Томан передал Френу два полных колчана. Эйтис держалась рядом, подвывая от страха и тревоги.

– Ранну? – спросила я.

Томан покачал головой.

– Не знаю. Грюс и Колувер тоже, – он отвел взгляд и вручил мне третий колчан. – Вот и все, что есть тут, в хранилище. В зимнем стойле и поместье было еще два тайника, но с ними могло стрястись что угодно, хоть в Авигал уже многое и вывезли.

Томан, поколебавшись мгновение, протянул последний колчан Аддаю. Тот взял его не сразу, но затем все-таки забрал – правда, Томан не разжал пальцы до тех пор, пока Аддай не взглянул ему прямо в глаза.

– У тебя еще куча стрел. Отдаю тебе эти по одной причине. Ты Джуза, и твой долг – защищать нас.

«Отец не стал бы так рисковать», – подумала я.

Томан отвернулся, не дожидаясь ответа.

– Беллуа, остальные… мне жаль, но арбалетных болтов здесь нет.

Беллуа кивнул, коснувшись последних трех штук. Солдаты Стэйлана пересчитали свои.

Аддай хмуро уставился на Томана и обратился к солдатам:

– Все болты – вам четверым, делить поровну. Работать будете в парах, по моей команде, один стреляет, другой перезаряжает. Вы трое – на копья.

– Есть!

Аддай указал на массивные раздвижные ворота у северного края хранилища.

– Первоначальная драконятня. Наше самое слабое место.

– Ее не открывали десятилетиями, – произнес Томан. – Ворота забиты гвоздями, а пространство между ними заполнено соломой. По крайней мере, это замедлит чудовищ. И предупредит нас.

Сверху донеслись и стихли звуки выстрелов драконерийского арбалета. Что-то сотрясло драконятню. На мертвого Ужаса, лежащего на ступеньках, посыпались камешки.

Я ощутила на себе жгучий взгляд Аддая и на миг опустила голову.

Он пялился на меня еще немного, а затем глянул на Томана. Мой брат, не отрываясь, следил за ним, как и Френ с Беллуа. Солдаты Стэйлана выжидали, посматривая то на одного, то на другого из нас.

– Сейчас не время, Аддай, – произнесла я.

– Напротив, самое время.

К нам шагнул Беллуа.

Со стороны старой драконятни донеслись глухой удар, скрежет и треск.

– Боги! – выдохнул Томан. – Прощайте, внешние ворота!

Застучали арбалетные выстрелы. Зазвенели голоса. Раздался хруст. Рычание.

– Снаружи остались наши друзья, – заметил Френ.

Аддай, наконец, оторвал от меня взгляд.

– Готовьтесь стрелять по всем, кто прорвется сквозь внутренние ворота. Если придется отступать, используем для прикрытия полки ледника. Если повезет, враги полакомятся замороженным мясом.

Мы выстроились с луками наготове, напряженные, как натянутая тетива. Эйтис, Кейрр, Зелл и Факельщик Аддая рассредоточились вдоль ворот, каждый рядом со своим всадником – плотно прижав крылья, оскалив клыки. Арбалетчики Стэйлана следили за ступеньками.

Звуки стали отчетливее, ближе. Внутренние ворота сотряслись. Раздался скрежет, как будто по ним заскребли когти. Кейрр угрожающе заворчала, как не делала еще никогда.

– Лестница! – вдруг крикнул какой-то солдат под стук арбалетов.

Через черную тушу пытался пролезть Ужас-человек, истыканный болтами.

– Не подпускать! – скомандовал Аддай. – Целься!

Арбалетчики отступили, чтобы перезарядить оружие, и на их место шагнули их напарники.

– Бей! – заорал Аддай, и те по очереди выстрелили.

Ужас дернулся, но продолжил неумолимо наступать.

– Целься! Бей!

Солдат с копьем вонзил оружие чудовищу в грудь, удерживая его достаточно, чтобы Аддай вновь сменил стрелков.

– Целься! Бей!

В монстра угодили оба болта, но он упрямо рубанул мечом по древку копья. Я сжала бесполезный лук – не тот угол, не попаду.

– Целься! Бей!

На лестнице показалась еще одна обугленная тварь.

Створку слева сотряс мощный удар, и меня осыпало щепками. Створка треснула ровно посередине, и сквозь нее попытались втиснуться морда и передняя лапа Ужаса. Бросившийся вперед солдат рубанул шею чудовища мечом, но не сумел пробить броню. В морду тотчас вонзились стрелы, и Ужас потряс головой, злобно захрипев. Тяжелая створка сорвалась с пазов и упала внутрь, утаскивая за собой застрявшего монстра и погребая под своим весом солдата. Тварь дернулась, силясь высвободиться, а его всадник выскользнул из седла, обнажая черный клинок. Следом спрыгнул такой же обугленный стрелок.

Факельщик бросился в атаку. Раздавив всадника, как жалкое насекомое, он впился в открытую шею Ужаса-дракона. Аддай выстрелил во второго пешего, после чего, отбросив лук, встретил его мечом и кинжалом.

В ту же секунду сотряслась и треснула вторая створка ворот древнего гнездовья.

– Целься! Бей! – раздалось справа – за командование принялся солдат Стэйлана.

Запел лук Френа. Раздался вой. Аддай сражался, постепенно отступая. Его меч и кинжал пугающе ловко мелькали в воздухе. Я сосредоточилась на воротах, выжидая, когда появится цель, и из-за створки как раз выглянула обугленная драконья голова. Я всадила в нее стрелу. Моему примеру последовали Томан и Беллуа, но Ужас разнес створку в щепки и ринулся к нам.

Его встретила Эйтис, когтями и зубами, и взвизгнула от обжегшего ее холода. К ней на помощь пришла Зелл. Хлопнул арбалет Беллуа, зазвенела тетива Томана. Из-за спин чудовищ донесся стук – работал драконерийский арбалет. Кайрек?..

Я не рисковала оглядываться на лестницу, но по-прежнему звучащие команды меня воодушевляли – значит, люди Стэйлана продолжали сражаться.

Аддай прикончил своего соперника, лишь когда тот, уже безрукий, с иссеченными ногами, рухнул на колени и подставил горло. Беллуа, истратив последний болт, отбросил арбалет и обнажил меч. Факельщик тем временем разгрыз шею пойманного в ловушку Ужаса, и тот затих.

В темноте позади него мелькнул еще один монстр, но что-то утащило его назад. Чудовище вывернулось, взревело и попятилось в хранилище от наступающих Кайрека и Табена. Кайрек целился из арбалета ему в голову, а Табен рвал монстра когтями. Факельщик тоже вступил в бой, набросившись на Ужаса с тыла. Аддай с бешеной скоростью выпускал стрелы.

Томан и Френ целились в Ужаса, сражающегося с Эйтис и Зелл.

С груди монстра сыпались куски черной плоти, однако он явно не желал отступать. Мимо него в хранилище протиснулся еще один, и к нему развернулся Факельщик. Обугленный всадник, успевший расстегнуть сбрую, спрыгнул вниз и ринулся на Аддая, а спустившийся следом его напарник – на меня.

Я стреляла и стреляла – в туловище, в горло, но Ужас приближался, занося над головой острый изогнутый меч. Из-за зеленоватого пламени, мерцающего в трещинах, мне показалось, что чудовище вот-вот вспыхнет огнем. Я всадила стрелу ему прямо в лоб. Бесполезно. Я метнулась к полкам, но споткнулась об упавший сверток. Подобие человека распахнуло безгубый рот в хриплом крике и замахнулось, чтобы разрубить меня пополам.

Но в него вцепилась Кейрр. Меч улетел в сторону. Лишив Ужаса обеих рук, Кейрр сжала челюстями его голову и хорошенько встряхнула. Малышка взвыла от напряжения, но держалась до тех пор, пока голова чудовища не отделилась от тела, грузно осевшего на пол.

Кейрр выпрямилась и встала надо мной, защищая, и что-то пророкотала – от злости, боли, страха, всего одновременно.

Я с трудом поднялась на ноги и обнаружила, что в пасти Факельщика ломается череп Ужаса-дракона. Второго уничтожили Кайрек и Табен, попутно разнеся упавшую створку в щепки. Аддай, перепачканный в собственной крови, прикончил всадника.

На несколько кратких мгновений воцарилась тишина. Вскоре на площадку древней драконятни приземлились Роув и один из его людей. Прилетели Мэрад и пара Джуза. Все они, и люди, и их драконы, истекали кровью.

– Сколько осталось? – спросил Аддай.

– Только мы, – ответил Роув. – Других перерезали. У нас закончились копья и остался последний блок болтов. Будем держать оборону здесь.

Я глубоко вздохнула и начала вытаскивать из убитых чудовищ стрелы. Горелая плоть расставалась с ними куда охотнее, чем я ожидала. Френ и люди Стэйлана последовали моему примеру. Томан и Беллуа принялись осматривать раны своих дракониц.

У Зелл кровь текла ручейками из груди и плеч, из шеи и морды. Она прижалась щекой к Беллуа, и тот обнял ее голову.

– Бедная моя верная девочка, – ласково проговорил он, и Зелл лизнула его в щеку.

Ко мне шагнул Табен.

– Ты не пострадала, Май… миледи? – глаза наклонившегося Кайрека были широко распахнуты.

Я покачала головой и приобняла Кейрр.

– Хвала Авар. Держитесь за мной, – произнес он и развернул Табена к изломанным воротам.

В полумраке виднелся дальний край старой драконятни, открытой впервые за многие поколения. Меня поразили пробуждающиеся на небе звезды. Возможно, я видела их в последний раз в жизни. Я вдохнула запах старого сена и пыли, пота и крови, разложения и гари Ужасов. Ощутила, как легкие наполняются воздухом, как бьется сердце в груди.

Но вдруг черные крылатые силуэты Ужасов заполонили почти все небо.

Мерцающий в рытвинах плоти холодный свет мешал отделить одно создание от другого. От скал отразились шипение и рык.

Роув, его солдат и Джуза, спешившись, заняли позиции позади драконов. Каждый держал в руке лук или копье. Мэйрад и Кайрек остались верхом, чтобы использовать огромные арбалеты.

Я быстро сосчитала свои стрелы – их оказалось восемь.

– Встать за мной, Кейрр.

Чудовища неумолимо приближались и обрушили на них град выстрелов.

– Ввысь! – скомандовал Аддай, и военные драконы – как из Джуза, так и из драконерии – бросились в бой.

Мы видели ожесточенную, страшную схватку. Драконы впивались в Ужасов зубами, рвали их когтями. Чейен бился как обезумевший, словно его и не обжигали льдом.

Кайрек расстрелял последние болты и пронзил одного из монстров копьем, пока Табен постепенно отступал. На Мэрада насели двое хрипящих Ужасов, и тот вместе с драконом, вскрикнув, исчез за занавесью из рваных крыльев. Какой-то Факельщик попытался плюнуть огнем, но не успел – на него обрушились несколько чудовищ.

Мы держались из последних сил. У меня осталось три стрелы. Аддай развернулся ко мне, поглядывая на Томана, Френа и Беллуа. Глаза его были прищурены, а губы решительно сжаты. Он стиснул меч и кинжал с волнообразным лезвием и напрягся. Дыхание его участилось.

Когда он придвинулся ближе, я вскинула лук со стрелой и натянула тетиву.

– Не надо!

Аддай не замедлил шаг. Между нами встал Беллуа с обнаженным клинком.

– Остановись, брат мой! Ты не прав.

Аддай замер.

– Она тебя совратила, Беллуа. Не пытайся мне помешать.

Краем сознания я ощутила присутствие Эдимму.

Беллуа не поднял меч, но упрямо расправил плечи.

– Ты даже не понимаешь, что сейчас происходит. Не…

– С дороги! – перебил его Аддай. – Скоро все закончится. Разве ты не видишь, что творится у тебя на глазах?

Подбежавший ко мне Френ с луком наготове повернулся к воину Джуза, который прицелился в Беллуа. Я продолжала натягивать тетиву.

Эдимму вдруг резко коснулся моего разума.

– Как любопытно, – произнес он.

Следующие несколько мгновений были заполнены гвалтом боя – рычанием и ревом, криками, хлопками арбалетов. Глухим стуком, треском, стонами.

– С дороги! – повторил Аддай. – Или сперва я убью тебя.

– Эдимму, – охнула я, и сердце тяжело заколотилось.

Аддай сделал ложный выпад, отбил в сторону меч Беллуа, а затем с силой всадил кинжал ему меж ребер. Следом из спины Беллуа показалась стрела, вонзившаяся ему чуть ниже сердца по самое алое оперение. Беллуа со стоном соскользнул с лезвия и рухнул на пол. Джуза молниеносно выхватил из колчана очередную стрелу, но Френ успел поразить его в грудь. Я лишь задела ребра Аддая под его левой рукой, и тот снова двинулся ко мне.

Но вперед уже прыгнула Кейрр. Она опустила голову и сердито зашипела. Аддай замешкался. Я, сделав полшага вправо, вновь спустила тетиву, но Аддай отбил мою стрелу ловким ударом меча, а потом замахнулся на Кейрр.

Беллуа, не поднимаясь, вонзил клинок ему под левое колено. Аддай заорал и, покачнувшись, занес кинжал для нового удара.

Его Факельщик взревел от боли. Аддай вскинул голову и обнаружил, как дракон пятится от чудовищного Ужаса, раздирающего ему шею. А позади них соткался дымчатый силуэт разлагающегося драконьего трупа. Эдимму.

Он явился.

Я натянула тетиву, целясь оцепеневшему Аддаю в сердце, как вдруг Эдимму ринулся в мой разум, как прорвавшая плотину бурная река. Мне в голову хлынул поток всех смертей, которым я стала свидетельницей за последний час. Весь ужас, боль, страх, ярость, сожаление. Жалящие холодом клинки. Рвущие плоть клыки и когти. Я выронила последнюю стрелу и лук, с криком упала на колени.

Кайрек позвал меня по имени.

Аддай рухнул на колени лицом к Эдимму. Оружие выскользнуло из сведенных пальцев.

Сквозь туман в голове я увидела, как Табен и Кайрек бросились к Эдимму, но их перехватил невероятного размера Ужас-дракон с воющим, как проклятая темная тварь, человеком, пришитым ему к груди.

Кайрек вскинул копье.

– Майя! Прячься! – крикнул он сквозь сжатые от боли зубы.

Но я не могла пошевелиться. Эдимму повернул ко мне голову.

За этим вопросом, заданным так, словно мы вели самую обычную беседу, последовали образы расчленения, обезглавливания и мерзких вещей, приносивших кому-то непонятное мне удовольствие. Где-то во мне забурлили животные и сексуальные инстинкты.

Ощущения были вырваны из чужих разумов и брошены мне вне контекста.

Мир затянула кровавая пелена. Губу защекотала струйка крови.

– Я видела и Летнего дракона, – выдохнула я, тщетно пытаясь вызвать в памяти чувства, которые тогда испытала, вновь узреть его великолепие.

Эдимму все проигнорировал.

Но внезапно выпустив меня, Эдимму повернул дымчатую голову к Аддаю. Я рухнула на локти, задыхаясь.

Аддай застонал и содрогнулся. Наверное, Эдимму впился ему в душу.

Факельщик Аддая сдался. Прелат взвыл, неспособный сдвинуться с места.

Безудержная радость Эдимму от страданий Аддая отдалась во мне пламенем. Иглами. Кислотой, выжигающей нервы.

Краем глаза я заметила Френа. Лицо его было искажено мукой, но он продолжал сражаться. Неловко выронил стрелу, выхватил из колчана новую. Напал ли Эдимму и на него тоже?.. Чейен, борющийся с чудовищем, влетел в полки. Посыпались куски льда, свертки с мясом.

Вскрикнул Кайрек, и я повернулась. Ужас прикусил его челюстями, но Кайрек вонзил копье ему в пасть. Монстр дернулся, вырвав древко из рук Кайрека, и сплюнул его в сторону.

Впился в Кайрека и, мотнув головой, убил.

Табен взревел, но Ужас успел выдернуть Кайрека из седла и нырнуть в пропасть. Табен взвыл и бросился за ним в темноту.

Я завалилась на бок, и мой крик перешел в рыдание.

Я попыталась вызвать образ Гетига, Летнего дракона. Но путь к нему преграждали кровь и смерть, яростный холод, измождение. Но я продолжала тянуться. Я нуждалась в нем, и Эдимму показал мне мою же нужду, издеваясь. Снова продемонстрировал мне смерть Кайрека. И еще раз.

Я должна была чем-то ответить. Я представила Дэйхака на последней плите в спрятанном от всего мира амфитеатре, свидетельство того, что подобные всегда проигрывают.

Эдимму парировал рухнувшим ледником, похоронившим резную картину и все мои надежды выстоять против Расаала.

Видения вонзались в меня непрерывной чередой, как смертоносные шипы. Застывшее в гримасе ужаса лицо Мабира. Беллуа, из ребер которого выходит кривой кинжал Аддая. Кайрек, которого вновь и вновь вырывают из седла.

И все они – жертвы Эдимму.

Однако дух ни разу их не коснулся. Даже меня – физически. Он лишь вливал злобу каждому в разум. Теперь понятно, кто он такой. Авар ужаса, паники, отчаяния, разрушения, темных чувств. Он хотел заполучить мой страх, нуждался в нем. Питал его и направлял.

Но я была готова дать ему свой гнев, который пробудился под слезами, и показала Эдимму статую в наших руинах – белого дракона, побеждающего Дэйхака. Эдимму на краткий миг замер.

– Мабир прав, – выдохнула я. – Ты обречен на провал.

Чейен попятился от свирепого противника глубже – в ряды полок ледника. Ужас загнал в угол Факельщика с порванными крыльями, неспособного даже порождать огонь. Томан покачивался, стоя на коленях, стискивая голову руками. Эйтис и Зелл пытались устоять против монстра.

Я всхлипнула, но приподнялась.

– Когда ты был лоскутком тени, Шуджа и Чейен разорвали тебя на части. А сейчас ты – просто дым.

Эдимму наклонил голову, и среди дыма вдруг загорелись его глаза – два жарких огонька.

Я, тяжело дыша, схватила оброненную стрелу, натянула тетиву лука.

– Мабир говорил, что ты лишь фантом. Тень.

Я выстрелила Эдимму в шею, но стрела опять не причинила ему вреда и вылетела с другой стороны, одна из многих. Теперь у Эдимму была целая грива из стрел. Он шагнул ко мне.

Но ход битвы уже переменился.

Ужасы, надвигавшиеся на нас, развернулись к противникам, которые накинулись на них с тыла. Послышался стук драконерийских арбалетов. Чудовище, пожирающее Факельщика Аддая, повалилось на пол от удара напавшего на него дракона без всадника.

– Ранну! – прохрипел Томан.

Наш племенной самец впился в монстра когтями и клыками. Под треск арбалетов к нам ворвались Адже, Дарид и оставшиеся четыре солдата из когтя Кайрека. Джем и Дарид привели подмогу!

Эдимму выпустил меня. Аддай рухнул на пол. Ужасы, сбитые с толку, закружили на месте, и к ним ринулись Роув, Адже и остальные.

Я заметила Френа, упавшего неподалеку на четвереньки, и забрала у него из колчана несколько стрел. Френ покачал головой и начал вставать.

Наши драконы победили последних чудовищ. Томан, пошатываясь, поднялся на ноги. Френ, стоя на коленях, стрелял в Эдимму – тот отступал под натиском драконов.

Я натянула тетиву и развернулась в поисках Джуза. Один валялся со стрелой Френа в груди. Другой потянулся к колчану. Для меня? Я не стала рисковать и выстрелила первой – в ребра. Джуза покачнулся, силясь поднять лук, но я выстрелила снова. Алая стрела выпала из его пальцев, и он рухнул на пол.

И тогда настал черед Аддая. Он с трудом поднялся, сжал меч и кинжал. Повернул голову и уставился на меня, раздувая ноздри. Я выстрелила в упор. Аддай попытался встать. Я спустила тетиву. И когда он повалился на бок, добавила третью стрелу.

Наши драконы окружали Эдимму. Трясли головой, рычали, но упрямо продвигались вперед. Дух обратил на меня взор своих горящих глаз.

В голове вспыхнули образы Дариана и Ару, их меток.

Я выстрелила в Эдимму раз. И еще. И если раньше мои попытки были тщетны, то сейчас он вздрагивал от каждого по нему попадания.

Как только наши драконы набросились на Эдимму, вынуждая его, наконец, обороняться, я показала ему образ Летнего дракона, вспоминая мгновение, когда мы с Дарианом оцепенели от изумления и Гетиг своим явлением потряс весь наш мир. Мысль о Дариане причиняла мне боль, но в нашей жизни, по крайней мере, был такой миг. Поразительный миг.

– Мои шрамы придают мне сил, – произнесла я.

Рев и рычание наших драконов стали увереннее.

Эдимму попятился, громко и протяжно завывая в наших головах. Покачнулся и рассыпался, растаяв в воздухе.