На больших празднествах индусских пагод, на свадебных пиршествах богатых высших каст – везде, где собираются большие толпы, европейцы видят гуни, или заклинателей змей, факиров-месмеризаторов, санньяси-чудотворцев и так называемых «фокусников». Высмеивать легко, объяснить – гораздо труднее, а для науки – невозможно. Британское население Индии и большинство путешественников предпочитают первый прием. Но пусть кто-нибудь спросит этих Фом неверящих, каким образом создаются следующие результаты – которых они не могут отрицать и не отрицают? Когда появляются толпы факиров и заклинателей змей, с телами, обвитыми кобрами de-capello, с руками, украшенными браслетами из corallilos – маленьких змеек, укус которых приносит верную смерть в несколько секунд; с плечами в ожерельях из тригоноцефалов, наиболее страшных врагов босых ног индусов, чей укус убивает молниеносно, тогда свидетель-скептик улыбается и с серьезным лицом начинает объяснять, как у всех этих пресмыкающихся после того, как они были приведены в каталептическое оцепенение, гуни удалили ядовитые зубы. «Они безвредны, и смешно их бояться». «Не угодно ли сахибу погладить одного из моих нагов?» – спросил однажды один гуни, приближаясь к нашему собеседнику, который до этого целых полчаса поражал своих слушателей своими герпетологическими познаниями. Тот быстро отскочил назад, – ноги храброго воина доказали, что они не менее гибки, чем его язык; но едва ли мы можем обессмертить в печати сердитый ответ капитана Б., и только страшный «телохранитель»-гуни спас его от бесцеремонного побития. Кроме того, скажите только слово, и за половину рупии любой профессиональный заклинатель змей начнет ползать вокруг и в несколько мгновений созовет множество неприрученных змей наиболее ядовитых видов, возьмет их в руки и обовьет ими свое тело. В двух случаях поблизости от Тринкемала змея чуть-чуть не укусила автора этих строк, которая однажды почти села ей на хвост, но в обоих случаях быстрым свистом гуни, которого мы наняли, чтобы он сопровождал нас, змея была остановлена – в нескольких дюймах от моего тела, как бы пораженная молнией и, медленно опуская свою угрожающую голову на землю, застыла без движения, подобно мертвому суку, под заклинанием кина (kina).

Рискнет ли европейский фокусник, укротитель или даже месмеризатор повторить хотя бы только раз эксперимент, который вы можете ежедневно наблюдать в Индии, если знаете, куда пойти, чтобы увидеть его? Нет в мире ничего более свирепого, чем королевский бенгальский тигр. Однажды все население небольшой деревушки недалеко от Дакки, расположенной в пределах джунглей, было приведено в панику появлением громадной тигрицы на рассвете. Эти дикие звери никогда не покидают своих логовов в другое время, как только ночью, когда они выходят на поиски добычи и на водопой. Но это необычное появление было вызвано тем фактом, что тигрица была матерью, потерявшей двух тигрят, которых унес какой-то отважный охотник, и она вышла на их поиски. Двое мужчин и один ребенок уже стали ее жертвами, когда старый факир, собираясь в свой дневной поход, выходя из ворот пагоды, увидел ситуацию и с первого взгляда оценил ее. Напевая мантрам, он пошел прямо к зверю, который с горящими глазами и пенящейся пастью припал к земле вблизи дерева, готовый прыгнуть на новую жертву. Находясь примерно в десяти футах от тигрицы и не прерывая своей модулированной молитвы, слова которой ни один мирянин не понимает, он начал, как мы поняли, регулярный процесс месмеризации; он делал пассы. Затем послышалось ужасающее завывание, которое холодом пронизало сердце каждого человеческого существа, находившегося в том месте. Этот продолжительный свирепый вой постепенно стих и перешел в ряд жалобных, разорванных как бы рыданий, точно эта ограбленная мать высказывала свои жалобы, и затем, к ужасу толпы, нашедшей убежище на деревьях и в домах, зверь совершил громадный прыжок – на святого человека, как они думали. Они ошиблись, она была у его ног, катаясь в пыли и подергиваясь. Еще несколько мгновений, и она стала бездвижной; ее огромная голова покоилась на ее передних лапах, а ее кровью налитые, но теперь кроткие глаза приковались к лицу факира. Затем святой молящийся сел подле тигрицы и нежно гладил ее полосатый мех и похлопывал ее по спине до тех пор, пока ее стенания не стали все слабее и слабее, и спустя полчаса вся деревня стояла вокруг этой группы; голова факира покоилась на спине тигрицы, как на подушке; его правая рука лежала на ее голове, а левая была откинута на землю под ужасающей пастью, и высунувшийся оттуда длинный красный язык нежно ее облизывал.

Вот каким образом факиры укрощают самых диких зверей Индии. Могут ли европейские укротители, с их раскаленными добела железными прутьями, сделать то же самое? Конечно, не каждый факир наделен такой мощью – сравнительно весьма немногие. Но все же действительное их количество большое. Как их для этого обучают в пагодах – это останется вечным секретом для всех, кроме брахманов и адептов оккультных тайн. Считавшиеся до сих пор баснями рассказы о том, как Кришна и Орфей очаровали диких зверей, получают таким образом подтверждение в наши дни.

Есть один факт, который остается неотрицаемым. Нет и не было ни единого иностранца в Индии, который мог бы похвастать или когда-либо похвастал тем, что он проник в закрытое святилище внутри пагод. Ни власть, ни деньги никогда не могли побудить брахмана разрешить непосвященному иностранцу перешагнуть порог сокровенного места. Применить в этом случае силу было бы равносильно бросанию зажженной свечи в пороховой склад. Индусы, кроткие, терпимые, долготерпеливые, чья апатичность спасла британцев от изгнания из страны в 1857 году, подняли бы свои сотни миллионов приверженцев как одного человека при таком святотатстве; независимо от их сект и каст, они истребили бы всех христиан. Ост-Индская компания хорошо это знала и построила свою твердыню на дружбе с брахманами и выплачивала субсидии пагодам; и британское правительство ведет себя так же благоразумно, как его предшественница. Именно касты и невмешательство в преобладающие религии обеспечивают его сравнительный авторитет в Индии.

Но нам следует еще раз возвратиться к шаманизму, этой странной и наиболее презираемой изо всех доживших до нашего времени религий – «поклонению духам». У ее последователей нет ни алтарей, ни идолов, и, основываясь непосредственно на утверждении одного шамана-жреца, мы заявляем, что их подлинные обряды, которые они обязаны совершать только один раз в год в самый короткий день зимы, не могут состояться в присутствии иноверца. Поэтому мы уверены, что все описания, до сих пор печатавшиеся в «Азиатском журнале» и в других европейских журналах, – только домыслы. Русские, которые вследствие постоянного общения с шаманами в Сибири и Татарии должны были быть самыми компетентными людьми, чтобы судить об их религии, – ничего не узнали, за исключением личной искусности этих людей в том, что они наполовину склонны рассматривать как ловкое фокусничество. Однако многие проживающие в Сибири русские твердо убеждены в «сверхъестественных» силах шаманов. Каждый раз, когда они собираются для поклонения, это всегда происходит под открытым небом, на высоком холме или в укромной глуши леса – этим напоминая нам старинные обряды друидов. Их церемонии по случаю рождений, смертей и свадеб представляют собой только ничтожную часть их культа. В него входят жертвоприношения, обрызгивание огня спиртом и молоком и вещие гимны или, вернее, магические заклинания, запеваемые выполняющим церемонию шаманом и заканчиваемые хором всех присутствующих.

Многочисленные медные и железные колокольчики, носимые ими на жреческом одеянии из оленьей кожи или на поясе из кожи другого животного, считающегося магнетическим, – применяются для того, чтобы прогнать вредоносных духов воздуха – суеверие, разделяемое всеми народами древности, в том числе римлянами и даже евреями, о чем говорят их золотые колокола. По той же причине у них имеются железные посохи, также покрытые колокольчиками. Когда, после известных церемоний, желаемый кризис достигнут, «дух уже заговорил», и жрец (им может быть и мужчина, и женщина) ощущает его непреодолимое влияние, то рука шамана притягивается некой оккультной силой к верхнему концу посоха, который обычно покрыт иероглифами. С ладонью, опирающейся на этот посох, шаман поднимается в воздух на значительную высоту, где остается некоторое время. Иногда он подскакивает чрезвычайно высоко и, в зависимости от контроля, – ибо часто он только безответственный медиум, – изрекает пророчества и описывает будущие события. Так, например, в 1847 году в далекой глуши Сибири один шаман пророчествовал и предсказал с точными подробностями исход Крымской войны. Подробности этого предсказания, тщательно записанные в то время присутствующими при этом, были все проверены шесть лет спустя после этого события. Хотя обычно они [шаманы] не знают даже самого названия астрономии, не говоря уже об изучении этой науки, они часто предсказывают затмения и другие астрономические явления. Когда у них просят совета по поводу произошедших краж и убийств, они неизменно указывают виновных.

В Сибири шаманы все невежественны и неграмотны. Шаманы Татарии и Тибета – их очень мало – большей частью по-своему ученые люди и не позволяют себе подпасть под контроль каких-либо духов. Первые являются медиумами в полном смысле этого слова; последние же – «маги». Неудивительно, что набожные и суеверные люди, увидев один из таких [шаманских] кризисов, заявляют, что шаман был одержим бесом. Точно так же, как в случаях корибантского и вакхического исступления у греков древности, «духовный» кризис шамана проявляется в буйном танце и в дикой жестикуляции. Мало-помалу в зрителях возникает дух подражания; охваченные неотразимым импульсом, они тоже танцуют и в свою очередь приходят в экстаз; и тот, кто начал с того, что присоединился к хору, постепенно и бессознательно начинает участвовать в жестикуляции до тех пор, пока не падает на землю истощенный и часто – умирающий.