Ряд лам в Сиккиме посредством магических сил творят мейпо – «чудеса». Покойный патриарх Монголии Геген Хутухту., пребывающий в Урге, истинном раю, был шестнадцатым воплощением Гаутамы, следовательно – Бодхисаттвой. Он, как поговаривали, обладал силами, которые были феноменальны даже среди тавматургов страны чудес par excellence. Пусть никто не думает, что эти силы развиваются легко. Жизни большинства этих святых людей, несправедливо называвшихся праздношатающимися бродягами, нищими-обманщиками, пользующимися легковерием своих жертв, – сами по себе являются чудом. Чудом, ибо они показывают, что могут совершить полная решимости воля и совершенная чистота жизни и цели и какой степени сверхъестественного аскетизма человеческое тело может быть подвергнуто, и все-таки жить и достигать почтенной старости. Никакому христианскому отшельнику никогда даже не снилось такое совершенство монашеской дисциплины; и воздушная обитель Симеона Пустынника* показалась бы детской игрой перед изобретениями факиров и буддистов для испытания воли. Но теоретическое изучение магии – это одно; а возможность применять ее на практике – это совсем другое. В Брас-сс-Пунгс, монгольском училище, где более трехсот магов (колдунов, как французские миссионеры их называют) обучают примерно вдвое больше учеников в возрасте от двенадцати до двадцати лет, последним приходится многие годы ждать своего окончательного посвящения. Менее чем один из ста достигает высшей цели; и из многих тысяч лам, занимающих почти целый город из отдельных домов, ютящихся около него [училища], не более двух процентов становятся чудотворцами. Можно выучить наизусть каждую строчку из 108 томов Каджура и все же стать плохим магом на практике.

Существует только один путь, несомненно ведущий к успеху, и на это особое изучение намекает более чем один герметический писатель. Один из них, аравийский алхимик Абипилы, говорит так:

В другом алхимическом трактате, «De manna Benedicto», автор выражает свои идеи о философском камне в следующих словах:

Каждый неофит в большей или меньшей степени испытывал такое ощущение; но раз оно преодолено, человек уже АДЕПТ.

В монастырях Таши-Лумпо и Си-Дзан эти силы, присущие каждому человеку, но вызванные к действию столь немногими, культивируются до полного совершенства. Кто в Индии не слышал о Банда-Чан Рамбучи, Хутухту столицы Верхнего Тибета? Его братство Хе-лан (Khe-lan) прославилось на всю страну, и одним из наиболее знаменитых «братьев» был пелинг. (англичанин), который однажды в первой половине этого века прибыл с Запада; он был убежденным буддистом и после месячной подготовки был принят в хеланы. Он говорил на всех языках, включая тибетский, знал все искусства и науки, гласит традиция. Его святость и творимые им феномены послужили причиной того, что он был провозглашен шабероном по истечении лишь нескольких лет. Память о нем живет среди тибетцев и по сей день, но настоящее его имя известно лишь только шаберонам.

Величайшим мейпо – являющимся, как говорят, целью устремлений каждого преданного буддиста – было и все еще есть способность хождения по воздуху. Знаменитый царь Сиама Пиа Метак, китаец, отличался своей преданностью религии и ученостью. Но он достиг этого «сверхъестественного дара» только после того, как подчинился непосредственному обучению священнослужителем Гаутамы-Будды. Крауфорд и Финлейсон в течение своего пребывания в Сиаме с огромным интересом следили за усилиями некоторых сиамских высокопоставленных лиц приобрести эту способность.

Многочисленны и различны секты в Китае, Сиаме, Татарии, Тибете, Кашмире и Британской Индии, которые посвящают свои жизни культивированию так называемых «сверхъестественных сил». Обсуждая одну из таких ceкт, Taossе, Семедо говорит:

Эта способность относится только к проекции астральной сущности, в более или менее уплотненном состоянии, и, конечно же, не к телесному перемещению. Этот феномен является чудом не более, чем чье-либо отражение в зеркале. Никто не может отыскать в таком отражении ни одной частицы материи, и все же там стоит наш двойник, в точности представляющий нас до последнего волоска на голове. Если по этому простому закону отражения наш двойник становится видимым в зеркале, то насколько более поразительным доказательством снабжает нас фотографирование! Если наши физики еще не нашли способов фотографировать иначе, как только с небольшого расстояния, то это не значит, что это достижение недоступно тем, кто обнаружил эти способы в силе самой человеческой воли, освободившейся от земных интересов.

Наши мысли – это материя, говорит наука; каждая энергия в большей или меньшей степени создает нарушение в атмосферных волнах. Поэтому, так как каждый человек – как и каждый другой живой и даже инертный предмет – имеет ауру из своих собственных эманаций, окружающих его, и, кроме того, способен пустяковым усилием перенестись в воображении куда ему угодно, то почему же будет научно невозможным [полагать], что его мысль, управляемая, усиленная и направляемая этим могущественным магом – его образованной ВОЛЕЙ, – может уплотниться на какое-то время и явиться к кому хочет в виде копии своего оригинала? Является ли данное утверждение при нынешнем состоянии наук более немыслимым, чем были фотография и телеграф менее чем 40 лет тому назад или телефон – менее 14 месяцев тому назад?

Если чувствительная пластинка может с такой точностью запечатлеть тень наших лиц, тогда эта тень или отражение – хотя мы и не в состоянии воспринимать ее – должна представлять собою нечто вещественное. И если мы можем с помощью оптических инструментов проецировать наши подобия на белую стену с расстояния нескольких сотен футов, то почему адепты, алхимики, ученые сокровенного знания не могли уже обнаружить то, что ученые отрицают сегодня, но могут открыть завтра, а именно – как электрически проецировать свои астральные тела в мгновение ока через тысячемильное пространство, оставляя свои материальные оболочки с некоторой долей животного жизненного принципа для поддержания в нем физической жизни и действуя в своих духовных, тонких телах так же безопасно и разумно, как они действовали, когда были покрыты плотью. Существует более высокая форма электричества, чем физическое электричество, известное экспериментаторам; тысячи коррелятов последнего пока еще скрыты от глаза современного физика, и никто не может сказать, где кончаются его возможности.

Шотт объясняет, что под терминами Сянь или Шин-сянь в старых китайских понятиях, а в особенности в понятиях секты Тао-Киао (Taosse), подразумеваются «люди, удалившиеся в горы, чтобы вести жизнь отшельников, и достигшие путем аскетической жизни, или посредством мощи чар и эликсиров, обладания чудесными способностями и земным бессмертием». (?)

Это преувеличено, если и не совсем неправильно. На что они претендуют, так это только на способность продлить человеческую жизнь, и это они в состоянии сделать, если верить человеческим свидетельствам. То, о чем свидетельствовал Марко Поло в XIII веке, подтверждается в наши дни.

Бюрнье показывает, говорит полковник Юл, что йоги очень искусны в приготовлении ртути, «так замечательно, что один или два грана, принимаемые каждое утро, возвращали телу полное здоровье»; и добавляет, что mercurius vitae Парацельса представлял собою состав, в который входили сурьма и ртуть. Мягко говоря, это – очень легкомысленное заявление, и мы поясним, что мы знаем об этом.

Долголетие некоторых лам и талапоинов вошло в пословицу; и общеизвестно, что они употребляют какой-то состав, который «обновляет старую кровь», как они говорят. Также признанным фактом у алхимиков считалось, что благоразумное обращение с «аурой серебра действительно восстанавливает здоровье и удлиняет саму жизнь в поразительной степени». Но мы вполне готовы возразить против утверждений как Бюрнье, так и полковника Юла, который цитирует его, что йоги и алхимики употребляли именно ртуть. Йоги, в дни Марко Поло, так же как и в наши дни, действительно принимают нечто, кажущееся ртутью, но это не ртуть. Парацельс, алхимики и другие мистики подразумевали под mercurius vitae живой дух серебра, ауру серебра, а не argent vive: и эта аура, несомненно, не есть ртуть, известная нашим физикам и аптекарям. Не может быть никакого сомнения, что обвинение Парацельса во введении ртути в медицинскую практику в высшей мере неправильно. Никакая ртуть, будь она приготовлена средневековым философом огня или современным самозванцем-физиком, не может и никогда не возвращала телу полное здоровье. Только самый отъявленный шарлатан может когда-либо применить такое средство. И многие считают, что именно в злобном намерении выставить Парацельса в глазах потомков в качестве шарлатана его враги выдумали такую отвратительную ложь.

Йоги древности, так же как современные ламы и талапоины, употребляют некий ингредиент с минимальным количеством серы и молочным соком, который они извлекают из одного лекарственного растения. Они, несомненно, должны обладать какими-то чудесными секретами, так как мы видели, как они в несколько дней исцеляли наиболее неподдающиеся лечению раны, сращивали сломанные кости до состояния полного восстановления их функций за такое количество часов, сколько дней понадобилось бы для этого методами обычной хирургии. Страшная лихорадка, схваченная автором этих строк близ Рангуна после разлива реки Иравади, была вылечена за несколько часов соком растения, называемого, если не ошибаюсь, кукушан, несмотря на то, что там могут быть тысячи туземцев, не знающих его свойства и обреченных на смерть от этой лихорадки. И это было сделано в благодарность за пустяковую услугу, которую мы оказали простому странствующему монаху; она едва ли будет интересна читателю.

Мы также слышали о некой воде, называемой аб-и-хайат, которую народное суеверие считает скрытой от глаз всех смертных, за исключением святых санньяси; сам источник ее известен под названием аб-и-хайван-и. Но более чем вероятно, что талапоины откажутся выдать свои секреты даже алхимикам и миссионерам, так как эти лекарства должны быть использованы ради блага человечества, но никогда – ради денег.