Глава XV. Эпоха Ивана Грозного. Часть II. Внешняя политика

В прошлой главе мы обсудили эволюцию внутриполитического развития России при Иване Грозном и установили, что реформаторской деятельности первой половины его царствования сопутствовали успехи во внешней политике. А поворот к единодержавию, наоборот, довольно пагубно сказался на международном положении страны. Сегодня мы с вами постараемся более детально обсудить эти сюжеты.

Итак, созданная и вооруженная по последнему слову техники русская армия в 50-е гг. XVI в. смогла одержать ряд знаковых побед на восточных границах России. Это способствовало расширению территории страны далеко на Восток. Там, как мы помним, бывшие части Золотой Орды образовали отдельные ханства: Казанское (в 1438 г.), Астраханское (в 1459 г.), Сибирское (в 1420 г.), а также Крымское ханство на юге (в 1441 г.). И если Сибирское ханство к рассматриваемому времени не доставляло хлопот русской дипломатии в силу отсутствия общей границы, то остальные постордынские государственные объединения были постоянной головной болью русского правительства. Что касается Крымского ханства, то оно традиционно находилось в вассальной зависимости от Османской империи, а ее ханы постоянно совершали опустошительнейшие набеги на сопредельные государства: Речь Посполитую и Россию. Один из таких набегов 1571 г. мы с вами рассматривали на прошлой лекции в контексте отмены опричнины. Южные рубежи страны фактически долгое время оставались неприкрытыми. Лишь с 80-х гг. XVI в. усилиями преемников Ивана Грозного, прежде всего царя Бориса Годунова, стали создаваться так называемые «засечные черты», призванные хоть как-то препятствовать этим напастям. Из опорных пунктов этих засечных черт и возникли многие ныне известные южнорусские города. Но об этом мы поговорим на одной из следующих лекций.

Гораздо сложнее обстояли дела с Казанским ханством, где в вопросе отношений с Москвой боролись две тенденции, олицетворявшиеся противоположными группировками знати. Первая агитировала за мирное сосуществование и торговлю с Москвой, вторая состояла из сторонников политики Крымского ханства и рассматривала Россию исключительно как источник рабов и объект грабежа. Борьба этих группировок определяла судьбу Казанского ханства на протяжении последних ста лет его существования.

В московской дипломатии также соперничали «силовой вариант» решения казанского вопроса и более умеренный, связанный с посажением на казаннский престол «нужного» Москве хана. В учебниках почти не упоминается война, которую вел Великий князь Иван III с Казанским ханством в 1467—1469 гг. Целью этой кампании было посадить на ханский престол одного из промосковских ставленников – хана Касима. Однако этот проект осуществился лишь частично. В 1469 г. московская рать приступила к стенам Казани и принудила казанцев к переговорам, но трон достался другому. В 1487 г. состоялся еще один поход русской рати на Казань. На этот раз на престол сел лояльный Москве хан Мухаммед-Эмин. Но в 1507 г. он освободился от московской зависимости и начал войну с Москвой. Во время этой войны русские в очередной раз осадили Казань, но потерпели под ее стенами поражение и были вынуждены заключить мир. В августе 1521 г. силы казанского хана Сахиб Гирея совершили опустошительнейший поход на нижегородские, муромские, мещерские и владимирские земли и, объединившись с подошедшими к Коломне крымцами во главе с Мехмед Гиреем, заставили Василия III подписать довольно унизительный мир, уведя в полон множество людей.

С момента укрепления на казанском престоле представителей крымской династии в 30-е гг. XVI в. практически ежегодно русским войскам приходилось отражать грабежи и набеги казанских войск из-за Волги. Росло и количество пленных. На Стоглавом соборе, к примеру, отдельным пунктом повестки дня стоял вопрос о выкупе русских рабов, которые в изобилии продавались на невольничьих рынках Стамбула и Кафы.

Поскольку усилия русской дипломатии посадить на казанский престол лояльного Москве хана и оградить страну от постоянных пограничных конфликтов оказались тщетными, то в Избранной Раде возобладал военный вариант решения проблемы. Не последнюю роль, как сегодня представляется, здесь играло и стремление проверить боевые качества только что реформированной русской армии.

В 1551 г. у устья реки Свияги был заложен главный опорный пункт будущей военной операции – крепость Свияжск. Интересно, что она была не построена, а, скорее, собрана. Еще в конце 1550 г. по приказу царя вблизи г. Мышкин был срублен деревянный Кремль. Весной следующего года его разобрали и по высокой воде плотами сплавили к месту строительства. 24 мая 1551 г. началось возведение крепости, занявшее меньше месяца. Вслед за тем русские войска блокировали все броды и перевозы по течению средней Волги, что должно было отрезать Казань от основных источников снабжения.

Правильно угадав намерения русского командования, крымский хан Девлет Гирей в 1552 г. осадил Тулу, чтобы отвлечь русские войска от намеченной цели, но получил отпор и вынужден был убраться восвояси. А в конце июня того же года стопятидесятитысячная русская армия во главе с царем вторглась в пределы Казанского ханства. Царя сопровождал обоз со 150 осадными орудиями и большим огненным запасом.

Не довольствуясь наличными силами, Иван Грозный распорядился нанять в Европе большую группу инженеров и военных специалистов. К месту будущей службы они добирались морем через г. Ревель, находившийся тогда под властью Ливонского ордена. Орденские власти, опасаясь усиления влияния России, не пропустили путешественников через свою территорию, и им пришлось выбирать кружной путь. Это обстоятельство послужило одной из причин напряженности между Россией и Ливонским орденом, позже переросшей в Ливонскую войну.

В августе 1552 г. русская армия подступила к стенам Казани. На второй день после прибытия царских войск по распоряжению Ивана Грозного в город была послана делегация послов с предложениями о мире. В случае капитуляции жителям гарантировалась жизнь, неприкосновенность имущества, а также возможность свободного исповедования мусульманской веры и выбора места проживания. Царь призывал казанского хана поступить к нему на службу, став его вассалом. Требования делегации были отклонены, а сами послы с позором были изгнаны из города.

Начался штурм. Несмотря на численное и техническое превосходство штурмующих, тридцатитысячный гарнизон города держал упорную оборону. Защитники Казани неоднократно предпринимали вылазки, нападая на лагерь осаждавших, отчаянно сражались на мостах и у ворот.

Не сумев взять город приступом, русское командование стало обдумывать организацию правильной осады. Русским лазутчикам удалось взорвать колодец, питавший водой осажденных. После того, как вода в город перестала поступать, защитникам пришлось воспользоваться «гнилым» источником, что привело к возникновению в городе эпидемий.

Определив часть ветхой стены, московское командование решило сделать подкоп и взорвать ее. Есть свидетельства, что техническую сторону этой операции осуществлял английский инженер Бутлер, а помогал ему литвин Эразм Розмысл. Под стену было заложено около 40 бочек пороха, которые были подорваны на рассвете 2 октября 1552 г. В стене образовался пролом, что послужило сигналом для решительного штурма. В результате кровопролитного боя город был взят.

По приказу Грозного было практически истреблено все мужское население Казани. Одним из немногих, кому царь даровал жизнь, был последний казанский хан Джан-Мухаммед. Год спустя он принял крещение под именем Симеона Касаевича, царя Казанского, получил в удел Звенигород, находился на государевой службе и даже участвовал в Ливонской войне. Вместе с падением Казани вся территория бывшего Казанского ханства и населявшие его народы Верхнего и Среднего Поволжья вошли в состав России. А в Москве на Красной площади, как известно, в память об этом событии зодчими Бармой и Постником был сооружен замечательный по своей красоте собор Покрова на Рву, более известный нынешним поколениям как Храм Василия Блаженного. По легенде, царь был настолько впечатлен красотой этого сооружения, что велел ослепить строителей, чтобы они более не смогли создать ничего подобного.

Победа русских войск под Казанью предопределила судьбу Астраханского ханства. Весной 1554 г. по Волге в сторону Астрахани отправилось войско во главе с князем Пронским. 29 июня 1554 г. русский авангард под командованием князя А. Вяземского нанес поражение головному отряду астраханцев у Черного острова. После этого хан Ямгурчей не стал вступать в новое сражение и бежал из города в турецкую крепость Азов. Русские войска без боя заняли столицу Астраханского ханства. Правда, Иван Грозный предпочел поначалу не включать Астраханское ханство в состав России, а посадить на престол русского ставленника – хана Дервиш Али. Тот присягнул Москве, но буквально через несколько месяцев вступил в тайные сношения с Крымским ханом и Османской империей. Вероломство Дервиш Али спровоцировало второй поход московской рати на Астрахань. Его возглавил воевода Н. Черемисинов. Сначала донские казаки отряда атамана Л. Филимонова нанесли поражение ханскому войску под Астраханью, после чего 2 июля Астрахань была вновь взята без боя. В результате этого похода Астраханское ханство было полностью включено в состав России.

После покорения Астрахани русское влияние распространилось до Кавказа. В 1559 г. Кабарда и Черкессия просили Ивана Грозного о защите от набегов Крымского хана. Царь послал им двух воевод и священников, которые обновили древние церкви, а в Кабарде развернули широкую миссионерскую деятельность, крестив многих в православие. В 1569 г. Иван Грозный женился второй раз на дочери кабардинского князя Темрюка Идарова Идархэ, ставшей в крещении Марией Темрюковной, а Кабарда вошла в состав России. Многочисленные отпрыски Темрюка поступили на службу России и получили фамилию князей Черкасских.

Вместе с исчезновением с карты Казанского и Астраханского ханств русские пределы вплотную придвинулись к границам Урала и Западной Сибири, которые тогда входили в состав Сибирского ханства. Это ханство с центром в г. Чинги-Туре (ныне г. Тюмень) охватывало громадную территорию – от бассейна Туры на западе до Барабы на востоке и было заселено довольно пестрым по этническому составу населением. Северную тундру заселяли ненцы, жившие в основном рыболовством и охотой. Они вели кочевой образ жизни, перегоняя по пастбищам стада оленей. По реке Обь селились остяки (ханты), промышлявшие рыбной ловлей. Предгорья Урала занимали вогулы (манси), жившие за счет охоты. Все перечисленные народы еще не вышли из патриархально-родовых отношений и часто враждовали между собой. К востоку от Енисея традиционно жили тунгусы (эвенки), также занимавшиеся охотой, рыболовством и оленеводством. В нижнем течении Енисея обитали скотоводческие племена – предки современных хакассов. Вокруг Байкала и по берегам Ангары селились буряты. Территорию между Леной и Алданом занимали якуты. Они вели полуоседлый образ жизни, занимались охотой и рыболовством.

В Приуралье обитали более развитые в хозяйственном отношении оседлые народы – дауры, дючеры и др. Они занимались земледелием, выращивали рожь, пшеницу, ячмень и овес. Пожалуй, из всех перечисленных народов последние находились на самой высокой ступени социального развития, имея феодально-патриархальный строй.

История Сибирского ханства наполнена постоянной междоусобной войной за власть между династией ногайских ханов из рода Тайбугин и династией Шейбанидов-Чингисидов. Под влиянием известий о падении Казанского ханства в 1555 г. находившийся в тот момент на престоле хан Едигер из рода Тайбугин добровольно признал себя вассалом Москвы и обязался платить дань размером в одну шкурку соболя и белки с каждого жителя Сибири. Соответственно в титул русского царя официально вошло его упоминание как «Царя Сибири и всея северные земли Повелителя».

Проникновению русских за «Каменный пояс» (т. е. Урал), как мы помним по предыдущим главам, способствовала политика Великого Новгорода, который спонсировал торгово-грабительские экспедиции так называемых «молодцов», начиная с XII в. С тех пор традиционной опорной базой для проникновения русских в Сибирь были города Чердынь и Соль Камская. Хозяйственное освоение этих мест (особенно это касалось добычи соли, самоцветов, меди) являлось настолько же делом прибыльным, насколько и опасным в силу неустойчивых отношений между Москвой и Сибирским ханством. Угроза постоянных государственных переворотов на сибирском престоле долгое время не давала возможности строить государственную политику в этом направлении.

Поэтому русское правительство сделало ставку на частную инициативу. 4 апреля 1558 г. оно санкционировало организацию пермских вотчин купцов Строгановых, коммерчески заинтересованных в этих районах. Строгановы разрабатывали уральские месторождения самоцветов, железной руды, искали месторождения серебра. Привилегии, данные этим промышленникам, распространялись на громадную территорию между Чердынью, Соликамском и Казанью, а в верховьях рек Яйва, Чусовая и Сылва границы пожалованных им владений непосредственно соприкасались с Сибирским ханством.

В 1563 г. в Сибирском ханстве произошел очередной переворот, в результате которого хан Едигер был убит, а власть перешла к хану Кучуму из рода Шебанидов. Пока Кучум утверждал свой статус в междоусобной борьбе, он продолжал исправно платить дань и не отказывался от русского подданства. Когда же в 1571 г. ему удалось подавить сопротивление сторонников бывшего хана, он прекратил посылать дань и совершил набеги на пограничные уральские земли. Естественно, что одними из первых от этих набегов пострадали пермские вотчины Строгановых.

В тот момент Российское государство было не в состоянии отправить на восточные границы достаточное количество войск по причине участия в Ливонской войне. Купцам пришлось самим организовывать оборону посильными силами и средствами. В итоге, помимо работных людей, которые трудились в вотчинах, купцам пришлось создавать и вооружать целые отряды для защиты своей собственности на Урале. В конце концов, в 1573 г. после очередных грабежей, учиненных Кучумом, Строгановым удалось добиться у Ивана Грозного права сформировать и содержать собственную вотчинную армию. Однако на формирование боеспособных сил у них ушло еще несколько лет.

В 1579 г. они послали «ласковую грамоту» к поволжским казакам, промышлявшим грабежом и разбоем на Волге, приглашая их к себе на ратную службу. На этот призыв откликнулось пять «буйных» атаманов: Ермак Тимофеевич, Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк. Вместе со своими людьми они составили костяк военных формирований Строгановых. В 1581 г. из числа этих людей был составлен отряд численностью (по разным источникам) от 500 до 5 000 человек, который возглавил Ермак Тимофеевич и перед которым была поставлена задача урезонить Кучума и оградить пермские земли от его набегов.

Происхождение Ермака Тимофеевича и его жизнь до того, как он поступил на службу к Строгановым, во многом покрыты тайной. «Сказание о Земле Сибирской» (летописная история покорения Сибири, созданная уже в XVII в.) сообщает, что дед Ермака Афанасий Аленин происходил из Суздаля, занимался извозом. Но, связавшись с разбойниками, он начал перевозить «краденную рухлядь», был пойман в Муроме, арестован, сидел в тюрьме. Оттуда он бежал и затем перебрался с женой и двумя детьми в г. Юрьевец на Волге. Там он и умер. Дети Аленина Родион и Тимофей «от скудости» пошли на Чусовую реку и поступили в услужение к Строгановым. Там у них родились дети. У Родиона двое, а у Тимофея – трое. Вот что сказано в летописи: «…у Тимофея были дети: Гаврило, Фрол, да Василий. И оный Василий был силен, велеречив и остр, ходил у Строгановых на стругах в работе по рекам Каме и Волге, и от той работы принял смелость, и прибрав дружину малую, пошел от работы на разбой и от них звался атаманом, прозван Ермаком».

Вопрос об этимологии прозвища Василия Тимофеевича также дискуссионен. Еще до революции благодаря трудам историка Е. П. Савельева было установлено, что на тюрко-монгольском наречии слово «ирмак» означает стремительно бьющий ключ, фонтан. На татарском языке глагол «ярмак» означает «рассекать», «разрубать», а термин «ермэк», произносимый в народном говоре как «ермак», на монгольском языке означает холостяка, чуждающегося семейной жизни. Предпринимались также попытки вывести прозвище Ермак от сокращения имени Ермолай. Известный русский писатель, журналист и московский бытописатель В. Гиляровский (уроженец Вологодчины) именовал его поэтому Ермилом. Все эти точки зрения имеют право на существование в связи с отсутствием убедительных доказательств в пользу какой-либо одной.

Описание внешности Ермака Тимофеевича оставил в конце XVII в. автор так называемого «Ремизовского летописца» С. У. Ремизов. Ссылаясь на воспоминаня своего отца, казацкого сотника, знакомого с некоторыми участниками экспедиции покорителя Сибири, он рассказывал, что Ермак был «вельми мужествен, и человечен, и зрачен, и всякой мудрости доволен, плосколиц, черн брадою, ростом середний, и плечист».

Непосредственным прологом похода Ермака в Сибирь стало крайне опустошительное нападение в 1580 г. на пермские вотчины Строгановых ханты-мансийского мурзы Бегбелия. Ограбив Сылвенский острог и близлежащие к нему села, Бегбелий оказался настолько утежелен добычей, что казакам Строгановых, посланным вдогонку, не составило труда настичь и разгромить его отряд. Хан был отпущен восвояси после того, как дал честное слово перейти в подданство России.

Разные источники зафиксировали несколько отличные друг от друга даты начала похода дружины Ермака в Сибирь. Их диапазон колеблется от 1579 г. до 1585 г. Довольно бурные споры на эту тему в исторической литературе привели к выработке определенного консенсуса. Все согласились, что с наибольшей достоверностью можно считать начальной датой похода Ермака в Сибирь 1 сентября 1581 г.

Проплыв четыре дня по реке Чусовой, Ермак добрался до Туринска, где в скоротечном бою разгромил местного князя Епанци. Следующее столкновение отряда Ермака с силами Кучума состоялось на берегу Тобола. Там, используя огнестрельное оружие, казаки Ермака сначала обратили в бегство большой конный отряд во главе с племянником Кучума Маметкулом, посланный ему навстречу, а затем в 16 верстах от Иртыша волжские атаманы захватили большой обоз с мехами, который в качестве налогов вез Кучуму его карачу (советник).

23 октября 1581 г. состоялось решительное сражение за столицу Сибирского ханства г. Искер (Кашлык) у горы Чувашьевой на берегу Иртыша. Бой длился 2 дня и был очень ожесточенным. Достаточно сказать, что Маметкул был смертельно ранен, а со стороны казаков полегло 107 человек. Кучум с остатками своих войск вынужден был оставить столицу и откочевал в Ишимские степи. Ермак 26 октября 1581 г. вступил в Кашлык и остался там на зиму.

Весной 1582 г., оставив часть своего отряда в Кашлыке, он отправился на север по Иртышу, основывая по своему пути острожки и обкладывая данью местное население. На Оби Ермак овладел столицей остяков Назымом, потеряв при этом своего атамана Никиту Пана. Принудив местного остяцкого князя Алачу принять подданство России, он оставил его наместником этих мест и вернулся в Кашлык.

За два года боев отряд Ермака сильно поредел. Поэтому он отправил к Строгановым и к царю гонцов с просьбой о подкреплении. Миссию сообщить царю о покорении Сибири взял на себя атаман Иван Кольцо. Но тут произошел следующий казус. Поскольку Кольцо в России был замешан в серьезном преступлении – убийстве боярина, то когда он пересек границу, его тут же схватили и чуть не казнили. Можно считать большой удачей, что Иван Кольцо доехал до Москвы, хотя и в кандалах. Царь обрадовался этой неожиданной вести, простил атаману все его предыдущие прегрешения и одарил шубой со своего плеча, серебрянным ковшом и двумя дорогими доспехами. В Сибирь казакам было послано жалование и 500 стрельцов. 1 марта 1583 г. Иван Кольцо вернулся в Кашлык.

Затем началась полоса неудач. Отсутствие продуктов, суровый климат и постоянные набеги со стороны отрядов Кучума истощали силы русского отряда. Не выдержал и умер от истощения командир стрельцов воевода Семен Болховский, попал в засаду и полностью был уничтожен отряд Ивана Кольцо. Тем не менее Ермаку удалось перезимовать в Кашлыке. Весной 1584 г. там ждали прибытия каравана с продовольствием. Затем стало известно, что этот караван был задержан и разграблен Кучумом. Ермак с отрядом казаков направился на выручку. Не обнаружив ни хана, ни каравана 5 августа Ермак повернул обратно и расположился на привал недалеко от устья реке Вагай, впадающей в Иртыш. Там отряд Ермака и подвергся нападению со стороны Кучума. В этом бою полегли почти все казаки. Раненый Ермак, по преданию, пытался спастись, переплывая Иртыш. Однако тяжелый доспех, подаренный в свое время Иваном Грозным, утянул покорителя Сибири на дно. О подробностях этого боя стало известно от одного уцелевшего участника сражения, добравшегося до Кашлыка.

После этих событий казаки и остатки стрельцов покинули Кашлык. Но смерть Ермака не остановила освоение русскими Сибири. В 1586 г. была заложена крепость Тюмень, а в 1587 г. – Тобольск, который почти на столетие стал главным опорным пунктом для освоения русскими Сибири. За казаками в новооткрытые земли устремились беглые крестьяне, за ними купцы и служилые люди. Гарнизоны новых городов и острогов стали опорой царской власти в Сибири, а мирная крестьянская колонизация сопровождалась насильственным подчинением ряда местных сибирских народов.

А теперь перейжем к «западному» вектору русской внешней политики. Мы уже касались этого вопроса, когда говорили на предыдущей лекции об установлении дипломатических и торговых отношений между Россией и Великобританией. Сохранилась крайне интересная переписка между королевой Елизаветой Английской и Иваном Грозным, которую они вели в 1562—1584 гг. Царь обсуждал с королевой разнообразные проблемы, начиная с вопросов государственного устройства и взаимной торговли и кончая возможностью заключения брака с самой Елизаветой или с ее племянницей Марией Гастингс. Примечательно, что к Елизавете Иван сватался при живой царице Марии Темрюковне, с которой сочетался законным браком после смерти Анастасии Романовой. И даже послал в Англию свой портрет (кстати, это единственное прижизненное изображение Ивана Грозного, выполненное в жанре парсуны, ныне хранится в Национальном музее в Амстердаме). Неудивительно, что этот «проект» английской стороной был отвергнут. Тогда Грозный от злости отобрал на несколько лет все привилегии, данные английским купцам в России. Второй раз царь сватался к Марии Гастингс также будучи женатым человеком. В тот момент он «жил во грехе» со своей седьмой невенчанной женой Марией Нагой. На недоуменные вопросы английской стороны русский посол Федор Писемский отвечал, что «нынешняя царица не ровня государю», и он с ней разведется. Этот брак также не состоялся, правда, скорее по независящим от царя обстоятельствам. Прибывший в 1584 г. в Москву для обсуждения условий брачного контракта британский посол Джером Боус уже не застал жениха в живых.

Но наиболее примечательно посольство в Англию Ивана Сонина 1569—70 гг., который от имени Грозного просил Елизавету о возможном предоставлении ему убежища в случае свержения с престола (ранее эту же просьбу Иван передал английской королеве через посла Дженкинсона). При этом царь был готов принять Елизавету в случае ее бегства из Англии. Королева долго медлила с ответом. А Грозный тем временем строил корабли в Вологде, предполагая возможное бегство в Англию. Наконец пришел долгожданный ответ, что Ее Величество согласна принять царя в Англии, если «по тайному заговору, по внешней ли вражде ему и его семье придется покинуть Родину». Но сама Елизавета о спасении в России в случае государственного переворота на Родине не помышляла. Раздосадованный отсутствием взаимности, Грозный прекратил приготовления к побегу.

Мы с вами подходим к еще одному интересному сюжету из истории правления Ивана Грозного. Этот царь, пожалуй, одним из первых оценил громадное значение мореплавания и морской торговли для общего развития страны и попытался проложить путь к морю. Причем сделал он это интуитивно в правильном направлении – на Балтике – почти что там, где век спустя будет прорублено «окно в Европу» Петром Великим.

Мы с вами обсуждали, когда я рассказывал еще об истории феодальной раздробленности, что довольно широкая прибрежная полоса Балтики в свое время принадлежала Новгороду и Пскову, но затем была захвачена образовавшимся в Прибалтике Ливонским орденом. К XVI в. былое могущество Ливонского ордена утратило свою силу, особенно после знаменитой Грюнвальдской битвы 1410 г., положившей конец политическому доминированию крестоносцев в Восточной Европе. В 1503 г. по итогам очередного порубежного конфликта между Россией и Ливонским орденом Россия почти отвоевала старинный русский город Юрьев (Дерпт). По условиям мирного соглашения, заключенного сроком на 50 лет, Дерпт с областью был арендован Ливонским орденом за довольно крупную ежегодно выплачиваемую сумму.

Однако со временем орден перестал выплачивать дань, что вкупе с враждебной политикой вызывало раздражение Москвы. Одним из катализаторов будущего конфликта стала задержка на пути в Россию большой группы иностранных специалистов, нанятых Иваном Грозным в Европе в преддверии казанского похода. А в 1554 г. закончился срок аренды Юрьевской волости. Когда в Москву пожаловали ливонские послы для пролонгации договора, царь потребовал выплаты накопившейся суммы долга. Послы согласились с этим требованием, но орден не спешил с их выполнением. Более того, новый глава ордена – магистр Вильгельм фон Фюрстенберг в 1557 г. тайно заключил оборонительный союз против России с королем Речи Посполитой (и по совместительству Великим князем литовским) Сигизмундом II Августом. Это стало известно в Москве.

Через несколько дней после этого, явившись на дипломатический прием, ливонские послы обнаружили, что в их тарелках, не в пример послам других стран, отсутствует еда. На языке дипломатического этикета XVI-го в. такое оскорбительное отношение к гостям означало объявление войны. Посольство тут же покинуло Москву. 20 января 1558 г. русские войска перешли ливонскую границу в районе Пскова. Началась Ливонская война.

Историки выделяют три этапа Ливонской войны. Первый (1558—1559 гг.) складывался крайне удачно для русской армии. Вскоре после начала боевых действий один за одним пали такие бастионы ливонского владычества в Прибалтике, как Нарва и Дерпт. Успешно развивалось наступление на Ревель и Ригу. Русские войска вышли к побережью Балтики. Территория Ливонского ордена была расчленена, а его военные силы находились на грани поражения. В этих условиях новый магистр Готтард Кетлер обратился к Ивану IV с просьбой о заключении перемирия и получил на это согласие.

Пользуясь перемирием, царь пытался обустроить в Нарве первый русский порт на Балтике. Однако за неимением собственных кораблей и верфей ему пришлось воспользоваться услугами балтийских каперов (пиратов). Вот как было дело.

Летом 1570 г. на Балтике вдруг появилась неведомая прежде пиратская флотилия, во главе которой стоял некто Кирстен Роде, в короткий срок сделавшийся «грозой морей». У Роде имелось каперское свидетельство, выданное ему в Александровской слободе недалеко от Москвы. В нем от лица русского царя и Великого князя Иоанна Васильевича предписывалось: «…корабельщику, немчину Кирстену Роде со товарищи, преследовать огнем и мечом в портах и в открытом море, на воде и на суше не только поляков и литовцев, но и всех тех, кто станет приводить к ним либо выводить от них товары или припасы, или что бы то ни было». Во все русские порты и крепости на Балтике были разосланы указы воеводам и другим служилым людям, в которых строго-настрого было велено: «Держать того немчина-корабельщика и его товарищей в большом бережении и чести, помогая им чем нужно. А буде, избави Бог, сам Роде или который из его людей попадет в неволю, – того немедля выкупить, выменять или иным способом освободить».

Согласно договоренности Роде имел право на десять процентов добычи и обязан был продавать захваченные суда и товары в русских портах. Пленных, которых можно было обменять или получить за них выкуп, он также обязался «сдавать в портах дьякам и иным приказным людям». Экипаж русского капера права на добычу не имел, а получал «твердое жалование» в размере шести гульденов в месяц. Роде в тех грамотах звался «царским атаманом», впрочем, сам он предпочитал называть себя «русским адмиралом».

Изумленные кипучей деятельностью «русского пирата», прибалтийские монархи быстро навели справки, из которых явствовало, что Кирстен Роде – уроженец Голштинии, сын любекского купца и капитан собственного судна. Сначала он вел торговлю с северонемецкими городами, но потом занялся более выгодным промыслом, сделавшись морским разбойником. До того как поступить на службу к московскому царю, Кирстен состоял капером датского короля Фредерика II, удачно действуя на Балтийском море против шведов.

Свое первое судно пинку – трехмачтовый грузовой корабль водоизмещением 40 тонн Роде снаряжал во владениях герцога Магнуса, брата датского короля, правителя Курляндии и Эзеля, союзника Ивана Грозного (Магнус рассчитывал получить из царских рук титул «короля Лифляндского»). Он завербовал 35 человек команды, вооружил корабль тремя пушками, десятью меньшими орудиями – «барсами», восемью пищалями и «двумя боевыми кирками для пролома бортов». Покончив с приготовлениями, в июне 1570 г. Роде вышел в море. Возле острова Борнхольм они взяли на абордаж одномачтовый буер, шедший с грузом соли и сельдей. Захваченный буер вооружили, и часть команды пинки под началом Роде перешла на него, саму же пинку он поручил команде одного из своих лейтенантов.

Флотилия Роде постепенно увеличивалась, и к сентябрю под его командой было уже шесть вооруженных судов с полностью укомплектованными экипажами. Дерзость корсара, стремительный рост его флотилии уже не на шутку беспокоили шведскую корону. Против «московитских пиратов» началась настоящая охота, в ходе которой их пытались загнать в ловушку и уничтожить. Однажды шведы настигли флотилию Роде и сумели потопить несколько его судов, но «московиты» прорвались к Копенгагену и укрылись в его порту под защитой пушек короля Дании.

В конце концов, большой разбой Кристиана Роде на Балтике восстановил против него все прибалтийские дворы Европы. В Штецине была созвана целая международная комиссия для решения «вопроса Роде». В Померанию съехались представители Швеции, Франции, Польши, Саксонии, города Любека. В это же время – 15 декабря 1570 г. – начались переговоры между Данией и Швецией, на которых среди прочего речь шла и о пиратстве. Арест «русских пиратов» Роде, пользовавшегося покровительством русской и датской короны и получавшего вооружение от брата датского короля, являлся крупным козырем в руках шведских дипломатов.

В октябре 1570 г. Роде со своими кораблями в очередной раз зашел в гавань Копенгагена, стремясь укрыться от преследовавших его шведов. Ему позволили сойти на берег и в одном из копенгагенских портовых кабачков арестовали. Затем его спешно отправили из города вглубь страны, в замок Галль, где арестанта круглосуточно стерег усиленный караул. Всякое сношение с внешним миром для узника запрещалось, но его содержали «с почетом»: хорошо кормили и поселили в приличной комнате без решеток. Одновременно датский король писал письма Ивану Грозному, в которых объяснял, что арестовал «капера вашего царского величества, поелику тот стал имать корабли в датских водах, в Копенгаген с товарами через Зунды идущие». В ответ московский царь писал, что он ничего такого своему «немчину-корабельщику» не поручал, а велел ему только нападать на корабли его врагов: «литовского короля Ягайлы и короля свейского». Царь предлагал отправить Роде к нему, чтобы «о всем здесь с него сыскав, о том тебе после отписал бы». Но Фредерик на это не пошел. Переписка все продолжалась, а Роде все сидел. Известно, что в Галле он провел три года, а затем следы этого первого «русского адмирала» затерялись в истории.

Тем временем, пользуясь полученной передышкой, магистр Ливонского ордена Готтард Кеттлер усиленно искал союзников для борьбы с Москвой. Поскольку денег в орденской казне не было, то в качестве натуральной платы он раздавал сопредельным государствам владения ордена. В итоге юго-западные земли Ливонии отошли Польше, северная Эстония и Ревель – Швеции. Кетлер принял титул герцога Курляндии и Семигалии, признав вассальную зависимость от польской короны. Таким образом, начав войну с одним противником, Россия вступала во второй период этой войны уже с двумя.

Война возобновилась в 1564 г. Поначалу боевые действия разворачивались вполне успешно: русские войска взяли сильно укрепленную литовскую крепость Полоцк и угрожали столице Великого Литовского княжества Вильно. Однако в 1564 г. царские воеводы потерпели крупное поражение под Оршей. В поисках «измены» царь начал репрессии среди командного состава, что, в свою очередь, способствовало решению главнокомандующего армией князя А. М. Курбского бежать в Литву.

Перед лицом военных неудач, мнимых и настоящих измен в 1566 г. Иван Грозный вступил в переговоры с Речью Посполитой о перемирии. Оно было достигнуто и соблюдалось сторонами вплоть до 1578 г. Этим закончился второй этап Ливонской войны.

Возобновившиеся в 1579 г. боевые действия также не привели к перелому в войне. Открылся новый фронт. В войну вступила Швеция, а на смену умершему в 1572 г. королю Сигизмунду II Августу польский престол занял молодой князь Трансильвании Стефан Баторий. От его войск русские потерпели ряд крупных поражений в конце 1578 г. Пришлось оставить Полоцк, затем Велиж, Усвят. Польские войска осадили Великие Луки, а в 1581 г. Стефан Баторий осадил Псков. Оборона Пскова вошла героической страницей в летопись русской боевой славы. Руководимый воеводой И. П. Шуйским гарнизон города отразил 31 приступ, но не сдался противнику. Такое упорство заставило Батория в конце 1581 г. отступить.

В это же время при посредничестве папского нунция Антонио Поссевио в местечке Ям-Заполье (недалеко от Пскова) начались переговоры, которые закончились подписанием мирного соглашения. Согласно его статьям, Россия уступала Речи Посполитой ранее оккупированные территории бывшего Ливонского ордена, Полоцк и Велиж. Устье Невы осталось русским. Через два года (в 1584 г.) было заключено перемирие со Швецией в г. Плюссе, согласно которому к Швеции отошла вся северная Эстония и русские города Ям, Копорье и Ивангород, а вместе с ними и все побережье Финского залива.

Таким образом, Ливонская война, длившаяся с перерывами более четверти века, закончилась для России поражением. Причины этого поражения крылись прежде всего в условиях социально-экономической и политической жизни России времен Ивана Грозного. Для затяжной войны людские, материальные и финансовые средства страны оказались явно недостаточными. России приходилось воевать не только на западных рубежах, но и на юге, где ее границы подвергались постоянным набегам крымцев и ногайцев. На ходе войны сказались и очевидные просчеты дипломатии Ивана IV, допустившего складывание на обломках Ливонского ордена антирусской коалиции двух государств – Швеции и Речи Посполитой. К причинам поражения можно отнести и внутреннюю политику Ивана Грозного, который опричными репрессиями дезорганизовал управление армией, подорвал экономику и силы народа, не выдержавшего такого напряжения сил. Тем не менее Ивану Грозному нельзя отказать в приоритете определения одной из главных задач русской внешней политики последующего периода – задачи выхода к морю. Он правильно также наметил и направление этого выхода – к Балтийскому морю. Однако данная цель была достигнута лишь спустя столетие – в первой четверти XVIII в. при Петре I.

Иван Грозный умер 18 марта 1584 г. за игрой в шахматы с Борисом Годуновым. Последние годы жизни он провел в мучениях. Невоздержанный образ жизни способствовал появлению различных заболеваний, из которых сегодня научно подтвержден очень сильный артроз костей. Последние месяцы жизни Иван передвигался не иначе, как на носилках. После его смерти довольно долго ходили слухи о том, что ближайшие на тот момент сподвижники царя Борис Годунов и Богдан Бельский ускорили его смерть с помощью яда или удушения подушкой. Обе эти версии не могут быть доказаны. Исследование останков царя, проведенное в 1963 г., не позволяет достоверно увидеть симптомы возможного удушения. Химический анализ костей показывает превышение допустимой дозы тяжелых металлов, однако известно, что Иван в последние годы жизни использовал лекарства, в изобилии содержащие эти элементы.

Литература

Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времен Ивана Грозного. – М., 1982.

Кобрин В. Б. Иван Грозный. – М., 1989. Копылов Д. И. Ермак. – Иркутск, 1989. Королюк В. Д. Ливонская война. – М., 1954.

Скрынников Р. Г. Далекий век: Иван Грозный, Борис Годунов, Сибирская одиссея Ермака. – Л., 1992.

Скрынников Р. Г. Ермак. – М., 1992. Скрынников Р. Г. Иван Грозный. – М., 2001.

Флоря Б. Н. Иван Грозный. – М., 2009.

Хорошкевич А. Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. – М., 2003.

Шмидт С. О. Россия Ивана Грозного. – М., 1999.