилитации. Никто не ставил диагноз «насильственное ментальное проникновение», но он витал в воздухе. Марианна родилась, когда я еще не была готова. Маленькая, очень слабая, она смотрела на меня его глазами, двигала его губами, морщила его нос… Я просто не могла находиться рядом, решив, что наверстаю упущенное позже, когда поправлюсь. Родители дали мне сбежать, даже заверяли, что все нормально. Почти пять лет я скиталась по клиникам, путешествовала, меняла работы и круг общения… Потом встретила своего нынешнего супруга и словно проснулась. Он дал мне силы понять, что не так, и принять собственную дочь. Только было поздно восстанавливать отношения. У Марианны проснулся дар некроманта. Мама, любящая внучку даже больше, чем детей, сразу сильно сдала. Сердце. Мало ей было потерять Адама в семь лет…

Донна вскочила со стула и зашагала по кухне, заложив руки за спину.

— В каком смысле потерять? — не поняла я. — Он ведь жив и здоров.

— Да, но совершенно для всех потерян. Его энергетика слишком давит на других людей, настолько, что жить рядом просто нереально.

Я вскинула брови и неверяще посмотрела в пустой проход, через который вышел Адам.

Брось, ты должна это чувствовать. — Донна нахмурилась. — Вы ночевали в одном доме.

— И?

— Что «и»? Разве ты не ощущаешь, как нарастает желание наброситься на кого-нибудь с кулаками? И шелест листвы за окном бесит. И пол этот скрипучий…

Я перевела взгляд на деревянный пол. Ну да, скрипит. Нужно починить.

— О, — выдала Донна. — Значит, не чувствуешь? Правда? И он тебя не раздражает? Совсем?

Я пожала плечами и качнула головой.

— Тебя точно нужно показать нашему менталисту, — поражении заявила Донна. — Дело в том, что Адам намного сильнее многих ему подобных. Он играючи обращается с тьмой, и последствия у этого самые нехорошие. С ним невозможно долго находиться рядом. И у Марианны примерно такие же перспективы.

— То есть она в той закрытой школе? — наконец поняла я.

Донна поджала губы и опустила голову.

— Да. Первый год мы пытались сделать все, чтобы она осталась дома, но дар усиливался… В конце концов Адам забрал ее в «Гнездо» и какое-то время жил там, устроившись преподавателем. Она его обожает.

— А ты? И ваши родители? И муж?

— Я езжу к Мари, как только появляются свободные дни. Иногда Коул — мой муж — меня сопровождает. А родители умерли один за другим. Сначала мама, а следом — отец. Это очень тяжкая ноша — быть матерью некроманта, Кэтрин. У нее просто не было выбора, когда дар Адама проявился. Мы тогда жили на севере, но переехали в имение, так как оно находится недалеко от «Гнезда». Они хотели дать ему почувствовать, что семья не отвернулась. И когда спустя много лет родилась Мари, родители были на седьмом небе, вкладывая в нее всю свою любовь. Пока и ее не отнял чертов дар.

— Значит, для некромантов обучение обязательно? — Я посмотрела на Донну и поднялась, желая найти Адама. И как можно скорее.

— Да. Иного не дано. Если в семье рождается некромант, ему необходим интенсивный курс занятий по самоконтролю и многое другое, а находиться рядом просто опасно.

— Мне жаль, — только и сказала я, не зная, как выразить свои чувства, которые распирали грудную клетку. — Я и не думала, что Роджер способен на такое…

— Никто не думал. А если и думали, то предпочитали помалкивать. Кто-то молчал из-за страха, кто-то — из-за собственной выгоды… Только не Адам. Он сразу заподозрил Поука и стал под него копать, и чем больше узнавал, тем сильнее распалялся. Ради него даже второе образование заочно получил, стал юристом и несколько лет работал в полиции Хорсеса внештатным специалистом. Но Роджер всегда был слишком осторожен, его карьера набирала обороты, появлялись влиятельные друзья… Да и мама у него очень непростая. В общем, официально что-то ему предъявить так и не удалось. Тогда Адам решил завести полезные знакомства другого рода и начал адвокатскую практику. Я мало знаю о его делах, но понимаю мотивы, Кэтрин.

— Тогда почему вы столько ругаетесь? — недоуменно уточнила я.

— Потому что я не поощряю то, что он делает. У нас с Мари давно своя жизнь. Что было — прошло, и единственное, чего я хочу, — это забыть прошлое, отпустить его. Нельзя жить ненавистью и постоянно мечтать о мести.

Я покачала головой и направилась к выходу, остановилась в дверном проеме, обернулась и задумчиво, словно для себя, проговорила:

— Не могу согласиться с тобой из самых корыстных побуждений. Если бы Адам отпустил прошлое, то я умерла бы неделю назад. А может, и раньше. Что же касается мести, я готова пойти на многое, чтобы Роджер получил заслуженное наказание за все, что сделал. Особенно теперь, когда знаю твою историю. Такие люди, как он, не должны гулять на свободе, Донна. И мне жаль, что ты этого не понимаешь.