Когда мы с Кейрр добрались до развалин, солнце успело выглянуть из-за мрачных туч и осветило их рассеянным светом, напоминающим луч фонаря. Теперь здесь все казалось иным. Не журчал ручей. Кустарники потемнели. Вместо цветков на тонких стеблях виднелись лишь шишечки. Опавшие листья носились друг за другом, как игривые дити, вокруг статуи и собирались ворохами у наполовину рухнувшей стены. Голые деревья царапали рваное небо. Я была почти готова увидеть, как над их верхушками, как летом Гетиг, скользнет Вэйджес.

Кейрр осторожно ступала по земле, высоко поднимая лапы, тыкалась носом в стволы и камни, облизывала все подряд и постоянно цокала языком. Мне стало любопытно, что же означает эта привычка. Я прислушивалась, искала подсказки, но до сих пор ничего не поняла. И как всегда вспомнила о своей матери.

Мы с Кейрр приблизились к статуе Менога и Дэйхака. Высохший мох осыпался от одного касания, и я попыталась очистить от него хотя бы часть изваяния. Белый Меног нависал над черным Дэйхаком, схватив чудовище передней лапой за шею. Однако Дэйхак отнюдь не выглядел побежденным: он разинул пасть и впился когтями в Менога. И Эдимму, и Утукку – и Тень, и Мор, – как сказал Мабир. Чудовище, ставшее предвестником конца эпохи еще задолго до появления Коррузона. Что за битва тогда разразилась – два Авар сцепились в грандиозной схватке не на жизнь, а на смерть, вершили судьбу мира.

Задул ветер, и я плотнее запахнула куртку. Нас захлестнули перемены. В том не было никаких сомнений.

Люди Кайрека вырубили немалую часть леса у северной границы поместья, и теперь часовые видели и наш загон, и деревню, лежащую внизу. Отца это совсем не радовало – его любимая тропа между домом и Ревущим совсем обнажилась. Воины оставили лишь несколько крупных деревьев, чтобы скрываться в их тени. Из срезанных веток они соорудили гнезда и шалаши, напоминавшие мне те, что я видела в пещерах. Стволы пока лежали в стороне, дожидаясь, когда начнется строительство – работа, которая ляжет на плечи Френа. Значит, мы с ним пока еще не сможем пересечься.

Мелкие прутики и веточки отправлялись в костры.

«Сюда летит целое крыло, – ворчал отец. – У меня так вообще леса не останется».

По крайней мере, Джуза расположились не у нас, а при Храме, хоть Аддай и проводил здесь много времени – совещался с Беллуа или просто ходил туда-сюда с напыщенным видом и наблюдал. Или кружил в небе на своем великолепном Факельщике. Аддай, как и другие Джуза, никогда не показывался без полного облачения, меча, лука и колчана с красными стрелами.

Роув и Кайрек обсуждали с моим отцом планы на будущие постройки – амбары, казармы и палатки, которые было необходимо подготовить для следующей волны. Вероятно, драконерия намеревалась задержаться у нас надолго.

После жарких споров и обсуждений отец всегда становился несчастным.

«Гр-русть зло-ость», – заявила бы Грюс.

Поскольку в загоне расположились три двойки дракон-всадник, нам не хватало места для тренировок. Поэтому отец разрешил нам выводить Ару и Кейрр в учебной сбруе на прогулки, но не дальше наших владений. Дариан, конечно же, постоянно наведывался к драконерии. Он помешался на ней – доставал воинов расспросами, разглядывал их амуницию, поэтому поговорить с братом на другую тему было попросту невозможно.

А я предпочитала лесную тишину.

Кейрр зажмурилась и, усевшись на землю, принялась наклонять голову то в одну, то в другую сторону и тихо цокать языком.

– Здесь все началось, – сказала я. – Вот где мы впервые увидели Летнего дракона.

Кейрр развернула ко мне ушные гребни и опять цокнула, так и не открыв глаза.

– Как странно! Мы с тобой достигнем совершеннолетия посреди военного лагеря, – я почесала ее за ушами, и она вскинула голову. – Но это ведь твой мир, верно? Драконерия, Джуза, Расаал, Тень и Мор. Ты родилась в одном мире с Ужасами. Иного ты не ведаешь.

Когда-то на поляне было святилище. Наверное, я всегда это подозревала, но ощутила наиболее остро лишь сейчас, пусть я толком и не знала, во что именно верили люди далекого прошлого. Однако с этим местом была связана Кейрр. Я чмокнула ее в нос и почесала ей подбородок.

Я забросила молитвы. Возносить их ничуть не полезнее, чем загадывать желания. А может, я обращалась не к тому Авар. Впрочем, руины меня успокаивали. Они как будто были здесь всегда – еще до того, как Гетиг явил мне себя. И когда я находилась возле каменных развалин, меня не покидало некое беспокойство. Я буквально ощущала рядом Истину, хотя и не понимала, как это так.

Мне хотелось поговорить с Мабиром. Или с Френом. Однако я несколько недель не видела ни того, ни другого.

– Пойдем, дитька, – произнесла я. – Пора домой.

Кейрр радостно потрусила следом, но я замерла. Лес показался мне слишком тихим, и вдруг я расслышала, как в дерево вонзилась стрела. Ошибки быть не могло, я прекрасно знала резкий свистящий звук, но понять, откуда он донесся, не смогла, пока он не донесся во второй раз.

Я осторожно зажала Кейрр мордочку ладонью и поднесла палец к губам.

Посреди поляны, натянув тетиву лука, стоял Френ. Он был без рубашки. Мне в глаза сразу бросились шрамы, исчертившие поджарое, закаленное физической работой тело. Яркие полосы, обрамленные исцеляющими письменами, доходили ему до шеи и сбегали по левой руке, но в основном были сосредоточены на груди.

Френ выпустил стрелу, и она вновь ударила в дерево. Я, вытянув шею, шагнула поближе и зацепила ветку. Френ тотчас повернулся в мою сторону.

– Миледи! Прошу прощения. Оказывается, я здесь не один! – он отложил лук и, схватив рубашку, надел ее. – Разминаюсь, когда выдается возможность, хочу вернуть былые навыки.

– Мне очень жаль, Френ. Еще болит?..

Он улыбнулся.

– Миледи, шрамы придают нам сил. Делают нас крепче. Не нужно их стыдиться.

Я медлила с ответом и подошла ближе, чтобы рассмотреть его мишень, вырезанную на стволе мертвого дерева. Три стрелы угодили ровно в центр.

– Ого. Ты и правда отличный стрелок. Как отец и говорил.

Френ глянул на стрелы, затем на меня и снова на стрелы.

– Что ж, кем прослыл – тем прослыл, – он хмыкнул. – Могу я чем-то помочь, юная леди?

Отец открыл малую дверь в драконятню и жестом пригласил нас войти. Его взгляд не предвещал ничего хорошего – я знала это еще с самого детства, когда бывало капризничала, ныла и напрашивалась на хороший удар ремнем.

Кейрр тоже втиснулась за нами, плотно прижав крылья и наклонив голову, а потом начала привычно цокать языком и обнюхивать стены. Френ огляделся с таким видом, будто очутился в святилище.

Отец встал передо мной, уперев руки в пояс.

– Выкладывай, Майя.

– Я намеренно держусь от Френа подальше…

Отец ободряюще кивнул, желая услышать продолжение.

– Не хотела привлечь внимание Беллуа…

– Вот и прекрасно. Не стоит, чтобы Беллуа или Аддай за вами шпионили. Достаточно и того, что Боргомос и его люди практически преклоняются перед моими дочерьми, – он рассеянно похлопал Кейрр по спине.

– Но мне нужно попросить у тебя кое-что. Надо было сделать это еще в первый день, когда Френ вернулся.

– И что же? – с сомнением спросил отец.

– Френ – лучший стрелок в Гэдии. Ты сам говорил.

– Да. И что?

– Значит, можно сделать его моим учителем стрельбы из лука.

Отец вытаращил глаза.

– Найми его, чтобы обучить меня обращаться с нормальным луком. И Дариана, если уж на то пошло. Кто тебе возразит, после всех опасностей, что мы пережили? И которые нам еще могут грозить…

Френ усмехнулся и покачал головой.

– Было бы честью для меня, мастер-разводчик.

– Серьезно? – спросил отец. – Ты ведь через месяц полетишь и…

– Знаю.

– И ты готов взять на себя столько забот?

– Да!

Отец пожал плечами, продолжая сверлить меня взглядом, и усмехнулся.

– Что смешного? – возмутилась я.

– То, что ты права, – сказал он. – И то, что ты никогда не представляешь, во что ввязываешься, но, как и твоя мать, все равно лезешь.

– И во что ты меня опять втянула? – проворчал Дариан, когда Френ насыпал песок в мешки, которые мы поднимали.

– Так меня тренировал отец, – заметил Френ. – Точно так же поступают и в драконерии. А за жалобы еще по десять раз на каждую руку.

Дариан застонал, но принялся за дело. В нем уже проснулся дух соревнования.

Отец заказал для нас с Дарианом новые луки у риатского мастера, но работа над ними занимала длительное время. Поэтому, когда выдавалась свободная минута, Френ изнурял нас физическими тренировками. Мы выполняли бесчисленное множество упражнений, призванных укрепить верхнюю часть тела: отжимания, подтягивания на балке в дверях стойла, всяческие поднятия мешков – стоя, при наклоне, на коленях, лежа. Я понимала: это нужно, чтобы развить необходимые для стрельбы из лука мышцы. Но нагрузка была и впрямь нешуточной.

Несмотря на мой тайный умысел, мы с Френом не могли переговорить с глазу на глаз. Мне даже начало казаться, что он передумал и не станет затрагивать столь рискованные темы. Иногда я задавала ему простой вопрос, например: «Что мы здесь делаем?» И он отвечал: «Покорми дракона. Вымой таз». Что это было? Очередная загадка?

А между тренировками нам по-прежнему приходилось заботиться о своих дитях. Кейрр росла изящной и стройной, но ее плечи почти поравнялись с моими. А худощавый Ару уже перерос Дариана. Отец достал из амуничника еще несколько учебных сбруй, теперь уже с ремнями и застежками, а не с веревками. Сбруя была старой, у Дариана – бурая, как та, которой пользовался Томан, у меня – темно-серая с медными стежками, подобно той, что носила Грюс. Цвета моей матери. Я ликовала, но это было еще не все.

Каждая сбруя дополнялась настоящим седлом. Мы, наконец, могли сесть верхом на наших драконов. Мы с Дарианом переглянулись с восторгом – и тотчас расхохотались, рассмотрев как следует наши физиономии.

Отец широко ухмыльнулся.

– Под этим седлом Томан заездил Ранну. А вот, Майя, седло, в котором твоя мать летала на еще юной Грюс. Итак, наш молодняк жаждет опробовать свои крылья в деле. Но мы будет осторожны и не позволим им баловаться. Не раньше чем они достаточно окрепнут, чтобы подняться в воздух со всадником на спине.

Мы вприпрыжку подвели дитей к подъемнику. Пока мы закрепляли седла, Кейрр и Ару ерзали, чувствуя наше нетерпение.

Я обняла свою малышку за шею и похлопала ее по щеке, не зная, как она отреагирует. Кейрр уставилась на меня, блеснув серебристыми глазами, и спросила:

– Ввысь, Майя?

– Ах ты умница! – воскликнула я.

Я поднялась на прикрепленную к переднему ремню перекладину, и Кейрр встала удобнее, привыкая к новому центру тяжести. Я перекинула ногу через ее спину, нащупала стремена, и Кейрр вновь шевельнулась. Вскоре она радостно подпрыгивала и брыкалась, а я старалась удержаться в седле. Я слышала возгласы Дариана, но не могла отвести взгляд от Кейрр. Она оглянулась на меня через одно плечо, потом через другое и запыхтела, смеясь по-драконьи. Она часто видела людей на спинах у драконов, и подобное было ей не в новинку и, уж конечно, нравилось гораздо больше, чем мешок, набитый песком под завязку.

Мы ездили на дитях по кругу, пока не настало время обеда, после чего вновь вернулись в загон и оставались там до заката. Я и не заметила, что день сменился сумерками.

У меня еще никогда так не ныли мышцы. Даже те, о которых я не подозревала. Удивительно – я ведь каталась на драконах сколько себя помнила. Но теперь все было иначе. Кейрр – неугомонная малышка, да и я раньше никогда не проводила на спине дракона целый день напролет. И уж тем более в одиночку и на земле, когда Кейрр носилась галопом, как лошадь.

Я еще никогда не испытывала настолько чудесной ломоты в теле.

На следующее утро отец вручил нам уздечки. Таких я на драконах еще не видела – специально сделанные так, чтобы закрывать их глаза.

– Сперва им будет трудновато, но это важная часть обучения, – объяснил отец. – Раз уж мы переселили всех наших незваных гостей из загона, я устрою в нем полосу препятствий. Дитям придется доверять вашим командам. Иначе они будут врезаться в преграды и спотыкаться. Не стану лгать – вам тоже достанется. Но именно в драконерии дитей учат доверять своим всадникам. А уздечки им только помогут. Чем быстрее дити привыкнут к командам, тем быстрее избавятся от шор. Но обещаю вам, они обязательно выучатся.

Так и было. Кейрр оказалась особенно доверчивой, но и Ару не отставал: все-таки боль – отличный учитель. Команд было несколько, причем простых. Например, знакомое «Ввысь!» означало, что сейчас нужно подпрыгнуть или мы врежемся в препятствие. Наклон вправо или влево помогал им понять, куда сворачивать. Мы командовали «прячь» и «не прячь», когда нужно прижать к себе или, наоборот, раскинуть крылья. Наклон вперед означал ускорение, спокойное «стой» – замедление, а громкое «стой!» – резкую остановку. Вдобавок каждую команду мы сопровождали похлопыванием по шее.

«Наши слова и жесты становятся частью их жизни, пробуждают чутье», – говорил отец.

Во время занятий Кейрр и Ару постоянно цокали и держали ушные гребни на макушке. К концу второй недели они с легкостью обходили все препятствия, прислушиваясь к нашим командам и касаниям.

– Пощупай метку, – сказал Дариан однажды, после особенно долгой тренировки.

Я коснулась шеи и ощутила жар, как от солнечного ожога, а потом проверила и метку Кейрр – та тоже горела.

– Она нам помогает, – продолжил Дариан, недоуменно улыбаясь. – Значит, так мы чувствуем их, а они – нас.

Мы продолжали заниматься и с Френом. Я пыталась придумать вопросы, которые помогут мне выведать у него что-нибудь об Истине и Аше, но при этом не насторожат Дариана.

– Френ, как понять, что истинно?

– Прочувствуй, как сокращаются мышцы. Обрати внимание на боль в них.

– Это не ответ!

– А ты понимаешь свой вопрос? – Френ подмигнул и повернулся ко мне спиной.

Его поведение начинало меня раздражать.

Впрочем, физический труд был очень кстати. Он отвлекал нас от трудностей жизни в переполненном людьми и драконами гнездовье, и у нас даже не хватало времени, чтобы думать об Ужасах или Эдимму. Если я замечала, что рядом шастают Аддай или Беллуа, то поступала, как и требовал Френ – сосредотачивалась на мышцах и пыталась направить боль в нужное русло или принималась внимательно следить за движениями Кейрр подо мной. Она вечно махала крыльями. Ей явно хотелось взлететь.

И мы не забывали о том, как стремительно приближается День Менога. И наш первый полет.

Каждый вечер мы проваливались в благословенный, долгожданный сон. Еще через неделю отец преподнес нам сюрприз.

– А теперь это вы будете учиться доверять своим драконам, – объявил он. – Ваш черед надеть на глаза повязку. Драконы должны усвоить то, что только начали осознавать: кто вы для них и насколько важно вас защитить. Вы со своим драконом равны. Вместе учитесь, вместе летаете – вы одно целое. Вы должны принимать их вклад как само собой разумеющееся. И если вы думаете, что последние две недели вам было тяжело, то готовьтесь. Работать будем на пределе возможностей, и единственными передышками для вас станут тренировки с Френом.

Следующие дни и впрямь стали тяжким испытанием. Отец с Шуджей гоняли наших драконов на корде по новой полосе препятствий, со смехом и свистом выкрикивая команды. Несмотря на то, что Кейрр и Ару с удовольствием использовали новые словечки, наше общение в основном заключалось в прикосновениях и ощущениях. Мы сразу научились предсказывать их следующее движение благодаря едва заметным намекам. А вскоре Кейрр и Ару стали различать, когда слова действительно необходимы, а когда можно прекрасно обойтись и без них.

И шоры с повязками стали не нужны. Последние дни осени мы оттачивали команды так, что теперь обходились без уздечек. Кейрр очень радовалась.

– О дя! – верещала она.

Ару вскоре набрался достаточно сил, чтобы перейти к финальной части обучения и пролететь из загона до крыши драконятни с Дарианом на спине. Ару с рвением взлетал все выше, и наш отец его лишь подбадривал, постепенно отпуская корду.

– Он отлично развит для своего возраста, сын! – похвалил отец, и Дариан засиял от гордости. – Справился в два взмаха. Когда сумеет в один – будет готов к небу.

Кейрр отчаянно старалась не отставать и взмыла на крышу уже через пару дней, хоть и понадобилось ей целых три взмаха.

– Ничего страшного, – прокомментировал отец. – Она пока маленькая, но крепкая. Она показала неплохие результаты.

И вновь потянулись дни тренировок – мы взлетали на крышу и садились в загоне. Теперь команда «ввысь» приобрела для драконов другое значение – не просто прыжок, но полет. И однажды Ару очутился на крыше, взмахнув крыльями всего лишь раз. А на следующий день то же самое повторила и Кейрр, к чьей метке я прижалась лицом.

И в то же время:

– Френ, в чем смысл жизни?

Мои вопросы стали совсем смехотворными, и я догадывалась, что вновь услышу отговорку.

– Подними мешок. Посчитай. И повтори все сначала.

Черт.

Зато Дариан наслаждался тренировками. Теперь он с легкостью поднимал любой груз, однако я и не думала сдаваться. Я отнюдь не собиралась позволить ему забыть, кто кого спас в пещерах. Мы никогда не были мягкотелыми: взращивание драконов – непростой труд, как и езда верхом на лошади, которая весит больше тебя в восемь или десять раз. Но вскоре я заметила, как преобразилась: появились бицепсы, раздались плечи, руки стали жилистыми. Вдобавок из-за мышц раздалась моя грудь, что очень меня смущало. Правда, когда мне казалось, что я начинаю походить на мужчин, достаточно было лишь одного взгляда на Дариана. Если я становилась поджарой и крепкой, то на его руках и груди мышцы уже бугрились. Брат перестал хромать и начал подражать расслабленной, уверенной походке драконерийцев.

Наверное, я тоже.