Глава 14
Неожиданная подсказка

Гуннар был раздражен. Планы летели куда-то туда, откуда их не достать даже такому умному человеку, как Дагур Рейсе. Происходило боги знают что. Сначала он переволновался за Арне, пустив личную приязнь вперед, отодвинув безопасность общества. Безусловно, пока рановато было бегать по Кристианнсанду и кричать: «Помогите!», однако нечто, явившееся средь бела дня и превратившее одного из его лучших парней в то, что привез Йонне, совсем не радовало.

Он ходил по кабинету, сцепив руки за спиной. Отросшие когти легонько царапали ладони, но сейчас было не до этого. Внутри бурлили гнев и недовольство. Что тут происходит вообще? В один миг полезло! То у Видара, то Арне…

Гуннар остановился и мрачно посмотрел в окно. Неудивительно, если окажется, что все это результат одного и того же явления. Хотя… если у него не природное происхождение и нет связи с оутти, то все не так страшно. Правда, куда более неприятно.

После разговора с Ени Нистрем он никак не мог успокоиться. На краю сознания не исчезала мысль, что эксперименты над истинными парами – не единственное, чем занимаются в Карлсунде. К тому же сама Ени попросила убежища в Норге. Понятно, что такой ценный специалист просто так не был бы выпущен из Сверге. Но и то, как она добралась до Кристианнсанда, говорило о многом. Времени на побег толком не было, она воспользовалась моментом.

При этом… Он щелкнул пальцами и поморщился. Упущение, нормально разговорить женщину не удалось. Надо ее еще раз вызвать в Дом Стражей и не выпускать до тех пор, пока вся нужная информация не окажется у него на столе.

Вызов виддера заставил вздрогнуть и отвлечься от мрачных мыслей. Гуннар подошел к нему и нажал кнопку приема. На экране показалось задумчивое лицо начальника исследовательской группы, занимающейся явлением возле дома Ворга.

– У меня есть новости, – начал он без приветствий. – Одна хорошая, вторая – плохая, и она случится в будущем.

«А плохая в будущем – это условно хорошая в настоящем?» – промелькнула философская мысль, однако сейчас было не до ехидных замечаний.

– Излагай, – хмуро сказал Гуннар.

– Хорошая заключается в том, что мы определили природу явления. Она не имеет ничего общего с провалами и оутти. Ни малейшего намека на поглощение материи и агрессивные разрывы, которые всегда есть при проникновении оутти в наш мир. Здесь… как бы это сказать, энергетическая стабильность в том же виде, что и была до проявления визуального, назовем это так, ориентира.

– Красиво сформулировал. – Гуннар щелкнул пальцами и заметил, что собеседник невольно проследил за его руками. Темные когти всегда производили потрясающий эффект, и не важно, с кем говоришь. Всегда одно и то же: зачарованный взгляд и затруднительно посмотреть на что-то другое. – То есть это всего лишь побочка от переходов миров? Ведь только при этом сохраняется энергостабильность, не так ли?

– Именно, – кивнул тот, – очень похоже на туннель швергов. Просто будто что-то прошло один мир и стремится оказаться в нашем.

– Чудно, – прокомментировал Гуннар, нахмурив брови.

Конечно, это сулило проблемы. Но вселяло надежду, что оттуда необязательно может появиться что-то плохое. Процент невероятно мал, но все же… А вдруг?

– Но плохая новость в том, что мы понятия не имеем, что может сюда свалиться. Хорошее ли оно, или придется делать ноги и просить убежища у оутти, – закончил собеседник.

Ситуация складывалась не из лучших. Собственные мысли только что это подтвердили. Гуннару оставалось только кивнуть и, коротко попрощавшись, отключить виддер. Да уж, опять жди сюрприза. Не стоит расслабляться, это до добра не доводит. Кстати, надо сегодня все закончить и достать Дагура. События развиваются с такой скоростью, что тянуть нельзя.

Но сейчас…

Гуннар вышел из кабинета, дверь с едва уловимым щелчком закрылась за ним. Янника сидела за компьютером. Подняв взгляд, посмотрела на него поверх узеньких очков с золотистой оправой. Да уж, завидная невеста. Будь он помоложе, возможно, закрутил бы и роман, только Янника из той породы дам, которые не рассматривают отношения, выходящие за рамки «начальник – подчиненная». Это Гуннар понял при первом взгляде. И, честно говоря, даже порадовался. Соблазны, конечно, прекрасно, особенно когда ты сам не железный викинг, но если отшивают красиво и необидно, то какое же удовольствие насладиться мастерством!

– Надолго? – отрывисто спросила она, прекрасно понимая, что шеф собрался в поход.

Гуннар глянул на часы.

– Надеюсь, за час управлюсь. Предупреди, пожалуйста, медиков, чтобы постелили красную дорожку, а не захлопывали перед носом дверь.

Янника хмыкнула, кивнула и начала набирать код медицинского отдела.

Насвистывая милую песенку про отца, который ужасно хотел познакомиться с приличной девушкой, и кучу его непоседливых детей, которые, как оказалось, уже давно выбрали себе маму, Гуннар направился на первый этаж.

Теперь главная цель – Гринберг.

Пожалуй, самое невыносимое существо, которое вообще можно повстречать на своем жизненном пути. Король колб и пробирок, властелин клеток, хозяин лаборатории, повелитель язвительности и циничности. Имея два высших образования как биохимик и хирург (Гуннар только поражался такому комплекту, однако, поближе узнав Густава, понял, что ничего удивительного нет), он умудрялся мечтать о специализации патологоанатома и большом-большом холодильнике. При этом обладал потрясающе проницательным умом, сумасшедшей и немного извращенной логикой, которая далеко не всегда была понятна остальным, и уникальной памятью. Помнит все без исключения, но при этом активно прикрывается забывчивостью, если речь идет о том, чего он не хочет делать.

Гуннар вошел в лабораторию. Здесь было прохладно и тихо, большинство сотрудников ушло домой. Только горел свет в кабинете Гринберга, откуда слышалось неразборчивое бормотание.

Подойдя к двери, Гуннар собрался уже постучать, однако услышал ворчливое:

– Можешь не делать вид, что только подошел. Или топай тише, или заходи сразу.

Хмыкнув, он ступил внутрь кабинета. Здесь в отличие от лаборатории было неожиданно уютно и тепло. Желтый свет лампы падал на распечатки на столе, над которыми склонился Гринберг. Запустив пальцы в светло-каштановые волосы и взлохматив их, он не отрывал взора от строк.

– Кофе в кофейнике, если ты пришел сюда пить. Стул возле стола, и я – на стуле, если у тебя вопросы ко мне.

– Нет, конечно, – невозмутимо ответил Гуннар, беря кофейник и заливая в него воду.

Гринберг – невероятный зануда и тут. Предпочитает отставлять все дела в сторону, чтобы делать кофе исключительно старомодным способом… И наблюдать, как мучаются гости, при этом физиономия у него такая… очень уж невинная. Гуннару было безумно интересно: запустил ли кто-то кофейником в голову радушному хозяину? И Гринберг однажды признался, что прецеденты были.

– Я не заметил отчета у меня на столе, – невинно заметил Гуннар, наблюдая за кофейником. – Чем порадуешь?

– Порадовать и правда есть чем, – неожиданно без подначек и возмущения ответил Гринберг и перевел взгляд на гостя. – В крови Арне нашли неизвестное нам вещество. – Он показал на пачку листов. – Пришлось хорошенько повозиться, чтобы разобраться с тем, что накопали наши спецы. Первоначально мозг отказывался воспринимать информацию так, как нужно.

Гуннар не перебивал, прекрасно зная, что театральных пауз и попыток произвести впечатление не будет. Излагал Гринберг всегда по делу, ему не надо было чувствовать себя в центре внимания – он и так не покидал этот центр.

– Я бы сказал, что по характеристикам оно напоминает лед, основа – вода. Но в то же время есть что-то, над чем мы сейчас бьемся, но не можем определить.

– Совсем? – немного рассеянно спросил Гуннар, наливая кофе в чашку.

– Даже не догадываемся, поэтому достанем вчерашнюю газету и будем гадать по вырезкам при свечах, – язвительно отозвался Гринберг, словно вспомнив, что немного выпал из образа.

– Учитывая, что там массово писали про открытие нового зоопарка, боюсь представить, каким будет результат. Дальше?

– Дальше – более чем любопытно. Арне эта штука не навредила. Честно говоря, ощущение, что он боролся с чем-то, покрытым этим веществом. И попало оно в кровь чисто механическим путем, ничего иного. Но из-за характера ран осталось.

– И не вступило в реакцию? – приподнял бровь Гуннар.

Гринберг помотал головой.

– В том-то и дело! И это чрезвычайно интересно. Я бы отдал ползарплаты, чтобы получить в свою власть того, кто знает, что это такое.

– Что-то не очень-то ценишь жизнь своего будущего раба, которому придется не только выдавать знания, но и готовить тебе еду. И да, кому бы ты отдал ползарплаты? Уж не престарелой ли фру Гринберг, матушке и солнышку всея жизни скромного патологоанатома в юношестве, а теперь главного врача Дома Стражей?

– Матушка – святое, ей как раз нужно починить забор, а это – затраты, – ни капли не смутился тот.

– Так, какие еще вести? – вернул Гуннар разговор к теме результатов анализов.

Гринберг поднялся, прошелся по кабинету почти так же, как до этого сам Гуннар. Подошел, отобрал чашку, сделал глоток, поморщился, прокомментировав: «Без сахара!», и вернулся на свое место.

– Видишь ли, есть еще такая вещь. Это не подтверждено официальными данными, но все же может как-то нам пригоди…

Его прервал вой сигнализации из левого крыла, где находились палаты для больных Стражей.

Гуннару стало не по себе, кофе во рту растекся неприятной горечью.

Оба переглянулись и в ту же секунду рванули к выходу. Преодолели расстояние до палат на невероятной скорости, едва не врезавшись в дежурных врачей и охранников.

В палате Арне никого из персонала не было. Раненый медленно приоткрыл дрогнувшие веки и затуманенным взором посмотрел на Гуннара.

– Где… Полина? – еле слышно спросил он.

Было холодно. Я не мог согреться, хотя уже давно не находился на улице и лежал в палате Дома Стражей. Сознание плавало в тумане, во рту стоял мерзкий кисловатый привкус. Хотелось пить. Пока не так критично, но скоро придется сделать усилие и нажать кнопку вызова медсестры. Слава богам, тут придумали, как раненому быстро связаться с медперсоналом.

Однако руки и ноги казались ватными, не хотелось даже думать о том, чтобы поднять, чтобы пошевелиться.

Я поморщился и шумно выдохнул. И тут же порадовался, что практически не чувствую боли, разве что ноет под ребрами и все мышцы, но это можно терпеть. В Доме Стражей замечательные медики, которые прекрасно знают свое дело. А если меня распределили к подчиненным Густава Гринберга, тогда есть все шансы пойти на поправку очень быстро. Я искренне обожал этого зануду и язву, который мог достать даже самого Бренхе.

Сознание начало расползаться ветхим полотном, утягивая в бесконечную тьму забытья. Нельзя! Полина!

Ее имя заставило резко распахнуть глаза. Все, нельзя терять над собой контроль. Перед взором снова появилось искаженное жуткой гримасой лицо ледяного, который наносил мне удар за ударом.

Я зажмурился. Боги, это даже словами не описать. По виду человек, однако сила и желание уничтожить соперника настолько велики, что… Сердце быстро застучало.

Пришлось снова сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Подступившее отчаяние удалось загнать подальше. Как бы неистово ледяной ни кидался на меня, Полину он не тронул и пальцем. И даже поле, которым он ее окутал, было предназначено только для переноса. Приходилось такое видеть и у наших ребят. Максимально безопасное и без негативного воздействия на организм. Да и взгляды, которые он на нее бросал, от меня не ускользнули. Лишним там был только я. По его мнению, конечно.

Это давало надежду, что Полине не причинят вреда хотя бы первое время. Она девушка не робкая, знает, с какой стороны схватиться за молоток, но и мне тут лежать нельзя.

Я был искренне благодарен влитым в меня лекарствам, которые все еще держали мозг в полубредовом состоянии и гасили эмоции, не давая метаться раненым львом по комнате. Все бы ничего, но, лежа на кровати, это сделать весьма непросто.

Поэтому пришлось тут же отставить неподходящие мысли. А вот к кнопке…

Дверь палаты бесшумно приоткрылась. В темную щель потянулся синеватый дымок. Я замер, практически не дыша. В палате стало прохладно, будто кто-то открыл окно и впустил морозный воздух.

Через секунду порог перешагнул высокий человек в белом халате. Достаточно было всего одного взгляда, чтобы понять, что это не наш Страж.

– Доброго дня, Арне. Надеюсь, ты не очень пострадал.

Он сделал несколько шагов и оказался возле кровати. Сосредоточенный, без единой эмоции на лице и, кажется, постаревший на несколько лет, хотя мы виделись меньше месяца назад.

– Что вы тут делаете? – только и смог спросить я, не сумев придумать более подходящего вопроса.

– Долго объяснять, – кратко бросил он, коснувшись моего плеча, которое тут же сильно кольнуло.

Я слабо охнул, по телу пронеслась горячая волна. В глазах потемнело, голова пошла кругом, воздух в легких превратился в нечто холодное и неприятное.

– Прости, я, кажется, немного не рассчитал, как это подействует на оборотня, – тем временем торопливо пояснил гость, склонившись над моим лицом и внимательно глядя в глаза. – Но эффект тем не менее должен быть хорошим.

Сухая широкая ладонь легла мне на лоб, светлые-светлые глаза, такие, что край радужки терялся в белке, смотрели очень внимательно. Я впился пальцами в больничный матрас, с губ сорвался стон. Воздуха не хватало, хотелось выть и выгибаться диким зверем. Внутри будто кипел сумасшедший огонь, сжигая все дотла. В ушах гудело, я практически не понимал, где верх, а где низ.

– Слушай меня, – донесся сквозь гул спокойный голос, – времени не так много. Сыворотка будет действовать не больше трех дней, ты должен успеть. Препарат тоже экспериментальный, поэтому до конца непонятны все возможности. В почте тебя будет ждать адрес, где сейчас находится твоя невеста. Поедешь и заберешь ее. Постараешься не попасться на глаза тому, кто тебя так отделал. Но даже если попадешься, какое-то время выдержишь – мой препарат делает устойчивым к холоду и некоторым способностям ледяных.

Он еще говорил, я с трудом удерживался на грани сознания. А потом в один миг вдруг отпустило, и все погрузилось в непроглядную тьму. Словно со стороны я услышал собственный голос:

– Зачем ты это делаешь?

И пусть я уже ничего не видел, но буквально почувствовал, что посетитель остановился у выхода. Даже обернулся, чтобы посмотреть на меня.

– У меня больше нет детей, Арне. Пусть я не самый лучший отец, но хочу сохранить то, что есть.

Меня словно окутал лед со всех сторон, а сердце превратилось в безжизненный камень. Давно уже не было в палате никого, кроме меня, но в ушах по-прежнему стояли последние слова Биргира Сундстрема, случайного соседа в шверге и внезапного гостя здесь, в Доме Стражей, возле моей постели.

Когда зашел Гуннар, я даже не сразу понял, что снова отключился. В голове было кристально чисто, ничего не болело. Разве что голос пока плохо слушался, да и вряд ли удастся вскочить на ноги по первому желанию.

Про Полину спросил машинально. В мозгах все смешалось, но сейчас прояснилось, и я понял, что у него попросту не может быть ответа на этот вопрос. Надо срочно добраться до своего смартфона.

– Примят, но жив, – констатировал кто-то, стоявший рядом с Гуннаром. – Сейчас возьмем записи с камер, я уже послал запрос на считывание информации. Что с тобой сделал тот, кто здесь был?

Гринберг! Надо же, какая удача… Хотя, с другой стороны, удача, это когда он издевается над кем-то другим, а не над тобой. Ну ладно, переживем. Если что – буду защищаться подушкой.

– Примят я не внезапным гостем, – проворчал я, переводя взгляд на медика.

Улыбается, зараза. И смотрит так невинно, будто выполнил годовую повинность по уборке всего Кристианнсанда.

Я протянул чуть дрогнувшую руку к Гуннару:

– Мне срочно надо войти в свою почту.

Тот ни слова не сказал и дал мне телефон, однако при этом наградил таким взглядом, что пришлось все выложить на огромной скорости. Даже сам поразился, насколько у меня отточено мастерство делать доклад начальству в предельно сжатые сроки.

Немного разозлившись из-за непривычного интерфейса гуннаровского аппарата, я все же зашел в свою почту. Еще ничего нет. От досады скрипнул зубами.

«Биргир, давай быстрее!»

Гуннар и Гринберг тем временем тихо переговаривались. А потом медик и вовсе рванул куда-то из палаты.

– Анализы хочет взять, – пояснил Гуннар с такой милой улыбкой, что мне стало не по себе. – Мы должны выяснить, что ввел тебе Сундстрем.

– Дело хорошее, – согласился я, – только просьба: не угробьте при этом меня. Мне…

– …невесту еще спасать. Заметано. Можешь не переживать, спасешь – и сразу сюда, на опыты.

Я фыркнул, потер глаза. Состояние все же было премерзкое.

– Расскажи, что случилось, – потребовал Гуннар.

Пришлось изложить, что видел, сухо и максимально информативно:

– Сначала появилось нечто похожее на провал, даже полетели изумрудные искры, как при появлении оутти. Я крикнул Полине, чтобы она бежала к лодке и уплывала. Сам принял орлиный облик.

– В человеческом был не уверен?

Я скривился и мотнул головой:

– Я все же думал, что это оутти. Сам знаешь, в человеческом мы более уязвимы.

Гуннар молча кивнул. В это время зашел Гринберг со стеклянным ящиком, в котором покоились нужные инструменты.

– Полина практически уже отчалила, когда я увидел его, – продолжил я, стараясь не смотреть на медика, любовно вынимающего шприц и одноразовую пробирку. – Это был ледяной с безумным взглядом. Его окружал какой-то странный туман, сквозь который невозможно было нанести удар. Я только получал сам и пытался потом увернуться. Создалось впечатление, что этот псих выбрал целью одного меня.

Гуннар нахмурился, обдумывая мои слова. Гринберг ввел иглу в руку, заставив меня поморщиться и зашипеть.

– Ничего личного, дорогуша, – проворковал он, – все ради дела.

– У тебя и трупы ради дела, – буркнул я.

– Перестаньте оба, – резко оборвал нас Гуннар. Мне только и осталось, что переглянуться с Гринбергом и снова зашипеть, когда он вытянул из меня нужную порцию крови и аккуратненько слил ее в пробирку. – То есть «псих» – сын Биргира Сундстрема?

– Это единственное объяснение. Сейчас, конечно, сложно вспомнить, что и как, но вроде в шверге он не упоминал про многодетность. А псих…

Слова застряли в горле, стоило только вспомнить его взгляд. Все же этот ледяной – ненормальный. И ему зачем-то понадобилась Полина. Теряя сознание, я успел только смутно сообразить, что снова вспыхнул изумрудной зеленью псевдопровал и Полина с психом исчезли в нем.

– Займемся, – буркнул Гуннар, набирая номер. – Алло, Ворг, ты мне срочно нужен здесь. Собираем данные, будет вылет и нагрузка в виде недовыздоровевшего Арне. Сообщи ребятам, как только данные будут у меня, все должно быть готово.

Ему что-то ответили, однако я так и не понял что. Гринберг тем временем уже направился к выходу.

– Сколько человек будет со мной? – нетерпеливо спросил я.

Не важно, какой адрес пришлет Биргир, одного меня туда точно не пустят. И в этом есть логика.

– Пять или шесть, – прикинул Гуннар. – Возможно, пилот.

– Я и сам могу вести афлай и…

– Исключено, – отрезал он.

Я собрался возразить, но зазвонил телефон, и Гуннар схватил трубку.

– Да, Видар, да… Что? – В его голосе появились изумленные нотки. – Ты уверен? Именно оттуда?

Некоторое время он молча слушал, а потом присвистнул.

Едва он нажал отбой, донесся короткий мелодичный звук входящего сообщения. Я чуть не подпрыгнул на месте и напряженно замер, глядя на начальника. Гринберг так и не покинул палату, только занес ногу над порогом.

– У меня две новости, – сообщил Гуннар. – Первая: вот адрес, где твоя Полина. Вторая: Видар, кажется, попал.