12

Марк Дюнкер, руководитель «Дюнкер Консалтинг», был крепко сбитым человеком. При росте метр восемьдесят два и весе девяносто шесть килограммов он представлял собой тяжеловеса французской службы занятости.

Родился он в деревне, в самом сердце региона Божоле. Односельчане недолюбливали потомственных торговцев мясом Дюнкеров, считая их ремесло неизбежным злом. Денег в семье водилось больше, чем у окрестных скотоводов, и у тех зачастую возникало чувство, что эти деньги заработаны на их горбах, поскольку Дюнкеры не особенно страдали в те тяжелые годы, когда падали цены на говядину.

В школе маленький Марк сторонился местных ребят. Он был горд тем, что он сын самого богатого человека в деревне, но все-таки чувствовал себя изгоем. Но на судьбу не жаловался и не ныл, а наоборот, стал задирой. При малейшем замечании в свой адрес он тут же кидался в драку.

Мать гораздо тяжелее переживала такое положение вещей. Ее муж наслаждался тем, что ему все завидуют, а на нее, наоборот, обрушивались только негативные последствия этой зависти. Ее жизнь в деревенском обществе сводилась к откровенно враждебным взглядам, которые бросали на нее односельчанки, повстречав на улице. Ей было очень тяжело. После многих лет, отравленных горечью и злобой, она сломалась, и, нарушив вековые традиции, семья перебралась в город, подальше от сплетен и пересудов. Дюнкеры осели в Лионе, вынудив главу семейства ежедневно наматывать километры, чтобы добраться до деревни. Марк пережил переезд как капитуляцию и начал презирать отца за то, что тот уехал из деревни.

Радость матери длилась недолго. Она пережила большое разочарование, когда столкнулась с тем, что новые соседи, «белые воротнички», восприняли их как деревенщину. Марк предпочел бы скорее быть изгоем от зависти, чем от презрения, и жестоко страдал от своей изоляции, поклявшись когда-нибудь за нее расквитаться с судьбой.

Он успешно сдал на бакалавра и к двадцати годам получил диплом о высшем экономическом образовании. Два года он работал агентом по рекламе сельскохозяйственной продукции, обнаружив немалую смекалку в ведении коммерческих дел: видимо, сказались гены Дюнкеров. Потом подвизался еще в нескольких предприятиях, при каждой смене места неизменно увеличивая свое жалованье. Он постоянно менял сценарий поведения, вводя в заблуждение консультантов службы занятости относительно обширности своих обязанностей на старом месте. Он приписывал себе ответственность, которой официально никогда не имел, но, сказать по правде, зачастую сам на себя возлагал.

Он быстро понял, что консультанты ничего не понимают в собственном ремесле и что их легко надуть. Однажды его очередной работодатель проговорился, сколько он заплатил, принимая его на работу, и Марк не поверил своим ушам. Сумма показалась астрономической, а род деятельности по сути своей напоминал то, чем занимался его отец. С его точки зрения, убедить предприятие, что работник, которого они предоставляют, обладает бесценными качествами, было гораздо легче, чем убедить фермера в достоинствах коровы, тем более что фермер и сам прекрасно разбирался в проблеме.

Шесть месяцев спустя Марк открыл свое дело. Он прошел краткий курс изучения методов вербовки, нанял однокомнатный офис в центре Лиона и повесил вывеску: «Марк Дюнкер, консультации по приему на работу». Он руководствовался тем, что его собственное чутье работало лучше любых методик отбора кандидатов. Он полагался на свой инстинкт, чувствуя людей, понимая, что нужно предприятиям, и сразу разбираясь, кто подойдет на какое место.

Заполучить первых клиентов было нелегко. Без рекомендаций и солидного послужного списка к нему относились настороженно. Когда ему на это указывали, он проявлял неожиданную агрессию. Тогда он пошел на обман, придумывая себе престижных клиентов и зачитывая выдержки из документов, где он якобы отказал им в запросе, мотивируя это тем, что их фирмы мелковаты для его услуг. Этот маневр окупился, и он заключил первые контракты. За ними последовали еще и еще, успех начал притягивать успех.

Новое ремесло пришлось ему как раз впору. Теперь от него зависели те самые заносчивые мелкие буржуа, которые раньше не желали с ним знаться. Он почувствовал, что его уважают и боятся. Люди кормились из его рук. Ему мало было, что их зависимость от него неуклонно росла, он хотел уже контролировать весь рынок труда в городе.

Однако нового общественного статуса было недостаточно, чтобы излечить его уязвленное самолюбие. Что-то все время толкало его вперед и вынуждало постоянно развивать и совершенствовать свое дело, добиваться все большей власти и авторитета. Он и без того был работяга, а теперь удвоил усилия, чтобы укрепить позиции своего предприятия.

К концу первого года он нанял уже троих консультантов. Это доставило ему некоторое удовлетворение, но успокоения не принесло, и он продолжал ломиться вперед. Шесть месяцев спустя он открыл бюро в Париже, в столице, в городе пышном и надменном… и сразу туда перебрался жить. Офис был переименован в «Дюнкер Консалтинг». Все последующие годы он каждый квартал открывал по меньшей мере по одному бюро в провинциальных городах.

Он измерял свои успехи количеством сотрудников и был одержим его увеличением. Ему и вправду доставляло огромное удовольствие «умножать стадо», как он любил говорить. Его речь вообще изобиловала деревенскими метафорами и невольно выдавала корни, которые он тщательно скрывал. Получалось так, словно его личные достоинства были напрямую связаны с количеством людей, находившихся в его подчинении, а власть — с разрастанием многочисленных стад. Он никогда не упускал возможности упомянуть свои обширные штаты, особенно в разговоре с незнакомыми людьми.

Головокружительный успех предприятия подвигнул его на то, чтобы внедриться за границу, и, когда ему удалось открыть офис в одной из европейских столиц, он почувствовал себя конкистадором.

Еще два года спустя мужское тщеславие потянуло его к новому рубежу, к наивысшему достижению, когда к названию предприятия можно присоединить солидные профессиональные термины: он решил продвинуться на Биржу.