Истолкование жертвоприношений крови
Будда излагает доктрину о новом рождении так же ясно, как это делает Иисус. Желая порвать с древними мистериями, к которым невозможно было допускать невежественные массы, индусский реформатор, в общем умалчивающий не об одной только сокровенной догме, ясно излагает свою мысль в нескольких отрывках. Так, например, он говорит:
«Некоторые люди рождаются снова; злодеи идут в ад; праведные люди идут на Небеса; те, кто освободился от всех мирских желаний, вступают в нирвану» («Наставления из Дхаммапады», V, 126).
В другом месте Будда говорит, что
«лучше верить в будущую жизнь, в которой можно испытать счастье или тяготы; ибо сердце, уверовавшее в это, прекратит грешить и будет поступать добродетельно; и даже, если бы не было никакого воскресения, такая жизнь создает доброе имя и уважение людей. Но те, кто верит в уничтожение при смерти, совершат любой грех, какой выберут – вследствие своего неверия в будущую жизнь».
«Послание евреям» трактует о жертвоприношении крови.
«Где есть завещание, – говорит пишущий, – там непременно должна быть и смерть завещателя… Без пролития крови нет и отпущения грехов».
Затем опять: «Так и Христос не Сам Себе присвоил славу быть первосвященником, но Тот, кто сказал ему: Ты сын мой; Я ныне родил Тебя» [Евреям, V, 5].
Отсюда следует очень ясный вывод, что: 1) Иисус рассматривался только как первосвященник, подобно Мельхиседеку – другому аватару, или воплощению Христа, согласно отцам церкви; 2) автор считал, что Иисус стал «Сыном Божиим» только в момент его посвящения водою; отсюда следует, что он не родился богом и также не был физически зачат Им. Каждый посвященный «последнего часа» становился, посредством самого факта посвящения, сыном Божиим. Когда Максим Ефесский посвящал императора Юлиана в мистерии Митры, он произнес в качестве обычной формулы этого обряда следующие слова:
«Этой кровью я смываю твои грехи. Слово Всевышнего вошло в тебя, и отныне Его Дух будет почивать на НОВОРОЖДЕННОМ, ныне-зачатом Высочайшим Богом… Ты еси сын Митры».
«Ты еси Сын Божий», – повторяли ученики после крещения Христа. Когда Павел стряхнул с себя гадюку в огонь, безо всякого вреда для него, жители Мелиты «говорили, что он бог» [Деяния, XXVIII]. «Он – сын Бога Прекрасного!» – было термином, употребляемым учениками Симона Волхва, так как они думали, что в нем проявляется «великая сила Бога».
Человек не может иметь бога, который не был бы ограничен его собственными человеческими представлениями. Чем шире охват его духовного зрения, тем могущественней будет его божество. Но где мы можем найти лучшее проявление Его, как не в самом человеке; в духовных и божественных силах, покоящихся спящими в каждом человеческом существе?
«Способность вообразить возможность существования тавматургических сил уже сама по себе является доказательством, что они существуют, – говорит автор “Пророчеств”. – Критик, так же как и скептик, обычно всегда ниже того лица или явления, которое он обозревает, и поэтому едва ли может быть компетентным свидетелем. Если имеются подделки, то где-нибудь должен быть и настоящий подлинник».
Кровь порождает призраков, и ее эманации снабжают некоторых духов материалом, необходимым им, чтобы создавать себе временные проявления.
«Кровь, – пишет Леви, – является первым воплощением универсального флюида; это материализованный жизненный свет. Ее рождение есть чудо из всех природных чудес; она живет только постоянным преображением, ибо она – вселенский Протей*. Кровь возникает из принципов, где никакой крови до этого не было, и становится плотью, костями, волосами, ногтями… слезами и потом. Она не может участвовать ни в разложении, ни в смерти; когда жизнь ушла, она начинает разлагаться; если вы знаете, как снова оживить ее, как вдохнуть в нее жизнь посредством новой магнетизации ее шариков, жизнь снова вернется к ней. Универсальная субстанция с ее двойным движением является великой тайной бытия; кровь – великой тайной жизни».
«Кровь, – говорит индус Раматсариар, – содержит в себе все сокровенные тайны существования; никакое живое существо не может без нее существовать. Вкушать кровь – это профанация великого создания Творца».
В свою очередь Моисей, следуя всемирному и традиционному закону, запрещает вкушение крови.
Парацельс пишет, что с помощью испарений крови можно вызвать любого духа, какого мы пожелаем увидеть; ибо из ее эманаций он построит себе видимую внешность, видимое тело – но это есть колдовство. Иерофанты Ваала делали глубокие надрезы по всему своему телу и создавали с помощью собственной крови объективных и осязаемых призраков. Последователи некой секты в Персии, многих из которых можно найти вокруг русских поселений в Темирхан-Шура и в Дербенте, имеют свои религиозные обряды, в которых они становятся в большой круг и кружатся в исступленном танце. Их храмы разрушены, и они осуществляют свой культ в больших временных строениях, надежно огражденных, и с земляным полом, густо покрытым песком. Все они одеты в длинные белые одежды, их головы обнажены и побриты. Вооруженные ножами, они скоро доходят до исступленной экзальтации и наносят раны себе и другим до тех пор, пока их одежды и песок на полу не напитаются кровью. Перед завершением этой «мистерии» у каждого танцующего появляется товарищ, который кружит вместе с ним. Иногда у этих танцоров-призраков бывают на головах волосы, чем они вполне отличаются от своих бессознательных творцов. Так как мы дали торжественное обещание не раскрывать главных деталей этой ужасной церемонии (наблюдать которую нам было разрешено только один раз), – мы должны прекратить повествование о ней.
В древние времена фессалийские колдуньи к крови черного агнца прибавляли иногда кровь новорожденного младенца и с помощью этого вызывали тени умерших. Жрецов обучали искусству вызывания духов умерших людей, а также стихий, но их приемы вызывания, конечно, были не такими, как у фессалийских колдуний.
Среди якутов Сибири есть одно племя, обитающее в пределах Забайкалья близ реки Витим (Восточная Сибирь), которое практикует колдовство в таком виде, как оно применялось в дни фессалийских колдуний. Их религиозные верования представляют любопытную смесь философии и суеверия. Они имеют главного или верховного бога Айы-Тойона, который не сотворил, они говорят, а только властвует над творением всех миров. Он пребывает в девятых небесах, и только начиная с седьмого неба другие меньшие боги – его слуги – способны проявляться перед своими творениями. В этом девятом небе, согласно откровению меньших божеств (мы полагаем – духов), имеются три солнца и три луны, а землю этой обители образуют четыре озера (четыре страны света) из «тонкого воздуха» (эфира) вместо воды. В то время как они не делают никаких жертвоприношений верховному божеству, ибо он не нуждается в них, – они стараются умилостивить как добрых, так и злых божеств, которых они соответственно называют «белыми» и «черными» богами. Они это делают потому, что ни один из этих двух классов богов не является добрым или злым вследствие личных заслуг или прегрешений. Так как все они подчинены Верховному Айы-Тойону, и каждый должен выполнять обязанность, отведенную ему извечно, они не несут ответственности ни за добро, ни за зло, творимые ими в этом мире.
Объяснение, даваемое якутами по поводу таких жертвоприношений, весьма любопытно. Они говорят, что жертвоприношения помогают обоим классам богов лучше выполнять свои обязанности и таким образом угождать Верховному; и каждый смертный, кто помогает любому из них в выполнении его долга, этим также угождает Верховному, ибо он помог совершиться справедливости. Так как назначение «черных» богов заключается в причинении болезней, вреда и всякого рода бед человечеству, каждое из которых является наказанием за определенное прегрешение, то якуты приносят им «кровавые» животные жертвы; тогда как «белым» богам они приносят «чистые» жертвы, состоящие обычно из одного животного, посвященного какому-либо особому богу, жертвуемого с большой церемонией, как ставшего священным. По их представлениям, души умерших становятся «тенями» и обречены скитаться по земле до тех пор, пока не совершится некая перемена к лучшему или худшему, на объяснение которой якуты не претендуют. Светлые тени, то есть тени добрых людей, становятся хранителями и защитниками тех, кого они любили на земле; «темные» тени (злых людей), наоборот, всегда стремятся причинить вред тем, кого они знали, подстрекая их к преступлениям, злодеяниям, а также по-другому нанося вред смертным.
Кроме этих [теней], якуты, подобно древним халдеям, насчитывают семь божественных шайтанов (демонов), или меньших богов. Именно во время жертвоприношений крови, совершаемых ночью, якуты вызывают злобные, или темные, тени, чтобы осведомиться у них, что можно сделать, чтобы приостановить их злодеяния; следовательно, кровь необходима, ибо без ее испарений духи не смогут стать ясно видимыми и, по представлениям якутов, станут еще опаснее, так как начнут сосать ее из людей, пользуясь их потением. Что же касается благих, светлых теней, то нет надобности их вызывать; кроме того, такое вызывание беспокоит их; они могут дать почувствовать свое присутствие, когда это необходимо, без всяких приготовлений и церемоний.
Вызывания с помощью крови применяются, хотя и с другими целями, в некоторых местах Болгарии и Молдавии, особенно расположенных по соседству с районами, населенными мусульманами. Страшное угнетение и рабство, которым эти несчастные христиане подвергалась веками, сделали их в тысячу раз впечатлительнее и в то же самое время суевернее жителей цивилизованных стран. Каждый год седьмого мая обитатели всех городов и селений Валахо-Молдавии и Болгарии справляют то, что они называют «пиром мертвых». После захода солнца огромные толпы женщин и мужчин, все с зажженными восковыми свечами в руках, идут на кладбища и молятся у могил своих усопших друзей [и близких]. Эта древняя и торжественная церемония, называемая «тризна», везде является отзвуком первоначальных христианских обрядов, но она стала намного торжественнее за время их пребывания в мусульманской неволе. Каждая могила снабжена чем-то вроде шкафа высотою с полметра, составленного из четырех камней с двойными дверями на петлях. Эти шкафчики содержат в себе то, что называется хозяйством покойника, а именно: несколько восковых свечей, немного масла и глиняную лампу, которая в тот день зажигается и горит двадцать четыре часа. Состоятельные люди имеют серебряные лампы, богато инкрустированные, и образа, украшенные драгоценными камнями, которых воры не трогают, хотя на кладбищах эти хранилища даже оставляются открытыми. Настолько велик страх населения (христианского и мусульманского) перед местью умерших, что бандит, готовый совершить любое убийство, ни за что не осмелится тронуть имущество мертвеца.
У болгар существует поверье, что каждую субботу, а в особенности в канун пасхального воскресенья и до Троицына дня (около семи недель), души умерших сходят на землю, некоторые, чтобы просить прощения у тех, кого обидели при жизни, другие же – помогать и общаться с теми, кого любили. Крепко придерживаясь традиционных обрядов своих прадедов, местные жители каждую субботу в течение этих семи недель держат лампы или восковые свечи зажженными. В добавление к этому седьмого мая они обливают могилы виноградным вином и жгут ароматические курения у могил с заката до восхода. У обитателей городов церемонии этим и ограничиваются. У деревенских же жителей в некоторых местах этот обряд принимает характер теургического вызывания. В канун праздника Вознесения болгарские женщины зажигают множество ламп и свечей; котлы ставятся на треножники, и воскуривания наполняют воздух ароматом на мили кругом; и облака дыма окутывают каждую могилу и как бы вуалью отделяют от других. В течение вечера и почти до полночи в память покойного его знакомые и определенное количество нищих угощаются вином и ракией (виноградная водка); и в соответствии с имущественным положением живых родственников умершего среди бедных распределяются деньги. Когда пир закончен, гости подходят к могиле и, обращаясь к умершему по имени, благодарят его или ее за полученные дары. Когда все, кроме самых близких родных, уходят, женщина, обычно самая старая, остается одна с умершим и, как рассказывают некоторые, приступает к церемонии вызывания.
После горячих молитв, повторяемых над могильным холмиком со склоненным лицом, большее или меньшее количество капель крови извлекается из тела около левой груди, и им позволяют падать на могилу. Это дает силу невидимому духу, витающему вокруг, принять на несколько мгновений видимую форму и прошептать свои указания (если у него таковые имеются) христианской теургине или просто «благословить оплакивающую» и затем опять исчезнуть до следующего года. Это верование настолько крепко укоренилось, что нам рассказали случай, как во время семейной беды одна молдаванка посоветовала своей сестре отложить какое бы то ни было решение до ночи Вознесения, когда их умерший отец сможет лично сказать им свою волю и пожелание, на что сестра согласилась так просто, как если бы отец находился в соседней комнате.
Что существуют страшные секреты в природе, этому вполне можно поверить, если, как мы уже видели в случае с русским знахарем, колдун не может умереть до тех пор, пока он не передал «Слово» другому, и иерофанты белой магии редко так умирают. Кажется, что страшная сила «Словa» может быть доверена только одному человеку в определенном районе или в определенном объединении людей в одно время. Когда Брахматма собирался сбросить с себя бремя физического существования, он передавал свой секрет преемнику или устно, или посредством письма, помещенного в крепко запечатанном ящичке, который передавался преемнику из рук в руки. Моисей «возлагает руки» на своего неофита, Иисуса Навина, в уединенном месте горы Нэбо, и исчезает навсегда. Аарон посвящает Елеазара на горе Хор и умирает. Сиддхартха-Будда обещает своим нищенствующим монахам перед смертью, что он будет жить в том, кто этого заслужит, обнимает своего любимого ученика, шепчет ему в ухо и умирает; и когда голова Иоанна покоится на груди Иисуса, он ему говорит, что он (Иоанн) «пребудет», пока он (Иисус) придет. Подобно сигнальным огням древних времен, зажигаемым и гасимым по очереди друг за другом на вершинах холмов для передачи вести по всей стране, мы видим с начала истории до нашего времени длинный ряд «мудрецов», передающих слово мудрости своим непосредственным преемникам. Переходя от провидца к провидцу, «Слово» вспыхивает, как молния, и, навсегда унося посвятителя из человеческого поля зрения, выносит в свет нового посвященного. А тем временем целые народы истребляют друг друга во имя другого «Слова», пустой замены, буквально принятой каждым и неправильно истолкованной всеми!
Мы встречались с несколькими сектами, которые в самом деле практикуют колдовство. Одной из таких являются езиды, которых некоторые считают ответвлением курдов, хотя мы считаем это ошибкой. Они обитают главным образом в гористых и пустынных областях Азиатской Турции около Мосула, Армении и встречаются даже в Сирии и Месопотамии. Они везде известны под названием поклонников дьявола; и несомненно, что не вследствие невежества или умственного помрачения они установили это поклонение и регулярное общение с самыми низкими и наиболее злобными элементалами и элементариями.. Они признают нынешнюю злобность главы «темных сил», но в то же самое время страшатся его могущества и поэтому стараются снискать его благосклонность. Он находится в состоянии постоянной ссоры с Аллахом, они говорят, но примирение между ними может состояться в любой день; и тогда те, кто теперь выказывает неуважение к их «черному», могут пострадать за это когда-нибудь в будущем, и таким образом заполучить и Бога, и дьявола в качестве противников. Это просто хитрая политика, направленная к тому, чтобы умилостивить его Сатанинское величество, которое есть не что другое, как великий Чернобог Варяжской Руси, древних русских идолопоклонников довладимировских дней.
Подобно Верасу, демонологу XVI века (который в своей «Pseudomonarchia Daemonum» описывает и перечисляет состав постоянного Адского двора, имеющего своих сановников, князей, герцогов, дворян и чиновников), – у езидов имеется целый пантеон дьяволов, и они пользуются якшами, воздушными духами, чтобы пересылать свои молитвы и приветы Сатане, своему хозяину, а также афритам. пустыни. Во время своих молитвенных собраний они берутся за руки и образуют громадные круги со своим шейхом, или действующим жрецом, посередине, который хлопает в ладоши и запевает каждое песнопение в честь Шайтана (Сатаны). Затем они вертятся и подпрыгивают. Когда исступление достигает своей кульминационной точки, они часто наносят себе раны кинжалами, временами оказывая ту же самую услугу ближайшим соседям. Но их раны не исцеляются и не заживают так легко, как это бывает у лам и святых людей; ибо весьма часто они умирают жертвами этих самонанесенных ранений. В то время как они танцуют и высоко размахивают своими кинжалами, не разжимая рук, – что считалось бы святотатством и моментально разрушило бы чары, – они славословят Шайтана и умоляют его проявить себя в своих трудах посредством «чудес». Так как их обряды главным образом совершаются в течение ночи, им, конечно, удается заполучить различного рода проявления, наименьшими из которых являются огромные огненные шары, принимающие вид самых странных животных.
Говорят, леди Эстер Стенхоп, чье имя многие годы имело вес в масонских братствах Востока, лично была свидетельницей нескольких из подобных церемоний езидов. Один окхал. из секты друзов рассказал нам, что однажды после присутствия на одной из «сатанинских месс» езидов, как их называют, эта необычная леди, столь прославленная за свое личное мужество и отвагу, упала в обморок и, несмотря на ее обычное мужское одеяние эмира, лишь с большим трудом была опять приведена в чувство и в здоровое состояние. Лично мы, к сожалению, должны признаться, что все наши усилия стать свидетелями такой церемонии потерпели неудачу.
В недавней статье в одном католическом журнале по поводу нагуализма и вудуизма Гаити обвиняется в качестве центра тайных обществ с ужасными формами посвящения и кровавыми ритуалами, в которых младенцы приносятся в жертву и пожираются адептами (!!). В статье приводятся подробные цитаты из описания наиболее страшных сцен, которые наблюдал французский путешественник Пирон на Кубе, в доме одной леди, которую он ни за что не стал бы подозревать в каких-либо связях со столь чудовищной сектой.
«Обнаженная белая девушка выступала в качестве жрицы вуду; она была доведена до исступления танцами и заклинаниями, последовавшими за жертвоприношением белой и черной куриц. Обученная для своей роли змея под воздействием музыки обвилась вокруг конечностей девушки – танцующие вокруг и стоящие приверженцы всматривались в ее извивания. Наблюдатель наконец убежал, объятый ужасом, когда девушка упала, корчась в эпилептическом припадке».
