29

Весь королевский двор созвали в Зал Приемов для выбора свадебного образа Софии. Служанки из домов Хризантем и Роз украшали мраморные колонны фойе цветочными гирляндами. В помещении было шумно от голосов собравшихся здесь сплетников. Я села на кресло, стоявшее у возвышения с королевским троном, рядом с Министрами Красоты и Моды. Реми расположился прямо за мной.

Королева подняла свой скипетр. Королевские стражи внесли в зал огромные, размером с настенные гобелены портреты принцессы в тяжелых позолоченных рамах. На рамах виднелись номера и надписи: «Свадебный образ принцессы Софии». На каждой картине принцесса София выглядела по-разному. На одной из них были представлены все виды причесок: волнистые пряди, прямые, как солома, волосы и тугие завитки – здесь учли все самые новые веяния моды. Улыбающееся лицо принцессы представляло все возможные оттенки кожи. К каждому образу было подобрано платье: из золотистой парчи с кремовыми кружевными оборками; розовое с бежевым кружевом и турнюром, расшитым шелковыми розочками: темно-голубое шелковое с павлиньим отливом и россыпью блесток: абсолютно белое, трапециевидного силуэта, покрытое речным жемчугом.

София заерзала на своем троне.

Королева встала:

– Мои мудрые и верные подданные! Помогите мне сделать выбор и решить, каким будет свадебный образ принцессы. Она не только выйдет замуж, но и обретет свой окончательный облик в соответствии с традициями королевской семьи.

Толпа зааплодировала.

– Но прежде всего мне бы хотелось услышать фаворитку. Камелия, будь добра, присоединяйся, – сказала она.

Услышав свое имя, я подпрыгнула. Королева встала с трона и, шурша парадным платьем, отделанным мехом, прошлась вдоль портретов. Я, раздувшись от гордости, встала и приблизилась к ней.

– Эти образы были созданы моими министрами, но только ты и твои сестры владеете секретами искусства красоты. Мне хотелось бы знать, что ты об этом думаешь?

– Да, Ваше Величество, – проговорила я.

– Какой образ ты подаришь моей дочери? Каким будет твой выбор?

Я нервно сжала ладони перед собой. В голове теснились вопросы, которые она задала мне на праздновании дня рождения Софии, слова самой принцессы: «Ты сможешь это сделать? Сможешь ли сделать так, чтобы я стала такой, как мне хочется?»

Я внимательно разглядывала портреты. Мне хотелось показать королеве, что я целиком и полностью сосредоточена на своей задаче.

В зале слышались лишь негромкий шепот да шуршание почтовых шаров репортеров. Мозг лихорадочно искал, какой же образ будет лучшим. Во время уроков Дюбарри дала нам шаблоны образов, в которых цвета кожи и волос дополняли друг друга, оттенки пигментов находились в идеальном балансе, лица были абсолютно симметричными, платья идеально подходили к типам фигуры, макияж соответствовал типу и цвету волос и кожи. Но мне никогда не хотелось их использовать, и я пыталась создавать собственные образы, как бы трудно это ни было. Поэтому я всегда была полна сомнений.

Я перевела взор на Софию. Наши взгляды встретились. Темно-зеленые глаза принцессы были устремлены прямо на меня. Волосы ее ниспадали на колени, образуя кудрявое облако; маленькая карликовая обезьянка игриво пряталась в прядях. Интересно, захочет ли она выбрать что-то особое? Есть ли у нее собственное мнение, или она подчинится выбору министров? Вдруг подол ее платья начал шевелиться.

В толпе послышались смешки. Из-под платья выбежал карликовый слоник с хоботом едва ли длинне́й мятной палочки. Обезьянка соскочила с колен и начала гоняться за слоником вокруг трона. София нагнулась, подхватила своих зверюшек, посадила их на колени и расцеловала.

Королева махнула рукой одному из королевских стражей, и он забрал закричавших животных у Софии.

– Тихо, Санж, – шикнула принцесса. – Это ненадолго.

– Моя дочь испытывает неестественную тягу к животным, – заметила королева.

Толпа рассмеялась. Это дало мне еще немного времени, чтобы подумать.

Я снова обошла картины. Все глаза были устремлены на меня. Я закусила внутреннюю часть щеки. Дюбарри наверняка бы захотела, чтобы я сделала что-то простое. Выбрала портрет. Сделала бы несколько замечаний. Министр Красоты подробно бы обсудил каждое. Министр Моды попросил бы подсказать, какой наряд больше подходит к выбранному образу.

Я задула голоса, звучащие в моей голове, как свечи. Мне хотелось, чтобы королева увидела, что я умею; что я – именно та, кто ей необходим; что я могу помочь ее дочери.

У Софии были свои предпочтения – она всегда возвращала светлые оттенки волосам, независимо от цвета кожи: нежно-орехового, белоснежно-белого или иссиня-черного или прически: кудрявой копны, нежных волн или гладких прядей.

Я пробежала пальцами по одному из портретов, ощущая кончиками бугорки краски. Этих предварительно согласованных образов было явно недостаточно. Я не понимала, как принцесса будет выглядеть со спины или в профиль.

Я повернулась к королеве.

– Ваше Величество, вы позволите мне немного поэкспериментировать?

Ее рот вытянулся в прямую линию.

– Как вам будет угодно.

Я закрыла глаза. Комната вокруг меня как будто растворилась, пропали дамы, обмахивающиеся веерами и перешептывающиеся. Тяжелый взгляд королевы, разочарованный выдох Софии, шум репортерских перьев, едва слышный шелест почтовых шаров и фонариков, растущая во мне дрожь от предвкушения.

Я представила, что бы я делала, если бы Дюбарри задала мне такую задачу. Я мысленно вернулась домой, в нашу классную комнату, представила, как сижу вместе с мамой за рабочим столом. Ее рука обнимает меня за плечи. Ее смех звучит у меня в ушах. Она говорит: «Ты сама знаешь как. Сделай, чтобы красота что-то значила».

Здесь не было никаких уроков. И комментариев Дюбарри тоже. Только я. И магия.

Я нарисовала образ принцессы у себя в голове. По шее потекли струйки пота. Сердце заколотилось. Кровь застучала в висках. Магия начала просыпаться. Я зафиксировала взгляд на портрете и, содрав краски с канвы, пустила их вокруг себя разноцветным торнадо.

Двор ахнул. Я подбодрила себя. Мне хотелось оставить о себе неизгладимое впечатление. Настолько неизгладимое, чтобы королева осознала: именно меня она должна была выбрать первой, а теперь никогда меня от себя не отпустит.

Я порвала канву на клочки, предварительно разделив ее на составлявшие ее части: хлопок, лен, клей и старинную пеньку. Все это закружилось вместе с красками. Я использовала магию Возраста, чтобы смягчить пеньку, оживить и увлажнить материал, потом слепила из всего этого ноги, руки, торс и голову, как ребенок, играющий с папье-маше. Я придала фигуре потрясающие чувственные формы моей сестры Валерии.

Я воспользовалась магией Ауры, чтобы извлечь из вихря краски, нанести их на слепленную из холста фигуру, чтобы она обрела цвет песка на королевском пляже. Я сделала ей глаза темнее грозовой тучи в честь народа Орлеана, но окружила зрачки золотистыми штрихами, чтобы они стали похожи на королевские хризантемы. Я вырвала шелковые полоски из висевшего неподалеку гобелена, и они, извиваясь, словно золотые и белые змейки, упали на пол. Я преобразовала их в светлую кудрявую шевелюру и создала из них свадебное платье.

И вот конечный результат в виде ростовой куклы уже стоял рядом со мной. Дамы прикрыли рты одетыми в перчатки руками или кружевными веерами, а мужчины выпучили глаза. Большинство придворных застыло. Никто не произносил ни слова.

Я почувствовала, что меня почти не держат ноги. Веки мои закрылись. Я склонилась в низком поклоне, ожидая реакции королевы и пытаясь не показать, насколько я устала. Я изо всех сил сдерживала сбившееся дыхание.

София яростно захлопала в ладоши, сбежала с тронного постамента, крепко обняла меня и прошептала:

– Я знала, что ты лучшая. – И, схватив меня за руку, добавила: – Вместе мы будем сильнее, чем все предыдущие королевы с фаворитками.

Королева тоже начала хлопать, а за ней заапплодировал и весь двор.

София отпустила меня. Я снова поклонилась, но мне тяжело было держаться и не рухнуть на пол. Я почувствовала, что руки Реми подхватили меня за талию, подняли вверх, как ребенка, и опустили в кресло. Слово «спасибо» застряло у меня в горле.

Королева встала с трона. Она сошла по лестнице и стала восхищаться статуей, которую я создала.

– Очень неплохо, Камелия, – сказала она, с одобрением глядя на меня. Мое сердце заколотилось как бешеное. И я снова почувствовала, насколько измотана. – Никогда не видела ничего подобного.

Двор стоя рукоплескал мне.

– Это не просто неплохо, мама, – сказала София, – это ошеломительно.

Принцесса заставила меня отвернуться от королевы, снова обняла и прошептала на ухо:

– Все это случилось благодаря мне, это я сделала так, чтобы ты вернулась. Ты доказала, что я была абсолютно права.

Я вся вспотела.

– Что вы имеете в виду? – запинаясь, произнесла я.

София сверкнула улыбкой, и мир закружился у меня в глазах: кресла стали превращаться в аморфную цветную массу, меня оглушило крещендо чьего-то смеха, а пол стал таять под ногами.