«Как же так получается, что в вас так много языческого, несмотря на то, что вы так долго уже числитесь христианами?»
«Что бы вы сделали, отец, если бы в вашу страну вторглись враги вашей веры? Разве вы не забрали бы все свои книги и облачения и знаки религии и не удалились бы в самые потаенные пещеры и горные убежища? Это как раз то, что наши жрецы, пророки, предсказатели и нагуалисты делали до сих пор и по-прежнему делают».
«Британское правительство совершает позорное дело, превращая туземцев Индии из расы трезвенников в нацию пьяниц. И [делает это] из-за чистой жадности. Пьянство запрещено религиями как индусов, так и мусульман. Но… пьянство с каждым днем все больше и больше усиливается… То, чем проклятая торговля опиумом, силою навязанная Китаю британской алчностью, стала для этой несчастной страны, тем теперь становится для Индии правительственная торговля алкоголем. Ибо это правительственная монополия, построенная точно по той же самой модели, как и правительственная монополия на табак в Испании… Дворовые слуги европейских семейств обычно становятся страшными пьяницами… Комнатные слуги обычно не любят выпивок и в этом отношении гораздо более респектабельны, чем их хозяева и хозяйки… Все пьют… епископы, капелланы, выпускницы интернатов, и все».
«Такие люди, как Ириней, Епифаний и Евсевий, оставили потомству репутацию о такой бесчестной и полной лжи деятельности, что повествования о преступлениях того периода вызывают тошноту», – пишет этот автор в недавно появившейся статье. «Не следует забывать, – добавляет он, – что когда мусульмане в первый раз покорили Сирию и Малую Азию, то христиане тех областей их приветствовали как избавителей от невыносимого угнетения со стороны правящих властей церкви».
«Не следует предполагать, что мы допускаем мнение, – говорит д-р Уайлдер, – что современное христианство в какой-либо степени идентично с религией, проповедовавшейся Павлом. В нем не хватает его широты взгляда, его искренности, его острого духовного восприятия. Нося на себе отпечатки тех народов, которые его исповедуют, оно являет столько же форм, сколько рас его исповедуют. В Италии и Испании оно одно; но значительно отличается во Франции, Германии, Голландии, Швеции, Великобритании, России, Армении, Курдистане и в Абиссинии. По сравнению с предшествовавшими культами, изменение, кажется, коснулось больше названия, чем духа. Люди легли спать язычниками и проснулись христианами. Что же касается “Нагорной проповеди”, ее выдающиеся доктрины более или менее отвергаются каждой христианской общиной сколько-нибудь значительных размеров. Варварство, угнетение, жестокие наказания теперь так же обычны, как в дни язычества.Христианства Петра больше не существует; христианство Павла вытеснило его и в свою очередь слилось с другими мировыми религиями. Когда человечество станет просвещенным или когда варварские расы и семейства будут вытеснены расами более благородной натуры и инстинктов, – эти идеальные совершенства могут стать реальностями.“Христос Павла” явил загадку, которая вызвала напряженнейшие усилия к ее разрешению. Он был чем-то большим, чем Иисус Евангелий. Павел совершенно отбросил их “бесконечные генеалогии”. Автор четвертого Евангелия, будучи сам александрийским гностиком, описывает Иисуса как то, что теперь назвали бы “материализованным” божественным духом. Он был Логос или Первая Эманация. – Метатрон… “Мать Иисуса”, подобно принцессе Майе, Данае или, возможно, Периктионес, дала жизнь не ребенку от любовного союза, но божественному отпрыску. Никакой еврей, какой бы то ни было секты, никакой апостол, никто из первоначальных верующих не провозглашал такой идеи. Павел трактует Христа скорее как персонажа, чем как личность. На священных уроках тайных собраний божественная доброта и божественная истина часто персонифицировались в человеческой форме, осаждаемой страстями и человеческими вожделениями, но стоящей выше их; и эта доктрина, появившись на свет из подземных святилищ, была воспринята церковниками и глубокомыслящими людьми как доктрина о беспорочном зачатии и божественном воплощении».
«Каким бы чудесным они ни представляли рождение своего Спасителя, они не перестают наделять его отцом и матерью. Его мать, чье имя можно найти в некоторых из их Бали (Пали?) книг, звали, как они говорят, Маха МАРИЯ, что, по-видимому, означает великая Мария, так как “Маха” значит “великий”. Как бы то ни было, это постоянно привлекает внимание миссионеров и, вероятно, дало повод сиамцам верить, что Иисус, будучи сыном Марии, был братом Соммона-Кадом, и поскольку был распят на кресте, то явился тем испорченным братом, которым они наделили Соммона-Кадом, под именем Тхеветат, и о котором они говорят, что он подвергался наказанию в аду, причем наказание это было сопряжено с чем-то, похожим на крест… Сиамцы ожидают другого Соммона-Кадом, я хочу сказать, другого чудотворца ему подобного, по имени Пронарот, приход которого, по их словам, был предсказан Соммоном. Он совершал различные чудеса… У него было два ученика, которые стоят по обе стороны его идола; один по правую сторону, другой по левую… первого зовут – Пра-Магла; второго – Пра-Скарибут… По данным этих же Бали книг, отцом Соммона-Кадом был царь Теве-Ланка, то есть царь Цейлона. Но так как в Бали книгах отсутствуют дата и имя автора, то они не более достоверны, нежели все такие предания, происхождение которых неизвестно».