Часть вторая
«Мать»
Должен же существовать образец, если существует корявая копия.
Владимир Набоков
Глава 10
Изучая записи – Неумелый гитарист – Связи и домыслы
Тем же вечером, вернувшись от Лизы, Андрей успел выяснить из дневника не так уж и много. Дело шло медленно, поскольку сначала он читал все записи подряд, однако быстро понял, что обычные бытовые зарисовки, которыми была заполнена вся первая часть дневника, не помогут найти ответов. Конечно, среди них встречались достаточно интересные заметки из жизни семьи Смолиных. Читая дневник, Андрей узнавал Лизу чуть лучше. Например, оказалось, что ей не нравятся помидоры и красный цвет. Что она любит читать Достоевского и обожает «Властелина колец», но терпеть не может «Звездные войны». Теперь Андрей хотя бы знал, какие фильмы с ней точно не стоит смотреть, если, конечно, выпадет шанс что-то посмотреть с ней вместе.
Когда он добрался до рассказа о первом провале, он не нашел почти ничего нового, кроме того, что уже и так успел услышать от Лизы. В целом описания города вполне совпадали с тем, что видел сам Андрей во время своих провалов.
Немного полистав дневник, он убедился, что дальше уже почти все записи посвящены провалам. Однако некоторые из них заставляли сомневаться в нормальности Сергея Смолина. Местами он зачем-то менял цвета ручки. Вставлял стихи, писал какие-то непонятные числа, не делая к ним никаких пометок. Иногда предложения прерывались на полуслове, а после заходила речь совсем о другом. И на первый взгляд никакой логики в этом не было.
На одной из страниц обнаружилось и упоминание о той игре, участником которой совсем недавно оказался Андрей. Во всяком случае, описание ее было удивительно похоже на то, с чем он столкнулся. Отец Лизы недоумевал по поводу того, почему это существо, которое он прозвал «Загадкой», выбрало для своей игры именно стихи Киплинга. К сожалению, Смолин не объяснил, каким образом ему удалось вычленить из довольно крупного отрывка строчку «Не обманись. Играй», но те же цифры, что были в записке Лизы, действительно были написаны там зеленой ручкой и содержали пометку «Выход». Логика, которой следовал Смолин в решении задачи, оставалась неясна и напоминала, скорее, случайную выдумку. Из этого отрывка можно было составить довольно много фраз, но ведь это помогло выбраться из ловушки Смолину и Андрею тоже.
Почти все страницы толстого дневника были густо исписаны мелкими буковками. Лиза сразу призналась, что большую часть записей она до конца не понимает. Например, значение различных чисел, невпопад вписанных в текст, а также смысл некоторых заметок на полях, явно сделанных позже, чем сами записи.
После пары десятков прочитанных страниц голова уже плохо соображала. Андрей решил передохнуть. Закрыв дневник, он поднялся из-за стола и включил чайник. Стоял, потирая виски, когда на кухню заглянул Семен.
– Как дела? – спросил он.
– Да так себе… – ответил Андрей. – Устал немного.
– Где гулял так долго?
Домой Андрей действительно приехал поздно, едва успел на метро. Хотя от Лизы он ушел довольно рано, долго плутал по дворам, пытаясь отыскать выход к дороге, хотя прекрасно помнил, что от ее дома проспект отделяла всего одна арка. Но вечером эта дорога привела его в другой, совершенно пустой двор, а потом – еще в один. Когда Андрей пытался дозвониться до Лизы, абонент почему-то был недоступен. Он не на шутку испугался, хотя сейчас, вспоминая об этом, понимал, что, скорее всего, просто повернул не туда и забрел в глубь дворов.
– У девушки был. Новенькая с работы.
– О! Ну наконец-то! Поздравляю.
– Пока не с чем, – ответил Андрей.
– Да ладно, ты просидел весь вечер с девушкой… А может, и не только просидел… А теперь говоришь, что не с чем? – Семен хитро улыбнулся.
– Именно так.
– Эх, Андрюха… – Семен махнул в его сторону, вышел на балкон и закурил.
Андрей последовал за ним, достал из пачки сигарету и прикурил тоже, глядя на ночное небо, затянутое тучами.
Внизу раздался гудок поезда, Семен высунулся и посмотрел на железную дорогу. Принюхался, сплюнул и воскликнул:
– Мазутом воняет!
– Слушай, Сема, – позвал Андрей. – А ты слышал когда-нибудь про то, что в Питере раньше подвешивали сырое мясо в тех местах, где собирались что-нибудь строить…
– Ага, а если оно гнило, то место считали гиблым, – перебил Семен. – Старая байка. Это не только про Питер рассказывают. У меня товарищ на работе есть, он мне этими разговорами все уши прожужжал. У него даже Петр Первый в каких-то ритуалах сатанинских участвовал. А сам этот чувак говорит, что как-то заблудился в центре города ночью: не мог реку перейти, все мосты якобы пропали, а дороги спросить не у кого было.
– Как это? – спросил Андрей, выпуская дым из ноздрей.
– Да он еще тот сказочник. То ли шизанутый, то ли заврался вконец. Зато работу свою хорошо делает, вот его и терпят.
Андрей хмыкнул.
Семен затушил окурок в пепельнице.
– Сам-то что об этом думаешь? – спросил Андрей.
Сосед посмотрел на него удивленно и, усмехнувшись, подытожил:
– Херня все это. – Высунувшись из окна, он сплюнул и вернулся в квартиру.
Андрей докурил, налил чаю и уселся за стол. Еще долго он сидел, бездумно перелистывая дневник, и наконец, остановившись на случайной странице, принялся читать.
12 марта 2008 года
320
На улице никого не оказалось. Уже на выходе из квартиры я ощутил тот странный запах гнилого мяса, который теперь ни с чем не спутаю. Запах быстро улетучился, но даже теперь, каждый раз, когда я его чувствую и уже знаю, к чему это идет, все равно ощущаю какую-то робкую надежду, что ничего не случится.
Когда я добрался до автобусной остановки, меня привлекли звуки нестройной музыки. Человек в черном и на вид очень дорогом костюме, при галстуке, в начищенных до блеска туфлях, сидел на асфальте и играл на гитаре, хотя правильнее это было бы назвать беспорядочным дерганьем за струны в попытках добиться нужной мелодии. Мужчина злился, что у него ничего не выходит, а когда увидел меня, отсалютовал и протянул гитару, попросив, чтобы я сыграл ему. Я ответил, что не умею, что, в общем-то, было не совсем правдой. В молодости я разучил несколько аккордов и пару песен, но сейчас вряд ли смог бы хоть что-то вспомнить, да и желания играть в таких обстоятельствах у меня не было. В ответ мужчина выругался, положил гитару на асфальт и поднялся.
Это был первый человек, которого я встретил тут.
Глупо улыбаясь, незнакомец протянул мне руку, и когда я пожал ее, ощутил жгучий холод и тут же засомневался, что передо мной нормальный, живой человек. Он точно был не таким, как я. С чего вообще ему быть таким довольным и радостным?
Я спросил его, что он тут делает и как сюда попал, на что он снова глупо ухмыльнулся и сказал, что тот же вопрос стоит задать мне. Я ответил, что не имею представления и мне самому было бы интересно это узнать. Тогда мужчина, ничего не ответив, достал сигареты и закурил. Что было странно: никакого запаха табака я не почувствовал, даже когда он выпустил облако дыма прямо мне в лицо.
Он сказал, что вообще-то бросил курить, но раз он тут, то делать можно все что угодно. Он наклонился к моему уху (ростом он был на голову выше меня) и прошептал, словно кто-то мог нас подслушать, что вообще рад бы найти тут подходящую красотку, а то его старушка порядком ему осточертела, но, как назло, ни одной приличной дамы, да и вообще хоть какой-нибудь дамы поблизости нет.
Я кивнул, сделав вид, что понимаю, о чем он ведет речь, а затем спросил, не удивляет ли его отсутствие других людей и явно ненормальное состояние города? Мужчина хмыкнул, поправил галстук и ответил, что во сне и не такое бывает. Тут мне все стало ясно: этот «костюм» полагал, что спит, но я-то прекрасно понимал, что это не сон. Когда я попытался расспросить его, что он помнит перед тем, как оказался в этом сне, он махнул на меня рукой и, засмеявшись, сказал, что просто лег спать в своей постели.
После этого незнакомец принялся ходить вокруг меня, разглядывая со всех сторон, словно бы оценивая, и по всему было видно, что чувствовал он себя хозяином положения и ничего не стеснялся. Меня он уже начинал порядком раздражать, но я хотел получить от него хоть какую-то информацию.
Закончив свой обход, он встал напротив меня и принялся выдувать ничем не пахнущий сигаретный дым мне в лицо.
«Послушайте, – сказал я, отмахиваясь от густых облаков. – Неужели вы не понимаете, что это никакой не сон? Все это происходит здесь и сейчас и на вашем месте я бы поостерегся…»
Мужчина женственно вскинул руку и, захихикав, спросил, чего ему, собственно бояться. Не меня ли? Я ответил, что не меня, и тогда он выбросил сигарету, обнял меня за плечи и предложил немного прогуляться по этому прекрасному миру снов. Пришлось согласиться.
Мы перешли на другую сторону дороги, лавируя между ржавых автомобилей, и меня не переставало поражать его спокойствие. До такой степени, что я был готов сам засомневаться: а не сон ли это?
Мужчина поведал мне, что всегда мечтал хоть ненадолго оказаться в полном одиночестве, и вот, когда его мечта, хоть и во сне, наконец сбылась, тут он вдруг понял, что ему до жути скучно. Тогда он отыскал гитару, брошенную кем-то на автобусной остановке, и принялся вспоминать, как на ней играть. По его словам, когда-то он выдавал такие мелодии и знал столько песен, что все девчонки в деревне, где он раньше жил, приходили его послушать. Но, как назло, старые умения позабылись, а затем, к его счастью, объявился я. На мой вопрос, не удивляет ли его, что гитара в таком хорошем состоянии, учитывая, что все вокруг гниет и разлагается на глазах, он лишь пожал плечами и сказал, что, наверное, придумал инструмент, вот он и появился.
Я еще несколько раз попытался убедить его, что мы не во сне, но он ни в какую не хотел меня слушать. Чем дальше мы уходили от места нашей встречи, тем более странно он начинал себя вести. Язык его заплетался как у пьяного, ноги подкашивались, так что мне приходилось то и дело подхватывать его, спасая от падения, да к тому же он принялся нести какой-то бред про то, что он сам управляет своими снами и в любое время может проснуться. Но поскольку моя компания пришлась ему по вкусу, уходить он не собирается. В конечном итоге, когда мы ушли достаточно далеко от места нашей встречи, тот уже совсем потерял способность говорить, а вскоре уснул прямо на ходу, завалившись на меня, словно игрушка, у которой кончился завод. Я дотащил его до старого двора, в центре которого, будто мертвый кит, выброшенный на берег, ржавели остатки детской площадки, и уложил на единственную целую скамейку, которая тут была. Мужчина всхрапнул и поудобнее устроился на новом ложе, громко засопев. Я потрогал его пальцы: они по-прежнему были жутко холодными.
Сам я уселся на холодную землю и осмотрел окрестности. Кто знает, как скоро мне удастся вынырнуть в нормальный мир, но все-таки было чуть спокойнее, что со мной рядом кто-то есть, пусть это очень странный, а теперь еще и совсем беспомощный человек. Вскоре меня самого начало клонить в сон, и хотя я знал, что спать тут никак нельзя, и пытался сопротивляться, какая-то неведомая сила все же увлекла меня в забытье.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю – в том нет вины –
Все четыре этих цвета.
Андрей вернулся к странным числам, записанным выше, и принялся по-всякому примерять их к отрывку из стихотворения. Ничего не выходило. Если это и была какая-то загадка, то он не мог найти решения. Однако все эти стихи и странное число 320 в начале записи были тут явно неспроста. Андрей поднялся, ушел в комнату и вернулся оттуда с блокнотом и ручкой. Он переписал стихи в блокнот, отметив дату записи, и туда же добавил число. Если это была какая-то головоломка, то зачем отец Лизы все это придумывал? Какая у него была цель? Может, он и сам не понимал, что значат эти числа, а стихи вставлял просто по наитию? Предположим, что так, но к чему все эти игры с разным цветом в записях? Непонятно…
Отложив блокнот, он принялся читать дальше.
Когда я проснулся, все вокруг было по-прежнему. Я мысленно отругал себя за этот неуместный сон и, поднявшись, принялся будить мужчину, потряхивая его за плечи. Но тот никак не реагировал на меня. Тогда я крепко его обхватил и перевернул на спину. И тут я увидел на его лбу вырезанное число 308, кровь вокруг раны давно запеклась. Я отстранился и заметил, что галстук с мужчины сорван и на горле несчастного ужасающий, грубый разрез, словно его сделали тупым лезвием. Я стоял и глупо смотрел на это жуткое зрелище. Кто-то убил его, пока я спал, и по какой-то причине не тронул меня.
Когда я наконец взял себя в руки, то бросился бежать, даже не думая, куда направляюсь. В какой-то момент во время этого безумного побега от неизвестности я вернулся в нормальный мир, но как это произошло, помню плохо. Я просто обнаружил себя перед дверью своей квартиры.
Я собрал некоторую информацию по этому человеку. Сожалею, что мне удалось узнать это только после его смерти. Эта была реальная встреча с жертвой того маньяка, что орудует в городе и о котором только и говорят в новостях. Выходит, у меня был шанс спасти его. Однако я не успел. Мы встретились девятого числа, а десятого он был убит. Тело обнаружили рядом с автобусной остановкой, где я его встретил. Если бы я знал заранее, возможно, мог бы предотвратить это.
Имя: Васильев Егор Иванович
Дата рождения: 25.05.72
Дата смерти: 10.03.2008
Внешность: Волосы темные, средней длины. Худой. Рост около 180 см.
Черты лица острые, длинный нос, бледная кожа.
Был женат, детей нет.
Работал инженером (?).
Убит Москаревым.
Номер 308.
На этом запись заканчивалась. Андрей ощутил легкое недоумение. Значит, отец Лизы встретил на той стороне другого человека, которого убили, а уже после то же самое произошло в реальном мире? Лиза говорила, что ее отец в итоге помог найти маньяка, но на момент записи Смолин еще не знал, кто убийца, ясно, что пометка о Москареве была сделана позже – это было видно и по характеру надписи, явно сделанной другой ручкой. Толще стержень, цвет насыщеннее.
Андрей поглядел на часы: половина третьего. Глаза слипаются, нужно передохнуть. Какое бы безумие ни творилось вокруг, но завтра на работу. Забить на все не выйдет – деньги на исходе, а скоро платить за квартиру, и если в этом месяце не поднажать хорошенько и не закончить проект в срок, то можно забыть о премии. Да, мир Андрея может сходить с ума, но для остальных-то все идет, как и шло.
Он поднялся, закрыл дневник и, зажав его под мышкой, направился в комнату. Семен храпел так, что тряслись стены. Убрав дневник в рюкзак, Андрей взял со спинки стула полотенце и, вернувшись в коридор, зашагал в сторону ванной, но тут ему пришлось остановиться и принюхаться.
Пахло протухшим мясом.
Глава 11
Черная вода – Запертые двери – Встреча с незнакомцем
Он замер в нерешительности, мысленно готовясь к грядущему провалу. Прошло две минуты, затем три, но так ничего и не изменилось. Семен по-прежнему храпел, а в краткие моменты затишья слышался стук стрелок настенных часов в коридоре.
Андрей втянул носом воздух. Запах исчез. Неужели почудилось? Сделав шаг, замер, прислушался. Ничего. Обманулся, значит… нервное… ну и черт с ним…
С плеч будто свалился тяжелый груз. Андрей направился в ванную, включил воду, заткнул пробку, быстро оглядел свое отражение в зеркале и, скинув одежду, забрался в ванну и лег. Еще не успевший нагреться металл приятно холодил кожу. Андрей закрыл глаза и расслабился. Все, что сейчас нужно, – немного передохнуть. Выкинуть из головы все мысли. Ни о чем не думать.
Теплая вода приятно перекатывалась по ногам. Андрей провел влажной ладонью по лицу, а холодный воздух окутал лицо освежающей прохладой. Он полностью расслабился, да так, что вскоре начало клонить в сон. Однажды он уже уснул в ванне, и повторять этот опыт совсем не хотелось. Открыв глаза, он сел и протянул руку к струе воды из-под крана, чтобы умыться, но вдруг струя резко ослабла, а затем пропала совсем, попрощавшись несколькими каплями, гулко ударившими по поверхности воды.
Андрей повертел рукоятку смесителя в разные стороны, закрыл и снова открыл, но это не помогло.
Тогда он умылся водой, что успела набраться в ванну. Потянулся к мылу, но тут кран загудел и плюнул несколько раз грязной водой. Излив завибрировал, вывалился и рухнул в ванну, куда следом мощной струей ринулась черная вода.
Он неуклюже подскочил. Нога скользнула по гладкому дну. Схватился за карниз шторки, но он съехал по стене, не выдержав веса. Андрей полетел на пол, приложился головой о дверь. В глазах потемнело, а когда прояснилось, он обнаружил, что из переполненной ванны на пол льется черная, как нефть, вода.
Вскочив, он кинулся к смесителю и попытался перекрыть напор, но как ни крутил ручку, толку не было: вода все прибывала и уже лилась в комнату через щель под дверью. Андрей бросился к двери, дернул – дверная ручка осталась в руках, а замок отвалился и упал на пол, вместе с саморезами, что держали его в дереве. Андрей толкнул плечом: дверь не поддалась. Черная вода хлюпала под ногами, охватывая ступни леденящим холодом. Андрей уперся руками в край ванны и со всего размаху ударил ногой в дверь. Дверь распахнулась, и он в ужасе уставился в темноту коридора. Это уже не его квартира. Это вообще больше не было квартирой! За дверью простирался длинный и темный коридор, выход из которого, если он вообще был, терялся во мраке. На гладких каменных стенах блестела вода. Из коридора тянуло сыростью и гнилью. Вода из крана тем временем продолжала прибывать, сливалась с краев ванны на кафельный пол и текла в новое, неясно откуда возникшее в квартире помещение.
Андрей схватил брошенные на стиральную машинку трусы, натянул их, надел штаны и футболку. Оставаться здесь он больше не мог. Хотя тут было светло и знакомо – от безумно холодной воды пальцы ног онемели. Андрей шагнул в коридор, пересек успевшую натечь на каменный пол лужу и зашагал прямиком в темноту, оглядываясь на единственный источник света из ванной комнаты. Запах сырости усилился, и теперь к нему примешивался запах старого камня. Стены коридора плавно переходили в потолок, образуя полукруг, как будто Андрей попал в какой-то древний замок. Или, скорее, подвал этого замка.
Вскоре он вышел на сухое место. Пол тут не то чтобы был очень теплым, но все же согревал ступни после ледяной воды. Впереди была только темнота, и Андрей решил, что все же стоит вернуться. Постоит рядом с открытой дверью – по крайней мере там светло, а вот что ждет впереди, неизвестно. Развернувшись, он зашагал к свету, но тут лампы в ванной хлопнули, взрываясь, и погрузили все вокруг в непроглядную тьму. Андрей замер, слушая, как бешено колотится сердце. Перед глазами еще плясали серые пятна, но и они вскоре пропали. Слышалось журчание воды, она все еще продолжала вытекать из крана и литься на пол. А затем он услышал шлепок…
Будто кто-то наступил босой ногой в лужу. Едва успокоившееся сердце вновь застучало в груди, и Андрей чуть было не заскулил от страха. Темноты он не боялся – боялся того, что может в ней скрываться. Смолин писал о чудовищах – ведь так? Какое-то время он еще стоял на месте, прислушиваясь, но больше странных звуков не слышал. Тогда он развернулся и пошел вперед по коридору, ощупывая руками пространство вокруг себя.
Трудно сказать, как долго он бродил по этому странному месту: темнота сбивала с толку, лишала ориентиров, проникала внутрь с каждым вдохом, облепляла липким и вязким страхом. В какой-то момент журчание воды, вытекающей из ванны, пропало, и вокруг наступила почти оглушающая тишина, лишь изредка капала вода с потолка, а порой холодные капли приземлялись прямо на макушку Андрею. Воображение рисовало жуткие образы. Он старался держать себя в руках, борясь с соблазном кинуться бежать через темноту. Бег по неровному полу коридора был слишком рискованным делом, даже при спокойной ходьбе он уже пару раз споткнулся о выступающие камни и больно ушиб палец.
Одежда липла к мокрому телу, но холода Андрей не чувствовал: чем дальше он шел, тем теплее становилась вокруг, а запах сырости сменился вонью затхлых подвалов. Отогревшиеся пальцы ног покалывали тысячи иголочек. Вскоре Андрей нащупал рукой каменную стену, а спустя какое-то время стена изменилась. Он остановился, потрогал сменившее камень шершавое дерево, нащупал дверные петли, а затем и массивную рукоять. Потянул, но дверь не поддалась. Дернув еще несколько раз и ощупав дверь на предмет засова, плюнул и двинулся дальше. Через несколько шагов пальцы нащупали еще одну дверь, также запертую. А потом еще и еще. Продолжая идти, он проверял каждую. Насчитал десяток, затем пятнадцать, двадцать и, наконец, у двадцать первой остановился. Снова попытался открыть, и снова безрезультатно.
Постучать?
Андрей поднес кулак к двери, но передумал. Кто знает, что ждет его по ту сторону. Но и оставаться в темноте – нелепо.
Андрей вздохнул, привалился головой к двери и вдруг чудовищный вой пронесся по коридору, отражаясь от стен многократным эхом. А затем что-то по-собачьи фыркнуло где-то совсем рядом, и Андрей вспомнил, что говорила Лиза про ночные провалы отца: «Самое ужасное время…»
Андрей принялся дергать ручку на себя. Схватился за нее, уперся ногой в стену и что было сил потянул. Бессмысленно. Вой повторился. На этот раз совсем близко. Чьи-то мягкие шаги… Фыркают… Они фыркают. Без конца со всех сторон. Бежать? Некуда!
Андрей стукнул кулаком в дверь, уже ни на что не надеясь. После очередного удара дверь внезапно отворилась, и Андрей, все еще хватавшийся за дверную ручку, едва не свалился с ног. Влетел в помещение. Свет резанул по глазам. Андрей захлопнул дверь, нащупал железный засов, заперся. Тяжело выдохнув, уселся на пол, прислонившись спиной к двери. С той стороны в нее что-то резко ударило. Он подскочил и отступил. Выждал. Больше ударов не было.
Тогда он развернулся и оглядел место, в котором оказался. Просторная комната. Стены из того же камня, что в коридоре, разве что сухие. Приятно пахло кофе и хорошим табаком. Под потолком на длинных проводах висели обычные лампы накаливания, хотя в этой обстановке более уместны были бы свечи. У левой стены стояла облезлая деревянная скамья, а у правой – массивный стол красного дерева, за которым неподвижно восседал спаситель Андрея, судя по всему, и открывший дверь. За спиной мужчины высился массивный шкаф, набитый книгами. Человек никак не реагировал на Андрея, словно его тут и не было.
Приблизившись к столу, Андрей понял, почему незнакомец даже не посмотрел в его сторону. Он просто спал. Выходило странно: когда же он успел открыть дверь и тут же вернуться за стол, да еще и уснуть? Может, дверь открыл кто-то другой? Андрей внимательно осмотрел комнату, все еще щуря глаза, отвыкшие от света. Никого тут больше не было, и спрятаться негде: комната хоть и большая, но почти пустая.
Как бы там ни было, но пожилой мужчина, чью лохматую шевелюру украшали серебристые нити седых волос, и правда спал, подперев голову рукой, из-за чего дужка его очков съехала, и теперь очки находились почти на лбу. Другая его рука лежала на толстой кипе бумаг, сложенных на столе. Рядом стояла чашка с каким-то горячим напитком; над ней поднимался пар.
Андрей разглядывал захламленный стол, заваленный бумагами, упаковками от шоколадных батончиков и крошками трубочного табака, и вскоре услышал тихий, шаркающий звук. Он снова посмотрел на незнакомца. Голова спящего медленно сползала со слабеющей руки. Андрей стоял и смотрел, не зная, что предпринять. Затем откашлялся, надеясь, что мужчина проснется, услышав его. Но нет. Дужка очков, подталкиваемая рукой, поднималась все выше, теряясь в густой шевелюре.
Андрей успел вовремя. Подхватил одной рукой очки, другой схватился за подбородок мужчины в тот самый момент, когда тот открыл глаза и растерянно посмотрел на Андрея.
– Здравствуйте, – Андрей убрал руку с подбородка незнакомца, кивнул и положил очки на стол, которые мужчина тут же схватил и нацепил обратно.
– Чем могу? – спросил мужчина. – И вообще… Что вы тут делаете?
– Вы меня сами впустили, – ответил Андрей, недоуменно глядя на человека.
– Не помню, – мужчина мотнул головой. – Это, наверное, Яшка, скотина такая… Говорил ему – не впускать без моего ведома!
– Яшка? – спросил совершенно растерявшийся Андрей.
– Да, подлец мелкий…
– Но я тут никого не вижу…
Мужчина откинулся в кресле, стянул очки, потер переносицу и вернул их на место.
– А вот я вас прекрасно вижу, – сказал он. – Полагаю, что и вы не слепы.
– Да, но я про Яшку…
– Его и не увидите.
Андрей открыл рот, но тут же закрыл, не найдясь с ответом.
– Ну, раз уж вы тут, – сказал мужчина недовольно и протянул руку. – Меня зовут Антон Михайлович.
– Андрей, – ответил парень, пожимая руку.
– Извините, не могу предложить присесть. Кресло у меня одно, а если сядете на эту развалюху, – он указал на ободранную скамью, – вряд ли мы сможем нормально слышать друг друга. Таково уж устройство этой комнаты. А вы надолго? Не выгоняю, конечно, но чего-то не высыпаюсь я в последнее время.
– Надеюсь, ненадолго, – ответил Андрей, чувствуя, что попал в какой-то театр абсурда.
– Так позвольте полюбопытствовать, зачем пожаловали?
– Даже не знаю, как объяснить, – Андрей потер подбородок. – Пытался спрятаться от каких-то тварей, которые, судя по всему, хотели меня сожрать в темной пещере, куда я попал из своей ванной.
Андрей ожидал, что мужчина посмеется над ним или сочтет не совсем здоровым, но тот лишь понимающе покачал головой и вздохнул.
– Что скажете? – не выдержал Андрей.
– Не повезло вам, – мужчина пожал плечами.
Андрей провел рукой по влажным волосам и тяжело вздохнул.
– А Яшка… Он кто?
– Призрак.
Андрей посмотрел на Антона Михайловича, пытаясь углядеть в его мелких глазках, скрытых за линзами очков, усмешку, но не увидел ничего. А затем подумал: почему нет? В конце концов, почему бы не призрак? Разве тут есть чему удивляться – после всего, что произошло?
– Значит, вы тут живете, – сказал Андрей. – А Яшка…
– А Яшка помогает мне. Прибирает, двери вот открывает кому ни попадя, будь он неладен.
– Хорошо, а что это за место?
– Мой кабинет, я тут работаю. Изучаю историю.
– Значит, вы историк?
– Ну, не математик же… – раздраженно ответил Антон Михайлович.
– Коридор за дверью – это что?
– Не знаю, – Антон Михайлович пожал плечами. – За дверью у меня площадка, а на улице канал Грибоедова. Вид из окна прекрасный. Но раз вы говорите, что коридор…
– Да, и окна я тут не вижу.
– По ночам всякое бывает. Я ночью и не выхожу. Да и вообще, в последнее время почти не выхожу на улицу. Чего я там не видел?
– То есть я могу сейчас выйти на канал Грибоедова? – спросил Андрей.
– Не уверен, – ответил мужчина и, подняв руку, посмотрел на часы. – Лучше вам утра подождать тут. Ночью всякое бывает. Правда, спать на скамейке придется.
– А вы где спите?
– Тут же, в кресле, – ответил мужчина. – Ну а Яшка… сами понимаете.
– Ага, – Андрей кивнул, понимая, что ничего не понимает. – А может, вы мне тогда что-то расскажете? Совет дадите? Я вижу, у вас во всем этом опыта больше.
Мужчина удивленно посмотрел на Андрея, надолго задумался и наконец сказал:
– Учите историю.
Вот совет так совет.
– Вы читали Киплинга? – спросил Андрей.
– В молодости, кажется, «Книгу джунглей». А что? Если хотите что-то почитать, то книги у меня здесь, – он указал на шкаф за спиной. – Но там все по истории. Киплинга вы там вряд ли найдете.
Андрей уперся руками в стол и спросил:
– А к вам сюда часто заходят?
Мужчина покачал головой.
– Слушайте, а вы вообще понимаете, где мы находимся и что происходит? – спросил Андрей.
– Мы в моем кабинете, – ответил мужчина.
– Я попал сюда прямиком из своей ванной. Это все звучит как бред, но тем не менее это факт.
– А почему вы решили, что все это и правда происходит с вами?
– Я, конечно, могу предположить, что у меня что-то не то с головой, но все-таки я способен отличить реальность от фантазии.
– Слышу в вашем голосе неуверенность, – Антон Михайлович усмехнулся.
– Намекаете, что все это моя… галлюцинация? – спросил Андрей.
– Почему именно ваша? Может, кого-то другого…
Андрей задумался над этим странным ответом. Хотел было возразить, но вдруг понял, что мужчина уже и не смотрит на него. Задумался, уставившись в сторону невидящим взглядом.
Андрей позвал историка, но тот не отреагировал.
На ногах уже сил стоять не было, а ушибленный палец ныл. Вряд ли получится добиться чего-то вразумительного. К тому же и сам Антон Михайлович как-то не был расположен к разговору.
– Яшке передайте мою благодарность, – сказал Андрей и направился к облезлой скамье. Уселся на твердое дерево, которое тихонько скрипнуло под ним. Подняв глаза, он еще раз посмотрел на странного мужчину.
Антон Михайлович спал, подперев рукой голову.
Глава 12
Чужой дом – Знакомство с Виолеттой – Чучела на столбах
Громко тикали настенные часы. В комнате было душно. Пахло старостью, лекарствами и совсем слабо – выпечкой. Андрей сидел на потертом диване и нервно теребил край пледа, которым кто-то его укрыл, пока он спокойно спал в совершенно незнакомой квартире. Обстановка в комнате была скромной. Помимо дивана, тут стояла тумба с пузатым телевизором, на пыльный экран которого свешивался уголок кружевной салфетки, да старенький шкаф с зеркалом, на котором хранились пара коричневых чемоданов и стопка газет. Пол укрывал потертый ковер с оборванной местами бахромой по краям, а у противоположной стены находилось старенькое кресло, накрытое вязаным пледом. Настенные часы показывали половину десятого. Тонкую занавеску через открытое окно трепал ветер, а пылинки в лучах яркого утреннего солнца исполняли медленный замысловатый танец.
Андрей вообще-то прекрасно помнил все, что произошло накануне. И черную воду из крана, и темный коридор, и странного человека, сдружившегося с призраком, но совершенно не помнил, как попал в эту квартиру.
Отложив плед, Андрей поднялся и подошел к окну. За ним виднелся канал Грибоедова. Одежда на Андрее была та же, в которой он вчера вышел из ванной. Выходит, каким-то образом он прошел от проспекта Ветеранов аж сюда. Босой? Как это могло произойти?
– Проснулись?
Андрей вздрогнул и повернулся на голос. В дверном проеме стояла низенькая худая женщина лет шестидесяти. На голове ее был повязан платок, из-под которого выбивались тонкие, как нити, седые волоски. Легкие морщинки в уголках рта говорили о том, что женщина эта часто улыбается, в чем Андрей тут же убедился. Ее лицо озарила обворожительная улыбка, и женщина тихо сказала:
– Вы на кухню пройдите. Я там блинов напекла и чай заварила. Если кофе хотите, то баночка на столе… Но у нас только растворимый.
– Спасибо, – прошептал Андрей, ошарашенный происходящим.
– Вы только до того, как уйти, загляните к нему. Он сегодня вряд ли будет говорить, но пусть на вас хоть посмотрит. А то ему совсем одиноко. Он только о вас последние два дня и болтал. Говорил, зайдет он, зайдет он. Я думала, он все про Яшку вспоминает… Но таким его никогда не видала. Он почти всегда молчит, если и начнет болтать что, не поймешь, о чем лопочет. А вчера-то вроде даже повеселел, как вас увидел. Я и не поняла, откуда он знал, что вы заглянете. Говорил, это Яшкин друг, пусти его, беда у него… ох.
Женщина все говорила и говорила, а у Андрея в голове совсем помутилось. Снова этот Яшка, кто-то просил его впустить. Как вообще он попал из своей квартиры сюда, а точнее, из кабинета того странного историка, где уснул на жесткой скамейке? Чертовщина какая-то.
– Недолго ему осталось, сердце мое чует. Но я с ним до конца буду, – продолжила женщина.
– Постойте, о ком вы? – спросил Андрей.
– Ну, об Антоне Михайловиче, конечно. О ком же еще? – ответила женщина и тут же перескочила на другую тему: – А с вами-то что приключилось, что вы ночью пришли? Беда какая?
– Вроде того, – ответил Андрей. Отойдя от окна, он принялся разглядывать выцветшие обои в цветочек.
Так, выходит, он в квартире Антона Михайловича. Видимо, в ней он и уснул, просто по ту сторону она выглядит иначе. Допустим, так, но значит, что и сам историк – тоже проваливается…
– А вы его жена? – спросил Андрей.
– Нет, – женщина добродушно засмеялась. – Я за ним приглядываю просто, не родня мы даже.
– А родственники остались?
– Нет. Верка-то его померла еще семь лет назад, царствие небесное. Яшка вам, наверное, рассказывал. А как его самого не стало, так Антошу и подкосило…
Андрей кивнул. Значит, Яшка, судя по всему, сын Антона Михайловича. Это уже что-то проясняет.
– Можно я сначала к нему зайду, а чай потом?
– Бог с вами, конечно! Он в комнате справа… Ой, слева, – женщина улыбнулась и неопределенно махнула рукой. – Я пока приберусь тут.
Андрей кивнул, прошел мимо женщины в темный коридор, остро пропахший лекарствами. Растерянно огляделся.
– Вот его дверь, – указала женщина. – Вчера же заходили, забыли, что ли?
– Спасибо, – ответил Андрей и толкнул дверь.
Антон Михайлович сидел на кровати в окружении огромных подушек и смотрел телевизор без звука. На экране мелькали картинки каких-то жарких дебатов, где даже без звука было ясно, что оппоненты друг на друга орут что есть мочи, а ведущий пытается всех успокоить, крича громче остальных.
Андрей обошел кровать и посмотрел на хозяина квартиры. Сначала он даже не узнал того бодрого и даже немного забавного мужичка, с которым говорил накануне. Перед ним сидел осунувшийся старик с выцветшими глазами и совсем редкими седыми волосками на почти лысом черепе. Определенно, это был Антон Михайлович, только лет на тридцать старше.
Андрей заметил низенький табурет у кровати и, пододвинув к себе, уселся. Старик никак не реагировал на Андрея, продолжая смотреть прямо перед собой и почти не моргая. Понятно, что и до телевизора ему не было никакого дела. Он смотрел куда-то дальше, сквозь экран, сквозь стену…
У изголовья кровати стояла тумба, заваленная множеством бутылочек с лекарствами и упаковками с одноразовыми шприцами. Под кроватью – металлическое судно. Костыли в углу. Андрей поприветствовал старика:
– Здравствуйте!
Антон Михайлович не отреагировал.
– Хотел сказать вам спасибо за то, что помогли мне вчера.
Старик молчал.
– И Яшке спасибо, жаль, что мы не были знакомы. Уверен, он был хорошим парнем.
На секунду Андрею показалось, что в лице старика что-то изменилось.
– Если хотите, я могу навещать вас, – сказал Андрей.
Мужчина продолжал молчать.
Какое-то время Андрей еще посидел рядом с Антоном Михайловичем, посмотрел немой телевизор и наконец поднялся.
– Мне пора. До свидания.
Андрей вышел из комнаты и тихонько прикрыл дверь. Сиделка встретила его в коридоре.
– Молчит? – прошептала она.
Андрей кивнул и спросил:
– А вы можете рассказать, что с Яшкой случилось?
– Разве вы не знаете?
Андрей покачал головой.
– Уезжал из города, – сказал он.
– Пойдем на кухню.
На маленькой уютной кухне, пока Андрей пил чай и уплетал блины со сгущенкой, женщина рассказывала ему короткую историю о том, как Яшка стал жертвой маньяка, орудовавшего в городе пару лет назад. В подробности сиделка не вдавалась, но Андрею хватило и рассказа о том, что парню перерезали горло, а на лбу вывели какие-то странные числа.
Андрей дослушал эту печальную историю и сказал, что ему пора. Сиделка проводила его до прихожей и тут вдруг воскликнула:
– Совсем забыла – ты же вчера босой пришел. Где же ты, дорогой, обувку потерял? – как-то ловко сиделка перешла с «вы» на «ты». Видимо, тот факт, что она поделилась с ним историей Яшки, автоматически переводил Андрея в ранг близкого знакомого.
– Долгая история, – ответил Андрей.
– Есть тут Яшкины кроссовки – может, впору будут.
Женщина присела, открыла шкаф для обуви и принялась рыться в нем, выгребая из него старые тапки, сандалии и помятые туфли. Наконец, на свет были извлечены немного потасканные «Найки» сорок третьего размера. Андрей примерил: чуть великоваты, но домой добраться сойдут.
– Я верну, – сказал он.
– Брось, – женщина махнула рукой. – Нам они уже без надобности. Тебе ехать-то далеко?
Тут Андрей вдруг понял, что и кошелек, и мобильник остались дома.
– Мне неловко просить вас, но не одолжите мне на метро?
Ни слова не говоря, женщина сняла с вешалки сумку, вынула оттуда кошелек и протянула Андрею пятидесятирублевую купюру.
– Это много…
– Бери, сынок.
– Я отдам, – сказал Андрей, принимая деньги. – Спасибо вам за все.
Женщина улыбнулась и вдруг, подойдя вплотную, крепко обняла Андрея и сказала:
– Заглядывай, если сможешь. В иные дни Антон Михайлович не прочь поболтать. Жаль только, что все реже.
– Загляну, – пообещал Андрей.
– Ну, с богом, – женщина отперла замок и открыла дверь.
Андрей кивнул сиделке и вышел за порог.
– Постой, – позвала она.
Андрей обернулся.
– Ты, может, телефончик свой оставишь? Я тебе позвоню, если вдруг Антон Михайлович захочет повидаться.
– Да, конечно.
– Погоди тогда.
Сиделка порылась в сумке, что стояла на тумбочке, извлекла оттуда мобильник, затем ушла в комнату, чтобы вернуться через минуту с очками на носу.
– Ага, диктуй.
Андрей продиктовал номер, еще раз попрощался и открыл дверь.
– УПАДИ, – прошептал позади голос.
Внутри все замерло. Андрей медленно развернулся:
– Что вы сказали?
– Говорю – не упади, у нас тут порог высокий.
– Спасибо, – Андрей кивнул и вышел из квартиры.
* * *
Стоя на улице под теплыми лучами солнца, он раздумывал над произошедшим. Все складывалось куда хуже, чем ему казалось вначале. Провалившись в своей квартире, он оказался в чужом доме, куда каким-то чудом его впустили ночью. Он явно не гулял босиком, иначе его ноги были бы сейчас изодраны в кровь, но тем ни менее, пройдя по странному коридору, оказался в другом конце города. Антон Михайлович знал, что он придет… Причем знал еще за два дня… К тому же он, как и Андрей, проваливался сам, а его сын был убит тем самым маньяком, которого помог найти отец Лизы. Слишком много совпадений. Клубок закручивался все плотнее, и нужно было распутать его, пока не стало слишком поздно. Нужно продолжить изучение дневника, ведь больше искать ответы негде. Но когда все это делать, если с одной стороны давит работа, а с другой – эти внезапные провалы, которые невозможно даже предугадать?
Андрей одернул помятую футболку и побрел в сторону метро. Думать о работе сейчас совсем не хотелось. Но проект висел на его совести, и его нужно было заканчивать. Он мог бы поработать дома, но во всей этой суматохе не скинул файлы в «облако», и теперь в любом случае нужно ехать в офис. Можно, конечно, позвонить Роме, попросить, чтобы он скинул файлы. Да, лучше так и сделать. Но как вообще чем-то заниматься, когда кажется, что просто сходишь с ума, а привычный мир рушится на глазах?! Может, притвориться больным? Пусть передадут работу Максиму, тот вообще почти в офисе не появляется, зато работает эффективно. Он быстро разберется в проекте и сможет доделать еще быстрее, чем сам Андрей. А премия? Да черт с ней, с премией, совсем не до того. Тут бы выжить да с ума не сойти.
А ведь отец Лизы как-то переносил это все. Столько времени он жил в двух мирах… И к чему это привело? Где он сейчас? Лиза просит помочь найти его… Забавно, а самому Андрею помочь никто не хочет? Кто будет искать его, если он заплутает в лабиринтах чужого мира? Почему вообще именно на него все это свалилось? Что он сделал не так? Чем заслужил?
Задумавшись, Андрей чуть не вышел на красный свет, но сигнал клаксона из небесно-голубого «Рено» вовремя предупредил, а водитель, высунувшись в окно, добил Андрея кучерявым матом.
Андрей вернулся на тротуар и стал ждать, прокручивая в голове одни и те же путаные мысли.
Зажегся зеленый свет, и Андрей зашагал через дорогу.
«И ведь началось-то все совершенно внезапно, – думал он. – Никаких тебе признаков, никаких намеков. Просто – раз, и все! С места в карьер. А тут еще этот историк странный… Как он вообще узнал о моем приходе?»
У входа в метро Андрей влился в поток людей, и на какое-то время беспокойные мысли ушли.
23 апреля 2008 года
Завтра у Лизы день рождения, и снова я вспоминаю об этом в последний момент. Вчера у меня выпал выходной, и я отправился за подарком… Но вернулся без него. Пришлось выкраивать время сегодня и искать эту модную нынче куклу. Спасибо, что хоть Маша намекнула, что подарить. Мне повезло. Ведь когда-то должно везти? Обошел пять магазинов, только в шестом нашлась эта кукла. Правда, в единственном экземпляре, последняя. Видимо, и правда они очень популярны. Так странно: какие уж Лизке куклы в ее-то возрасте? Но ведь нашла она в них что-то. Маринка с работы вон тоже рассказывала, что сынок ее все мультики какие-то смотрит, а ему уже двадцать три: ни о семье не думает, ни о дальнейшей жизни, благо хоть работает. Все жалуется она, что инфантильная нынче молодежь пошла.
А не купил я подарок потому, что снова провалился и пробыл на той стороне слишком долго в мучительных поисках выхода. Я не вижу в происходящем смысла. Почему мне нужно проходить через это? Я должен найти ответ, хотя больше всего в жизни хочу, чтобы ничего подобного со мной никогда не случалось больше, но выбора мне никто не дал… Злой рок или судьба, черт его знает.
Я все яснее чувствую угрозу на той стороне, но мне приходится мириться с этим… Мне думается, чувство внутреннего напряжения, которое я испытываю при каждом провале, подстегивает меня, заставляет все время быть на взводе и оставаться готовым к любому повороту событий. Хотя кажущееся мне сейчас почти полное отсутствие логики того мира не дает возможности строить планы или проводить мало-мальски вменяемое расследование происходящего. Но я должен пытаться! Если не разберусь, то боюсь, мне придется научиться жить в двух мирах, а я долго такого не выдержу. Уже сейчас мне приходится платить за это постоянной раздражительностью, вечным напряжением и страхом в любой момент провалиться. Я почти не могу работать, не могу нормально общаться с семьей.
Провалился я, когда поднялся из метро на Кировском заводе. Впрочем, место, в котором я оказался, вообще мало походило на то, что я привык видеть. Это до сих пор не выходит у меня из головы.
Вокруг, как и раньше, царила полная разруха. Необычным было другое. Вместо привычной автодороги вдоль улицы тянулась старая железная дорога, поросшая густой травой и с прогнившими шпалами. Выглядел этот новый элемент пейзажа совсем неуместно, словно был искусственно перенесен сюда. Это напоминало грубый фотомонтаж, только все, что я видел перед собой, было настоящим.
Вдоль дороги стояли столбы ЛЭП с оборванными проводами, а на этих столбах, подвешенные за шею, висели люди… Точнее, сначала я решил, что это были люди, но подойдя ближе, понял, что это чучела, грубо сшитые из мешковины и набитые соломой, которая иглами торчала сквозь ткань. Они были наряжены в разную одежду. Кто-то в строгий костюм, кто-то в легкое платьице, а иные в футболки и шорты. Одежда выглядела совсем новой, будто только из магазина… И, честно признаться, пугали эти чучела не меньше, чем если бы на их месте были живые люди.
Работа была проделана гигантская, столбы уходили далеко вперед и только там терялись в сером тумане. И на каждом… именно на каждом висело по наряженному чучелу. Жуткая картина.
Не знаю, почему я не заметил сразу, но лишь немного пройдя по рельсам, я обнаружил, что на спине каждого из чучел пришит белый квадрат ткани с числом. Я вернулся назад, туда, где висело первое, и начал записывать числа в блокнот. Я думал, что писать придется много – чучелам не было видно конца, но быстро обнаружил, что цифры повторяются, всегда в одном и том же порядке. Вот они:
95 96 97 98 99 100
И как обычно, они не говорили мне ни о чем, поэтому я просто пошел дальше. Я прошагал километра четыре, когда закончились и столбы, и чучела, и сама железная дорога. Она просто резко оборвалась, а дальше потянулась обычная автодорога, заставленная ржавыми автомобилями. Я присел отдохнуть на капот одного из них и, осматривая окрестности, вдруг начал задумываться вот над чем: что, если когда-то этот мир был таким же или почти таким же, как наш? Но потом случилось что-то страшное. Может быть, война, а может, эпидемия погубила всех людей, и теперь он пустует, превращенный в свалку… совершенно бесполезный и никому не нужный, а вместо людей здесь властвуют странные создания. А я – всего лишь неудачник, случайно попавший в то место, где быть не должен. Эта мысль была завораживающей, но не объясняла всего остального. Взять хотя бы этих чучел… Ту странную загадку с числами. Жертвы маньяка, который орудовал в городе. Все это связано! И каждый элемент важен. Я это чувствую, хотя пока и не могу понять, где искать ответ.
Я слишком долго просидел на капоте той машины, погруженный в раздумья, и потерял осторожность, о чем вскоре пожалел.
Не знаю, может, оно уже давно выслеживало меня и только ждало подходящего момента.
Что-то тяжелое врезалось мне в спину. Я полетел на асфальт, но тут же подскочил и развернулся. Передо мной стояла собака… Точнее, что-то похожее на собаку. Кожа ее была почти голой, лишь местами торчали клочья редкой шерсти. Язык существа был какой-то невероятной длины. Он свисал из пасти, словно змея цвета сырого мяса. Пес хрипло рычал и медленно приближался, пригибаясь к земле. Но его глаза… Кажется, он был слеп, белая пелена покрывала их, я не уверен точно, но мне кажется, он смотрел прямо на меня. Даже если не видел, то чувствовал точно по запаху.
Долго я не раздумывал, да и смотреть на это мерзкое существо не хотелось. Я бросился прочь – в ту сторону, откуда пришел… И вот что странно. Пес не преследовал меня. Когда я развернулся – увидел, что он стоит на прежнем месте и вовсе не думает бежать следом, словно довольный тем, что просто прогнал меня со своей территории.
И вот что по-настоящему жутко. Я понял это только сегодня, сотни раз прокрутив в голове произошедшее. Это трудно объяснить, но пока я убегал от пса, я будто сам был этим псом… И был чучелами на столбах. И даже этим разрушенным, грязным городом. То, что я пережил в те короткие секунды, – ни на что не похоже. Это было великое и пугающее единение со всей жуткой реальностью, что окружала меня. На миг я испугался, что стал его частью и уже никогда не вернусь назад.
Закрыв дневник, Андрей допил чай, подтянул к себе телефон и, отыскав в контактах Рому, хотел было сделать вызов, но передумал. Передумал просить отправить файлы, передумал сегодня работать… И вообще. Все теперь казалось бессмысленным… кроме одного.
Глава 13
Что ты ищешь? – Безумец – История маньяка
Лиза ответила после трех гудков.
– Андрей? Привет.
– У тебя все хорошо?
– Да, а у тебя?
– Почти…
– Что-то случилось? – спросила она.
– Да, но со мной все в порядке. Я потом расскажу.
Лиза молчала, фоном был слышен бодрый голос Маши.
– Ты сегодня будешь? Тебя Рома спрашивал. Говорит, не может до тебя дозвониться… И я не могла.
– Передай ему, что я… Что я приболел, короче. Телефон дома оставил, когда… В общем, когда уходил.
– Хорошо, ты сегодня в офис не придешь?
– Нет, но я хочу с тобой увидеться. Ты сможешь вечером?
– Да, – неуверенно ответила она. – Приезжай ко мне к восьми. Соседки дома не будет.
«Опять эта соседка?»
– Кого не будет?
– Ну, Линды, помнишь, я тебе про нее говорила?
– Эта та, из-за которой ты в шортах тогда пришла? – Андрей пытался придать голосу невозмутимости, но вышло нечто похожее на насмешку. Однако Лиза этого не заметила.
– Она самая.
– Хорошо, тогда до встречи.
– Пока! Будь осторожен.
Андрей отложил телефон.
И снова эта соседка. Такое чувство, что Лиза сама запуталась… Или завралась. Но так глупо врать? Зачем?
Пододвинув ноутбук, Андрей открыл браузер и вбил в «Гугле» имя отца Лизы. По запросу «Сергей Смолин» поисковик выдал множество ссылок на профили в социальных сетях. Некоторые активные, некоторые заброшенные, но ни одного фото, похожего на портрет в квартире девушки. Другие ссылки тоже не дали никакой полезной информации. Впрочем, Андрей особенно на это и не надеялся. Если он и вправду хочет во всем разобраться и помочь Лизе найти пропавшего отца, то искать нужно в дневнике…
Сварив кофе, Андрей вернулся за стол и открыл следующую запись:
1 мая 2008 года
1–2 3–3 4–5 9–3
Я кое-что понял. Возможно, я ошибаюсь… Надо проверить, чтобы убедиться наверняка. Алексей Москарев, тот самый незнакомец, что загадывал мне загадку с числами, – в нем все дело. Он был первым, назовем это так, существом, с которым я столкнулся на этой стороне. Тогда я видел его лишь мельком, но изуродованное огромной ухмылкой лицо запомнил хорошо. А вчера Лиза показала мне видео с безумцем, который катался по улицам на велосипеде и приставал к прохожим со странными загадками. Она сказала, что до того, как пропасть, он был чем-то вроде местной знаменитости, но я раньше о нем ничего не слышал. Зато я сразу узнал его лицо. На видео, конечно, был совершенно обычный мужчина, а не тот изуродованный монстр, которого я видел, но это точно он, сомнений нет.
Мне кажется, все это его игра. Сейчас это единственная зацепка. Я стал искать информацию о нем. Нашел его бывших коллег по работе. До того, как в его жизни случилась трагедия, он трудился на табачной фабрике. Полезного о нем я узнал немного, но… Он всегда имел особое пристрастие к загадкам, которых, по словам его бывших коллег, знал огромное количество.
Также я узнал адрес, по которому он раньше жил, и даже решил туда наведаться. Дверной звонок не работал, а на стук мне никто не открыл, но на стене у двери зеленым маркером были написаны цифры.
59.847184, 30.025115
Мне пришлось уйти. Я снова и снова вертел эти странные цифры и так, и эдак, пока, отчаявшись, не решил вбить их в поисковик. Я просто не знал, где еще мне искать ответ. Но в результате это сработало. Я получил координаты на карте. У меня был адрес.
Когда я приехал на место, снова случился провал, но я будто уже был готов к нему: я чувствовал, что он произойдет. Улица совершенно изменилась. Бродя по дворам, я очутился в странном переулке, окруженном деревянным забором. В конце концов переулок вывел меня к маленькому строению. Это была хлипкая деревянная времянка в окружении высоких сосен. Двери времянки оказались открытыми. Внутри нашелся только небольшой деревянный столик и единственный табурет. Именно там я обнаружил то, что искал. Я смог решить загадку и наконец был вознагражден. На столе лежала толстая тетрадь, и там я нашел записи Москарева.
Большая часть текста, которым были исписаны страницы, казалось, не имела никакого смысла. Сплошной поток сознания явно не совсем здорового человека, но некоторые заметки меня заинтересовали: в них, как я понял, описывалась чья-то история… Сперва я даже решил, что самого Москарева, но позже мне стало ясно, что речь идет о ком-то другом. На случай, если с тетрадью Москарева что-то случится, я буду переносить заинтересовавшие меня заметки в свой дневник, в том виде, как они были сделаны, и указывая их порядок. По мере необходимости я буду добавлять свои комментарии.
Тетрадь Москарева. Запись 1
Утро началось с левого смех служил ему для радости но он того не понял он не понял что случилось то что становится старым остается старым навеки но он не готов был его не предупредили хотя он видел знаки но внимания не обращал с начала люди исчезли и все стало старым, а он испугался но это не игра он не играл и я не играл играет она а люди не понимают мы слабы моя мать город мама любит своих детей любит меня и не оставит я не достоин но я стану достоин когда придет время это просто правила ей не нужны правила нужны нам она забрала моих и меня заберет когда наступит время
Андрей поднялся из-за стола и принялся бродить по кухне.
«Мало одного дневника – появился еще и второй! В дневнике Смолина, несмотря на непонятные числа, есть хоть какая-то логика и смысл, а вот записи Москарева – это же полный бред! Хотя и в этом бреду есть что-то странное. Странное и пугающее. Как в этом разобраться? Нужно поговорить с Лизой, пока я окончательно не свихнулся. Может, хотя бы она сможет что-то пояснить?»
Андрей взглянул на часы. Уже половина четвертого. До встречи с Лизой еще куча времени. Читать дальше не хотелось. Вообще ничего не хотелось: ни работать, ни вникать в эту безумную историю, которая, подобно воронке, затягивала все глубже и крутила в водовороте скрытых смыслов и бесконечных загадок. Но он все же пересилил себя. Приготовил еще кофе, вернулся за стол и принялся читать дальше.
Тетрадь Москарева. Запись 2
плоть есть жизнь я никогда не порчу ее пока есть плоть есть вера пока есть вера есть плоть мама хочет, чтобы плоть была плоть она как ее волосы прекрасные локоны красивее в жизни не видел придет новый и мама будет рада она подарит мне радость они нужны ей все
На этом запись обрывалась. Видимо, отец Лизы не нашел в ней больше ничего полезного. Дальше шла его собственная запись от 15 мая.
Андрей закрыл дневник и снова вернулся к ноутбуку. Вбил в поисковике «Алексей Москарев», и на этот раз поиск оказался куда успешнее, чем в случае со Смолиным. Первая же ссылка вела на статью в «Википедии», где говорилось, что Москарев – серийный убийца, на чьем счету десять жертв, каждой из которых он перерезал горло и вырезал ножом на лбу трехзначное число. Все попытки разгадать, что эти числа значили, не увенчались успехом. Они следовали по порядку, начинаясь с трехсот четырех и заканчиваясь трехсот тринадцатью, но вряд ли могли быть порядковыми номерами жертв. Никаких подтверждений того, что Москарев мог убить более трехсот человек, не нашлось.
Следствие удивило, что маньяком оказался Москарев, поскольку еще до начала убийств он был достаточно известной личностью в городе. После трагической гибели его жены и дочери в ДТП он принялся колесить на стареньком велосипеде по территории Васильевского острова и приставать к прохожим с глупыми загадками. Налицо было психическое расстройство, однако Москарев вел себя достаточно безобидно и обычно сразу отставал, если прохожий не желал говорить с ним. Жители, знавшие его историю, жалели мужчину, иногда помогали деньгами. Жил Москарев в деревянной времянке недалеко от одного из дачных кооперативов, почти в самой лесной полосе. Свою однушку на Малом проспекте он забросил. Каждое утро приезжал на «Ваську» и принимался за свои странные игры. Некоторые из прохожих, согласившиеся поиграть с Москаревым, рассказывали, будто тот странным образом знал об интересах отгадывающего.
В две тысячи шестом Москарев внезапно пропал. Просто перестал приезжать в город на своем скрипучем велосипеде. Группа ребят, для которых городской чудик успел стать почти культовой личностью и в честь которого они даже создали группы в социальных сетях и канал на «Ютубе», отправились проверить его времянку, но Москарева там не было. Активисты подали заявление в розыск, но поиски ни к чему не привели. Москарев будто испарился.
Первое убийство случилось в две тысячи седьмом, и, конечно же, никто не связал его с пропавшим любителем загадок.
Поймать его удалось лишь в две тысячи девятом, благодаря анонимному звонку в полицию. Звонивший назвал место, где маньяк удерживал свою жертву. Двенадцатого февраля две тысячи девятого года Москарева задержали в подвале заброшенного здания школы в компании мужчины, которому, судя по всему, предстояло стать следующей жертвой. Когда пострадавший пришел в себя, он не смог ничего рассказать о похищении, поскольку последние четыре дня, на протяжении которых Москарев, по собственному признанию, держал пленника в подвале, он совершенно не помнил.
Москарев признался во всех убийствах и заявил, что этих жертв требовала его мать, а в дальнейшем обсуждать подробности отказывался, так и не пояснив значения чисел. К слову, мать свою Москарев не знал: она погибла, когда ему было пять лет. В итоге маньяк был признан невменяемым; его планировали отправить на принудительное лечение, однако до этого дня он не дожил. Работник милиции Иван Соломенко убил Москарева прямо в камере предварительного заключения, попытавшись воспроизвести ту же манеру убийства, которую практиковал Москарев. Он нанес пять ножевых ранений в шею маньяка и вырезал на его лбу число 689, после чего покончил с собой, застрелившись прямо рядом с камерой. Впоследствии выяснилось, что среди жертв Москарева была дочь Ивана. По каким причинам он вырезал на лбу Москарева именно это число, так и осталось загадкой. Но эта цифра никак не вязалась с порядком остальных чисел.
С фотографии, размещенной в статье, на Андрея взирало немного глуповатое, осунувшееся лицо потасканного жизнью человека. Бритая наголо бугристая голова, выпученные глаза и тонкие губы. Вряд ли в этом лице можно было разглядеть маньяка, но внешность часто бывает обманчива. А вот сходство с изображением чудовища на велосипеде, которое Андрей видел в офисе, было поразительным.
Под статьей нашлись ссылки на группы в социальных сетях и канал на «Ютуб», посвященные Москареву, но и группы, и канал оказались заблокированы. Однако на том же «Ютубе» отыскались старые записи общения молодых людей с Москаревым. Андрей просмотрел несколько. Загадок в них не было, лишь попытка по-доброму поговорить с Москаревым. Андрей не имел опыта общения с психически больными людьми, но его удивило вполне адекватное поведение Москарева и его достаточно разумные ответы на простые житейские вопросы, как ему живется и почему он играет в угадайку с прохожими. Судя по ответам, на жизнь Москарев не жаловался, а загадки загадывал просто для развлечения. Комментарии под видео пестрили проклятиями и пожеланиями Москареву гореть в аду.
Дальнейший поиск привел Андрея к старым статьям об убийствах и документальному фильму о Москареве, но они лишь повторяли то, что он уже и так успел выяснить.
Звонившего анонима, который помог найти маньяка и спасти мужчину, едва не ставшего жертвой, так и не нашли; следствие рассматривало версию, что у маньяка был сообщник, который что-то не поделил с Москаревым и решил таким образом отомстить. Но сам Москарев утверждал, что действовал один.
Андрей знал, кто звонил. Выходит, Смолин все-таки сумел разгадать загадку, вот только, похоже, это никак не помогло ему избавиться от провалов, и, как это ни безумно, но Москарев, несмотря на свою смерть, все еще продолжал играть, и Андрей в его игре был активным участником.
Софья Григорьевна. Мать Андрея.
Запись № 2
– Софья Григорьевна, вы готовы рассказать о той истории с книгой?
(Грустная усмешка.)
– Раз уж согласилась, то расскажу. Хотя, честно признаться, не хотела об этом говорить. Я всю жизнь стараюсь забыть об этом, да все никак. Боялась рассказывать хоть кому-то. В прошлом году вспомнила при Максиме, а он сказал: забудь это! Сказал, что глупости всё…
– Я думаю, это будет очень важно для книги… И я благодарен вам, что вы согласились.
– Да, понимаю. Знаете, я ведь много думала об этом, даже сама себя убеждала, что мне привиделось… В общем, Андрей тогда восьмой класс окончил, Максиму дали на работе путевку для Андрея. Поездка в лагерь детский, на Азовском море. Ну, так вот. Уехал Андрей, две недели там пробыл. Вернулся загорелый, веселый, отдохнувший… А потом с ним стало что-то странное происходить. Вот тогда я снова и вспомнила тот случай в лесу.
(Долгое молчание.)
– Что именно – странное?
– Он в августе вернулся, восьмого числа. Я запомнила, потому что у нас с Максимом девятого годовщина, вот Андрей как раз накануне приехал. Мы обычно годовщину не отмечаем – так, подарим друг другу мелочь какую-нибудь… Вот я в тот год подарила Максиму часы. Он всегда любил наручные часы, не расставался с ними. Были у него любимые, от отца еще достались. Так вот потерял он их, переживал сильно. Ну и решила я ему новые подарить… Ну да ладно, не в этом дело! Мне Максим подарил книгу со стихами Киплинга. Старый такой томик, потрепанный. Нашел его где-то на развале. Он знал, что я Киплинга люблю, вот и решил сюрприз сделать. Говорил, что издание редкое, хоть и купил он его за мелочь какую-то у алкаша, который книги на улице продавал. Ну, я этот томик положила в шкаф да и как-то позабыла о нем на пару дней. Потом решила почитать, а найти его не могу… Думала, что уже память меня подводит…
(Тихий кашель.)
– В общем, я весь этот шкаф треклятый перерыла – не могу найти, и все тут! Ни Максим, ни Андрей книгу не видели. Будто испарилась она. И аккурат к вечеру того дня, когда книга пропала, Андрей вдруг за ужином начинает ни с того ни с сего цитировать стихи Киплинга. Как сейчас помню: отрывки из «Баллады о Востоке и Западе». Ну, вот сидит он и читает эти стихи. Максим забавляется, а я рот раскрыла и понять не могу: чего это он? Просто, понимаете, Андрей… Он читать любил, но поэзией особенно не увлекался, а уж заучивать стихи – вообще терпеть не мог. Сколько мы намучились с этими стихами еще в начальной школе! Даже самого простого запомнить не мог. А тут сидит и как по писаному шпарит, да еще и без запинок. Тут я и решила, что все-таки он книгу стащил да решил таким образом удивить меня. Сюрприз вроде сделать. Говорю ему: «Ну и где книга моя?» А он мне не отвечает. Уставился в пустоту и продолжает балладу рассказывать. Без выражения, без интонаций. Просто сухим, спокойным голосом. Тут Максим рассердился, что Андрей на вопрос не отвечает, побагровел весь. Ясно ему стало, что книгу Андрей и стащил, да соврал, что не видел. Прикрикнул на него, а тот не реагирует. В общем, закончил он читать, глаза его как-то просветлели, ну и он к еде вернулся, будто и не было ничего… Я его спросила, что это с ним, а он на меня непонимающе смотрит и говорит: «Ты чего, мам?» Я говорю: «Ты с чего стихи-то вдруг читать начал?» А он усмехнулся и говорит: «Мам, ты че, какие еще стихи?» Максим не выдержал, снова прикрикнул на него, вроде: чего это он над матерью издевается?! Андрей поднялся и вышел. Просто ушел из-за стола и слова не сказал – обиделся…
(Молчание.)
– Что было потом?
– Мы тем вечером его уже не трогали. Максим пытался извиниться, что накричал, но Андрей не хотел с ним говорить. А на следующий день уже и забыл про обиду свою. Зато вечером опять принялся стихи читать за едой, только уже другие.
– И долго так продолжалось?
– Неделю. Он, наверное, нам всю книгу так прочел за ужином, а потом я нашла томик на том же месте, где его и оставила. И больше Андрей уже не читал нам стихов. Когда я пыталась его расспросить, нравятся ли ему стихи Киплинга, он мне отвечал, что не любит Киплинга. И утверждал, что вообще не хочет его читать – мол, ему мультик наш про Маугли не нравится.
(Смех.)
– То есть получается, Андрей взял вашу книгу, выучил ее наизусть и вернул на место?
– Видимо, как-то так. Вот только я же говорю: не любил он никогда стихов, и зубрежка ему не давалась! Вот и не понимаю я, что это такое было и почему он не помнил, как стихи эти читал.
– А томик тот у вас остался?
– Нет, когда на новую квартиру переезжали, где-то затерялась книга. Жаль, конечно… Надеюсь, она в хорошие руки попала.
– А почему вы вспомнили про эту поездку в лагерь? Думаете, он там эти стихи заучивал?
– Знаете, раньше думала, что так. Просто это было самое простое объяснение. Ну, не верила я, что мог он мою книгу забрать и выучить ее за такое короткое время!
– А сейчас вы так не думаете?
(Вздох.)
– Сейчас я уже ничего не знаю.
Глава 14
Отдых – Потерянные сны – Рассказ Лизы
Предложение сходить в кино, поступившее от Лизы, было столь же неожиданным, сколь и приятным. Сегодня Андрею меньше всего хотелось думать о чем-то, кроме событий, произошедших с ним накануне, однако предложение девушки он принял. В конце концов, не ясно, что ждет его впереди, и, быть может, шанс поближе узнать Лизу и отвлечься выпадет еще не скоро.
В восемь вечера Андрей встретил Лизу у ее дома, и они неторопливо побрели по проспекту.
Лиза о чем-то глубоко задумалась и почти всю дорогу молчала, пребывая словно в другом месте. Андрей все думал, как начать разговор, и даже хотел рассказать девушке о том, что с ним произошло, но передумал, решив не портить вечер. Периодически встречаясь с Лизой глазами, он видел ее встревоженное и задумчивое лицо, и желание заговаривать о неприятностях пропадало. Возможно, Лиза занята мыслями об отце? Спустя столько времени она нашла зацепку, появилась надежда, что он еще жив, и даже нашелся человек, который, возможно, способен найти его (хотя человек этот и сам пока не подозревает, где именно искать, и думает лишь о том, как бы не потеряться самому).
Они почти дошли до кинотеатра, когда Лиза вдруг решила нарушить затянувшееся молчание.
– Ты хоть знаешь, на какой фильм мы идем? – В вопросе не было издевки, скорее, искреннее любопытство.
– Нет, но это точно не «Звездные войны».
Прием сработал. Лиза улыбнулась и спросила:
– Значит, вычитал в дневнике?
Андрей улыбнулся в ответ.
– И какие еще мои тайны узнал?
Он пожал плечами:
– Пожалуй, больше никаких.
– Смотри, так ты все обо мне разузнаешь, и я стану тебе не интересна.
– Разве можно узнать о тебе все? – спросил Андрей.
Лиза усмехнулась:
– Конечно же нет. Как и о тебе.
– Со мной все куда проще.
Лиза замедлила шаг, остановилась, подняла голову и указала на крыши домов вдалеке. Заходящее солнце купалось в ярко-розовом море заката.
– Ни единого облачка, – прошептала она. – Какая красота.
Андрей кивнул, не найдясь, что ответить. Зрелище было действительно восхитительное. Правда, и сейчас по-настоящему насладиться видом не давал шум автомобилей и снующие по проспекту люди. Так хотелось, чтобы хоть на минуту все люди разом исчезли, оставив Андрея и Лизу смотреть на закат и спокойно болтать о всякой ерунде без необходимости перекрикивать уличный шум.
– Иногда мне хочется уехать отсюда, – сказала Лиза. – Куда-нибудь к морю. Где небо всегда чистое. А ты бы хотел уехать?
– Только если вместе с тобой, – ответил Андрей и осторожно посмотрел на девушку. Пожалуй, это было слишком поспешно… Может, даже немного неестественно. Куда он так спешит? Однако Лиза улыбнулась и ответила:
– Жить в идеальном мире. Думаешь, это возможно?
– А почему нет? – Андрей пожал плечами. – Вот только в последнее время этот мир сходит с ума.
– Мир всегда приходит в норму. Важно лишь, чья она, – ответила Лиза.
Они снова зашагали в сторону кинотеатра.
Андрей взглянул на часы и убедился, что до сеанса еще двадцать минут.
– Вообще-то ты не прав, – сказала Лиза.
– Насчет чего?
– Что с тобой все проще. Просто ни с кем не бывает. Люди бесконечно сложны.
– Ну, это смотря какие люди, – ответил Андрей.
– Любые. Не важно. Ты можешь думать, что какой-нибудь профессор философии, известный писатель или видный деятель мыслит глубже и лучше понимает этот мир, чем, например, рабочий с завода, чьи интересы на первый взгляд ограничены лишь работой, телевизором и попойками по выходным…
Андрей невольно вспомнил кафешку, в которой так часто обедал, и ее завсегдатаев. Вспомнил, как боялся однажды стать таким же, как они.
– Но ведь, по существу, так и есть. Разве нет? Я же не говорю, что эти люди чем-то хуже, просто понять природу их интересов… ну, проще, что ли! Ведь они сами ограничивают себя этими рамками, о которых ты говоришь, – не пытаются изучать что-то новое, живут только привычным, маринуются в этом изо дня в день. Существуют в своем мирке, в зоне комфорта; пусть даже и чувствуют какое-то недовольство, но все равно не решаются что-то изменить.
– Тогда посмотри на это с другой стороны, – ответила Лиза. – Что дает развитие, о котором ты говоришь? Новые знания? Но ведь, как правило, все это ерунда. Большинство из тех, кого мы считаем интеллектуалами, властителями дум, нередко оказываются слишком узкими специалистами, которые хорошо разбираются в своем вопросе, а в остальных нахватались понемногу. Они видят мир с точки зрения имеющихся знаний и той среды, в которой росли. По сути, они ничем не отличаются от заводского рабочего, виртуозно вытачивающего детали, но ничего не смыслящего в квантовой физике. Это общая проблема. Мы слишком ограничены, каждый в своей области, оттого и смеемся над теми, кто предлагает нечто, что, по нашему мнению, невозможно. Это приводит к закостенелости. Да, конечно, ты прав, что есть разный уровень образования, и я не обесцениваю желание людей расти и развиваться, я только за. Просто это не должно автоматически ставить тебя на ступень выше. Считая кого-то ниже себя, ты просто навешиваешь ярлык.
Они остановились неподалеку от входа. Андрей обещал себе не курить рядом с Лизой, но сейчас не выдержал. Достал сигарету, подкурил, затянулся. Хотелось спорить, хотелось доказывать и в то же время хотелось соглашаться.
– Но ведь люди такие, – сказал он. – Одни всегда ищут власти, стремятся к успеху, богатству, и даже лучшие из нас готовы идти по головам. Может, это цинично, но именно они, как правило, забираются наверх, а те, о ком ты говоришь, им приходится довольствоваться тем, что остается. Я не испытываю к ним никакого пренебрежения, но я против того, чтобы жалеть человека, сидящего в помойке по своей воле.
– Ты снова допускаешь ошибку, – сказала Лиза и улыбнулась. – Так проще. Это готовая установка, она не требует от тебя усилий. Ты применяешь готовый паттерн. Видишь человека, сидящего в помойке, но ты не видишь причины, почему люди приходят к такому.
* * *
Первую треть фильма Андрей смотрел не слишком внимательно. Он никак не мог избавиться от беспокойных мыслей и страха. Ему казалось, что он в любой момент может снова провалиться. Это длилось до тех пор, пока он не решился взять горячую ладонь Лизы в свою и аккуратно сжать. Девушка ответила ему пожатием, и все его беспокойство разом ушло. Страх просто исчез, будто Лиза обладала каким-то особенным даром. Физически ощутимое тепло обволакивало Андрея аурой спокойствия. Но вскоре именно это тепло или, скорее, жар стали тревожить его, напоминая о каком-то давно забытом, беспокойном чувстве – призрачном, но жутко знакомом. И, несмотря на приятные ощущения, тепло девушки казалось ему ненормальным… Болезненным даже. Андрей хотел справиться о здоровье Лизы, но передумал, решив почему-то, что может этим обидеть ее.
На экране шел достаточно интересный и в то же время странный триллер – «Потерянные сны». Кажется, Лизе фильм нравился, но Андрей с трудом мог сосредоточиться на сюжете.
После сеанса они вышли на улицу. Солнце давно село; вечерний Петербург искрился яркими огнями бесконечных вывесок. Лиза вновь о чем-то глубоко задумалась и даже не смотрела на спутника. Так они и шли молча в сторону ее дома. Андрей чувствовал себя неловко. Он все обдумывал, почему Лиза так странно ведет себя. Эти ее уходы в себя, болезненный жар, исходивший от девушки… Кажется, он ощущал его и сейчас. А ко всему еще и непонятная история с матерью и соседкой… Наконец, устав терзаться гнетущими мыслями, Андрей не выдержал и заговорил.
– Понравился фильм?
Лиза резко подняла голову, остановилась и несколько секунд разглядывала Андрея, прямо как в тот раз, в офисе, когда он оторвал ее от работы. Но чем она была занята сейчас?
– Да, неплохой.
Андрей кивнул, и они зашагали дальше.
– Мне тоже понравился.
– Пойдем ко мне? – внезапно предложила она.
Андрей растерялся.
– Если хочешь, конечно…
– А соседка твоя против не будет?
– Кто?
Андрей уже начал уставать от этой безумной путаницы. Стоило бы окончательно выяснить, почему Лиза все время забывает или лжет то ли о матери, то ли о соседке! Но сейчас он опасался, что один неосторожный вопрос с его стороны – и приглашение будет аннулировано.
– Прости, я имел в виду маму.
– Нет, она уехала за город, на пару дней.
– Тогда я, конечно же, буду рад.
Лиза улыбнулась, и он ответил тем же. Вот только радости он не чувствовал. Все поглотила вернувшаяся тревога.
Максим Анатольевич. Отец Андрея.
Запись № 2
– Я тогда вахтой работал, меня подолгу не было… Как-то вернулся домой, неделя отдыха. Андрею двенадцать лет. Каникулы. Дома я его только вечерами видел. С самого утра – умчится на улицу, а возвращается, когда уже стемнеет. У меня дочки-то нет, но с мальчиками, полагаю, все куда сложнее. В то лето грязная одежда и разбитые коленки стали нормой.
– И тем летом случилась трагедия?
– Да, я вам про нее рассказывал. У нас стройка была за домом, там сейчас ночной клуб открыли, но открылся-то он буквально года два назад, а раньше там все так и стояло неогороженным. До перестройки там школу начали возводить, а как все рухнуло, так и стройка та никому не нужна стала. Вот туда пацаны и начали лазить. Понятное дело, я Андрею запрещал туда нос совать, но разве уследишь за всем?! Не мог же я его запереть дома, а ребята подначивали, вот он с ними и ходил туда. Там убиться-то раз плюнуть. Они три этажа отгрохали, но – где стен нету, где арматура торчит, дыры огромные прямо в полу!.. Вот в июле, как раз когда с вахты-то вернулся, рассказали мне, что мальчик там убился. Лазали по стройке с друзьями… На третьем этаже там стены одной нет с угла, а на внешней стороне другой стены скобы торчат. Они и решили забраться на крышу по этим скобам. Спорили: кто первый, кто смелее. И этот парень, кажется, Сашкой его звали, первым и полез. Сорвался и рухнул вниз, прямо на бетонную плиту.
– Это ужасно.
(Неразборчивое бормотание.)
– Да уж… И я только через неделю узнал, что Андрей был там! Причем странная история… Он вернулся как-то вечером с гулянок своих, а я гляжу – у него руки в краске все. Такая краска еще ядовито-зеленая… Ну, я давай допытываться: где он измазался? Он сначала не признавался, но я не отставал. Грозился, что гулять не пущу больше. Тогда он сказал, что не помнит, где измазался. Я опять на него давить начал, а он вдруг расплакался и сказал, что покажет, если я с ним пойду, только просит не ругать его, вроде не специально он это сделал, а что сделал, я никак в толк взять не мог. Ну, собрались мы, вышли. Солнце еще не село, достаточно светло было. После той истории всех детей пораньше домой загоняли, а уж на стройку ходить – запретили строго-настрого! Ну а я-то вижу, что Андрей меня к стройке ведет. Меня от злости аж разрывает. Думаю: ну, голубчик, вернемся домой, я тебе покажу!
Дошли до здания, повел он меня на третий этаж. До той самой стены, где как раз скобы… А на той стене – надпись зеленой краской, крупная такая: «Падай!»
(Вздох и долгое молчание.)
– Это Андрей написал?
– Он признался. Снова заплакал, а я стою, растерялся… Говорю ему: зачем ты так, ведь мальчик погиб? А он плачет, не может успокоиться. У меня и злость прошла, обнял его. Он чуть успокоился и рассказал, что был тут, когда парень этот упал. Они почти и не были знакомы. А когда я снова спросил, зачем он такое написал, он рассказал, что не помнит, как это сделал. Будто что-то овладело им… Или попросило так сделать… Не помнил даже, где краску эту взял! Пришел в себя немного, и, как понял, где стоит, испугался и домой побежал.
– Полагаете, он все это выдумал?
(Долгое молчание.)
(Скрип стула.)
– Нет, не думаю. Сначала были подозрения, но я ему поверил. Черт его знает, что с ним случилось и кто его надоумил написать такое. Но он не со зла это сделал. Да и кто знает, может, и не он написал, а кто подставил его из ребят? Пацаны, они ведь очень жестокие в таком возрасте, я это по себе знаю.
– Это может быть связано с той историей, когда в лесу Андрей рассказал, что будто его позвала мама?
(Кашель, неразборчивое бормотание.)
– Не знаю. Честно вам говорю, я не верю во всякие потусторонние штуки. Все это для меня выдумки и суеверия, а вот когда Софье рассказал про эту надпись, так она в церковь сразу побежала, да и я, признаться, уже сам был к тому близок. Я ж больше вот о чем думал: что, если бы Андрей оказался на месте того паренька?
Глава 15
Падение – Ловушка – Гитарист
Лиза убирала со стола, напевая что-то под нос. Андрей после плотной трапезы из пиццы и апельсинового сока, развалившись на стуле, внимательно разглядывал магниты, мухами облепившие поверхность холодильника.
В эту минуту ему казалось, будто в жизни все не так уж и плохо. Конечно, он понимал, что очень скоро это чувство пройдет: вновь вернутся пугающие мысли и новые вопросы, которые будут роиться в голове, будто беспокойные пчелы, поэтому старался как можно дольше удержать это состояние. Однако хватило его ненадолго. Лиза закончила мыть посуду и, вытерев руки о полотенце, пригласила пройти в комнату. Надо бы задать ей вопросы, подумал Андрей. Ему страшно не хотелось окунаться вновь в удушливый абсурдный кошмар дневника, но он понимал: если не сейчас, то другой шанс может представиться не скоро. Ужасно не хотелось портить вечер…
В комнате они устроились на диване, и Лиза села так близко, что сердце Андрея учащенно забилось: он снова ощутил болезненный жар, исходящий от девушки. Чтобы отвлечься, принялся внимательно осматривать комнату, чего не успел сделать раньше. Хотелось понять, кто делит с Лизой ее жилье. Обстановка единственной комнаты никак не указывала на то, что здесь проживает кто-то еще, кроме девушки. У дальней стены, подобный гробу, высился массивный рабочий стол из темного дерева, оставшийся, судя по всему, от отца Лизы. Портрет самого Сергея Смолина смотрел на комнату одновременно печально и чуть сердито. На столе лежал старенький пухлый ноутбук, который сейчас был выключен. Даже спальное место было всего одно. Конечно, диван раскладывался и Лиза могла спать вместе с соседкой или матерью, но смущало не это. Когда они вернулись из кинотеатра, Андрей забрел в ванную, чтобы помыть руки, и заметил всего одну зубную щетку в стаканчике, да и средств гигиены было не так много. И хотя, по словам Лизы, мать уехала за город и ту самую щетку, вероятнее всего, прихватила с собой, Андрей очень сомневался в существовании второго жильца. Мысль о том, что Лиза все выдумала, его порядком пугала.
Андрей вынул из рюкзака прихваченный с собой дневник и положил его на диван.
– Насчет Москарева… Ты всю историю знаешь? – спросил он.
Девушка кивнула и ответила:
– После того как его поймали, по телевизору и в интернете только об этом и говорили. Плюс то, что записал о нем папа.
– Ты никому не рассказывала, что это твой отец помог поймать его?
– Нет. Сначала хотела, но потом передумала. Да и кому рассказывать? Это уже не имело значения. Все равно это бы ничего не изменило. Тем более единственное доказательство, которое осталось, – это дневник, который, как ты сам уже понял, наполнен слишком невероятными историями. Мне не хотелось ввязываться в это.
Лиза придвинулась ближе, и у Андрея невольно перехватило дыхание.
«Чертовщина какая-то», – подумал он. Никогда раньше, оставаясь наедине с девушкой, он не испытывал таких чувств. Если в кинотеатре ее рука успокоила его, то сейчас исходящая от нее энергетика, наоборот, возбуждала, взвинчивала… Он балансировал на грани, уверенный, что стоит Лизе, пусть даже нечаянно, прикоснуться к нему, как он тут же свалится без чувств. Это было слишком странное ощущение – странное и почти невозможное для него. Сила, с которой его тянуло к Лизе, казалась невероятной, почти ирреальной. Вместе с тем именно в эту секунду он чувствовал, будто знает девушку всю жизнь. Все мысли о провалах, о ее отце, о маньяке – все ушло на задний план восхитительной и вместе с тем пугающей смесью таких непривычных для него эмоций…
Вдруг он понял, что, потеряв дар речи, смотрит на Лизу уже слишком долго, и от этого ощутил неловкость. Хотел было что-то сказать, чтобы немного сбавить напряжение, но понял, что искра, проскочившая между ними уже давно, – возможно, еще в тот самый день, когда они впервые встретились в лифте, только сейчас превратилась в настоящий пожар. Лиза тоже это почувствовала. Все было ясно по ее глазам. И так уж вышло, что в этот раз первый шаг сделала она. Рванувшись к нему, словно охотник к добыче, она ладонями ухватила его за лицо и одновременно крепко и нежно притянула к себе, но губы их едва соприкоснулись. В последний момент Лиза ослабила хватку. Андрей, вопреки ожиданиям, не лишился чувств, но в голове его будто бы рванул фейерверк: столь странным казалось происходящее в эти минуты. Андрей не ощущал в полной мере ни похоти, ни вожделения. Он был готов сравнить это со вторым рождением, хотя и не помнил первого. Это было настоящим единением с другим человеком. Единением, в котором скрыты все смыслы и где лежит истина, о которой ведется столько споров. Ему хотелось плакать, смеяться, просить прощения у каждого, кому он делал зло, пусть и самое незначительное. Лиза не просто ласкала его, она лезла прямо в его голову. Все, что происходило дальше, казалось не настоящим, будто он снова провалился… Но на этот раз он падал с радостью. Он не помнил, как их одежда оказалась на полу. Все происходило слишком быстро, но иногда девушка вдруг резко замирала, и вместе с ней замирало само время. Фантастическая греза, из которой Андрей иногда выныривал на поверхность, чтобы набрать воздуха, и куда снова возвращался – это было пограничное состояние, где смешались фантазии, полузабытые сновидения и мимолетные воспоминания. Горячее тело девушки в его объятиях предчувствовало каждое его следующее действие. Угадывало желания. Андрей двигался почти неосознанно, полностью подчинившись инстинкту. Он проваливался в бездну. На мгновение, словно камень, брошенный в спокойную реку, возникло воспоминание о том, как Москарев угадывал предпочтения тех, кому загадывал загадки. Но подобно тому же камню, стремительно уходящему ко дну, от этой ассоциации остались лишь круги на воде. Это должно было длиться бесконечно, Андрей жаждал этого, но в какой-то момент его тяжелое и прерывистое дыхание сменилось тихим стоном. Лиза затряслась, прижавшись к нему с почти нечеловеческой силой. Не открывая глаз, Андрей упал на спину и только сейчас почувствовал, как ему холодно на голом полу. Когда они успели тут оказаться? Но этот холод компенсировало жаркое тело хрупкой девушки, которая прижалась сбоку и нежными пальцами поглаживала его грудь. Андрей закрыл глаза.
Он не знал, сколько они так пролежали. Время остановилось. Но в конце концов огонь утих, и, уже порядком замерзнув, Андрей открыл глаза и не узнал места, в котором находился. Кто-то по-прежнему прижимался к нему, и когда он осторожно повернул голову, то не смог сдержать крика…
* * *
Он подскочил и отступил назад, разглядывая то, что лежало на полу. Нет, это была не Лиза – это вообще не было человеком. Наслаждение сменилось кошмаром. На полу лежала груда бесформенной массы, какого-то фарша, покрытого пятнами, напоминающими цветом запекшуюся кровь. Плоть была жива. Она пульсировала, влажно поблескивала под тусклым светом ламп, вздувалась и опадала, источая жар – тот самый жар, что совсем недавно казался таким приятным. Андрей бросился брезгливо оттирать голое тело, но вдруг понял, что кожа его чиста – ни следа кровавой субстанции не осталось на нем. Эта масса не пыталась приблизиться, но Андрей все равно опасливо отступил назад. Сделав всего пару шагов, наткнулся на что-то и, вскрикнув, развернулся. Решил, что это тоже часть жуткой плоти. Но нет – всего лишь его собственная смятая одежда. Андрей проверил джинсы и футболку: нет ли на них чужих следов, и, убедившись, что все чисто, оделся, не сводя глаз с вяло двигающегося куска… чего-то. Нет, это не Лиза… Она не могла стать этим.
Он оглядел комнату и обнаружил, что находится в той же квартире, в которой уснул, но на этот раз она не просто состарилась, а кардинально изменилась. Предметы на первый взгляд находились на своих прежних местах, но их покрывал многовековой слой пыли; в темных углах поблескивала паутина. Стены поросли толстым слоем той же массы, часть которой лежала на полу, и масса… Эта плоть… пульсировала, создавая жуткий эффект движущейся комнаты. Единственное окно над диваном исчезло, а его место заняла все та же ожившая плоть. Сухая кожа, ранее покрывавшая стены, будто впитала в себя ту энергию, что так отчаянно стремился отдать Андрей и которой делилась с ним Лиза. Он поднял голову и оглядел потолок, где двигалась та же плоть. Вся комната стала живым организмом, и Андрей ощущал себя попавшим внутрь огромной твари, что проглотила его и теперь не желала отпускать. Лампы в люстре исправно горели, но, покрытые толстым слоем пыли, давали тусклый свет.
Кошмар никуда не делся, но временный уход от реальности, прихоть, страсть обманули Андрея. И теперь он понимал… или, скорее, чувствовал, что провалился еще глубже… Он бросился к двери, распахнул ее и выбежал в прихожую. Натянул на голые ноги кроссовки и, открыв дверь квартиры, выбежал на лестничную площадку, освещенную слабо мигающей лампочкой. И здесь стены покрывала живая плоть. Кажется, она реагировала на движения Андрея, начиная двигаться особенно активно, когда он слишком близко подходил к стенам. Она дышала, она чувствовала его!
За окном стояла непроглядная тьма. Андрей не знал, куда идти, но понимал, что в квартиру возвращаться нельзя… Просто невозможно! Он бросился вниз. Пробежал первый пролет, второй, третий… А когда наконец до него дошло, что происходит, он остановился и привалился к перилам, чувствуя, как весь трясется от ужаса. Невидимая рука схватила его желудок и, крепко сжав, принялась выкручивать. Лестница не кончалась. Пробегая этаж за этажом, Андрей видел все то же: распахнутую дверь в квартиру Лизы…
И тут что-то громыхнуло над его головой. Какой-то лязгающий удар, словно били металлом о металл. Андрей замер. Взбесившееся сердце готово было вот-вот выскочить из груди. Через несколько секунд снова раздались удары, на этот раз дважды. И он вспомнил… Вспомнил ту самую первую игру.
Он высунул голову в пролет лестницы и посмотрел вверх. Удар повторился, но источника звука видно не было: верхние этажи утопали в непроглядной тьме.
«Я убегал вниз, – подумал он, – но что, если я должен идти наверх?»
Неопределенность пугала. Но, что бы ни издавало эти звуки, встречаться с этим существом не хотелось. И все-таки – куда идти? Андрей с надеждой посмотрел на распахнутую дверь в квартиру, вспомнил живую массу на полу. Это казалось безумием, но перспектива возвращения в квартиру пугала сильнее, чем необходимость идти наверх, к неизвестному источнику шума. Дом Лизы гнал его прочь, нашептывал, чтобы он бежал, бежал как можно дальше от него, все равно куда.
Андрей подошел к лестнице и встал на первую ступеньку, ведущую вверх. Еще не поздно вернуться…
Он сделал второй шаг, и в голове всплыла утешающая мысль: «…Тот, кто не лезет вверх, тот падает вниз…» Он уже смелее пошел вперед, когда на площадке следующего этажа пришла вторая: «…Но и тот, кто лезет вверх, тоже падает вниз…»
Лестницы выше не было. Зато этаж, на который поднялся Андрей в этом мире, превратился в длинный коридор, конец которого терялся в глубоком мраке. Двери квартир исчезли, остались лишь стены, а на них плавно, будто водоросли на дне океана, переливалась волнами окровавленная живая плоть. Андрей шел вперед, с каждым шагом теряя ориентиры. Спустя какое-то время он оглянулся, но уже не увидел места, откуда пришел, – все охватила непроглядная тьма. Он тыкался, словно слепой котенок, пока не додумался вытащить из кармана телефон и подсветить путь светом дисплея. Под ногами пол, покрытый трещинами и бурыми пятнами, а впереди лишь бесконечный коридор, похожий на тот, в который он попал из своей ванной. Хотелось надеяться, что где-то там есть дверь, которая приведет его в спасительный кабинет Антона Михайловича, но мысль эта была лишь попыткой найти утешение в безумной ситуации. Металлических ударов больше слышно не было: их сменили странные звуки, похожие на тихое бульканье или ворчание. Они доносились с разных сторон, видимо, источников было несколько, и каждый из них повиновался собственному жуткому ритму.
Андрей медленно продвигался вперед, хотя ему то и дело хотелось броситься по коридору бегом в поисках спасительного света или хотя бы двери, которую для него услужливо откроет Яшка. Однако чутье подсказывало, что не следует спешить. Мало ли кого он может потревожить в бесконечной темноте…
Но коридор не был бесконечным. В конце концов Андрей вышел к развилке. Чувство дежавю не заставило себя ждать: он вспомнил свои блуждания по коридорам бизнес-центра и даже невольно присмотрелся к стенам в поисках новых стихов, дающих подсказку, но, кроме блестящей в свете экрана плоти, ничего не увидел.
Направо или налево? Ответ пришел через секунду. Из левого коридора донеслось уже знакомое лязганье металла. Андрей поборол желание броситься направо, прочь от источника звука, но игра есть игра… Либо ты играешь по правилам, либо проигрываешь. Впрочем, правила игры Андрей все равно не понимал. Интуиция молчала, – осталась лишь слепая вера в правильность выбранного пути.
Андрей двинулся на звук и, словно в подтверждение того, что он поступил верно, впереди снова лязгнул металл. Чем дальше Андрей продвигался по коридору, тем плотнее делалась тьма, и вскоре стало ясно, что даже свет экрана мобильника не может пробиться сквозь нее. Тьма, похожая на черный туман, стала почти осязаемой… В свете экрана виднелась пыль, наполняющая воздух. Вместе с пылью пришли холод и запах гнилого мяса.
Впереди снова лязгнуло. Удар! Андрей замер, вытянув руку с телефоном вперед и стараясь разглядеть хоть что-то. Некто двигался по коридору. Было слышно шарканье, похожее на то, что издавали Ромины тапки-зайцы. Звук приближался. Наверное, стоило отступить, но Андрей продолжал выглядывать незнакомца в тусклом свете дисплея. Температура вокруг стремительно падала. Пальцы охватил ледяной холод, рука с телефоном невольно затряслась. Свет экрана заплясал и потух. Андрей в ужасе вдавил пальцем кнопку включения и в тусклом свете увидел его… Металлический блеск – тонкая струна опоясывала изуродованное лицо. Образ пропал сразу, но и того, что удалось разглядеть, Андрею было достаточно. Развернувшись, он кинулся назад. Звук шагов эхом разлетался по коридору. Лязганье возобновилось, но теперь удары шли один за другим, отбивая пугающий замысловатый ритм. Андрей вдруг понял, что это за звук. Лязганье гитарных струн, по которым водили чем-то металлическим. На смену странному ритму пришла музыка. Оглушающие, рваные запилы электрогитары наполнили коридор, и Андрей перестал слышать собственные шаги, дыхание, стук сердца…
Впереди что-то мелькнуло – он замер. Экран мобильника мигнул. Андрей яростно встряхнул телефон, чем немедленно вернул его к жизни. Впереди, на расстоянии вытянутой руки, шевелилась живая плоть, – такая же, как в комнате Лизы. Эта плоть разрослась до невероятных размеров, она бурлила, вздымалась и опадала, заняв все пространство коридора и заблокировав путь к отступлению. Оглушающие звуки гитары продолжали грохотать за спиной. Андрей развернулся и вгляделся в темноту. Сквозь короткие паузы в рваной мелодии звучали шаркающие шаги. Они приближались. Чудовище идет навстречу, и бежать некуда…
Андрей принялся молиться. Наверное, впервые в жизни он умолял всех богов, которых только знал, о спасении. Из темноты, прямо на свет телефона, выступило лицо «музыканта». Тьма расступилась перед ним. Невидящие глаза существа покрывала белесая пленка. Голова сплошь замотана гитарными струнами. Эти струны в сотне мест прорезали свой путь прямо через пепельно-серую кожу твари. А на лбу серым пятном выделялся шрам в виде числа триста восемь.
Андрей перестал дышать.
Ударила музыка, очередной запил, и «гитарист» принялся отчаянно играть, смешивая свою чудовищную музыку с металлическим лязганьем, которое давали те же струны, плотно обмотавшие руки и пальцы. Андрей замер. Он просто наблюдал, утратив всякую волю. Музыка, больше похожая на беспорядочный шум, тем не менее завораживала… гипнотизировала. Из последних сил Андрей наконец сбросил с себя оцепенение и рискнул: бросился мимо «гитариста» по коридору туда, откуда тот явился. Он не знал, преследует ли его чудовище, боялся даже оглянуться. Но с каждым шагом музыка удалялась, и дыхание Андрея становилось ровнее.
Спасение пришло с неожиданной стороны. Коридор заполнил оглушающий треск. Андрей осознал, что бежит быстрее, чем нужно, словно что-то несет его вперед. Он не сразу понял, что пол стремительно наклоняется в сторону его движения. Он не устоял на ногах – упал. Телефон выбило из рук, и тот устремился дальше, унося с собой спасительный свет, оставляя хозяина во власти темноты. Теперь Андрей скользил вниз по скользкому, покрытому чем-то влажным полу. Но и это скольжение продлилось недолго, превратившись вскоре в свободное падение. Андрей приготовился к удару, который неизбежно ждал его в конце этой темной ямы.
«…Но и тот, кто лезет вверх, тоже падает вниз…»
Глава 16
Разговор с Лизой – Жертвы Москарева – Правда или ложь
Открыв глаза, Андрей обнаружил голову спящей Лизы у себя на груди. Девушка тихонько посапывала, походя на милого и беззащитного зверька. Но что произошло? Осмотрев себя, Андрей нашел подтверждение тому, что пережитый кошмар не был сном. Он был одет, а его джинсы и футболку покрывали влажные бурые пятна. Телефон лежал рядом на полу, экран уцелел, но корпус покрывали царапины и те же бурые пятна.
Но, несмотря на все, что случилось, он все так же лежал рядом с Лизой. Словно, вынырнув или, скорее, вывалившись из ужаса, снова лег в ее объятья. Но когда это произошло? Как долго он спал после провала? Сырые штанины неприятно липли к ногам, но Андрей не решался встать, опасаясь нарушить наступивший наконец блаженный покой. Боялся даже пошевелиться, будто одно легкое движение – и весь этот прекрасный мир рухнет, вернув его в тьму, в бездну, где не действуют привычные правила, а все подчинено абсурдной логике безумца.
Однако вставать все равно пришлось. Лиза проснулась, подняла глаза на Андрея, одарила милой улыбкой и привстала, опираясь рукой о его грудь. И с нескрываемым удивлением обнаружила, что парень одет. В отличие от нее. Застеснявшись своей наготы, она отползла назад и, стянув с дивана плед, прикрылась. Посмотрела на Андрея с таким выражением, будто еще недавно между ними ничего не было. Он, понимая, как ей неловко, поднялся, чтобы выйти из комнаты, – пусть Лиза приведет себя в порядок… Но она остановила его, ухватив за штанину. С удивлением разглядывая его грязную одежду, она прошептала:
– Что случилось?
– Лучше тебе не знать, – выдавил Андрей.
– Ты снова был там?
Он кивнул и посмотрел на Лизу, а перед глазами возник образ жуткой массы на полу. Андрей зажмурился, отгоняя наваждение.
Глаза Лизы горели любопытством… Даже, как показалось Андрею, каким-то нездоровым любопытством – ни следа испуга! Но расспрашивать она не стала.
– Поставь пока чайник, – сказала она. – Я оденусь… и сними эту одежду, она вся грязная…
– В чем же я домой пойду?
– Я бы подобрала что-нибудь из отцовской, но мама давно все раздала… Можешь закинуть в стирку, я тебе дам халат накинуть.
– Свой? – Андрей хмыкнул. – Не нужно, все равно одежда не успеет высохнуть, так доберусь.
– Уже поздно.
– Поеду на такси.
Андрей понимал, что спорить нелепо, но ему очень хотелось оказаться подальше от этой квартиры.
– Ты можешь остаться, – сказала Лиза, и это прозвучало не как предложение, а как давно решенный вопрос.
Андрей задумался, глядя на Лизу. Ее лицо изменилось. Вернулось прежнее выражение. В нем были потерянность, доброта и удивительная нежность. Таким же взглядом она смотрела на него тогда, сидя за рабочим столом. В день, когда он решился с ней заговорить.
– Хорошо, – сдался Андрей. – Тогда, если ты не против, я приму душ…
– Чувствуй себя как дома. Полотенце возьми зеленое, – ответила Лиза с улыбкой. – Знаешь, я думаю, одному тебе сейчас лучше не оставаться.
Андрей кивнул и вышел из комнаты. На кухне он набрал в чайник воды и поставил его греться, после чего скинул грязную одежду, отправил в стиральную машину, а сам пошел в ванную.
Совмещенный санузел своими размерами мог бы легко поспорить с единственной комнатой в квартире. Андрей считал настоящим расточительством отводить столько места под ванную комнату, однако он признавал, что находиться тут едва ли не приятнее, чем в комнате или кухне. И если на кухне еще было достаточно светло и уютно, то в зале царил пещерный мрак, а старый диван, стол и шкаф-стенка советских времен лишь усиливали неприятное впечатление.
Сантехника выглядела новой. Кафельная плитка сияла белизной, а кран и насадка душа были словно специально отполированы до блеска. Создавалось ощущение, что либо этой комнатой вообще не пользуются, либо Лиза или ее мама (если верить последним данным) уделяют чрезвычайно много внимания именно этой части квартиры. В прошлый раз Андрей этого как-то не заметил, занятый подсчетом средств гигиены.
Приняв душ, он обтерся указанным ему зеленым полотенцем, которое, впрочем, было единственным на вешалке, и вышел в одних трусах в прохладу коридора, чувствуя себя почти хозяином квартиры. Правда, внезапное появление Лизы быстро выгнало из него это чувство, сменив ощущением неловкости. Девушка переоделась в растянутую до колен домашнюю футболку. Больше на ней ничего и не было. Она протянула Андрею розовый халат.
– Только не это снова, – Андрей усмехнулся и сложил руки в молитвенном жесте.
– Другого нет, – Лиза хихикнула и еще раз настойчиво протянула халат.
Андрей принял его, невольно представив, как он сидит на хрупкой девушке. Фантазия рассмешила его.
– Чего улыбаешься? – спросила Лиза, тоже не сдержав смешка.
– Да так, вспомнил кое-что, – ответил он, облачаясь в нелепое розовое одеяние.
– Ну-ну… – Она направилась на кухню. Андрей побрел следом.
Лиза принялась разливать по кружкам чай.
– Мы так и не договорили, – сказала она, усаживаясь на стул.
Андрей провел рукой по влажным волосам и, пододвинув покосившийся табурет, сел напротив.
– Послушай, – начал он, придвинув кружку с горячим чаем, – в дневнике я нашел запись об одной из жертв Москарева. Твой отец встретил на улице мужчину с гитарой, который думал, что находится во сне.
– Я плохо помню детали, – сказала Лиза.
– Но ты помнишь, как именно твой отец нашел Москарева?
Лиза пожала плечами:
– Я только помню, что потом папа жалел, что помог его найти.
– То есть?
– Я не уверена, что поняла причину… Думаю, лучше, если ты найдешь это в дневнике.
Андрей отхлебнул чай и обжег язык. Кашлянул и задумался.
– Я думала, ты прочитал почти все…
Андрей мотнул головой.
– Я прочитал совсем немного. Если бы не эти провалы, возможно, успел бы продвинуться больше. А что ты думаешь о втором дневнике?
– Ты про тетрадь Москарева?
Андрей кивнул.
– Честно? Я особенно не вникала в это. Там ведь какой-то несвязный бред, а те комментарии, что давал папа, как мне показалось, порой просто притянуты за уши. Точнее, иногда они были вроде бы к месту, но когда начинается уже совсем немыслимый бред, отец своей расшифровкой запутывал все еще больше. Половину этих записей я даже не прочла.
Лиза откинулась на спинку и уставилась в темноту за окном. Крупные капли дождя вяло ползли по стеклу, извиваясь прозрачными червями.
– Но ты что-то помнишь о жертвах? – настаивал Андрей, однако Лиза будто совсем не хотела говорить на эту тему. Казалось, что она вовсе и не собирается помогать, несмотря на свое обещание. Но ведь она же завела этот разговор сейчас. На какой-то миг Андрей решил, что девушка ему не верит. Да, это походило на бред, но ведь именно она дала ему дневник и даже попросила найти отца… И все же Андрей сомневался. В конце концов, весь этот кошмар не происходил с ней лично, – все, что ей известно о той стороне, она почерпнула из дневника отца и того немногого, что поведал ей сам Андрей. Конечно, история Москарева не выдумка, да и анонимный звонок, который помог его найти, вполне совпадал с версией отца Лизы, но ведь это все можно было придумать. Может быть, Лиза сомневается? Допускает, что отец просто сошел с ума и выдумал всю историю.
«Но ведь есть я, – думал Андрей, – готовый подтвердить все происходящее! И все же, если история Смолина – выдумка, а я слетел с катушек и вижу то же самое, что и он? Взять хотя бы ту загадку в бизнес-центре, почти точь-в-точь совпадающую с историей из дневника… Только со Смолиным это происходило в торговом центре. Хотя… Постой! Ведь я узнал обо всем этом уже после… А как же реальные подтверждения: мох на подошве кроссовок, грязь на одежде? Но Лиза ведь может допускать, что я сам все это подстроил. Вышел, пока она спала, да измазался. И что? Теперь она мне подыгрывает? Нет, нет. Бред же!»
Но скверные мысли не уходили, Андрей продолжал сомневаться. Паранойя? Галлюцинации? Тяжелое расстройство… Может, и правда вышел да измазал всю одежду. Выдумал сам эти жуткие истории, а дневник лишь разогрел… Послужил растопкой для и без того полыхающего костра безумия…
Лиза прервала поток его мыслей, внезапно нарушив молчание:
– Вспомнила! Был мужик с гитарой. Была еще девушка, которую нашли во дворах, недалеко от Литейного моста. Потом помню парня, кажется, студент, приезжий… Еще была старушка – инвалид. В общем, Москарев был весьма неразборчив, а может, наоборот… – Лиза пожала плечами. – Ты найдешь все в дневнике, да и в Интернете должна быть информация о жертвах. Эту историю уже давно разложили по полочкам.
– Вот не все так просто в этой истории, – сказал Андрей. – Твой отец пропал, а судя по тому, что я вижу на той стороне, Москарев продолжает спокойно существовать, отравляя мне жизнь… А может, и не только мне.
– Почему ты думаешь, что это именно он? – спросила Лиза. – Может, причина в другом?
– Я не знаю… Другой версии у меня пока нет.
Лиза вздохнула и поднялась.
– Чаю еще хочешь?
– Нет, спасибо, – Андрей задумчиво разглядывал скатерть на столе. – Как ты думаешь, почему Москарев говорит о какой-то матери?
Девушка пожала плечами и снова уселась.
– Не забивай голову. Он же совсем шизанутый был!
И снова это поганое чувство, будто Лиза что-то недоговаривает или увиливает… Вроде бы делает вид, что поддерживает беседу и хочет помочь, но как только речь заходит о главном, пытается свернуть в сторону. Отводит глаза, нервничает…
– Кажется, я видел того гитариста, – сказал Андрей. – Точнее, то, чем он стал.
Лиза промолчала. Андрей посмотрел ей в глаза.
Она фальшиво зевнула, прикрыв рот, подмигнула Андрею и, одарив его своей невероятной улыбкой, предложила:
– Что-то я устала. Может, пораньше в кроватку ляжем?
Разве мог он отказаться?
Глава 17
Нити – Выживший – Гость
30 мая 2008 года
Тетрадь Москарева. Запись 3
он перестанет верить и тогда запутается мама не отпустит его пока не придет время мы дадим ему шанс сделать выбор и он поступит правильно готова она встретит ее и все поймет мама благодарит за новый подарок та сослужит хорошую службу и поможет мы примем его когда он будет готов но в конце пути мы слабеем мои тут они рядом со мной мама вернула их мы вместе и я снова радуюсь теперь я должен сделать все о чем она попросит она умная намного умнее меня она знает как все сделать правильно как нам создать наш новый мир прекрасный мир полный любви остальные придут позже они станут лучше станут сильными и большими мать сплетет их нити вернет их домой как вернула меня завтра женщина захочет полететь но не сможет мама зовет ее к себе просит раскрыть ее и выпустить наружу ее нити чтобы она могла сплести узор самый прекрасный на свете дать ей номер чтобы она осталась с нами навсегда пока он еще далеко пока не пришел к нам мама просит терпеть даже если сложно тик так тикают мои часы пока они бесполезный пар но в каждом есть нити этот узор сложен но я помогу его сплести я вижу улицы тонут они в ночных цветах и они погаснут придет новый свет чистый свет она зовет меня
Я решил составить текущий список убитых, которых на данный момент уже шесть.
1. Петров Александр Игоревич. 1978 год рождения. Номер 304
2. Егоров Андрей Давыдович. 1981 год рождения. Номер 305
3. Соломенко Светлана Альбертовна. 1983 год рождения. Номер 306
4. Шумилова Елена Викторовна. 1974 год рождения. Номер 307
5. Васильев Егор Иванович. 1972 год рождения. Номер 308
6. Самойлова Виктория Викторовна. 1988 год рождения. Номер 309
Андрей отложил дневник и открыл ноутбук. Отобрал несколько источников, где упоминался Москарев, и нашел среди них номера остальных жертв. Затем взял карандаш и вписал остальные имена на полях дневника.
7. Светлаков Максим Евгеньевич. 1985 год рождения. Номер 310
8. Иванова Милана Давыдовна. 1991 год рождения. Номер 311
9. Давыденко Яков Антонович. 1984 год рождения. Номер 312
10. Юсупова Екатерина Сергеевна. 1973 год рождения. Номер 313
11. Выживший. Евстигнеев Артур Максимович. 1980 год рождения
Андрей отложил карандаш и задумался. Имелись десять жертв и один выживший, которого спасли благодаря звонку Смолина. По каким-то причинам Москарев продержал человека в плену четыре дня, видимо, накачав его чем-то, чтобы тот ничего не вспомнил. Но зачем? Если он собирался убить его, то какой в этом смысл и зачем было ждать так долго? Может, стоит спросить самого выжившего?
Эта мысль понравилась Андрею. Снова вернувшись к ноутбуку, он вбил в поисковике полное имя Артура и фамилию «Москарев». Искать долго не пришлось. В том самом документальном фильме, который Андрей просматривал ранее, нашлось небольшое интервью с Артуром Евстигнеевым. Андрей запустил его и сел смотреть.
На экране возникло оплывшее лицо страдающего излишним весом мужчины, да еще и, судя по припухшему носу, украшенному паутиной капилляров, и мешкам под глазами, – любителя выпить. Он стоял на фоне какого-то парка и тяжело дышал, выслушивая первый вопрос репортера.
Камера в руках оператора немного дергалась, словно снимал неумеха. Фоном к видео играла совсем неуместная мрачная мелодия. По словам Артура, выходило, что в тот вечер, когда Москарев его схватил, он был на юбилее своего друга в одном из ресторанов в центре города. Когда веселье закончилось, гости разъехались на такси, но Артур немного задержался у ресторана, чтобы покурить. После нескольких затяжек он почувствовал себя нехорошо, видимо, сказалось количество выпитого. Добрался до угла заведения, свернул в переулок, где его вырвало, а через мгновение что-то кольнуло в шею, и он рухнул на асфальт.
Артур сказал, что очнулся, когда его уже вытаскивали из подвала старой заброшенной школы. Он даже удивился, что прошло четыре дня. Однако в этом же видео, то ли действительно вспомнив, то ли решив приукрасить свою историю, в конце интервью он заявил, будто позже вспомнил о том, как связанный и с заклеенным ртом ненадолго пришел в себя в каком-то темном, сыром помещении. Кажется, он лежал на полу, на чем-то вроде тонкого матраса. Кто-то сразу принялся светить ему в лицо фонарем, видимо, чтобы он не мог увидеть лица похитителя, затем этот человек вколол что-то в шею Артуру, и тот сразу отключился. Кроме того, пострадавший утверждал, что смог разглядеть силуэт похитителя и что тот был невероятно высоким и худым. Конечно, все это могло быть фантазией напуганной жертвы; с Москаревым, которого после спасения он несомненно видел на суде, это имело мало общего. Рост маньяка был всего сто шестьдесят семь сантиметров, да и худобой он не страдал. Зато это описание странным образом подходило к тому чудовищу, которое Андрей видел на фото, найденном в изменившемся бизнес-центре. Репортер тоже отметил, что описание как-то слабо вяжется с Москаревым, на что Артур пожал плечами и довольно уверенно сказал, что, возможно, кто-то помогал маньяку.
А вот это уже показалось Андрею интересным. Пострадавший говорил очень уверенно. Может, он действительно все это вспомнил, а не выдумал?
Интервью продолжилось парой малоинтересных вопросов; отвечая на них, Артур в основном благодарил бога за чудесное спасение, почему-то даже не упомянув о том анонимном звонке, который принес ему освобождение.
Андрей остановил видео и всмотрелся в расплывшееся лицо Артура. Вряд ли он сумеет рассказать больше, чем уже поведал репортеру… Но ведь он мог со временем вспомнить еще что-нибудь? К тому же упомянутый высокий и худой силуэт не выходил у Андрея из головы.
Артур довольно легко нашелся в одной из социальных сетей. Его профиль был забит унылыми фотографиями попоек в компании таких же опухших и толстых друзей. Кроме самого Артура там были два крупных мужчины с красными, веселыми лицами, бликующими от вспышки фотоаппарата. Почти все фотографии были сделаны в каком-нибудь темном заведении, а на столах неизменно стояли бутылки коньяка или водки. Друзья походили на трех китов в алкогольном океане.
Андрей собрался было написать Артуру сообщение, выдумав легенду о том, что он готовит статью о Москареве (наверняка Артуру к этому не привыкать), но тут его отвлек звонок мобильника. Звонил Роман.
Андрей смотрел на дисплей, раздумывая, брать ли трубку. Наверняка Ромка в курсе его выдуманной болезни. Утром, вернувшись от Лизы, Андрей позвонил Льву Дмитриевичу и, сославшись на сильную простуду, попросил временно освободить его от работы, передав текущую задачу другому дизайнеру. Лев Дмитриевич на удивление легко согласился и пожелал скорейшего выздоровления. Но Роман, конечно, беспокоился: все-таки он его друг. Не стоит портить с ним отношения, даже в условиях творящегося вокруг безумия.
Андрей принял звонок и поднес телефон к уху.
– Привет, пропащий! – бодро заявил Роман. – Как поживаешь?
– Привет, – ответил Андрей, изображая больной голос, отчего сразу почувствовал себя предателем. – Так себе…
– Не унывай. Я тут подумываю навестить тебя. Ты же меня не заразишь?
Андрей задумался. С одной стороны, сейчас ему не до общения и лучше потратить время на то, чтобы разобраться с дневником, постараться выстроить хотя бы часть картины, а с другой – именно общения с адекватным человеком ему сейчас и не хватало.
– Ты там не умер? – Рома усмехнулся.
– Я тут.
– Ты чего-то совсем раскис. Давай я тебе лимончика с медом привезу? Или вот у меня тут коньяк завалялся хороший, мне его на днюху подарили, так и стоит нераспечатанный. Могу тебя подлечить. Взбодришься заодно!
– Ладно, заезжай, – решился Андрей. – Посидим немного.
– Буду через час-полтора, – сообщил Роман.
– Давай, жду.
– Пожрать взять чего?
– На твое усмотрение.
– Ну, тогда все, до встречи.
Андрей отложил телефон и задумался.
А может, рассказать все Ромке? Поверит ли он в эту безумную историю? Способен ли хоть кто-то в нее поверить? Даже в Лизе он сомневается…
Он вернулся к сообщению для Артура. Сначала никак не шли нужные слова, но наконец удалось сосредоточиться, и он выдал длинное письмо с просьбой о встрече. В конце указал свой номер телефона и, закрыв браузер, вернулся к дневнику. Он пролистал его до первых записей, которые касались провалов, и обнаружил короткое упоминание о том, что в городе убиты три человека. Явно убийца – один и тот же, поскольку у всех жертв на лбу вырезаны числа. Рядом Смолин сделал пометку с указанием имен жертв, которые, видимо, уже позже перенес в общий список.
Андрей потер уставшие глаза и продолжил углубляться в тайны дневника.
Софья Григорьевна. Мать Андрея.
Запись № 3
– Софья Григорьевна, а вы не думали показать Андрея врачу после тех странных случаев?
(Вздох.)
– Как бы вам сказать… Может, это, конечно, глупость, но я всегда думала, что коли ты пришел к психиатру, то, считай, уже признал себя больным.
– То есть по этой причине…
– Да, я понимаю, что это глупо звучит. Но вы поймите – ведь только когда оглядываешься назад и все эти истории вспоминаешь, только тогда они кажутся чем-то странным… То есть, конечно, это было странно с самого начала и пугало, но… После того случая на шашлыках мы поволновались, но со временем все улеглось. Разговор про врача был у нас, был… Как раз после того, когда мальчик на стройке погиб… Но тогда мы все это списали на стресс. Думали, Андрей переживает сильно. В общем, как оно бывает: поговорили и забыли… Тем более потом-то все было хорошо!
– Андрей навещал вас после переезда в Петербург?
– Да, однажды. Мне даже показалось, он как-то похорошел, пока там жил, заметно повзрослел, рассуждать по-другому стал. Даже внешне изменился! Конечно, я рада была. Ведь все время боялась поначалу, как бы там с ним чего не случилось: совсем один, в чужом городе… Тем более, когда уезжал, как-то плохо ему было, сильно он горевал. Я его даже отпускать не хотела, но потом смирилась…
– А в тот приезд вы ничего странного не замечали?
(Долгое молчание.)
– Вроде бы нет. Скорее наоборот – он радостный был. Говорил, что нашел хорошую работу, нашел друзей. Нет, странного ничего не было… Хотя… Нет, ерунда, конечно…
– Расскажите!
– Ну, даже не знаю. Наверное, это и правда глупо… Какой-то он… горячий был.
– Горячий?
– Ну, знаете, как будто температура у него постоянно держалась. Он у нас всего пять дней пробыл, и все это время тело у него, мне казалось, прям горит! На вид-то здоровый, бодрый, улыбался постоянно. Я и температуру его заставляла мерить несколько раз, а у него тридцать шесть и шесть. Я даже градусник новый купила, но и там картина та же. Прошу Максима, чтобы он Андрюше лоб потрогал, а он: «Да вроде все нормально». Но на Максима в таких вопросах без толку надеяться. Даже когда у меня под тридцать девять было, он и то говорил, что все нормально. В общем, списала я все на свою мнительность. На переживания…
Глава 18
Прощание с другом – Долгий путь вниз – Дверь
Звонок бешено дребезжал, сводя с ума. Андрей вынырнул из глубин записей Смолина и поспешил к двери. Но что-то было не так. Дверной звонок звучал как-то иначе. Неестественно.
Андрей распахнул дверь.
На темной площадке, в окружении тонущих в полумраке обветшалых стен, стоял Роман. Голова опущена, подбородок плотно прижат к груди, а изо рта на бордовый свитер капает слюна. Ноги вывернуты самым неестественным образом, изгибаясь там, где изгибаться совсем не должны. Правая ступня, обутая почему-то в тапок-заяц, смотрела на Андрея, тогда как левая, босая, была вывернута в сторону, отчего острое колено выпирало под тканью узких песочного цвета брюк. Роман тихо мычал, пошатываясь на месте, словно пьяный, и почему-то сжимал в правой руке остро заточенный карандаш.
– Рома, – позвал Андрей, понимая, что случилось нечто ужасное, но все еще не готовый поверить в это.
Роман медленно поднял голову, и на Андрея уставились слепые глаза, покрытые белой пленкой, сквозь которую сочилась и стекала по щекам мутная жидкость. Рот стягивали грубые стежки толстой нити. Лоб друга покрывала свежая кровь. Алые ручейки огибали нос, спускались к зашитым губам. Кровь текла из раны… в виде числа 314. Существо, бывшее Ромой, скорчило нелепую гримасу, словно в улыбке. И тут же невероятно быстро для своих изломанных, вывернутых ног бросилось на Андрея, подняв руку с карандашом.
Андрей отступил, попытавшись захлопнуть дверь; существо неуклюже грохнулось на пороге, но тут же стало подниматься. Андрей все еще не верил в происходящее. Но правда была прямо перед ним: Ромы больше нет…
Андрей позволил другу подняться и снова посмотрел в его окровавленное лицо, на слепые глаза, на зашитый, словно в наказание за многословность, рот. Он не чувствовал ужаса, глядя на пугающе изменившегося друга, лишь испытывал жалость и отчаяние. Роман тем временем сделал очередной грубый выпад и вновь повалился на пол. Если он и пытался убить Андрея, то шансы у него были невелики. Мыча и неуклюже барахтаясь, он силился подняться на изувеченные ноги, но те лишь глупо скользили по линолеуму. Он напоминал жука, упавшего на спину и не способного перевернуться.
Андрей оставил его в коридоре – ушел на кухню, а когда вернулся обратно, сжимая в руке нож, чудовище уже поднялось и, нелепо переставляя изуродованные конечности, направилось в его сторону.
Андрей приблизился, пинком выбил карандаш из руки Ромы, и тот снова повалился на пол, на этот раз опрокинувшись на спину. Андрей встал сверху, расставив ноги, и занес нож… Долго смотрел на жалобно мычащее и перебирающее руками существо, что мучилось в бессмысленных попытках ухватить Андрея за ногу: непослушные скрюченные пальцы лишь скользили по штанинам. И тогда Андрей заплакал. Рука, сжимающая нож, дрогнула, оружие упало на пол, тихо звякнув.
Андрей опустился к чудовищу и заглянул в его слепые глаза. Монстр схватил Андрея за шиворот, но тот легко скинул его руку. Если еще недавно Андрей ни в чем не мог быть до конца уверен, то теперь он точно знал, кто виноват. Это все Москарев. Даже отправившись на тот свет, он все еще продолжал убивать ради какой-то чертовой матери, о которой без конца писал. И вот он снова перешел к активным действиям! В другой ситуации Андрей мог быть спросить, почему это происходит именно с ним? В чем его вина? Но теперь подобные вопросы не имели смысла. Глупо пытаться понять безумца. И столь же глупо играть по его правилам. Пришла пора перестать быть жертвой.
Андрей вытер влажные глаза, поднялся, с силой надавил ногой на шею извивающегося в конвульсиях существа.
– Прощай.
Роман несколько раз дернулся, делая попытки подняться, но Андрей надавил сильнее, и тогда чудовище замерло. Резко. В один момент. Веки его опустились, голова запрокинулась набок, и оно затихло.
Андрей направился в кухню и забрал дневник. Затем, вернувшись в прихожую, схватил кошелек с деньгами, скинул все в рюкзак, помня о том, что путаные тропы иной реальности могут завести его в самые непредсказуемые места привычного мира. Напоследок он кинул взгляд на неподвижное тело… Вытер влажные глаза и вышел.
На площадке оказалось, что двери соседних квартир исчезли: только голые стены вокруг! То же самое случилось и с выходом на лестницу. Весь этаж превратился в короткий коридор, в одном конце которого была дверь в квартиру Андрея, а в другом – раскрытые створки лифта. Слабый желтоватый свет внутри кабины словно приглашал войти внутрь и отправиться навстречу неизвестности, что Андрей и сделал, откинув все сомнения.
Едва он шагнул в провонявшую мочой и исписанную матами кабину, как створки двинулись навстречу друг другу. Но перед тем, как они закрылись, Андрей успел заметить, как из его квартиры выползает бывший друг, сжимая в кривых пальцах карандаш.
В шахте что-то натужно заскрипело, лифт дернулся и медленно пополз вниз. Андрей уселся на грязный пол, положил дневник на колени и, плотно прижав ладони к лицу, закричал, выпуская наружу все напряжение последних дней. Остановился он, лишь почувствовав, что опустошен полностью… Теперь внутри у него такая же бездна, как и та, в которую он все еще падает, и падению этому, кажется, нет конца.
Лифт ехал долго, словно собирался доставить пассажира в преисподнюю. Впрочем, сам Андрей по этому поводу не беспокоился, довольствуясь уже тем, что ему не надо бродить по темным лабиринтам, опасаясь наткнуться на очередное порождение этого мира. Хотя вся изнанка города… Вся эта иная реальность была не чем иным, как бесконечным лабиринтом, в котором Андрей бродил подобно Тесею.
15 июля 2008 года
Полагаю, что задача Москарева или, если быть точнее, того существа, которое он называет матерью, не просто в том, чтобы соединить два мира, которые соединять ни в коем случае нельзя. Кажется, оно добивается, чтобы та, чужая реальность стала единственной, поглотив нашу. Не могу даже представить, что случится, когда рациональный, логичный и понятный мир заменит его абсурдная изнанка, которую я видел. Изнанка, в которой не действуют привычные законы и где обитают эти ужасные существа. Кто они, все эти жертвы Москарева? Чем он руководствуется, отбирая их? Думаю, он не волен в своем выборе: задачи получает от той, неизвестной силы; она им движет, и эти люди, убитые в нашем мире, становятся чем-то иным на той стороне. А я? Думаю, я просто тот, кто оказался не в то время и не в том месте. Там, на той стороне… Боже, мне кажется, это не просто параллельный мир – скорее, живое и, как это ни странно, мыслящее существо. Оно, возможно, видит во мне угрозу, боится, что я могу помешать ее планам, помешать Москареву. Я боюсь, что это может затронуть Вику и Лизу, и больше всего на свете я не желаю, чтобы с ними что-то случилось. Но что я могу против этого обезумевшего мира?! Я мечусь, как испуганный котенок, не понимая, куда приткнуться. И ведь оставить все как есть я не могу: кто-то же должен остановить это, попытаться сделать что-то, хотя бы ради себя! Все, чего я хочу, – спокойной жизни, чтобы этот кошмар прекратился. Но иногда мне кажется, что я поставлен против силы слишком могущественной, что я всего лишь пешка в большой и сложной игре. Игре, которую я не способен понять. Думаю, Москарев уже знает обо всем, что я могу сделать, а точнее, он знал это все заранее… Но как это возможно? Его записи… Или я схожу с ума, или… все больше понимаю то, о чем он пишет.
Тетрадь Москарева. Запись 4
Она говорит мне не бояться он не сможет ничего сделать она говорит бояться другого она все устроит и никто не сможет помешать кроме другого она знает что я все равно боюсь я боюсь умереть но она говорит так должно случиться если я хочу всегда быть рядом с ней она просит других просит их привести иногда я чувствую как кровь течет по моей шее но она течет по их шеям а когда-нибудь она ведь потечет по моей я тоже узнаю как это и мне страшно она просит не бояться и я верю ей я не буду бояться когда наступит тьма страха не будет
Андрей перечитал последний комментарий и принялся листать страницы. Ответ должен быть в конце, Смолин дописал это позже. Он признал, что ошибся, но почему?
Лифт резко остановился, и в кабине погас свет. Андрей шепотом выругался и поднялся на ноги. Какое-то время он находился во власти непроглядной тьмы, но затем створки лифта, заскрипев, открылись, впустив в кабину серый дневной свет. Потянуло холодом, и Андрей невольно поежился. Перед ним оказалась улочка, укрытая плотным ковром из опавших листьев, поблескивающих тонкой коркой инея. Пахнуло сырой листвой и мокрым асфальтом. Пока в реальном мире стояло жаркое лето, тут царствовала осень. Андрей вышел из кабины и оглянулся. Место это он не узнал. Лифт закрылся, но кабина никуда не делась, да и не могла бы. Она, словно вырванная из надлежащего ей места и спущенная сюда неведомой силой прямо с неба, стояла посреди переулка. Никакого троса, спускающего кабину, не было, а позади находилась стена. Тупик.
Андрей хотел было дочитать дневник, отыскать нужную запись, которая бы объяснила странный комментарий Смолина, но тут в кармане завибрировал телефон. Невольно вздрогнув, он полез в карман. Иконка в углу экрана сообщала, что Сети нет, но телефон продолжал настойчиво звонить, игнорируя физические законы. Неизвестный номер. Приняв звонок, Андрей поднес трубку к уху и дрожащим голосом произнес:
– Алло!
– Андрей? – сквозь треск помех произнес женский голос.
– Да.
– Андрей, это Виолетта, помнишь? Я ухаживаю за Антоном Михайловичем.
– Да-да, здравствуйте, – ответил Андрей, поеживаясь от холода и всматриваясь в глубину улочки, в надежде, что оттуда не явится какой-нибудь незваный гость.
– Дело в том, – продолжала Виолетта, – что у Антона Михайловича последние два дня просветление… Такого не было уже очень давно. Вчера он весь день болтал со мной, вспоминал прошлое, и вот сегодня проснулся таким же…
– Виолетта, – перебил Андрей. – Я сейчас немного занят…
– Понимаю! Я все понимаю! Просто хотела сказать, что Антон Михайлович очень просит тебя прийти, пока он еще в состоянии говорить. Ему нужно тебя увидеть, и он говорит, что это очень важно. Очень!
– Хорошо, – нетерпеливо ответил Андрей. – Я загляну, как только смогу.
– Прошу – только не тяни. Он может в любой момент вернуться к прежнему состоянию.
– Хорошо.
– Спасибо, Андрей. До свидания!
Андрей снова взглянул на дисплей: Сети по-прежнему не было. Как Виолетта дозвонилась? Он попробовал позвонить Лизе. Ответом был лишь треск помех.
Убрав мобильник в карман, он побрел по шуршащему ковру из листьев, осматривая то, что находилось за высоким бетонным забором. Там высились бесчисленные, слипшиеся в одно целое старые дома, зияющие пустыми глазницами окон и исписанные совершенно непонятными, чуждыми граффити, выведенные будто рукой пришельца. Внешне дома выглядели как типичные заброшенные здания, коих хватало в городе, но все они до того походили друг на друга, что вскоре Андрею стало казаться, что они повторяются. А еще чуть позже понял, что ему вовсе не кажется. Здания действительно повторялись. Андрей насчитал всего пять различных видов, а остальные, словно под копирку, были расставлены в разном порядке по обеим сторонам узкой улочки. Даже трещины в стенах, граффити и замысловатый рисунок прорастающего на древних камнях мха были одинаковыми. Это напоминало труд ленивых разработчиков компьютерной игры, которые, вместо того чтобы внести хоть какое-то разнообразие, просто размножили одну и ту же текстуру. Копии копий. И голова от них шла кругом.
Остановившись посреди улицы, Андрей вспомнил, что хотел сделать перед тем, как внезапный звонок сбил его с мысли. Раскрыв дневник, он пролистал его в самый конец, до последней записи.
6 марта 2009 года
Дурак! Идиот! Меня обвели вокруг пальца, а я даже не заметил этого, приняв откровенный обман за чистую монету! Даже не хочу искать себе оправдания. Ведь я подозревал, что все тут не так просто, но самоуверенность все же меня сгубила. Москарев все предусмотрел: я стал такой же пешкой в его игре, как и все остальные, кого он отправил в Бездну. Разница лишь в том, что меня он не убил! И от этого еще хуже. Кажется, я схожу с ума. Скоро я не смогу выдерживать это безумие, не смогу существовать одновременно в обоих мирах. Это выше моих сил! Мои дни превратились в череду бесконечных провалов и возвращений. Реальности смешались. Даже сейчас, записывая эти строки, я не уверен, что пишу их в своем дневнике, я вообще не уверен, пишу ли я что-либо и писал ли раньше… Бред. Дурной сон или все это наяву? Я не узнаю своих записей, не понимаю толкования, не вижу смысла! Существует ли этот дневник или я все выдумал?
Я должен спрятаться, должен уйти.
Господи… помоги мне.
Надеюсь, другим повезет больше. Не доверяйте ему, не играйте с ним…
Теперь появилось хоть какое-то понимание того, что случилось. Но прямых ответов все-таки нет. Ни одной проклятой подсказки!
Андрей в ярости швырнул дневник в стену: гулко стукнувшись о твердый бетон, он с тихим шорохом приземлился на ковер из листьев.
Безумие! Эти записи лишь запутывали все еще больше. Андрей не видел вариантов, как вообще можно с этим разобраться. Даже сам Смолин в конце концов перестал понимать, что является правдой, а что иллюзией. Но ведь дневник существует! Вот он, прямо перед Андреем. Его читала Лиза и даже ее мама… Не может ведь все это быть выдумкой? А как же Рома? Как же сам Андрей и все жертвы Москарева, населившие эту безумную реальность? Андрею вдруг показалось, что в какой-то момент времени его просто подменили. В одну из ночей он уснул… а проснулся совсем другой человек – в чужом, безумном мире.
Он подошел к брошенному дневнику, поднял его и зажал под мышкой. Настало время убираться отсюда.
Он поспешил дальше по улице мимо домов-клонов, пока не добрел до поворота направо. Здесь улица тянулась дальше, а по обеим ее сторонам располагались все те же одинаковые дома, но было кое-что еще. Дверь в стене переулка. Обычная деревянная межкомнатная дверь с облупившейся местами белой краской. Андрей подергал за ручку: дверь не поддавалась.
И вдруг земля сотряслась. Андрея повело в сторону; он едва устоял, ухватившись за дверную ручку. В глубине переулка, скрытого легкой дымкой тумана, послышался то ли стон, то ли утробный вой. Затем последовал новый удар. По стенам пробежала вибрация, передалась на руку, которую Андрей тут же отдернул, поступив крайне опрометчиво. Следующий удар так сильно сотряс переулок, что он не удержался и повалился на асфальт. Громкий стон эхом пронесся по улице. Андрей вгляделся… что-то огромное двигалось по переулку – прямо ему навстречу.
Он поднялся и снова безуспешно подергал ручку, но дверь оставалась закрытой.
К стонам и грохоту теперь добавился новый звук, похожий на шлепанье влажных ног, а через мгновение из туманной дымки вышло ОНО. Переваливаясь на маленьких кривых ножках, в сторону Андрея шагало огромное жирное тело, состоящее сплошь из бесчисленных складок лоснящейся кожи. Существо занимало почти все пространство переулка. Головы его, как и рук, видно не было: они затерялись где-то в глубинах огромного тела, напоминавшего чуть спущенный футбольный мяч, к которому будто невпопад приделали ноги. Немыслимо, но они все же как-то удерживали огромное тело. Существо внезапно остановилось. Грузное тело наклонилось в сторону, чудовище уперлось в стены переулка и одновременно с этим подняло ногу. Не будь слева высокой стены, эта махина наверняка повалилась бы на бок, не сумев удержать равновесие. Но стена была. И потому, достигнув критической отметки, когда опора больше не давала телу наклониться, существо вернулось в прежнюю позицию, тяжело ударив ногой об асфальт. Раздался оглушительный грохот, и по огромному телу прошлись волны, словно по поверхности желе. Складки кожи затряслись и зашлепали. Дверь, за которой мог быть выход, вдруг рухнула на землю, обнажив чистую и ровную стену. Муляж? Бежать некуда. Стены слишком высокие. Позади тупик и закрытый лифт, который уже никуда не поедет.
Андрей снова перевел взгляд на монстра; теперь он смог разглядеть его лысую, вполне человеческую голову, наполовину скрытую в складках кожи. Он не видел лица монстра, но заметил яркий шрам в виде числа «триста пять».
И тут произошло странное. Заскрипев, дверь медленно открылась Андрею навстречу, словно невидимая рука подняла ее с той стороны, а за ней показались полусгнившие ступени деревянной лестницы, уходящей в темноту. Еще полминуты назад никакого прохода в земле не было, а теперь он просто появился из ниоткуда. Словно сама дверь создала его! А монстр тем временем, сотрясая землю с каждым новым шагом, подобрался уже совсем близко. Ждать дальше Андрей не стал. Бросился в дверной проем и, спустившись на несколько ступеней, захлопнул дверь – буквально за мгновение до того, как нога триста пятого оказалась над пролетом. Тяжелый удар пришелся по двери, но она выдержала вес.
Оставшись в полной темноте, Андрей начал медленно спускаться по ступеням.
Может, где-то у этой бездны все-таки есть дно…
