ГЛАВА 10
— А совесть у тебя есть? — Хриплый сонный голос вырвал меня из сладкого плена волшебных грез.
Чуть шевельнувшись, я с удивлением ощупала рукой голую мужскую грудь, на которой лежала моя прекрасно отдохнувшая голова. Приподнявшись, уставилась на хмурого Боннера. Глаза открывались с трудом, а мозг отказывался подсказывать, как я до такой жизни докатилась.
— Почему я сплю на тебе? — спросила, усаживаясь и очень стараясь вызвать в душе смущение. Не получалось.
— У меня тот же вопрос. — Адам тоже сел, повел плечами, отчего рисунки на его коже словно бы зашевелились. — Наглость — второе счастье. А кто говорил, что больше никаких мужиков? Мол, на пушечный выстрел не подойду…
— Так я же не…
— «Я же не…» — передразнил Адам, вставая и направляясь в душ, при этом верхняя часть его брюк сильно топорщилась, а голос становился все злее. — Вот именно! Нечего прыгать в мою постель, если не собираешься продолжать, ясно?
— Ну, знаешь! Ты сам разрешил. — И снова я не чувствовала неловкости. Словно в моей голове кто-то подменил кое-какие запчасти, отвечающие за совесть и тому подобное…
— Разрешил остаться, а не, навалившись сверху, нагло раскидывать части тела, куда не просят, а потом строить из себя неприступную пуританку! — практически крикнул Боннер, захлопнув за собой дверь.
— Чтобы бросаться такими обвинениями, нужно сначала проверить, так ли это, — очень тихо пробурчала я, пожимая плечами. — Тоже мне, обиженный и оскорбленный.
Еще немного подумав, вдруг крикнула, проходя мимо ванной комнаты:
— Скоро прилетим на Южный континент, а там тебя уже ждут дорогие сердцу суккубы!
Так-то. И нечего мне тут…
Вспомнив про пуговицу, пошла и достала ее из-под подушки. Пришивать ее не хотелось, потому что любую вещь я рано или поздно сменю, но вот приколоть с помощью булавки — самое то. Разумеется, в номере Боннера таковой не нашлось, зато у меня был целый чемоданчик, полный всякой всячины.
Перед уходом решила предупредить Боннера. Постучав в дверь ванной комнаты, прислушалась к доносившимся в ответ звукам. Ничего, только вода громко лилась. Некромант или сильно злился, не желая говорить, или просто меня не слышал. Потоптавшись немного, махнула рукой и пошла к себе, подумав, что он и сам легко догадается, куда я делась.
Утром все страхи, навеянные ночью, развеялись, как и не бывало. Теперь вчерашний образ из прошлого казался слишком смутным, а опасность — надуманной. И лишь открыв собственный номер, я поняла, что слишком недооценила случившееся.
Первое, на что наткнулся взгляд, был мой чемодан с одеждой. Он оказался открытым, подкладка была изрезана на лоскуты, а вещи вокруг — хаотично разбросаны. Кто-то, пришедший ко мне без спроса, явно не стремился оставить свое посещение в тайне.
Быстро развернувшись, я хотела уже рвануть назад, но столкнулась с мужской грудью, одетой в синюю рубашку. Взвизгнув, подскочила на месте и собиралась ударить мужчину, только он предупредил мои действия, схватив за плечи и отодвинув от себя на расстояние вытянутой руки:
— Уймись уже, буйная! — Боннер прошел мимо, деловито осматриваясь в моем номере. — Значит, вскрыли?
— Да, — ответила я, следуя за ним по пятам.
Мы вместе дошли до кровати, где были в беспорядке раскиданы одеяло и подушки.
— Он что же, спал здесь? — прошептала я.
— Кто?
— Вор.
— Почему вор? Что, есть пропажа? — Адам обернулся.
Я задумалась, покачала головой:
— Не знаю. Зачем иначе кому-то вламываться в мой номер?
— Может быть, горничная сережку потеряла? — Боннер шутил, но вид у него был весьма серьезный, даже злой. Обойдя меня, он подошел к столу, где все еще лежали сахили. В целости и сохранности, на том же месте. Взяв их в руки, он смотал бинты и убрал во внутренний карман своего пиджака. Тот остался плоским, словно в нем ничего не лежало.
— Грабитель забрал бы все ценное, — попыталась вслух поразмышлять я. — А твои сахили на месте.
— Их невозможно взять чужому, — покачал головой Боннер. — Тебя они сами позвали, потому ты легко держала их и работала с ними. Остальных людей они обожгут.
— Что за?..
Слова застряли в горле. Я увидела под столом раскрытый набор артефактора. Кто-то изрядно поковырялся в инструментах.
Бросившись к своему набору, начала раскладывать все по местам, причитая про себя, что сделаю с тем, кто влез в святая святых, если удастся его найти. И оторванные конечности были самым легким из наказаний.
Пока я разбиралась с инструментами, Боннер как попало запихнул разбросанные вещи в чемодан, сказав, что тот еще послужит. Только он закрыл замочек, как дверь распахнулась, и мы оба резко обернулись на звук.
В номер, пританцовывая, вошла горничная. Увидев нас, она вынула наушник из уха и уставилась с недоумением сначала на меня, потом на Адама, а потом обвела взглядом хаос вокруг.
— Ого, вы мириться… — потрясенно выдала она, а затем неуверенно добавила: — Ничего, я все убирать. Я же обещал.
— Она не женщина — тигрица, — пожаловался Боннер, поднимаясь на ноги и удерживая в руках мой чемодан.
— Понимайт, — щербато заулыбалась женщина, пригибаясь и вытаскивая из своей тележки робот-пылесос. Опустив его на пол, она нажала на кнопку, и тот сразу принялся за работу, беззастенчиво сообщая: «Прошу покинуть помещение, через минуту будет активирована ультрафиолетовая лампа».
— Есть еще что-то ценное здесь? — Адам повернулся ко мне.
— Нет. — Я собрала так и не разложенные по местам инструменты, поднялась и подошла к шкафу, вынимая оттуда единственное, что успела убрать, — пару туфель. — Только это.
— Тогда идем. — Тут он посмотрел на горничную и с невероятно серьезным видом добавил: — Теперь в мой номер!
Та поджала губы и молча проводила нас не самым довольным взглядом.
Стоило нам выйти, я подошла к некроманту и спросила, преграждая ему путь:
— Возможно, правильнее было бы вызвать охрану? Ведь кто-то проник…
— Давай вызовем. И они тебя допросят. Где была, с кем ночевала, кого подозреваешь… Твоя хваленая репутация не просто даст трещину, она лопнет с грохотом, оглушая весь дирижабль. Мне от этого ни горячо, ни холодно, могу подтвердить, что спим мы вместе. Если надо, скажу, что давно. Но скоро я тоже тебя брошу, потому что удовлетворения — ноль.
— Да иди ты!
Он ухмыльнулся и пошел, прямо как я просила.
— Адам. — Я снова пристроилась рядом, вошла за ним в его номер, положила инструменты рядом с чемоданом. — Ты думаешь, что это был случайный воришка?
— Нет, — категорично ответил он. — Я думаю, это был твой муж или те, кто его ищут.
Я нащупала рукой стенку, оперлась спиной, глубоко вздохнула и, сцепив пальцы в замок, уточнила еще одну вещь, волнующую меня со вчерашнего вечера:
— И воспоминания спровоцированы не случайно?
Он встал напротив, засунул руки в карманы брюк, задумчиво склонил голову набок и, глядя мне в глаза, попросил:
— Расскажи, что ты видела и чувствовала. Все, до мелочей. Не бойся, это недавние воспоминания, они не вызовут приступ.
Я прикрыла глаза, пытаясь воспроизвести картинку как можно четче.
— У меня заболела голова, так сильно, что даже в глазах помутнело, и я остановилась на минутку. В тот же момент кто-то прошел мимо, толкнув меня в плечо. И в нос ударил запах… такой необычный. Я уверена, он принадлежал молодому человеку со светлыми волосами до плеч. И у него был чемоданчик мага-техника. Но лица я не помню. А когда попыталась вспомнить имя, голова чуть не лопнула от боли.
Я открыла глаза и уставилась на Боннера. Он стоял в той же позе, только теперь смотрел куда-то сквозь меня, задумавшись и не замечая, что рассказ окончен.
— Адам, — я сделал шаг вперед, — это был он. Парень из прошлого, тот, кого я любила до появления Роджера. Это был он.
— Конечно, он, — без тени удивления согласился со мной некромант. — И я даже знаю, кого Роджер мог нанять, чтобы пробудить в тебе эти воспоминания. Тот парень по-прежнему видится тебе идеалом, Кэтрин. А один мой знакомый шикарно подстраивается под женские фантазии, чтобы добиться их расположения.
— Я не понимаю…
— Хапински. Я говорю об инкубе, случайно повстречавшемся нам на дирижабле вчера вечером.
— О-о-о, — протянула я, обнимая себя за плечи. — Ты думаешь…
— Я знаю. Почти наверняка. Но проверю, само собой. И ты будешь наживкой, Кэтрин. Надевай свое лучшее платье, будем соблазнять инкуба.
— Ничего себе у тебя развлечения.
— У нас, радость моя. Скорее даже — у тебя. Я только понаблюдаю со стороны.
— И как я должна его соблазнять?
— Это второй вопрос. Первый — где он сейчас?
— Купим информацию у стюардов?
— Самая бестолковая трата денег. Хапински, судя по внешнему виду, давно был на голодном пайке. И если он вышел на охоту, то может быть в любой каюте.
— Этот старик? — Я засмеялась. — По-моему, ты сильно преувеличиваешь его мужские способности. Да и настолько неудовлетворенных женщин еще поискать нужно.
— Посмотрим. — Боннер присел рядом с моим чемоданом, открыл его и скептически осмотрел ворох одежды. — Надевай красное платье.
— Там же декольте огромное. Я вообще его случайно положила…
— И губы накрась, — словно не слыша меня, продолжал некромант, — красной помадой. Яркой. Есть у тебя такая?
— Допустим. — Я сложила руки на груди. — Может, еще чулки? Чтобы немного из-под платья виднелись? С подвязками.
— Это будет слишком вызывающе, — отмахнулся увлекшийся собственными размышлениями Адам. — И пуговицу не забудь. Я пока кое-что проверю.
Он вышел, не оглядываясь, а я осталась посреди его номера у открытого чемодана. Значит, красное платье и соблазнять инкуба? Хорошо. Почему бы и нет, собственно? Посмотрим, с чего Боннер так хвалит старичка Хапински, даже любопытно!
Быстро приняв душ, я сделала укладку и накрасилась, только после этого надев выглаженное платье. Думала понервировать Адама долгими сборами, но, уже приготовившись, накрасив ярко-алым губы и даже надев серьги с рубинами, поняла, что ждать придется его. Боннер заявился спустя минут десять. Злой, раздраженный и кровожадный.
— Нашел! — с порога заявил некромант. — Скорее, а то упустим. До посадки осталось меньше часа.
Вздохнув, поднялась с дивана и, выключив визофон, пошла за Адамом, по пути бросив взгляд в зеркало. Отражение говорило, что все инкубы будут моими, а вот Боннер, хамло, молчал. Не было ни комплиментов, ни похвалы, ни объяснений. Как всегда, только гримаса недовольства и спешка неизвестно куда неизвестно зачем.
— Мы идем на первый этаж? — только и уточнила я.
— Нет.
— Адам…
Я собралась уже высказаться по поводу вечных недомолвок, когда некромант поднял руку и, обернувшись, проговорил:
— К бару у перехода к первому классу. Дорэн там.
— Я все еще не понимаю, зачем мне нужно его соблазнять и каким образом это делать. Подойти и предложить выпить? И потом, что будет дальше? Вдруг он меня своей магией зачарует?
Боннер хмыкнул:
— Мы этого и добиваемся. Пусть чарует. А я буду снимать на визофон. Мы летим на дирижабле, принадлежащем Северному континенту, где его магия под запретом. И если он ею воспользуется…
— Ты же его только на днях защищал! — не смогла промолчать я. — А сегодня готов посадить.
— Не посадить, а шантажировать, чтобы узнать ответы. Это разные вещи, согласись? Пришли. Ложись.
— В смысле?
Я замерла, глядя на широкую лестницу, ведущую на этаж первого класса. Рядом была неприметная серая дверь, а чуть дальше — вход в некое заведение под названием «Путевая звезда».
— Падай, — «уточнил» Боннер, предлагая мне местечко напротив неприметной двери. — Здесь почти никто не ходит, все предпочитают лифт. Так что лежи и жди нашего парня.
— Ты с ума сошел? Он, может, ушел давно.
— Нет, я чувствую его магию. Она голодна, пожирает его изнутри. А ведь еще вчера дела обстояли гораздо лучше. Значит, он потратил на кого-то часть своей и без того скудной энергии.
— На меня?
Возьми с полки пирожок! — Адам приблизился и подтащил меня к стеночке. — Ложись. Сделаем вид, что тебе стало плохо. Конечно, он может понять, что это ловушка, но сил у бедолаги слишком мало, чтобы отказаться от риска.
— Это безопасно? — усаживаясь на пол, я расправила юбку и чуть сползла спиной по стене. — Встреча с голодным инкубом… Про беременность я поняла, но как насчет заболеваний?
— Если предохраняешься — вполне. Еще и удовольствие испытаешь, — ответил Адам, присаживаясь рядом на корточки.
— Боннер, — зашипела я, — ты обязан прервать наше общение с этим Хапински в самом начале. Иначе я очнусь и убью тебя лично. Обещаю.
Некромант оскалился:
— Как скажешь, только потом не реви и не лезь ко мне в кровать. Я не такой.
Фыркнув, отвернулась, делая вид, что снова поправляю платье.
— По-моему, на такое купится только идиот. — Представив картину со стороны, я посмотрела снизу вверх на Адама и предложила более эффективное решение: — Может быть, мне просто пройти мимо, соблазнительно покачивая бедрами?
— Милая, нашего инкуба манят не твои бедра. — Он поправил пару локонов, отчего я моментально стихла, и, переместившись к ногам, чуть отодвинул левую ступню в сторону. Вроде как я ее подвернула перед падением. Затем поднялся, осмотрел меня критически и выдал: — Прелестно. Мало того что неудовлетворенная, слабая и беспомощная, так еще и туфли на шпильках.
— Туфли-то при чем? — совсем озадачилась я, старательно не обращая внимание на слово «неудовлетворенная», все чаще звучащее в мой адрес.
— Он еще и фетишист. Я разве не говорил? — Боннер поиграл бровями. — Обожает стройные женские ноги на высоких каблуках. Когда ты лежишь, они еще и длинными кажутся. Ну, все. Прикрой глаза и постанывай.
Я послушно выполнила и это поручение.
— Кэтрин, — Адам щелкнул перед моим носом пальцами, — стон должен выходить таким, будто болит голова, а не третий оргазм накрывает.
— А в чем разница? — сердито пробормотала я. — Третий оргазм — это всегда уже через силу, все стерто к чертям.
Боннер потрясенно моргнул, затем ухмыльнулся и хотел сказать что-то, но тут встрепенулся и бросился к неказистой двери, за которой обнаружилась кладовка.
— Работаем, — шепнул он, скрываясь внутри маленького помещения и оставляя небольшую щель для просмотра действа под названием «Инкуб и дева в беде».
Дверь «Путевой звезды» приоткрылась, и оттуда вышли коричневые кожаные ботинки. К сожалению, большего мне видеть было не дано, так как, прикрыв глаза практически полностью, я усиленно стонала, держась одной рукой за голову, а второй опираясь на пол.
Ботинки приблизились, и стали видны еще и джинсы. Синие, выцветшие от времени, а не вытертые по моде. Из нижнего шва местами торчали нитки.
И только я подумала, что привлечь этот старик в своих потрепанных шмотках сможет только бабушек за семьдесят, как он заговорил. Голос у него был низким и тихим, с легкой хрипотцой.
— Вам плохо, мисс?
Я замолчала. Забыла, что должна стонать. Распахнув глаза, вскинула голову и уставилась на молодого парня лет двадцати двух. Его светлые волосы достигали плеч, а ясные голубые глаза смотрели с теплом и пониманием. Овальное лицо было настолько знакомо, словно этого человека я видела каждый день и все равно бесконечно скучала.
— Позвольте, я помогу вам подняться. — Он галантно протянул руку и помог встать, при этом я заметила на запястьях молодого человека очень знакомые рисунки-тату. Точно такие же я совсем недавно видела у Боннера.
— Мы встречались раньше? — спросила я напрямую, безуспешно силясь его вспомнить.
— Вам виднее, Кэтрин. — Взгляд голубых глаз завораживал, а руки мягко поглаживали тыльную сторону моих ладоней, продолжая удерживать их.
— Вы знаете мое имя, а я ваше — нет. Это нечестно. — Отняв руки, я отступила от мужчины и нахмурилась. — Представитесь?
— Не думаю.
— Что ж, тогда благодарю вас за помощь. В любом случае. И прощайте.
Мне вдруг стало неуютно в присутствии незнакомца. Очарование момента прошло, и вернулись воспоминания о том, ради чего, собственно, задумывался фарс. Мне ведь нужен был старик Хапински, и он мог появиться в любой момент.
— Прощайте, — с нажимом повторила я.
На лице молодого человека отразилась растерянность, а затем, клянусь, его глаза изменили цвет. В мгновение ока. Только что они были голубыми и вот стали черными. Губы искривились в нахальной усмешке.
Сознание снова заволокло туманом. Я не понимала, что происходит, только чувствовала, что проваливаюсь в омут из самых разных эмоций.
— Не отталкивай меня, Кэтрин, — попросил незнакомец голосом Адама Боннера.
Его губы приближались к моим, а руки мягко легли на талию, поддерживая и обнимая одновременно.
— Ай-ай-ай, Дорэн! — Хлопок в ладоши, и меня будто холодным душем окатило. — Мы же обещали дяде судье, что ты будешь вести себя хорошо.
Я моргнула. И снова. Перед глазами еще плыл туман, а ноги подкашивались, но теперь была четко заметна разница между моим адвокатом, вышедшим из подсобки, и инкубом, пытавшимся преобразиться в кого-то очень похожего.
— Кэтрин, как ты? — уточнил Адам, предлагая руку помощи.
Я скромничать не стала и, приблизившись, без слов оперлась на него, держа за плечи. Казалось, кто-то влил в меня не меньше литра коньяка, а потом заставил быстро подняться и пройтись. Мне было плохо.
— Почему она в таком состоянии, Дорэн? — зло спросил Боннер. — Что ты сделал?
— Не я. Она сама сделала это. И поверь, я чувствую себя ничуть не лучше. — В подтверждение собственных слов инкуб пошатнулся, быстро подошел к стене и, опершись на нее, прикрыл глаза, шепнув: — Ненавижу неопределившихся женщин.
Я понятия не имела, о чем говорит Хопински. А это был именно он, потому что его прежний облик быстро возвращался, пугая этим до чертиков. Уже через пару секунд перед нами снова стоял худощавый старик, выглядевший как пособие для некромантов в университете.
— Мне нужно всего два ответа, Дорэн, и я отстану от тебя, — снова заговорил Боннер, продолжая удерживать меня рядом с собой. — Первый — по чьей наводке ты работаешь? И второй — какого результата хотел добиться?
— А если я не знаю заказчика? — хмуро ответил старик.
— Значит, все-таки был заказчик. — Адам задумчиво кивнул, крепче сжал мою талию. — Он хотел ее смерти?
— Хотел, чтобы я просто прошел мимо, воплотив ее тайные желания и мечты, — выдохнул Хопински. — Я не думал, что она от этого пострадает. Но мужик предложил хорошие деньги за сущую ерунду.
— Поук? — уточнил некромант.
— Я не знаю имени, мы говорили по визофону, — пожал плечами инкуб. — Уж тебе сказал бы. Раньше в жизни не стал бы с такой сомнительной работенкой связываться, но не теперь. После суда и нового законопроекта… Да ты и сам видишь. Я на грани.
— Ты и правда на грани, Дорэн. Дальше — только забвение, — жестко сообщил Боннер, упоминая самое страшное наказание нашего мира — полное стирание памяти и выселение в места, где никто никогда и ничего о тебе не слышал. Жить среди таких же людей без прошлого.
— За что? — вскинулся старик. — За подарок? Иллюзию, воплощающую ее тайные мечты?
— Ты не мечты воплощал, а реального человека из ее прошлого. Она хранит его образ в голове, и твой наниматель знает это. А воспоминания для нее — это смерть. И виновен будет инкуб, а не тот, кто годами занимался внушением. Покажи-ка руки, приятель?
Я вяло моргнула, пытаясь согнать с глаз пелену усталости. Инкуб удивился просьбе Боннера, но протянул ладони.
— Тыльной стороной, — немного раздраженно проговорил Адам.
И снова просьба исполнилась. Я посмотрела на некроманта и тихо уточнила, в чем дело.
— Никаких ожогов, — ответил он, хмурясь. — У того, кто проник в твой номер и устроил там обыск, должны остаться следы на коже. Даже сквозь перчатки защитная магия должна была сильно обжечь человека, открывшего чемодан с инструментами.
— Я не взломщик, — оскорбился инкуб. — И точно не стал бы вламываться в чужие номера. Меня туда приглашают по собственному желанию, чаще всего — даже уговаривают остаться. Мог бы прямо спросить. Уж тебе-то лгать я не стану.
Боннер дернул плечом, приподнял рукав пиджака и взглянул на часы.
— Время прощаться. Мы вот-вот прилетим. Надеюсь, Дорэн, выводы ты сделаешь и своих предупредишь о подобных заказах.
Тот напряженно сжимал кулаки. Смотрел на меня и некроманта странно, без злости, скорее настороженно и с укоризной.
— Мне и самому очень не нравится ситуация, в которую втянул нас заказчик, — ответил он наконец, кивнув. — Он обещал легкие деньги, вот и все. Не предупреждая о недоразумениях и возможности летального исхода. Так что как только он появится, сообщу. Верну должок той твари.
Взгляд инкуба стал хищным, пугающим, но уже в следующий миг Адам развернулся и вместе со мной пошел прочь, бросая на ходу:
— Мои контакты все те же.
Мы молча шли по коридорам, возвращаясь в каюту некроманта. Он все так же придерживал меня, но мыслями был далек, постоянно морщил лоб и иногда что-то неразборчиво бормотал. Стоило войти в номер, как Адам посоветовал мне контрастный душ и с пуговицей не расставаться. Сам же он достал визофон и уселся за стол с небольшой допотопной записной книжкой, принявшись ее ожесточенно листать, вчитываясь в исписанные листочки.
Уже помывшись и более или менее придя в себя, я задумалась. Вспомнив инкуба, попыталась сопоставить услышанное сегодня со случившимся ранее. Стоя перед зеркалом, сушила волосы и воспроизводила в памяти разговор Хапински и Боннера. И выходило, что это действительно Роджер нанял инкуба для того, чтобы убрать меня с дороги. Муженек точно знал, что я любила молодого блондина, и предполагал, что, увидев иллюзию с ним в главной роли, я непременно начну вспоминать прошлое. И умру.
Только вот на его пути встал Адам Боннер — адвокат, некромант и просто та еще заноза. Я усмехнулась, представляя, как бесится Роджер от каждой ошибки. А потом покраснела. Вспомнилось, как инкуб менял облик… Он читал мои потребности и становился Боннером. И это работало — я поплыла, как первокурсница после бокала шампанского. Вот вам и слабая женщина, ночующая рядом с одиноким мужчиной. Пусть он и хам, но физиологию никто не отменял… А инкуб, бедняга, так и не понял, кем ему притворяться, — парнем из прошлого или адвокатом из настоящего, оттого ему, видимо, и стало так плохо.
— Внимание! Уважаемые пассажиры… — вклинился в мои мысли монотонный уверенный голос диспетчера дирижабля.
Нам сообщали, что через несколько минут воздушный корабль прибудет в место назначения, просили проверить все вещи и желали приятного времяпровождения на Южном континенте.
— Слышишь? — В ванную постучал и сразу же, не дожидаясь приглашения, ворвался Адам. — Готова?
— Не уверена, — ответила я, сжимая в руках косметичку.
— Мы всех победим, — улыбнулся некромант. — А если нет, то я знаю на том свете отличное местечко…
