ГЛАВА 11
Влажный горячий воздух ударил в лицо, стоило покинуть огромное здание порта. Я остановилась, прикрыла глаза и восторженно прислушалась к собственным ощущениям. Меня переполнял восторг еще с того момента, как увидела с причала бескрайнее синее море, ласкающее лазурный берег буквально в полумиле от места нашей высадки. Конечно, когда-то мы жили с семьей на юге, но было это много лет назад и из памяти стерлись волшебные воспоминания. А ведь я обожала наш дом здесь…
— Та шо ты встала, скаженная? — раздалось сзади, и в спину тут же уперлось несколько чемоданов, нагруженных на железную тачку. — Доброму человеку уже ни пройти ни проехать! Объезжай ее давай, оно ж теперь так и будет стоять с открытым ртом.
И меня объехали, чуть сдав назад. Загорелый послушный парень в шортах с рваными краями и летней рубахе нараспашку провез тачку мимо, бодро выкрикивая: «Дорожку, дорожку!» — а следом проплыла очень крупная женщина с огромным бюстом в широкополой розовой шляпе.
— Та не мельтеши, родной! — кричала она пареньку. — Уронишь коробки! У меня там сервиз на двенадцать персон! Я ж тогда тебя уроню. От снова! Вы уходите или жить здесь остаетесь? Тока не надо так смотреть, у меня сердце слабое, не мучь меня хамством!
Она шла как ледокол, уверенно прорезая себе дорогу к стоянке электрокаров, а я стояла и улыбалась от счастья.
— Кэтрин! — Боннер вылез из толпы как черт из табакерки и, схватив меня за руку, поволок за собой, поглядывая с подозрением: — Что случилось? Ты выглядишь слишком довольной собой. На ногу кому-то наступила?
— Мне наступили. И толкнули раз двадцать. А еще скаженной обозвали.
Адам вскинул светлые брови, ухмыльнулся:
— Знал бы, что тебе это доставляет удовольствие, давно перестал бы задевать словом.
Я засмеялась:
— Просто здесь такая атмосфера… Я уже и забыла, что такое юг.
— Дорожку! — снова раздалось сзади, и я едва успела отскочить в сторону.
— Афула-аль-Бад — портовый город, — понятливо кивнул Боннер. — Тут можно встретить кого угодно, и людей не делят на северян и южан. Наш багаж уже загрузили в авто, и ехать еще прилично, так что хватит глазеть. Успеешь насладиться колоритом позже.
— Мы отправляемся прямо в Глемшир?
— В пригород Кирьяры. Это в паре десятков миль от нужного дома.
Я хотела было спросить, почему сразу не поехать в нужный город, но тут наткнулась взглядом на светло-голубое авто, открываемое Боннером издалека с помощью чип-ключа.
— Что это за старье? — с удивлением взглянула на некроманта. — Более приличного такси не нашлось?
— Такси? — Он хохотнул. — Ты хоть представляешь себе, во сколько нам это обойдется? Нет, миссис Поук, придется жить как простая смертная, и я сам поведу машину. Только заправиться нужно.
— Что сделать?
— Милая, здесь все еще гоняют на бензине. И поверь, тебе понравится. Это кабриолет «Инфиниги», триста тридцать три лошади!
— Меня должно воодушевить то, что ты сказал? — Я хмуро осмотрелась и действительно увидела всего несколько электрокаров на стоянке. — Почему здесь так мало нормальных машин?
— Нормальных? — Боннер скривился, словно съел что-то кислое. — Кэтрин, садись и пристегни ремни. Сейчас посмотришь, что такое нормальная тачка.
— Если ты собираешься гнать, то я, пожалуй, найду гостиницу где-нибудь здесь, — все-таки пробурчала я, при этом открывая дверь и усаживаясь на место рядом с водителем.
— Доверься мне, я же некромант, — как-то совсем не успокоил Адам, вставляя ключ и нажимая на кнопку у руля. При этом он поиграл бровями и медленно растянул губы в ехидной улыбке. От нее кровь в жилах стыла.
Я покачала головой, но пристегнулась, после чего крепко прижала к груди сумочку, снова вспоминая, что именно там хранятся вещи из тайника. И да, о них следует рассказать. Вздохнув, решительно открыла рот и… тут же закрыла, прищурившись. Солнце било в лобовое стекло, буквально ослепляя, а очками я пока не запаслась. И в обманчивом свете мне показалось на миг, что в машину на краю стоянки садилась моя подруга, Стэфани Кирк. Ее золотистые светлые волосы были убраны под широкополую шляпку, но знакомый профиль, походка, манера двигаться, жесты — все буквально кричало: это она.
Я тряхнула головой, выскочила из машины и хотела побежать к серебристому авто, чтобы проверить свою догадку, но автомобиль уже рванул прочь, быстро набирая скорость, совершенно несвойственную тем же электрокарам.
— В чем дело? — Адам уже стоял рядом, глядя в том же направлении, что и я.
— Показалось, — неуверенно ответила я, — думала, это Стэфани.
— Мисс Кирк? — уточнил некромант.
— Да. — Я обернулась и внезапно оказалась слишком близко, буквально уперлась носом в его грудь.
Вскинув взгляд, хотела сказать, что это, должно быть, солнце сбило меня с толку и… В общем, осеклась, забыла слова.
Потому что он протянул руку и, подхватив указательным пальцем прядь волос, выбившуюся из хвоста, осторожно заправил ее за ухо, после чего очень сурово спросил:
— Пуговицу взяла?
— Какую? — вяло соображая и буквально плавясь не то от жары, не то от прикосновения некроманта, я совершенно не понимала, о чем он говорит.
— Ту, что я сделал, — терпеливо сказал он, словно и не понимая, какой раздрай вызвал в душе. — Кэтрин, ты слишком небрежно относишься к подаркам.
Тон у Боннера был серьезный, но мне почудилась улыбка в его голосе. И тут пришло раздражение. Мой адвокат хоть и паршивец, но далеко не дурак, и он точно понял, почему инкуб, пытавшийся меня соблазнить, вдруг преобразился в этого самодовольного гада.
И издевается теперь!
— Взяла! — рявкнула я, разворачиваясь и гордо возвращаясь в авто, громко хлопнув дверью.
— Пожалей машину. — Гад уселся рядом и, не глядя в мою сторону, тронулся с места, одновременно включая магнитолу и мурлыча под нос незамысловатый мотивчик.
А я вся кипела, разве что пар из ушей не валил. Потому что все мужики — гады и им надо от нас только одно! Но это всегда не то, чего нам хочется…
Так мы ехали долго. Какое-то время я еще очень злилась, сама не понимая, что меня бесит больше: его безразличие или мое желание обратить на себя внимание? Кроме того, я себя не узнавала, понимая, что с каждым днем все больше превращаюсь в другую женщину с необъяснимыми поступками, странной логикой, вспыльчивую и даже взрывоопасную.
Стараясь усмирить себя с помощью разглядывания видов из окна, я смотрела на открывающиеся пейзажи. Мы мчались в центр по широкой шумной трассе, минуя порт и пригород. Что меня поразило, — даже в самом сердце Афула-аль-Бад был зелен, свеж и шумен в отличие от серых холодных городов севера, переполненных безликими высотками.
В конце концов, мне удалось победить в себе сумасшествие гормонов, я задышала ровнее и даже улыбаться стала, наслаждаясь видами. Но в тот же самый момент, когда я, казалось, пришла в себя, Боннер, зараза, снова замурлыкал что-то, подпевая незнакомой группе, качая головой в такт музыке и поводя широкими плечами.
«Ар-р», — подумала я, бросая на некроманта испытующий взгляд и мечтая испортить ему настроение. Сама не знаю зачем. Наверное, от него же и заразилась этой ерундой — желанием вредить.
Раскрепощенный до неприличия, Адам пробуждал во мне такие эмоции, о которых я давно позабыла. С самой первой нашей встречи он заставлял меня чувствовать себя неуютно, сомневаться в себе и… чего уж там, много думать о нем. Потому что второго такого прямолинейного, наглого, напористого и харизматичного мужчину я никогда не встречала. И он манил меня, притягивал, как магнит. А я сопротивлялась изо всех сил, при этом мечтая, чтобы он постоянно усиливал напор…
— Красота, — вдруг сказал предмет моих нехороших мыслей.
Моргнув, я было решила, что это обо мне, но он показал в сторону обочины. Едва не шипя и отчетливо чувствуя, как превращаюсь в змею обыкновенную, подколодную, повернулась. И обомлела.
Теперь мы снова мчались где-то по пригороду, мимо величественных гор, забираясь все выше и все дальше от Афула-аль-Бад. И именно сейчас проезжали укромную бухту, буквально врезавшуюся в скальный массив. Море цвета лазури, гонимое усиливающимся ветром, нападало на высокие берега, чтобы, встретившись с ними, тут же успокоиться, набраться сил и повторить все сначала. Я замерла от восторга, а Боннер слегка сбавил скорость, понимая мое состояние. Он по-прежнему не говорил со мной, но иногда косился, и краешек его губ слегка дергался, будто некромант прятал улыбку.
— И правда, невероятно, — переборов гордость, сказала я, вдыхая полной грудью знойный живительный воздух юга. — Спасибо.
— За что? — Некромант сделал музыку чуть тише и удивленно вскинул светлые брови.
— За это. — Я показала на море и искренне улыбнулась, забыв про обиды. — Моя мама очень расстраивалась из-за нашего переезда на север, но для карьеры отца это было очень важно. И для семьи, соответственно, тоже. А потом, уже после обустройства на новом месте, через пару-тройку лет они несколько раз летали в родные места, но меня уговорить не смогли. Мне так нравился наш новый дом, обставленный по последнему слову техники… и новый электрокар, и стильная одежда…
— Все любят комфорт, — философски заметил Боннер.
— Да, но то, что радует тело, часто является отравой для души. Вот же оно, море — лекарство от любой болезни! Как я могла забыть его и променять на возможность носить шмотки подороже?
— Это как раз вполне нормально. — Адам внезапно свернул к обочине и остановился, нажав на кнопочку, отчего машина тихо затикала. — Раньше я и сам ездил сюда очень часто. Не ради моря, а по делам. А потом нужда во мне отпала, и я осел на севере. Там для меня самое место.
— Почему?
— Потому что я живу работой. Потому что мне нравится мой офис в отдалении от чужих глаз. Да и люди там спокойнее. Другого такому, как я, не дано. Море для романтиков.
Я засмеялась и, легко пожав плечами, ответила:
— По-моему, ты гораздо более романтичный мужчина, чем думаешь.
Ляпнув эту фразу, едва не откусила кончик языка, мечтая, чтобы Адам на минутку оглох и не услышал сказанное. А то еще напридумывает себе бог весть что… В смысле поймет правду.
Он не сказал ничего, только посмотрел на меня сквозь стекла темных очков. Глаз его я не видела, но взгляд чувствовала всем своим существом, до мурашек на коже. Чтобы избежать неловкости и не сказать еще что-то, отвернулась, глядя на голубую гладь, убегающую далеко-далеко, до самого горизонта.
— Я взял с собой все документы для оформления вашего развода, — вдруг сказал Боннер. — Они в чемодане. Мне нужны твои подписи и кое-какие уточнения, после чего мы сможем послать их по адресу постоянного проживания Поука и в суд Хорсеса.
Я посмотрела на Адама. Он уже избавился от очков и теперь осторожно поглаживал дужки длинными пальцами, положив их на гладкую панель авто. Невольно залюбовавшись этим зрелищем, я не решалась посмотреть в черные омуты глаз некроманта.
— Кэтрин, — он чуть склонил голову, — ты передумала?
Я встрепенулась, удивленно уставилась на него.
— Разводиться? Нет, что ты! Оставаться женой этого чудовища ужасно. Где бы он ни был, нас все еще связывает брак, и я хотела бы расторгнуть эту фикцию как можно скорее.
— Скорее вряд ли получится, если он не объявится. Главное, чтобы ты понимала, что фактически уже свободна от него.
— Я понимаю, — кивнула как болванчик, слушая Боннера и невольно соскальзывая взглядом к его губам.
И вот вроде не маленькая уже, тридцать лет недавно стукнуло, а сижу перед мужчиной, к которому тянет невероятно, и не могу ничего поделать, кроме как злиться на тупиковость ситуации. Мне бы потянуться вперед, замереть в миллиметре от него, дождаться ответа и… А если не ответит?
Я рвано выдохнула, чувствуя, что вот-вот лопну от досады и бессилия. И тут он сам притянул меня к себе. Обхватил ладонью затылок и шею, чуть сжав. На миг замер, глядя глаза в глаза… Наверное, ждал от меня сопротивления или хотя бы кокетливого «Не надо». Но… не в этот раз.
Ощутив наконец его губы на своих, я просто воспарила от счастья. Поцелуй на фоне морского пейзажа в голубом кабриолете с шикарным мужчиной… Он действовал напористо, страстно, без намека на отступление, а я обхватила ладошками его щеки, покрытые короткой щетиной, и никак не могла насытиться этим поцелуем. Руки Адама прижимали меня плотнее, пальцы гладили спину, крались ниже, скользя по ткани платья. Спрятались под подолом, касаясь голой кожи, горящей от долгожданной встречи. Я жадно вдыхала его запах, прикрыв глаза, отдавалась на волю ласкам…
Как вдруг сменилась музыка в магнитоле, внезапно заиграв громче прежнего.
Я вздрогнула, разорвала поцелуй, чуть отстраняясь от Адама и глядя на него помутневшим расфокусированным взглядом.
— Ох, — только и выдохнула, понимая, что мы по-прежнему припаркованы на обочине, а мимо проезжают авто с любопытными пассажирами.
— Не вини себя, — с улыбкой шепнул Боннер мне на ушко, даже не думая смущаться и очень неохотно убирая руки с внутренней стороны моих бедер, — просто я весьма очарователен, если не сказать — сногсшибателен. Ты не можешь сопротивляться моей бешеной сексуальности.
Я закашлялась, глядя на этого наглеца.
— Скромник…
— Это моя отличительная черта. Да. А поцелуи можем повторять, когда захочешь. Я всегда «за»… — Он легко коснулся губами моего виска, подмигнул и вырулил на трассу, внимательно глядя в зеркала. Такой серьезный и сосредоточенный, холодный и собранный… И лишь брюки под ширинкой топорщатся, подсказывая, что произошедшее было приятно не только мне и кое-кто тоже жаждал продолжения.
Боннер… Его поцелуи… Я думала о них почти весь оставшийся путь, иногда отвлекаясь на короткие реплики и тайком глядя на губы, захватившие все мое внимание. Как случилось, что грубый, бестактный некромант стал лучшей терапией от тоски и забвения? Он будоражил, возрождал меня к жизни, пробуждая от смертельно опасного сна, при этом оставаясь бесконечно далеким и не желая подпускать меня ближе. Ближе не физически — морально.
Боннер по-прежнему не отвечал на большинство интересующих меня вопросов, много хмурился и наслаждался моим замешательством. Наглый и самодовольный, этот гад был очень далек от моего представления об идеальном мужчине, но я продолжала думать о нем снова и снова. Хорошо ли, плохо ли, с интересом, с ненавистью, с возмущением и любопытством… Постоянно.
За всю дальнейшую дорогу мы перекинулись буквально парой фраз ни о чем: что-то о дороге, о самочувствии, о желании перекусить… Я отвечала, пожимая плечами, кивая невпопад. Он хмурился все сильнее, поджимал губы, крепко сжимал руль. Остановившись у небольшого придорожного гипермаркета, зашел и купил еды, закинув пакеты на заднее сиденье. И все молча, даже не уточнив, чего хотелось бы мне.
Впрочем, аппетита все равно не было. После того поцелуя у обочины что-то пошло не так, хоть Адам и отшутился, а я улыбнулась в ответ.
Прикрыв глаза, я какое-то время делала вид, что уснула, медленно перебирая вопросы, хаотично кружащие в голове, нанизывая их один за одним на нить, словно бусинки. Хотелось навести порядок в той свалке, что давила изнутри на черепную коробку, и понять, чего я хочу на самом деле.
Разобраться в себе было чертовски тяжело. Еще тяжелее было понять, чего ждать от Боннера. Сегодня, например, выяснилось, что просто целовать его мне уже недостаточно. Тело предавало, стремилось навстречу к едва знакомому мужчине податливо и безвольно. Я не помню, чтобы когда-то так же целовала мужа…
Конечно, сказывалось одиночество, да и пустоту, образовавшуюся после ухода Роджа и выяснения правды о нас, хотелось заполнить. А Адам умело меня встряхивал, пусть и не совсем понятными и приемлемыми методами. И его поцелуи мне безумно нравились. Настолько, что я забывала о моральной стороне вопроса и об обещании больше не ввязываться в отношения с мужчинами.
В какой-то момент я все-таки открыла глаза, повернула голову, посмотрела на профиль Боннера и тут же была поймана в плен его глаз. И мне бы отвернуться, скрыть от него смятение, творящееся в душе, но я не стала.
В конце концов, мне уже тридцать. Позади юношеские страсти, стеснительные признания невпопад, неудачные опыты с мужчинами, один из которых и вовсе длился восемь лет… Что может случиться от маленькой, незначительной связи с адвокатом?
— Кэтрин, мне не нравится, когда ты долго молчишь. — Адам свернул с трассы, съехав на более узкую дорогу, посмотрел на небо, вдаль и только потом — на меня. Выжидающе.
— Ты хочешь, чтобы я постоянно говорила?
— Чтобы озвучивала иногда свои мысли, — прямо сказал он. — В свете имеющихся проблем не думаю, что тебе стоит погружаться в себя.
— Я не вспоминаю прошлое, — отвернувшись, стала разглядывать высокие заборы — мы въезжали на территорию частных построек.
— Вижу. Ты смотришь на меня с ненавистью, значит, прокручиваешь в голове события настоящего.
Я закатила глаза: каким нужно быть тугодумом, чтобы спутать ненависть с вожделением? Я тут мечтаю о короткой интрижке с интересным любовником, а он недоверчиво щурится и головой качает. Хотя, может, это у меня проблемы и я совсем разучилась кокетничать?
— Ты не прав, — только и сказала, тяжко вздыхая.
— Ну, хорошо, — легко согласился он, раздраженно передернув широкими плечами. Не поверил.
Эх, как бы я хотела на минутку стать менталистом и считать его мысли или хотя бы их отголоски. Тогда бы точно знала, что делать дальше.
— Мы скоро приедем, и ты сможешь отдохнуть, — снова заговорил он.
— Я не устала.
— Значит, я смогу отдохнуть.
И так — всю дорогу. Сам начинает говорить и сам злится, даже бесится.
— Скажи, чем я тебя обидела?
Не выдержав, развернулась к нему вполоборота, нахмурилась и тронула за запястье, требуя внимания. Он сбавил скорость, но не посмотрел на меня.
— Послушай, я понимаю, мы постоянно вместе все это время, а ты привык к одиночеству. И, должно быть, я жутко тебя раздражаю своим присутствием. Но ведь ты сам позвал меня. Зачем? Объясни хоть что-то!
Какое-то время в воздухе висела вязкая тишина, от которой было тяжело дышать, и я уже решила, что не дождусь ответа, когда он спокойно сообщил:
— Ты меня не раздражаешь.
И все.
Что ж, и на том спасибо. Сев ровнее, я решила, что разговор окончен, но Адам продолжил, заворачивая на дорогу, вокруг которой плотно рос лес:
— Я привез тебя сюда, чтобы познакомить с одной женщиной. Я надеюсь, вы поладите.
У меня вдруг что-то защемило в груди. Противно так и больно. Никогда не слышала, чтобы Адам говорил о других женщинах. Впрочем, что я вообще о нем знала?
— Ее зовут Донна Боннер.
Боннер… Жена? Мать? Сестра? Дочь?.. Да плевать кто! Какая мне, в сущности, разница? Никакой! Только пальцы свело от напряжения, с такой силой я сжала сумочку.
— Не понимаю, зачем это нужно? — Вопрос был задан с излишней резкостью. — Мог бы и спросить, хочу ли я лететь непонятно куда, чтобы знакомиться с… кем бы она ни была.
— Зачем? Мы потратили бы лишние слова и время. И ты все равно полетела бы.
— Ты так в этом уверен? — Я вздернула бровь и усмехнулась. — Мне надоели эти игры, Адам. Я спрашиваю тебя о чем-то, а ты делаешь вид, что не слышишь, или переводишь тему. Почему бы просто не быть со мной честным? Разве я не заслужила?..
Он прервал меня, не дав договорить. Ударил по тормозам и, развернувшись, посмотрел в упор.
— Хочешь поговорить о честности, Кэтрин? — спросил он таким гоном, что у меня мурашки по коже побежали от холода. — Давай, я не против. Вернемся к твоему звонку из квартиры Стэфани Кирк. Помнишь? Поздний вечер, ты бессвязно пытаешься объяснить мне, что кое-что забрала из кабинета Роджера.
Наверное, я побледнела, потому что прямо-таки ощутила, как кровь отлила от лица, и тут же зашумело в ушах. Бах-бах! Это сердце отбивало свой бешеный ритм, оглушая меня.
— Напомни, что ты взяла. — Он беспечно протянул руку к моему плечу, стряхнул невидимые пылинки и снова уставился на меня, не мигая.
Сделав глубокий вдох, я прошептала:
— Деньги. Южные…
— Кроме денег, — снова перебил Адам.
Я хотела рассказать ему это, и уже давно. Только нужен был удобный момент. Хотелось поговорить спокойно, объясниться, рассказать все, когда Боннер будет в благодушном настроении… И вот дождалась.
— У него в столе был тайник, — сказала, чувствуя, как сердце пропускает удар. — Там лежали ключи. Старые, от ретрозамков. Целая связка. Они… они теперь спрятаны за подкладкой моей сумочки.
— Я понял, о чем ты. Такими пользуются многие на юге, они только для северян непривычны. — Адам продолжал неотрывно смотреть мне в глаза. — Здесь мало кто запирается на чип-ключ, а многие и вовсе оставляют двери открытыми, не доверяя электронике, но накладывая магическую защиту.
Мы помолчали. Несколько бесконечно долгих секунд я удивленно смотрела на некроманта и все-таки произнесла мысли вслух:
— Ты знал. Что я забрала из квартиры нечто, кроме денег.
— Разумеется. — Он усмехнулся, но как-то зло, неправильно. — Ты была слишком взволнована во время звонка и вряд ли стала бы беспокоить адвоката, чтобы поделиться новостью о деньгах, которые взяла у мужа. А на следующий день в вашу квартиру проникли неизвестные и все там разнесли. Что-то искали, и долго. И они вряд ли шли за ключами, Кэтрин. Любой старый замок можно взломать, и сделать это гораздо проще, чем справиться с системой безопасности в квартире Поука. Не находишь, что в их логике нет смысла?
Я находила, и еще как.
— Потому что там лежали не только ключи, — проговорила тихо, глядя, как появляются желваки на скулах Адама.
— Что еще, Кэтрин?
— Кольцо, фонарик и часы, — выдохнула я, разом почувствовав, будто гора с плеч упала. — Там было несколько предметов, и я забрала все, решив, что Роджер не стал бы прятать их просто так.
— Где они?
Он так зло смотрел на меня, так не похож был на прежнего Адама… И я вдруг остро ощутила, что мы где-то в глуши, вокруг лес, а впереди — кованые железные ворота, за которыми виднеется небольшой двухэтажный дом. И ни единой живой души вокруг, кроме нас двоих.
— Я спрятала их в квартире Стэфани, — солгала, продолжая смотреть вперед. Дом явно находился в запустении, хотя тропинка, ведущая к нему, была тщательно расчищена от веток и листьев.
— Кэтрин, — мне показалось, что голос Боннера стал мягче и спокойнее, — посмотри на меня. Я все тот же и не причиню тебе вреда. Если ты хочешь услышать от меня правду, то тоже должна быть откровенной.
— Где мы? — Я прекрасно слышала Боннера, но подозрения уже посеяли зерно сомнений в душе, и теперь стало не по себе.
— В моем доме. Точнее, будем там через пару минут, — ответил он, впервые не таясь и не выкручивая правду наизнанку. Покинув авто, Адам подошел к воротам и открыл их вручную, после чего въехал и все повторил, уже закрывая их.
А я… я вдруг пропала, ушла в себя, прислушиваясь к собственному дару и не понимая, что не так. Казалось, что где-то, совсем рядом, есть вещь, нуждающаяся в моей помощи, она звала меня, просила ее заметить и восстановить. Она заражала меня тоской и унынием, а я никак не могла понять, где ее искать.
Покинув авто, пошла вперед по тропинке, прислушиваясь к чувствам, стараясь уловить связь с вещью и с любопытством осматривая все вокруг.
У дома был разбит сад из самых разных плодовых деревьев, сейчас они цвели, но сильно нуждались в уходе. Сама постройка смотрелась очень гармонично и уютно: на первом этаже была небольшая веранда, за которой, словно огромные грустные глаза, виднелись панорамные окна, зашторенные изнутри выцветшими от солнца гардинами. Я заметила трубу на крыше и живо представила себе камин в центре гостиной, отделанный голубым мрамором…
Так, рассматривая дом, я приблизилась к нему, совершенно позабыв обо всем остальном, включая Боннера и наш с ним разговор. Присев у первой ступени, коснулась ее кончиками пальцев и задержала дыхание. Вот и ответ. Меня звала не какая-то определенная вещь, нет… весь этот дом просил о помощи, приглашая внутрь и уговаривая больше не бросать его.
— Кэтрин, иногда ты меня пугаешь, — рядом со мной поставили два здоровенных чемодана. — У тебя сейчас вид совершеннейшей психопатки.
Я поднялась, пошатнувшись, схватилась за плечо некроманта и спросила, глядя на него затуманенным взглядом:
— Что произошло в этом доме?
Боннер обхватил меня за талию и всмотрелся в мое лицо. Увиденное ему явно не понравилось.
— Что такое? — спросил он, хмурясь. — Предлагаю уехать.
— Нет! — выкрикнула, с ужасом качая головой и пытаясь выбраться из надежного захвата некроманта.
— Не понял.
Боннер не отпускал, смотрел зло и с нетерпением.
— Этот дом нуждается во мне. Знаю, звучит дико, но я его чувствую.
Адам замер, медленно обернулся к окнам первого этажа, усадил меня на лестницу и, наклонив голову сначала вправо, затем влево, до хруста в шее, стал закатывать рукава рубашки. Потом чуть приподнял штанины и встал на одно колено, после чего велел мне сидеть тихо, а лучше уйти в машину.
Только я осталась, не в силах пошевелиться, завороженная таким сосредоточенным, серьезным некромантом, творящим некий ритуал. Никогда не видела ничего подобного…
Он вытянул руки, соединил их запястьями и локтями, закрыл глаза и, опустив голову, зашептал что-то. Пару секунд ничего не происходило, а затем татуировки на его руках стали отчетливее, больше того, через кожу стали проступать дополнительные рисунки и линии, образуя совсем новый узор. Легкая черная дымка потянулась к дому, чуть задержавшись у меня. Качнулась рядышком, словно принюхиваясь, и метнулась дальше, к деревянным ставням, разрастаясь по стенам, превращаясь в густой непроглядный туман, вскоре поглотивший дом целиком.
Я сидела, открыв рот от удивления, неверяще глядя на огромное облако и силясь понять, что происходит. Так прошло несколько минут, после чего Боннер хрипло выдохнул, и дымка метнулась вниз, стремительно рассеиваясь у наших ног.
— Адам, — шепнула я, опускаясь на колени и протягивая к нему руки, — что ты сделал?
— Не трогай, — прохрипел он, отшатнувшись, и едва не упал.
Лицо его оказалось сплошь покрыто вязью черного, все еще тающего рисунка.
Я опустила руки, теперь молча наблюдая за некромантом, готовая в любой момент прийти на помощь, хотя и не представляла, что делать. Покосившись на авто, решила тащить его туда и ехать к городу. На панели машины я видела допотопный навигатор, а вот с вождением могло быть очень не просто — я даже с электрокарами не особо справлялась…
— Кэтрин, — Адам качнулся снова, вызывая у меня приступ паники, и, опершись на ладони, сел прямо на землю, откидывая голову назад и глядя в небесную даль, — ты так дышишь, будто рядом астматик в приступе. Не пугай меня.
— Это я тебя пугаю? — нащупав ступеньки, осторожно подалась назад и села на самый краешек, нервно вытирая взмокший лоб. — Как ты?
— Неплохо, еще бы сладкого чего-нибудь съесть… У тебя нет конфет?
Я глупо моргнула, потянулась к сумке и вынула начатую несколько дней назад плитку шоколада.
— Вот… Только она подтаяла немного.
— Спасительница, — выдохнул Боннер, усаживаясь ровнее и… глядя на меня полностью черными глазами. Только темень и мрак.
Мои руки дрогнули, отчего шоколад выпал, стукнувшись о ступеньку. Внутри все сжалось. Это было настолько ненормально по моим меркам, что хотелось бежать, вереща на ходу и теряя туфли.
Только ухмылка по-прежнему была его. Она-то меня и остановила в момент, когда Адам потянулся вперед, взял плитку, развернул и, откусив большой кусок, стал медленно жевать, продолжая смотреть на меня. Этот отмороженный на всю голову тип ждал истерики. Предвкушал и смаковал происходящее.
А я… я просто не могла позволить ему и дальше издеваться. Собрав в кулак силу воли, наклонилась вперед, тронула пальцем уголок его губ, дернувшийся от моего прикосновения, и сообщила:
— Осторожней, я же сказала: шоколад подтаял.
А потом облизала свой палец.
Никогда в жизни не испытывала такого кайфа от сладкого. Лицо Боннера вытянулось от удивления, а глаза — теперь я это заметила — медленно становились прежними, привычными, человеческими.
— Так что ты делал, Адам? — повторила я свой вопрос, с улыбкой глядя на озадаченного некроманта.
Черт, было в непредсказуемом поведении нечто совершенно потрясающее и будоражащее кровь, даже адреналин ударил в голову не хуже шампанского. И я вдруг поняла Боннера с его вечными издевками и насмешками… Иногда они того стоят.
— Проверял дом, — ответил некромант, слишком быстро вернув самообладание. — Думал, вселилась какая-то гадина, пока меня не было. Но там никого нет. Защита прекрасно работает. Так что тебе показалось, что кто-то зовет.
Выслушав его, я засмеялась. Просто не выдержала. Столько напряжения и страха просто из-за того, что один ненормальный не понимает суть дара артефактора.
— Конечно, никого нет, — подтвердила для особо гордых, не желающих спрашивать перед тем, как разбрасываться силой. — Но дом в запустении, а я чувствую, что раньше здесь жили сильные маги, одаренные. Понимаешь, когда люди долго живут где-то, то оставляют там свою энергетику. Невольно, без умысла. Мы сейчас не говорим о заговорах или чем-то подобном. Так вот, здесь стены буквально пропитаны силой, и сам дом стал артефактом. Он просит помощи у меня, как у человека, способного услышать.
— А сразу сказать нельзя было? — Боннер съел последний кусок шоколада, но ему явно было мало сладкого. Или слишком много — надоедливой меня. В общем, настроение у некроманта не улучшилось…
— Ты не спрашивал, — пожала плечами я. — Но шоу с дымом мне понравилось. Как-нибудь повторим?
— Ты становишься язвой, Кэтрин Поук, — отозвался некромант, поднимаясь и отряхиваясь от земли. — Идем в дом, продолжим разговор там. Я дико устал, устраивая для тебя представление.
Подхватив чемоданы, Адам прошел мимо меня, даже не предложив руки, чтобы помочь встать. Я чувствовала, что он не в духе, но почему-то казалось, что злость направлена не на меня.
