Малик с неистовством врезался в толпу хародийцев. Больше дюжины арбалетчиков пытались то ускользнуть от него, то закрепиться и нанести ответный удар. Высокий хародиец полез между колесами повозки с почерневшими бочками, но дракон вытащил его за ноги и швырнул через всю пещеру. Другой споткнулся, убегая в панике, и оказался раздавлен тяжелой передней лапой дракона.

Уцелевшие хародийцы окружили Малика. Всякий раз, как он поворачивался к одному отряду, кто-то обходил его со спины. Некоторые болты просто отскакивали от природной драконьей брони, но были и те, что впивались глубоко в его плоть, и Малик выл от боли. Когда он нападал, арбалетчики начинали кружить по пещере, не позволяя ему сосредоточиться на конкретной цели. Они держались четкими парами – кто-то стрелял, его товарищ перезаряжал.

С каждым болтом, поражающим Малика, моя ярость возрастала. Я вскинула арбалет и попыталась прицелиться, но царящая кругом суматоха сбила меня с толку. Как только в поле зрения попадал хародиец, у меня перед глазами возникало лицо моей первой жертвы, и я колебалась. Та ползущая по немигающему глазу муха будет преследовать меня вечно.

Злая, растерянная, перепуганная до смерти, я ждала нового шанса, но когда он выпадал – опять слишком долго мешкала.

Слезы грозили затуманить мне зрение.

«Вот так ты выполняешь свои обещания? – упрекала себя я. – А если Дариан погибнет, а ты так и не спасешь детеныша? Все окажется впустую».

Воин замер, вскинув арбалет. Я спустила курок. Мой болт ударил хародийцу в спину именно в тот момент, когда к нему повернулся Малик. Мужчина рухнул на землю, вскрикнув. Я охнула, разрываясь между противоречивыми чувствами – облегчением и сопереживанием. Другой мужчина ускользнул от когтей Малика, не заметив меня. Раненый завертелся волчком, и Малик придавил его задней лапой, добивая. Мои руки тряслись столь сильно, что я еле сумела вложить новый болт в паз. Пустой желудок сжался в комок, и меня накрыла волна тошноты.

Зря я помогла Малику, сейчас меня могли обнаружить! Надо было пробраться в пещеру, пока гигант всех отвлекал.

Тем временем Малик пригвоздил двух воинов к дальней стене, однако успел заработать болты в бедра и в задние лапы. Он бросился на зашедших с тыла хародийцев, но они кинулись врассыпную.

Я увидела лазейку: сражающиеся ушли вправо, а я бросилась влево и замерла за треногой с трупом юного дракончика.

Я хотела оценить обстановку.

Хародийцы сдвигались прочь от меня. Малик загнал воина в небольшой водопадик, умело прикрываясь крыльями, как щитом: остальные напряженно следили за схваткой. От камней отразились крики, плеск и сухой хруст. Я быстро пробралась вдоль стенки, плача и с трудом сдерживая рвотные позывы. Мой ботинок запутался в пропитанном кровью плаще убитого. Я высвободилась, но опять споткнулась, а потом помчалась к повозке с мертвецами.

Малик вновь бросился в атаку, и теперь действо вновь развернулось ко мне. Я поспешно спряталась за повозкой – мимо пронеслись кричащие хародийцы. Один, заметив меня, в замешательстве остановился. В тот же миг в него вонзил когти Малик, который затем ринулся на другого хародийца – в лапе он все еще сжимал свою жертву.

Вскоре вопли мужчины стихли, и Малик отшвырнул изломанное тело на землю.

Я метнулась в сторону, вопреки всему надеясь, что сумею пробраться в глубь пещеры и остаться в живых. Я не знала, смогу ли отыскать своего дитя, или даже что мне делать, если это случится. Надо набраться терпения. И нужно просто продолжать двигаться.

Меня выследил какой-то воин: на его крик обернулись соплеменники. Забыв про дракона, воин с рослым напарником побежали ко мне. Я выстрелила: болт вонзился мужчине в грудь, и хародиец завалился назад, как заплечный мешок, набитый вяленым мясом. Напарник вскинул арбалет и прицелился, но я заметалась туда-сюда и бросилась за валун. У меня за спиной раздались хлопок и треск. Я споткнулась и растянулась на земле. Пока я поднималась на ноги, воин шагнул ближе. Он отбросил арбалет и вытащил из ножен страшный кривой меч. Я наступила на стремя своего арбалета, попыталась взвести, но не справилась, и он выскочил у меня из рук. Я попятилась, но опять споткнулась – теперь о свой же арбалет – и снова упала.

Из ниоткуда выскочил Малик и, схватив хародийца челюстями, встряхнул воина, словно тот был жалким обрывком ткани. Мужчина умер, захлебнувшись криком. Малик развернулся – стрелы продолжали как отскакивать от него, так и пронзать – и кинулся обратно в гущу врагов.

– Авар-Авар-Авар-Авар…

Я задыхалась, прижавшись спиной к валуну. Нащупав арбалет, я каким-то образом сумела его взвести и зарядить новым болтом. Я, наверное, целую вечность просидела, хватая воздух, сдерживая рвотные позывы и прислушиваясь к воплям и хлопкам арбалетов, к полному злобы и боли рычанию, к прочим звукам, слишком жутким, чтобы о них задумываться.

Пещера оказалась лабиринтом, заросшим сталактитами и сталагмитами, усеянным кипами переплетенных веток и костей – драконьими гнездами. Впереди она сужалась и переходила в темную трещину. Я набралась смелости, подхватила свои вещи и побежала.

Раздавшийся позади рык заставил меня обернуться. За мной несся Малик. Я обогнула сталагмит, споткнулась, но продолжила бежать. Малик разогнался еще быстрее: глаза сузились от ярости. Я пролетела мимо сидящих на одеялах мужчин – они были в окровавленных бинтах, но держали арбалеты наготове. На меня никто не обратил внимания: они смотрели лишь на Малика с искаженными от страха лицами. Как только он ринулся в атаку, хародийцы дружно выстрелили. Замерев на секунду, Малик тряхнул головой и принялся выдирать воинов из походных постелей, но в его задние лапы и хвост вонзился град болтов.

Малик завертелся, сердито рыча.

Я рванула в глубь пещеры. По пути я как минимум дважды споткнулась о камни или невидимые в темноте ветки, но, наконец, обнаружила следы повозки и понеслась во весь опор. Стены пещеры, которые я различала по отблескам далекого света на их влажной поверхности, сужались. Пол резко ушел из-под ног, и я поняла, что несусь вниз по склону. Я рухнула на колени и опять содрала окровавленные ладони о грубые камни.

Сзади рычание, возгласы, свист болтов. Впереди непроницаемый мрак.

Я медленно двинулась вперед, как слепая, вытягивая руки вперед и проверяя каждый шаг. Звуки сражения постепенно затихали. Нужно спешить.

Пещера оказалась куда глубже, чем я представляла, и в ней отвратительно воняло гниющим мясом. Под ногой что-то треснуло и отлетело мне прямо в лицо. Упав от неожиданности, я ткнулась ладонями в кучу костей. Они были везде – в нише долго жили драконы. Я попыталась приподняться на руках, но пальцы зацепили нечто влажное и мягкое. Я с отвращением отскочила. Я понятия не имела, на что напоролась.

Я встала, и мне пришлось с минуту бороться с головокружением в кромешной темноте. Я хотела отыскать следы повозки, но в очередной раз споткнулась и, ударившись головой о сталактит, рухнула на землю. Кое-как поднялась на ноги и застыла, совершенно растерянная.

Тяжесть положения заставила меня опуститься на колени. Я пришла сюда в поисках искупления, но нашла лишь смерть и страх. Я пыталась вспомнить чувства, которые пробудило во мне появление Летнего дракона, и ничего не получилось. Даже сам Гетиг обратился пустыми сомнениями. Меня бросили совсем одну. Все было так неправильно! В памяти откликалось проклятие матери.

Гвалт стих, сражение закончилось.

Теперь я вслушивалась в стук капель.

– Гетиг, что я здесь делаю?.. – прошептала я.

Где-то впереди тоненьким голоском захныкал драконенок, потом по-особому заныл, прося еды. Мое сердце пропустило удар. Спустя мгновение раздались грубый окрик, лязг металла о металл и испуганный вой.