Командир Джуза приземлился на мост и направил своего дракона прямо к нам. Морда зверя в сумеречном свете была багровой, как и сложенные крылья. На передних лапах, груди и плечах извивались желтые, похожие на ржавчину полосы, которые при ходьбе напоминали пляшущее пламя. В старых легендах встречались драконы, способные дышать огнем – если бы предания оказались правдивы, такие драконы наверняка выглядели бы как эта величественная зверюга.

Джуза разводили собственную породу, которую называли Факельщиками. Ходили слухи, что драконы были отпрысками Коррузона. Неужели и этот тоже? Умеют ли они дышать огнем? Если да, тогда понятно, откуда взялось второе название Джуза – Хранители Пламени.

Всадник расстегнул ремни сбруи и спешился. Его доспехи и одежда, пояс и ножны, лук и колчан, прикрепленный у бедра, – все было черным. Выделялись лишь белый кушак и ярко-алое оперение стрел. Сам он был коренастым и коротко стриженным, а его лицо и шею, как и у Роува, покрывали насечки.

– Я прелат Аддай, – произнес он, отрывисто поклонившись. – Где Беллуа? Я привез для него приказы Храма.

Акцент у него очень уж резкий, как и манеры. Эдакий бульдог с петушиной заносчивостью.

– Он во внутреннем дворе, – ответил отец. – С ним капитан Роув и человек, который привел беженцев из Кулоды в…

– Это тот самый мальчик, Дариан?

– Да, – встревожился Дариан.

– А ты, значит, та самая дочь, – повернулся Аддай ко мне.

– Майя, да.

Он смерил меня взглядом с головы до пят, затем оглядел и Кейрр. Глаза у него были узкими и пронзительными, как точечки в обрамлении насечек. У меня по коже пробежали мурашки.

– А вы?.. – обратился Аддай к Джем.

– Джем. Жена Томана.

– Разумеется. Девушка с изумительными рыжими волосами. Рад знакомству, дамы… господа, – он повернулся к моему отцу: – Кто займется моим животным?

Его животным?

– Я, – вызвалась Джем.

Аддай цокнул языком, подзывая дракона.

– Остальные там?

Отец кивнул и жестом пригласил его пройти. Аддай уверенно шагнул во внутренний двор.

Джем с отвисшей челюстью глядела ему вслед, после чего протянула ладонь дракону, чтобы тот ее обнюхал.

– Он нас даже не познакомил.

Дариан пожал плечами. Отец бросил на меня многозначительный взгляд, в котором читалось: «Да плевать я на него хотел», но особенно: «Следи за своим поведением!»

Я, коснувшись руки Джем, чмокнула ее в щеку. Джем благодарно кивнула, но хмуриться не прекратила.

– Расскажите мне все, ладно?

Мы прошли за Аддаем во двор, где за столом уже сидел один человек.

У того, кто привел беженцев, были большой живот, обвисшие щеки и длинные усы. В одежде, на первый взгляд потрепанной, поблескивали золотые нити, да и сама ткань была блестящей. Вероятно, раньше мужчина жил в достатке и богатстве, но обстоятельства и голод превратили его в тень былого себя. Он сидел за столом напротив моего отца и поглощал еду, порой замирая, как будто вспоминал, что в приличном обществе обычно соблюдают хорошие манеры.

Кайрек отвел взгляд. Может, столь голодный человек его смущал? Роув и Томан молча наблюдали. Дариан вертел головой с жадным любопытством.

Аддай протянул Беллуа свиток:

– Вот твои приказы, мерихем.

– Благодарю, – Беллуа сердито сломал печать из красного воска.

Я села рядом с Мабиром, которого увидела впервые за несколько недель.

– Мабир! Почему вы нас так редко навещаете? Я скучала.

Он бросил на меня предостерегающий взгляд.

– Я стар, дитя, и путешествую лишь по милости других.

Мне ужасно захотелось наклониться и задать шепотом свои вопросы, однако, стоило моим губам шевельнуться, как Мабир едва заметно качнул головой. Я опять решила набраться терпения.

Беллуа развернул свиток и уставился на Аддая.

– А что насчет моих вещей?

– Сперва прочитай, – ответил тот, встретившись со мной глазами. – Затем я объясню.

Я выдержала его взор, пытаясь уловить в нем что-нибудь, что поможет понять его мысли. Я только сейчас заметила, что насечки на его коже не имели ничего общего с теми, что были у Роува. Они казались более затейливыми, угловатыми и отрывистыми, обрамленными язычками пламени.

Беллуа начал читать, и выражение его лица стало непроницаемым.

Мой отец протянул руку в сторону нашего голодного гостя.

– Господа, перед вами Боргомос, глава Торговой гильдии в Кулоде.

Я обратила внимание на положенный его рангу посох, прислоненный к подлокотнику. Посох был дорогим, из черного дерева, но на месте драгоценных камней лишь зияли отверстия. Отсутствовал и символ, который должен был его венчать. И куда делись украшения?

– Аддай ад-Расаал, – представился предводитель Джуза с поклоном. – Нам уже довелось пообщаться утром.

Мастер-гильдиец промокнул губы салфеткой.

– И я благодарю вас за сопровождение, – произнес он и начал вставать, но Аддай отмахнулся.

– Не нужно лишних церемоний!.. Вы изголодались. Ешьте.

– Мне неловко есть одному.

– Не волнуйтесь, – успокоил его мой отец. – Это меньшее, что мы можем для вас сделать после столь трудного путешествия.

– Благодарю вас. Мастер-разводчик…

– Зовите меня Маджа.

– Благодарю вас, Маджа, за теплое гостеприимство и заботу о моих людях. Мне хотелось бы узнать, чем мы можем вам отплатить.

– Скоро зима, – заметил Томан. – И наши запасы будут зависеть исключительно от улова рыбаков.

Отец помрачнел.

– Ты прав. Но я не оставлю людей без крова. Затянем пояса потуже. Кайрек? Ваши люди охотятся?

– Если вы спрашиваете о том, обучены ли они навыкам охоты, то да, разумеется. Но мы здесь не для того, чтобы кормить беженцев. Мы прибыли защищать гнездовье и стеречь пещеру, пока ее не запечатают.

– Вам придется помогать нам и кормить себя же, – отец смерил Кайрека суровым взглядом. – Я выращиваю драконов для драконерии, и мне требуются ресурсы. Я – щедрый человек, но Риат – не приют, а я не начальник снабжения. Когда драконы начнут откладывать яйца, наши запасы предельно истощатся.

Кайрек коротко склонил золотистую голову.

– Понял, мастер-разводчик. Нам и прежде случалось добывать себе пропитание.

– Я привез еще кое-какие новости, которые могут повлиять на наши дела, – вымолвил Томан и уперся локтями в стол. – Коррузон и император Ариман ввели новую политику.

Отец свел брови.

– Что Ариман затеял?

– Контракты.

– Опять?! – отец с отвращением хлопнул ладонью по столу. – Я думал, мы уже проголосовали и отмели их.

– Да, но в прошлый раз против выступили все гнездовья, причем самый большой вес имел голос Кулоды. Ариман хочет, чтобы удаленные гнездовья подали прошения о контрактах. Чтобы у них появились вкладчики и возможность расшириться.

– И как это нам поможет?

– Благодаря вкладчикам мы будем покупать пищу в других местах. Пополним недостающие запасы и расширимся.

– И на нас будет висеть долг.

– Зато у нас появилась новая пара драконов.

– Которая начнет откладывать яйца не раньше будущего года.

– Отец, пожалуйста, выслушай меня. Если мы воспользуемся данной возможностью, то выйдем из испытания как никогда сильными и процветающими.

Отец поджал губы.

– Гнездовье принадлежит нашей семье испокон веков. Я ни за что не передам его в руки прижимистых богатеев. Ариман требует слишком много контроля.

– Возможно, контракт – наш единственный выход. Нравится тебе это или нет, но мы зависим от золота Аримана.

– И Ариман, в свою очередь, зависит от нашего опыта в…

– Полагаю, что у нас нет выбора. И повторяю, это единственный выход, при котором ты сможешь помочь беженцам из Кулоды.

Отец с досадой покосился на Роува.

– Вот тебе и обещание покрыть все расходы!

Капитан остался невозмутим.

– Министерство сообщило, что следующее подкрепление доставит зерно и продовольствие, – он помолчал и обратился к главе гильдии: – Однако из-за вашего внезапного появления его будет недостаточно.

Боргомос потрясенно замер с поднесенной к губам салфеткой.

– Я, конечно, не хочу стать обузой.

– Здесь опасно, – продолжил Роув. – Пещеры по-прежнему кишат хародийскими воинами и не только. Пока мы их не запечатаем, есть шанс, что Риат повторит судьбу Кулоды. Я советую вам отправиться в Таскис. Мы не сможем вас защитить.

– И куда им идти? – перебил его мой отец. – Да, Таскис – ближайший и достаточно крупный город, который сможет их разместить, но расстояние до него равно тому, что они уже преодолели, и на пути лежат две широкие реки. На долю людей выпало много бед, и они наши братья. Печальным будет тот день, когда драконерия бросит свой народ на произвол судьбы.

Роув пожал плечами.

– Я не спорю. Но мы должны мыслить рационально, а значит, гнездовье превыше всего. Мне жаль, мастер-гильдиец. Решение дается нелегко, но я должен его принять.

Боргомос пристукнул ладонями по столу.

– С вашего позволения, капитан. Мы уже проходили и раньше. Когда драконерия прибыла из Кулоды в Шаладан, мы стали обузой. Драконерия важнее. Поэтому мы тут. У меня осталась горстка монет, ведь все свои сбережения я потратил на пропитание своих людей в дороге. Из выживших мы потеряли лишь нескольких глубоких стариков и малых детей.

Я задумалась, что, наверное, странно называть выжившими тех, кто погиб в пути, и вновь обратила внимание на посох с зияющими дырами. Теперь ясно, куда делись драгоценные камни. Боргомос действительно отдал все.

Прежде чем кто-либо успел вмешаться, он продолжил, причем громче:

– Мои люди бежали из ада! Многие потеряли родных, а кого-то и вовсе разорвали и сожрали чудища, которых страшно даже описать, – Боргомос побледнел. – Я был в деревне у подножия горы, поэтому сперва почти ничего не увидел – лишь силуэты в небе, чересчур много драконов для гнездовья. И я думал, что это драконерия, пока они не напали на деревню. Ужасы. Они бросались на все живое. На женщин, на детей, на животных. Они беспощадны и жестоки. – Боргомос опустил голову, и у него задрожал подбородок. – Тем, кто сумел спастись, сказочно повезло. Я упал в реку, и меня вынесли ее воды. В конце концов, я выбрался на берег и замер без движения под сенью деревьев, боясь, что меня обнаружат. Признаю, что смелости в моем поступке было ни на грош. Но после увиденного… – он шумно втянул воздух, чтобы собраться с духом. – Они едят все подряд. Ненасытные твари!.. Но пища – это единственное, что способно их ненадолго остановить. Они пожирают любую еду – они действительно неразборчивы! Но кое-кто пытался сражаться или – как наш мастер-разводчик – убивал своих же, дабы уберечь соотечественников от страшной судьбы.

Он умолк. Воцарилась тишина. Я вспомнила чудовищ, с которыми мы с Дарианом сразились в пещерах, и сердце заколотилось сильнее.

Мабир, потянувшись через стол, коснулся руки Боргомоса.

– Двое из наших людей сталкивались с Ужасами в здешних горах. Мы сочувствуем вам.

Боргомос уставился на меня, затем посмотрел на Дариана и вновь перевел взгляд на меня.

– Мы знаем, – кивнул он. – Мы услышали вести в Шаладане, и они подарили нам надежду. Сначала, когда явился древний Авар, а потом, – когда дочь мастера-разводчика сумела одолеть одно из тех чудовищ и заполучила своего дракона. Мы взбодрились и поняли, куда должны отправиться, даже если нам откажут в приюте, – лицо Боргомоса, пристально глядящего на меня, исказилось от эмоций и чувств, которые он силился сдержать. – Мы так хотели увидеть эту чудесную девочку и ее дитя воочию!

Я зарделась, зато Беллуа наверняка рассвирепел. Я решила не проверять догадку. Впрочем, я уже не могла смотреть ни на Боргомоса, ни на Дариана, ни на кого. Особенно на Аддая. Я не знала, заодно ли он с Беллуа, – и не доверяла ему.

– Безусловно, во время сего испытания ее хранил Коррузон, – произнес Беллуа, но его тон стал каким-то другим.

Не таким настойчивым и резким, как я ожидала. Но я отвернулась, уверенная, что мое выражение лица выдаст мое желание перелезть через стол и придушить его.

– Я справилась не одна, – сказала я, стараясь говорить спокойно. – Мне помогал Дариан. И с нами был дракон.

– Дикий дракон, – вымолвил Боргомос, – на спине которого ты летела, как принцесса Гэдии из древних преданий. А Дариан, пусть и раненый, сражался как принц.

– Не совсем, – сумрачно отозвался Дариан. – Это Майя спасла мне жизнь, а не наоборот.

– А дикий дракон просто спасал своего дитя, а не меня, – добавила я.

Глаза Боргомоса покраснели, но он улыбнулся.

– А история, прежде чем достигнуть наших краев, обросла подробностями.

– Я не сомневаюсь, – бесстрастно процедил Беллуа.

– Детали не имеют значения, – продолжил Боргомос. – Важно лишь то, что история вселила в нас надежду и подарила силы для долгого пути. Вот за что я благодарен тебе, Майя.

Я рискнула взглянуть на Беллуа и несказанно удивилась. Он казался не столько злым, сколько уставшим. С тех пор как он прочитал приказы Расаала, в нем что-то переменилось: его мнение о ситуации вроде бы стало другим, но я пока не могла понять, каким именно.

Стоящий над ним Аддай был сосредоточен.

– Значит, вы решили совершить некое паломничество? – его взгляд метнулся ко мне.

– Связанная пара отправляется в свой первый полет вскоре после Дня Менога, – заявил Боргомос. – Мы прибыли издалека, чтобы увидеть первый полет Майи с ее диким дитем. Для нас это важно.

– Даже сейчас? – поинтересовался Аддай с каменной физиономией, изукрашенной зубчатыми рунами насечки.

У Боргомоса дрогнули губы.

– Прошу, поймите, сударь. Для человека с вашим образованием это может показаться глупостью, но мы искали луч надежды везде, где могли.

– Среди вас нет дхаллы?

– Нет, сударь. Лишь самый обычный народ. Наш дхалла и все его послушники погибли.

Аддай промолчал, но я поняла, что он столь осторожно пытался выведать. Он хотел найти следы ереси, подтверждение, что моя история превратилась в нечто неприемлемое. Отчет Беллуа явно подкрепил его ожидания. Аддай сочетал в себе религиозную категоричность и прагматизм воина – словно худшие качества Беллуа и Роува нашли воплощение в одном человеке. И если Беллуа вызвал у меня подозрения и злость, то Аддай попросту приводил в ужас.

Он скрестил руки на груди.

– Меня беспокоит ситуация в Риате. Я согласен с капитаном. Мы выберем из кулодцев наиболее умелых, а остальных отправим в Таскис. Лишнее бремя нам ни к чему.

Моего отца ошеломил прямолинейный расчет.

– Если и выгонять людей, то весной, – произнес он, не пытаясь скрыть издевку.

– Мы измождены, – взмолился Боргомос.

Аддай был непреклонен.

– У нас есть проблемы посерьезнее. Как уже было сказано, наша цель состоит в том, чтобы в первую очередь защитить гнездовье, – он повернулся к моему отцу. – Дайте им припасов и воды. Не позволяйте здесь обжиться. Пусть уходят.

– Они только сюда добрались. Как и вы, если уж на то пошло. Вы ничего не знаете о нашей способности помочь…

– Я не лишен милосердия, мастер-разводчик, но я прибыл сюда с конкретной задачей, а именно защитить…

– Бессердечной, судя по всему.

– Ваша способность производить драконьих дитей – дело первостепенной важности. Я, на секундочку, знаток вопроса материальных возможностей гнездовий…

– А я, на секундочку, знаток вопроса материальных возможностей конкретно этого гнездовья, – перебил мой отец.

Кайрек прочистил горло. Все это время он сидел и тихонько наблюдал, сосредоточенно нахмурив брови.

– Защита гнездовья. Поэтому мы тут и собрались, так ведь? С какой угрозой мы столкнемся в пещерах? – Кайрек переводил взгляд с одного из присутствующих на другого. – Вы можете, наконец, рассказать? Думаю, это значительно повлияет на конечное решение.

Аддай подбоченился.

– Я тоже хотел бы услышать ответ.

Мой отец глянул на Мабира, но первым заговорил Роув:

– В пещерах скрываются хародийцы – пехота, вооруженная арбалетами и мечами. Мы сталкивались с ними уже трижды, и противник постепенно ослабевает. А что касается другого врага, то мы не знаем, что это было. У нас возник спор.

Боргомос распахнул глаза.

– Когда хародийцы хлынули из недр пещеры, их что-то сопровождало, – проговорил Беллуа. – Что-то, о чем нет упоминаний в Храмовых писаниях. Мы не можем ни понять, как именно оно действовало, ни даже толком описать.

– Не могли бы вы попытаться? – произнес Аддай.

– Это была тень, возможно, в виде дракона, – начал Роув. – Она проследовала за хародийскими стрелками в зал, где соединяются воедино несколько переходов. В основном тень висела позади и не вступала в сражение, пока не рухнул последний враг.

– Но на девчонку она напала сразу же, используя силы своего разума, – заметил Беллуа. – По крайней мере, так утверждает девица.

Меня вновь поразил его тон. Я задумалась, неужели Беллуа намеренно подбирает слова так, чтобы прощупать новоприбывшего?

– И никто из вас подобного не испытал, – пробормотал Аддай. – Да, я читал отчет.

– Я хотел бы узнать твои мысли по этому поводу, прелат.

– Когда я обустроюсь и переварю все, что узнал, – разумеется.

И тут я сообразила, что понятия не имею, кто обладал большей властью – Беллуа или глава Джуза.

Мабир почему-то и вовсе хранил молчание.

Боргомос сидел, сложив руки на коленях.

Аддай уставился на меня глазами-бусинами.

– По правде говоря, я хочу услышать рассказ из первых уст.

Беллуа расправил плечи.

– Когда Майя получит достаточно опыта, дабы объяснить…

– Опыта? – переспросил Кайрек. – А мне кажется, что она уже набралась опыта! – Беллуа захлопнул рот. Я мысленно поблагодарила Кайрека.

Аддай сцепил руки за спиной.

– Не бойся, дитя.

Я сглотнула и оглядела присутствующих. Взгляды взрослых устремились на меня.

– У него не было очертаний. Туманное и слабое внешне, оно обладало недюжинной силой. Я стреляла, но стрелы проходили сквозь него и не причиняли ему никакого вреда. А потом я ощутила, что оно… – я запнулась, пытаясь подобрать правильное слово. – Что оно меня изучало.

– Поясни, – наклонился ближе Аддай.

– Оно забралось мне в голову, копалось в мыслях. Показывало мне образы, которые должны были, как оно считало, сломить мой дух.

– Показывало образы?

Я кивнула.

– Да, прямо в голове. Похоже на то, как читаешь книгу и представляешь картинки, но ярче. Сильнее. И картинки эти из жуткой книги. В конце концов, я решила, что оно хочет меня испугать.

– И тебе было страшно?

Я прокашлялась.

– Да.

– Откуда нам знать, что нападение в пещере не является плодом твоей фантазии? – лицо Аддая было непроницаемым.

Я посмотрела на него в упор.

– Оно так глубоко забралось в мой разум, что у меня из носа потекла кровь.

Беллуа сузил глаза. Аддай помалкивал. Боргомос следил за мной блестящими глазами, а я не могла на него даже взглянуть. Я вспоминала молитвы, что возносила Гетигу в надежде получить подсказку и понять, что за чудовище мучило мой разум. Все те молитвы, что остались без ответа.

– Она выстояла, – произнес мой отец. – Крикнула, что не боится.

– И когда оно напало, – добавил Роув, – наши драконы разорвали его, как бумажного змея. Оно растворилось в воздухе, и с тех пор мы с ним не сталкивались.

– Я пришла к выводу, – продолжила я, – что, пока на нас нападали хародийцы, оно было сильнее. А когда пришлось обороняться в одиночку, оно почему-то ослабло. Может, перестало черпать из них силы?

– Значит, вам угрожал не Ужас, – вымолвил Кайрек, – а что-то совершенно иного рода.

– И вот тут мы заходим в тупик, – произнес Беллуа.

Мабир выпрямился, зашелестев одеждами.

– Я могу предложить вам объяснение, однако цитируя древних, с которыми я не обязательно согласен…

– Осторожней, старик, – перебил его Беллуа.

Аддай перевел свой пронзительный взор на Мабира, но тот все равно продолжил:

– Я изучал древние обычаи. В них говорилось, что, если равновесие в мире нарушено, значит, набирают силу темные Авар, воплощения другой стороны Аши, которую почитали наши предки.

– Все Авар – воплощения Коррузона, – сердито глянул на Мабира Беллуа, – и то создание не могло быть Авар.

Мабир пожал плечами.

– Ты постоянно так говоришь, но…

– Аша – просто-напросто мертвый пережиток мифов прошлого, – отрезал Аддай, и его лицевые мышцы, испещренные остроконечными рунами, дернулись.

– Но они могут объяснить нам, что это было.

– Там был демон, – произнес Беллуа. – Рааза. Авар – воплощения Коррузона, а рааза – нет.

Кайрек стукнул по столу веснушчатым кулаком, привлекая к себе внимание.

– Мой дхалла рассказывал, что рааза созданы из пламени или грязи и выглядят как люди. И они чем-то напоминают Ужасов, – он вскинул светлую бровь, второй раз заставив ошеломленного Беллуа замолчать. – Давайте-ка выслушаем дхаллу. Может, древние обычаи нас чему-то и научат, пусть их теории или учения ошибочны.

Мабир несколько мгновений не сводил глаз с Беллуа и Аддая, как будто ожидал возражений. Их не последовало, и Мабир глянул на Роува. Капитан пожал плечами.

Мабир наклонил голову и, глубоко вздохнув, собрался с мыслями.

– В учении Ашаани были Эдимму и Утукку, противоборствующие силы, предвещающие конец круга. Они являются, дабы уничтожить старый мир, на месте которого возникнет новый, как термиты в трухлявом дереве. Эдимму исходил из Тени и олицетворял чувства – страх, отчаяние, злость. В каждой из историй Эдимму предшествовал Утукку, Мор, который обязательно следовал после. Они появляются, когда мир рушится, а землю окутывает война, и приносят с собой тяготы – гниение, болезни. Голод. Разорение. Смерть.

– Небылицы, чтобы малых детей пугать, – пробурчал Аддай.

– Вероятно. Однако тень в пещерах вызывала у хародийцев страх и воздействовала на мысли Майи через ее чувства. Звучит пугающе и очень похоже на Эдимму. И есть еще кое-что. Ашаани сказали бы, что в мир хлынули источники. Это могло быть первое проявление того, что вскоре наберется сил. И никто из ныне живущих с ним не сталкивался… кроме, наверное, Майи, – взгляд Мабира метнулся ко мне. В нем был страх. – Мне не нравится, как мы раз за разом сталкиваемся с древними верованиями. Появление сперва Летнего дракона, а затем и этого создания – явное предупреждение. Если мы увидели Тень или Мор, то, если не случится чуда, исход предрешен.

– Какой же? – выдохнул Боргомос.

– Паства Эдимму – боящиеся, отчаявшиеся, озлобленные люди. Он питается страхом, крепнет от отчаяния и ввергает в злобу. Сеет повсюду хаос и разрушение. Круг вскоре замкнется.

Я вспомнила резные изображения войны и смерти. Пульс забился в груди, в кончиках пальцев, лежащих на столе, застучал в ушах.

– Он встречается и в наших местных преданиях, будучи одновременно и Тенью, и Мором. Среди руин, где Майя и Дариан узрели Гетига, стоит нетронутое временем изваяние. Пережиток прошлого круга. Черного дракона звали Дэйхак. Он начал свой путь как Тень, но затем силы его возросли. И он разрушил вселенную.

У меня на шее забилась жилка.

– Мы готовимся к худшему, – заговорил Кайрек. На его лицо упала прядь светлых волос. – Запечатаем пещеры и будем надеяться, что Майя своей смелостью выиграла для нас хотя бы немного времени.

Боргомос отодвинул тарелку и оглядел присутствующих.

– Но что будет с нами?

Двор окутала ледяная, почти осязаемая тишина. Аддай и Роув переглянулись. Мой отец не поднимал головы. В бамбуковых стеблях зашелестел ветер. Молчание затянулось, казалось, на целую вечность.

– Да тут если пикси пукнет, будет слышно, – пробормотал Дариан.

Аддай раздраженно покосился на него, но сдержался и обратился к моему отцу:

– Помни, что случилось в Кулоде, мастер-разводчик. У нас будет работы по горло. Мы должны беречь гнездовье. Мы не вправе брать на себя бремя Кулоды.

– Мы сражаемся и за этих людей, разве нет? – возразил отец и посмотрел на Роува, сверкая глазами. – Что мы тут тогда… зачем мы тогда собрались, если не защищать друг друга?

Роув заморгал.

– Сюда следуют механики с военными машинами и еще один коготь драконерии. У нас слишком много ртов.

– Мы действуем во имя общего блага, – добавил Аддай.

– Бремя?! – вдруг вырвалось у меня. – Какие же вы трусы!

– Миледи, не стоит, – произнес Боргомос, мертвенно-бледный.

– Мы должны приютить беженцев, пока они не наберутся сил.

Аддай вздернул подбородок.

– Тебе не понять, юная…

– А что непонятного в сострадании?

– Дитя, ситуация гораздо сложнее, чем ты думаешь…

– Выгонять людей в это время года слишком жестоко! – воскликнул мой отец. – Вот-вот наступит День Менога. Позвольте им отпраздновать его в деревне, среди сородичей.

Боргомос, резко поднявшись, выпрямился во весь рост. Одежды его были изорванными и грязными, но он расправил плечи и выпрямил спину. Похоже, он пресытился унижением по горло.

– Вы бы прислушались к дхалле. Он сказал, с каким чудищем вы столкнулись в пещере. Зовите его Эдимму, если вам угодно. Зовите его любым другим именем; мы перевидали их всех: Страх, Отчаяние, Злоба. Они преследовали нас от самой Кулоды. Еще по пути нам встретились Болезнь, Голод и Смерть, – Боргомос помолчал, позволив последнему слову зависнуть в воздухе, после чего взял свой посох, лишенный драгоценностей, которые можно было бы продать или обменять. – Мы можем встретиться с ними как здесь, так и в пути. Невелика разница. А что касается трусости… не мне судить. Оставлю сие вам.

Роув медленно оглядел присутствующих, задержавшись взглядом на мне, и скрестил руки на груди.

– Хорошо. Оставайтесь, пока не прибудут механики. Только докажите, чего вы стоите. А те, кто не сумеет, отправятся в Таскис.

Отец что-то сердито пробурчал себе под нос и опустил ладонь на плечо Боргомоса.

– Я не сдамся, мастер-гильдиец. Теперь у нас есть время, и я постараюсь разместить как можно больше людей.

Боргомос, просияв, пожал руку моего отца.

– Еще раз благодарю, мастер-разводчик.

– Отыщите Джем. Она поможет вам спуститься на подъемнике.

Боргомос поклонился, протянув ладонь и мне. Когда я ее коснулась, он накрыл мою руку второй ладонью и слегка сжал.

– Миледи, – произнес он.