Если мы принимаем этот аргумент, значит, люди, которые юмором зарабатывают себе на жизнь, должны быть гораздо счастливее всех остальных. В частности, это относится к стендап-комикам. Сочинение юмористических текстов и работа за сценой, несомненно, интересны и приятны. Во время выступления юмор вызывает непосредственную реакцию и смех аудитории, поэтому стендап-комики получают заряд для мозга. По идее, они должны быть предельно счастливы. Но в жизни все иначе – отсюда и клише «слезы клоуна»: большинство комиков за смехом скрывают глубокую мизантропию и боль.

Правда ли это? Если да, то почему? Действительно ли комики печальны от природы? Или длительный смех и паясничанье делают человека несчастным? Соль хороша в малых дозах, большое же ее количество вредно для здоровья. Может быть, с юмором и мозгом происходит то же самое? Это очень важная проблема, в которой нужно разобраться. Ученые мало занимались комиками и их работой, поэтому я решил обратиться к специалистам и спросить у клоунов, действительно ли они плачут и почему. Конечно, в метафорическом смысле. На помощь мне пришел мой друг Уэс Паркер.

Уэс – стендап-комик. В 2006 году он победил на престижном конкурсе «Значит, ты думаешь, что смешной» в Эдинбурге и получил право участвовать в крупнейшем мировом фестивале комедии в Монреале – а ведь к тому времени он выступал на сцене не больше года. Уэс был рожден для звездной славы. Но вы, наверное, услышали о нем впервые, потому что он отказался от этой карьеры. Что же случилось?

Мы с Уэсом вместе начинали заниматься комедией на сценах Кардиффа. Его потрясающий дебют вселил в меня актерские амбиции, но у меня ничего не получилось. Уэс, как и я, родился и вырос в шахтерской долине в Южном Уэльсе. Уэс – «сердитый» комик. Он специализируется на яростных, но очень тонких насмешках над собственными недостатками и трудностями окружающего мира. Может быть, сценическая ярость отражает подлинную неудовлетворенность своей жизнью? Может, именно это заставило его заниматься комедией?

– Думаю, юмор был для меня бегством от действительности. Я вырос в рабочей семье, и перспективы передо мной открывались безрадостные. Я буквально видел, как пропадает моя жизнь на скучных веб-сайтах в ужасных офисах. Мне этого не хотелось. А комедия показалась мне забавным выходом из ситуации.

Приняв такое решение, Уэс сделал все, чтобы стать известным. Он соглашался выступать на любых площадках. Но это оказалось неправильной стратегией. За время «адской недели» он за четыре дня выступил в четырех местах, проехал в общей сложности две с половиной тысячи километров и спал не более трех часов за ночь, потому что каждое утро ему нужно было идти на свою обычную работу.

– В субботу я вставал в пять утра, а в девять сидел в машине возле станции сервиса. Жена ждала меня дома, а я… это было неправильно. От солнечного света у меня начинала болеть голова, у меня развилась фоточувствительность. Каждая машина, которая проезжала мимо, буквально сводила меня с ума. Оказавшись дома, я сразу же падал в постель и засыпал. Я завел будильник на час ночи, проснулся в пять утра, а через час мне нужно было находиться на площадке в Лондоне. Естественно, я не успел. Пришлось позвонить и сказать, что у меня сломалась машина.

Замените слово «машина» на «мозг» – и это будет убедительное оправдание. Но комедия не сделала Уэса счастливым. В 2012 году ему поставили диагноз «депрессия и синдром тревожности», хотя он боролся с этими состояниями с гораздо более молодого возраста. Он постоянно боялся «потерять контроль» над гневом (типичный симптом депрессии). При общении он тут же начинал сыпать шутками – он не решался быть честным и открытым, не зная, куда это его заведет. Уэс говорит, что стендап стал для него настоящим лекарством. Выступления на сцене помогали ему справляться с самыми тяжелыми периодами жизни. Как знать, может быть, и другие комики выбрали такой жизненный путь, чтобы справиться со своими проблемами?

К сожалению, даже успех на крупных, известных площадках и выступления перед огромными аудиториями не всегда приносят счастье.

– Не думаю, что когда-то был счастливее, чем на сцене в Монреале. За моей спиной целый ансамбль играл песни Тома Джонса. Но после этого возвращаешься домой, в понедельник выходишь на работу, а начальник устраивает тебе выговор за мелкую ошибку, допущенную в отчете за прошлый месяц. Он твердит, что ты ни на что не годен, а ты… На прошлой неделе я был в Канаде, мне аплодировали сотни людей. Да, конечно, эти Excel-таблицы для кого-то важны, но мне не было до них никакого дела…

К сожалению, Уэс бросил стендап в 2008 году, с неохотой переключившись на нормальную работу. Он с блеском вернулся на сцену в 2011 году, но через полтора года, когда депрессия взяла свое, снова все бросил. Сейчас, в 2017-м, он разведен, ему нечего терять (по крайней мере, так он считает), и он пытается начать все сначала. Надеюсь, третий раз окажется для него счастливым.

Да, конечно, стендап принес Уэсу немало стрессов, но такое случается со всеми, кто пытается преуспеть в каком-то деле. А если вам удается добиться успеха? Что происходит тогда?

Чтобы понять, действительно ли успех в комедии влияет на счастье человека, я обратился к Роду Гилберту, всемирно известному комику, звезде телевидения и радио, обладателю множества призов (в том числе премии «Самый сексуальный мужчина Уэльса» за 2010 год). В моей записной книжке это самый известный комик. Я встретился с Родом в лондонском пабе, неподалеку от его дома. Как и мы с Уэсом, Род вырос в Уэльсе (в Камартеншире). В комедию он пришел, уступив настойчивым просьбам своей подружки. Тогда ему было 33 года, он занимался маркетингом, добился больших успехов и уже собирался купить компанию, в которой работал. Но в последнюю минуту он отменил сделку, бросил работу и целиком переключился на комедию, хотя при этом серьезно потерял в деньгах.

Мотив «бегства» казался мне весьма интересным, но Род категорически отверг мои предположения о том, что на прежней работе он был несчастлив. Повод для неожиданной и довольно рискованной смены карьеры был очень простым: ему стало скучно. Он десять лет занимался изучением рынка и смертельно устал. Он решил заняться комедией – это дело ему нравилось, и он мог добиться успеха. Несмотря на то, что Род собирался всего лишь заработать себе на жизнь, он добился большого успеха и стал часто выступать на радио и телевидении. Однако, когда я писал эту книгу, он уже пять лет как ушел из стендапа. Почему? Потому что и от этого он тоже устал.

– Во время последнего турне я за восемь месяцев выступил 127 раз – два с половиной часа комедии каждый вечер. Я использовал весь свой новый материал. В конце концов, когда мне нужно было готовиться к следующему выступлению, я просто сидел и смотрел на чистый лист. Это безумно тяжело. И я не мог заставить себя снова пойти этим путем.

Если верить Роду, то даже глубокое удовлетворение от умения заставить смеяться толпы людей, ставшее результатом глубоких, фундаментальных неврологических процессов, со временем блекнет. Привычка снова берет свое! Но есть ли что-нибудь, кроме успеха на комедийном поприще, что может сделать человека абсолютно несчастным? Очевидно, есть.

– Когда только начинаешь заниматься комедией, мир преимущественно поддерживает тебя. Все находят в твоих выступлениях нечто такое, что можно похвалить. Ты переходишь определенный рубеж успеха, и тебя многие любят, но появляются другие, которые не любят. До какого-то момента им просто не нравилось то, что ты делаешь, но потом они начинают не любить тебя самого.

Так что, став знаменитым комиком, постоянно сталкиваешься с критикой, причем весьма суровой. И это совсем не хорошо. Смех, как мы уже говорили, это внутренний социальный акт, направленный на получение одобрения и принятия со стороны других людей. Но когда твои попытки вызвать смех приводят к осуждению и оскорблениям, это неприятно, верно? Мы знаем, что человеческий мозг чрезвычайно чувствителен даже к мелкому неприятию. Если же тебя не принимает бесчисленное множество людей, которых ты просто пытался насмешить, это становится невыносимым. Род честно признается, что это его сильно беспокоило. Ему не удалось стать «толстокожим» и не обращать внимания на подобные вещи. Он просто старался всеми силами избегать подобной критики – так, например, он никогда не заводил аккаунта в социальных сетях.

Но можем ли мы сказать, что, несмотря на все это и на брюзгливость сценического персонажа Рода, он все же испытал счастье от своего успеха? Он говорит, что он счастливый человек по определению, но счастье его так же шатко, как тарелки на шестах у циркового жонглера.

– Одна тарелка – это моя карьера, другая – семья, третья – финансы и т. п. Я кручу их все. Если какая-то теряет равновесие, я сосредоточиваюсь на ней. Когда равновесие теряет другая, я бросаю первую и переключаюсь на нее. Когда все тарелки крутятся правильно, я счастлив. Я стараюсь не брать на себя больше, чем мне по силам, поэтому никогда не заглядываю в социальные сети. У меня нет ни времени, ни терпения на круглосуточное общение с посторонними людьми, которые хотят сообщить мне, почему они меня ненавидят.

Что же говорит решение Рода расстаться со стендапом о юморе и смехе и их связи со счастьем? Сколь бы вездесущим и мощным ни был юмор, у него все же есть свои пределы. Несоответствие, нарушение норм – вот что необходимо, чтобы он был эффективен. Возможно, это относится и к тем, кто юмором занимается? Монотонность и привычность делают жизнь предсказуемой, лишают ее новизны. А это, как нам известно, снижает удовольствие от всего вокруг. Вероятно, фундаментальный процесс привыкания со временем лишает комедию всех ее позитивных качеств и темная сторона жизни комика начинает брать свое. Комедия становится работой, а не удовольствием – и это еще мягко сказано.

Впрочем, Род не бросил комедию навсегда. Он сделал долгий перерыв (пять лет) и после нашей встречи несколько раз выходил на сцену. Он говорит, что в его жизни настал такой период, когда выступления стали «облегчением, а не радостью», необходимостью, а не удовольствием. Когда «запал» прошел, он решил все бросить. Но внутренняя тяга к комедии сохранилась, поэтому он вернулся на сцену.

Что же должно случиться, чтобы комик сказал «нет, с меня достаточно»? За ответом на этот вопрос я отправился на далекую ферму в глубинке сельской Англии. Похоже на фильмы ужасов, правда? Но хочу вас успокоить – мои расчлененные останки не лежат под заброшенным амбаром. На ферме, куда я направлялся, жил Ян Болдсворт, комик и радиоведущий, интервью которого с Бобби Боллом навело меня на изучение влияния юмора на чувство счастья. Именно Ян подтолкнул меня к жизни блогера – мне захотелось иметь свой блог, когда я прочитал его замечательный текст об успехе в Эдинбурге в 2006 году. Потом он стал вести подкаст, и я постоянно слушал его, когда долгими часами проводил в лаборатории эксперименты для своей диссертации. Без Яна вы не читали бы сейчас эту книгу. Встреча с ним была для меня почти что встречей Люка Скайуокера с Оби Ваном Кеноби, если бы тот взял Люка в школу джедаев по чистой случайности.

Ян – крепкий, длинноволосый, бородатый северянин (представьте себе викинга на скейтборде). Человек он абсолютно честный и открытый, даже когда речь заходит о его психических проблемах. Он постоянно борется с приступами жестокой депрессии и даже рассказывал о попытке самоубийства на выступлении в Эдинбурге («У всех есть проблемы», 2014). Самым интересным для меня было то, что он недавно «ушел» из стендапа, решив ограничиться одним выступлением в месяц. Я хотел узнать, почему он принял такое решение.

– Я просто перестал получать удовольствие, – объяснил Ян. – Не думаю, что стендап хоть когда-то казался мне «смешным». Конечно, приятные моменты были: ты говоришь что-то, что кажется тебе веселым, зрителям это нравится, и вам хорошо вместе. А когда я выступал в паре с другим комиком, у нас получалось особенно хорошо. Мне нравились такие моменты. И все же мое отношение к стендапу всегда было немного двойственным.

Эта двойственность повлияла на решение Яна уйти. Конечно, были и другие причины, но самым главным оказалось то, что комедия стала слишком ограниченной, в ней появилось многое от сервиса – правила, карьерные цели. От всего этого Ян и другие комики, в том числе Уэс, в свое время и сбежали в стендап. О том же мне говорили многие представители этого мира.

Разочаровавшись в сценических выступлениях, Ян сосредоточился на радио и подкастах. Собственные психические проблемы привели его к созданию «Ментального подкаста», где он ведет откровенные и увлекательные беседы с теми, кто борется со своими расстройствами. Он только что закончил программу «Парапод», в которой речь шла о призраках, тайнах и заговорах. В этой программе его партнером стал комик, искренне верящий во все сверхъестественное, Барри Доддс. Ян явно очень счастлив, занимаясь своим делом на своих условиях, так, как ему хочется.

Мы вернулись к проблемам, о которых говорил Род: отсутствие новизны, чрезмерная известность и связанная с ней критика. Если вы постоянно делаете что-то новое и переключаетесь с одного на другое, прежде чем работа становится слишком уж предсказуемой, то, может быть, это и делает вас счастливым? Но теперь работа Яна не связана с юмором и смехом, и это было самым важным для моего исследования. Может показаться странным, но, возможно, когда тратишь столько времени и сил на то, чтобы смешить других, стать счастливым становится легче без юмора и смеха? Люди часто удивляются, какими серьезными или «нормальными» оказываются комики в обычной жизни. В общении они вовсе не похожи на тех весельчаков, которые буквально бомбардируют слушателей и зрителей шутками со сцены.

Может быть, смех и юмор делают человека счастливым так же, как деньги: до какого-то момента это очень мощный стимул, но как только вам «достаточно», этот фактор становится менее важным? Ян почти виновато признался, что теперь испытывает такое же удовлетворение, когда получает от слушателей раздраженные и даже гневные оценки, а не только похвалы.

– Странно, но когда люди злятся до такой степени, что им хочется мне возражать, я чувствую себя превосходно, потому что они – не моя целевая аудитория, и значит, я все делаю правильно.

То есть комедия может со временем превратить социальное неприятие в позитивный фактор? Налицо явное несоответствие. И это вполне уместно, учитывая все, что мы уже знаем о работе мозга.