28

Утром в главной гостиной меня уже ждала Иви. Едва я вышла из комнаты, она бросилась ко мне.

– Мне нужно поговорить с тобой. – Энергия била из нее, как лучи яркого солнца.

– А я хочу задать тебе вопрос. Почему Арабелла не вернулась домой? – спросила я прежде, чем она начнет меня за что-то ругать.

Иви разозлилась.

– Откуда ты про нее узнала?

– Она ведь одна из твоих сестер? Я ее видела.

– Она из предыдущего поколения. Была королевской фавориткой. Ее оставили при дворце работать с принцессой Шарлоттой.

– Почему она находится при дворе так долго? И Дюбарри это позволила?

– Королева получает все, что захочет, – ответила Иви.

Служанки выкатили тележки с вареными яйцами, жареным мясом, фруктовыми пирогами, печеньем, хрустящим беконом и сладкими тостами, но Иви отослала их обратно и подбежала к двери в кабинет Элизабет. Постучав три раза, она приложила ухо к стене. Дверь не открылась.

– Хорошо, что она ушла. – Иви снова приблизилась ко мне. – Что произошло прошлой ночью? – спросила она. – С Софией?

– Откуда ты знаешь? – Я положила сырный пирог на тарелку и села в кресло.

– Я обязана знать все, что касается тебя и твоего пребывания во дворце.

– Как шпион? – пошутила я, чтобы заставить Иви улыбнуться и расслабиться.

– Как старшая сестра. – Она вырвала тарелку у меня из рук и поставила обратно на столик. – Я хочу, чтобы ты сосредоточилась и рассказала мне обо всем, что случилось. – Она сердито сцепила перед собой руки в кружевных перчатках.

– София пригласила меня в свою мастерскую. Я видела ее…

– Портреты. – Иви погладила руками пояс, как будто у нее заболел живот. – Это снова началось.

– Что именно? – Я потянулась к тарелке.

Иви прижала ее рукой, отчего я подпрыгнула от неожиданности.

– Мне нужно, чтобы ты сосредоточилась и все вспомнила. Какие вопросы она тебе задавала, какие навязчивые идеи ей овладели? Я думала, что ей стало лучше. Думала, что у меня получилось ей помочь, – сказала она.

– Ты говоришь о ней, как о больной.

– Она сумасшедшая.

– Ну да, немножко. Подавленная, беспокойная. Она хочет быть самой красивой, – сказала я. – Мне кажется, я тоже смогу ей в этом помочь.

Иви застыла. Глаза ее горели.

– Я была так глупа, что тоже так думала. Неужели ты не почувствовала?

– Почувствовала что?

Она рухнула на кресло рядом со мной и подвинулась так близко, что я почувствовала лавандовый аромат ее крема.

– Я не должна отравлять твои мысли. Дюбарри и Министр Красоты строго-настрого запретили мне что-либо тебе рассказывать. – Ее голос дрогнул. Она замолчала, услышав, как в соседнем помещении открылись и закрылись двери.

– Рассказывать о чем? – Частота моего пульса увеличилась.

Иви оглянулась через плечо. Служанки разливали по чашкам кипяток и расставляли по столикам графины с соком снежного лимона.

– Погоди, – шепнула она мне. – Оставьте нас одних, пожалуйста, – приказала она слугам. – Я позвоню, когда будет можно вернуться.

Слуги поспешили прочь из комнаты.

– У Софии уже случались приступы. – Иви стояла неподвижно, как камень. – Когда меня сделали фавориткой, ей только исполнилось тринадцать. Одна из знатных придворных дам подарила ей карликового крокодила. Это было тощее маленькое создание по имени Паскаль с острыми зубами и длинным хвостом, который волочился за ним по полу, как связка жемчуга. Но Софии очень хотелось иметь карликового дракончика. Правда, они к тому времени уже почти все исчезли. Они умирали через несколько часов после того, как их ловили, и королевские ловцы ничего не могли с этим поделать. – Иви глубоко вздохнула. – София заставила меня провести над Паскалем процедуру по изменению облика.

– Мы и раньше работали с домашними кошками и собаками, – напомнила я ей.

– Да, но мы просто меняли цвет шерсти, чтобы попрактиковаться в магии. – Она посмотрела на парадный вход в гостиную. – София заставила меня сломать ему спину. – Ее голос дрогнул. – И вырастить из костей крылья.

Я непроизвольно закрыла рот рукой.

– Мне пришлось зажать крокодилу шею и вытянуть, чтобы он больше был похож на дракона, чем на крокодила. Потом София попыталась заставить его летать.

Я подняла руку.

– Больше не хочу ничего слышать.

– Она сбросила его с балкона. И тем самым убила.

– Иви, я же сказала, что не хочу этого знать, – закричала я, вскакивая со стула.

– Ты должна.

– Но она же была ребенком!

– Это было всего несколько лет тому назад. Что, если эти наклонности с возрастом усугубляются, а не исчезают?

– Я больше не хочу об этом разговаривать. – Я пулей вылетела из гостиной.

– Камиль, – закричала мне вслед Иви. – Камиль…

Вбежав в комнату, я с силой хлопнула за собой дверью и вышла на террасу. Прохладный ветер гонял по полу листья всех цветов осенней палитры: желто-оранжевые, каштановые, багряные, абрикосовые. Как бы мне хотелось, чтобы он унес все, что я услышала от Иви, далеко-далеко.

Один яркий листик застрял в счетах на моем столе. Я вынула его, растерла между пальцами и понюхала. Запах напомнил мне о маме. Когда жаркие месяцы сменялись ветреными, она водила меня на опушку леса недалеко от Красного Дома Красоты. Мы собирали листья, самые красивые и яркие, те, что сохранили краски. Дома она показывала, как готовить из них пигменты естественных оттенков и смешивать краски для волос. Мы укладывали гербарий между страниц детских книг, чтобы они напоминали нам о наших приключениях.

Я открыла ее дневник. Между страницами лежал истертый газетный листок со статьей под заголовком:

Леди Симона Дюбертран из дома Юджинов погибла во время процедуры по восстановлению кожи, которую проводила фаворитка

Что?

Рядом маминым почерком был приписан комментарий:

Воздуха перестало хватать. Мама убила клиентку? Магия ее подвела? Как она могла держать это в тайне? Со мной тоже может такое случиться? Я захлопнула дневник и спрятала его в потайное место моего бьютикейса.

В комнату влетели два почтовых шара, а за ними еще несколько листьев. На первом, ярко-малинового цвета, была печать Красного Дома Красоты. Второй, серебристо-белый, прилетел из Стеклянного Чайного Дома. Я привязала ленточки шаров к специальному крючку на моем столе. Первым я взяла письмо из дома и развернула пергамент.

Я развернула второй лист и увидела маленькую копию самой себя. Светящиеся глаза. Нежная смуглая кожа. Пышная кудрявая шевелюра. Зачем богине Красоты понадобилось создавать еще одну меня? Дюбарри раздала нам брошюры, в которых рассказывалось про наше рождение. Она сказала, что Богиня послала каждую из нас нашим матерям. Что мы упали с неба, как звездочки. Что богиня лично создавала каждую черточку на наших лицах. В каждой из нас течет ее благословенная, теплая кровь. А что Дюбарри нам не рассказала? Что случилось с той Прекрасной с деформированным лицом из Чайного Дома Хризантем? Богиня и ее послала на землю?

Я открыла второе письмо от Ханы.

Я мерила шагами комнату. Где же ты, Эдель? Почему не отвечаешь? Возможно, Амбер права, и она сбежала. Но если это так, то каким образом она выживает? Куда она отправилась? Почему чайный дом продолжает работать и не поднимает тревогу?

– Леди Камелия, – прервала мои раздумья Бри.

Я отложила письма и пошла за ней в гостиную.

– Что такое?

– Идите, посмотрите сюда. – Она поманила меня к входной двери в апартаменты Прекрасных. – Реми привел своих сестер.

Мы заглянули в проем. Реми держал за руку маленькую девочку раза в четыре меньше него, еще двое носились вокруг. Волосы младшей походили на большую золотую кудрявую тучу, пронизанную, как молниями, металлическими заколками. Все они, как и Реми, имели темную, как ночь, кожу и, когда стояли рядом, напоминали букет черных калл.

– Какая она? – спросила самая младшая девочка. – Ты обещал нам рассказать о фаворитке, а прислал всего два почтовых шара. Ну как, по-твоему, можно уместить все в два письма?

Реми улыбнулся ей с такой нежностью, какой я в нем никогда не видела.

– Ты нам ничего не рассказал, – заявила самая взрослая девочка, чью кожу чудесно оттеняло серебристое платье, облегающее ее талию, как шелк, накинутый на песочные часы. – Даже мама спрашивала.

– Она милая, – сказал Реми.

Мне приятно было услышать от него комплимент.

– И все? – топнув каблучком, обиделась третья девочка. Она повела плечами и надула губки кораллового цвета.

– А еще немного упрямая.

Я улыбнулась.

– А еще она иногда бывает импульсивной и безрассудной, – добавил Реми.

Я усмехнулась. Бри захихикала.

– Именно поэтому она мне и нравится, – сказала самая рослая девочка. – Она делает то, что хочет. По крайней мере, так кажется.

– Спорим, что тебе тоже это по душе, Реми? – заявила третья сестра. – Наверное, она тебя совсем не слушается?

И девочки втроем расхохотались. Три смуглых колокольчика. Семья. Я почувствовала, как соскучилась по сестрам.

– А ты ее уже спасал? Защищал от злых сил? – спросила малышка, желая услышать страшную сказку.

– Я больше сопровождаю ее и таскаюсь за ней по разным местам, – поделился Реми, поднимая девочку на руки. – Мирабель, ты ничего не пропустишь. Я тебе обещаю. – Он прижался лицом к ее лицу, и они потерлись носами.

– Я все пропущу. – Ее нижняя губа задрожала, а по щекам полились слезы.

– Может, споем нашу песенку?

– Давай, – всхлипнула она.

Реми начал что-то напевать, и его глубокий баритон, отразившись от стен гостиной, отозвался у меня в груди. Его младшая сестренка запела нехитрую песенку про желтую лягушку на листике лилии в пруду. Он расцеловал ее в обе щеки, и девочка расхохоталась. Интересно, как он жил до того, как попал во дворец? Каким бы он стал, если бы не служил стражником?

– А можно с ней встретиться? – спросила старшая девочка.

– Нет, – ответил он, нахмурившись, и я сразу узнала это выражение лица.

– Пожалуйста, – стала умолять малышка.

– Солдаты Военного Министра не могут использовать служебное положение в своих целях. Это противоречит уставу.

– Все у тебя по правилам, – упрекнула его средняя сестра.

– Как всегда, – добавила старшая.

– Это неуместно. – сказал Реми. – Вас вообще не должно здесь быть, я и так слишком долго закрываю на это глаза.

– Мы просто проходили мимо, – перебила его старшая.

– Никто не может ходить мимо личных покоев во дворце!

– Нас пригласили во дворец посмотреть на свадебное платье принцессы, – заявила Мирабель, – я видела приглашение.

Реми ущипнул сестру за щечку.

– Не сомневаюсь. Но сюда ты и твои сестры себя сами пригласили?

– А почему мы не можем… – начала спорить средняя.

– Так оно и есть, – согласилась старшая. – Просто мы по тебе очень соскучились.

– Врунишки.

– Ладно. Просто мы хотели разузнать о ней побольше. В газетах пишут, что она сильнее остальных фавориток, а в «Тианон Трибьюн» предположили, что она владеет четвертой арканой.

Я посмотрела на Бри и одними губами спросила:

– Правда?

Та с улыбкой кивнула.

– Вы знаете, как я отношусь к гламурным журналам и желтой прессе. Вы не можете использовать мое имя, чтобы являться сюда. Это не…

– …подобающе, – хором проговорили девочки.

Мы с Бри заговорщически переглянулись. Я поправила платье, убедившись, что каждая складочка лежит на месте, и распахнула дверь.

Девчушки ахнули.

– Реми? – позвала я, делая вид, что чем-то недовольна.

Он сделал шаг вперед.

– Вот ты где. А я тебя искала.

Мирабель зажала ладошками рот, а обе ее сестренки замерли на месте.

– Привет, – сказала я. – Я вам помешала?

– Нет, Леди Камелия, мы уже уходим, – ответил Реми.

– Ты не хочешь меня представить? Где твои манеры? – сказала я, с удовольствием разглядывая выражение ужаса на его лице. – Кто эти прекрасные девочки?

– Это моя сестра Адализ.

Высокая девочка присела в реверансе.

– Одетта.

Средняя поклонилась.

– И Мирабель.

Малышка со всех ног побежала ко мне и обняла за талию.

– Мира! – Реми бросился за ней.

Я отстранилась от девочки и поцеловала ее.

– Все в порядке.

Мы поговорили с ними о дворе, об их доме на острове Специй и о том, каким невыносимым может быть Реми. Они смотрели на меня широко раскрытыми глазами, а с их лиц не сходили улыбки. Наконец Реми расслабился. Они попрощались и побежали вниз по длинной лестнице. Я видела, какими глазами смотрел на них Реми, и думала, что, возможно, мой стражник не так уж и ужасен.