Глава 22
Идда, по-прежнему не глядя в мою сторону, словно меня и не было вовсе, поднялась на ноги, повернулась к его величеству спиной и спустила с плеч платье, точно так же, как сделала это передо мной. И так же, как я в свое время, король лишился дара речи. Он встал, подошел ближе и протянул руку, словно хотел коснуться спины принцессы и удостовериться, что ему не чудится, что рубцы не нарисованы на белой коже, но не осмелился. Или, вернее сказать, отдернулся, словно эти багровые полосы были из раскаленного металла и обожгли ему пальцы.
«Опять фантазируешь не вовремя!» – разозлилась я на себя.
– Вижу, вы обе сказали правду, – негромко произнес Дар-Аррон, сев в кресло. Мне почудилось, будто бокал немного подрагивает в его руке. – Можешь одеться, Идда.
– Благодарю, – церемонно ответила она, неторопливо поправила платье и тоже села на свое место. – Что скажете теперь, ваше величество? Признаюсь, я не желала лишний раз вспоминать об этом… унижении, но раз уж речь зашла о нем, может быть, соизволите объяснить, что сподвигло вас отдать подобный приказ своим приспешникам?
– Скажу лишь одно, – после долгой паузы ответил король. – Я не отдавал этого приказа.
Я видела, как ходят желваки у него на скулах, и подумала: может быть, Идда ошиблась? И Дар-Аррон намерен выбрать в жены именно ее? Ведь он давно ее знает, да еще Испытание подтвердило, что она подходит… Только он если не знал наверняка, то догадывался, что Идда хочет его убить. Как все это уживалось в одном человеке? Впрочем… бывают же такие союзы, в которых люди и ненавидят друг друга, и расстаться не могут, потому что с кем-то другим им не жизнь! Не удивлюсь, если окажется, что Дар-Аррон давно уже считал Идду своей… пускай не супругой, просто – своей. И каково ему было узнать, что кто-то содрал с нее платье и изуродовал? Она ведь не сказала, только ли этим обошлось дело, и вообразить он мог что угодно…
– Кто же тогда распоряжается в замке как в собственном доме? – негромко спросила Идда, будто продолжая мои мысли. – Кто посмел надругаться надо мной?
Уверена, она нарочно выбрала это слово!
Тонкостенный бокал лопнул в руке Дар-Аррона – по пальцам потекло вино, смешанное с кровью.
– Отчего вы так встревожились, ваше величество? – с усмешкой продолжила Идда. – Я ведь всего лишь одна из многих претенденток на вашу руку и сердце… и корону. К чему такие переживания?
– Я не отдавал этого приказа, – повторил Дар-Аррон, машинально вытирая руку носовым платком.
Он смотрел только на Идду, будто я исчезла, растворилась в тенях… Или так оно и было? Может, Тень поспособствовала, и я скрылась с глаз долой? Жаль, сбежать не могу!
«Идда же любит его, – подумала я вдруг. – Только даже себе в этом признаться не посмеет: у нее ведь этот проклятый заговор, семейный долг и месть многовековой выдержки!»
Месть за то, о чем она и не знает толком, за то, что случилось сотни лет назад!
Может, дядюшка Аллор снова оказался ни в чем не виновен, а все просто сложилось именно так, как сложилось? Ивенна могла скончаться мгновенно, и никакой чародей не успел бы помочь, даже если был рядом. Матушка говорила, с ее дальней родственницей случилось подобное – просто упала и умерла на месте, вроде бы жила лопнула. И ничто не предвещало, несчастная лишь жаловалась на головные боли день-другой, но списала это на дурную погоду.
И вот Грифон, чтобы развеять тоску, отправился на охоту и не совладал с очередной тварью. И не помог ему разрыв помолвки, история упрямо вошла в прежнюю колею…
А Дар-Аррон? Он старше Идды на семь лет, значит, помнит ее еще глупым ребенком, которого так забавно подучить бросить лягушку в супницу (кто же поверит, что она не сама додумалась, а послушалась тогда еще принца!), потом – подростком… Он, уже взрослый, вряд ли обращал внимание на Идду в ту пору, а вот когда она начала выезжать и по-настоящему расцвела… О чем он думал в те минуты? Удивлялся? Пытался снова завоевать ее расположение? Получал отказы и злился, потому что отказывать наследному принцу не каждая осмелится?
Наверно, я снова выдумывала, и он тоже помнил лишь об обещанной Врагу плате… Но вдруг это проявляется не сразу? Не может человек постоянно быть одержимым, так сказал Инна-Ро! А когда подошло время Испытания, менять что-либо было уже поздно, отказаться от сделки нельзя, верно?
Даже если Дар-Аррон сейчас выберет Идду и возьмет ее в жены, счастья им не видать. Он – потому, что будет помнить ее настоящей, живой, коварной и язвительной, смелой и дерзкой, а вовсе не послушной куклой. А она – потому, что позабудет обо всем, и только станет недоумевать, чего хочет от нее брат, на что намекает раз за разом? В семье ее сочтут предательницей, отказавшейся от мести ради короны, и отвернутся от нее, супруг скоро остынет к ней… Может быть, Идда проживет долгую жизнь, увидит внуков и правнуков, но разве это все, о чем она мечтала, к чему стремилась?..
И даже если Дар-Аррон из нас двоих вдруг предпочтет меня, все равно прежней Идда уже не будет. Выбирай не выбирай – итог один…
– …Значит, ваши люди действуют сами по себе, вы это хотите сказать? – донесся до меня голос Идды, и я очнулась от раздумий. Нашла время помечтать, ничего не скажешь!
– Чем мне поклясться, чтобы вы поверили?
– У вас нет ничего такого, что могло бы выдержать подобную клятву, ваше величество!
– Неужели?
– На честь вашу я положиться не отважусь – того и гляди, рассыплется с треском, – непримиримо отвечала Идда, – а предки ваши, несомненно, стерпят, если потомок решит прикрыть их именами свои неблаговидные деяния.
– Что, и жизнь моя ничего не стоит? – негромко спросил Дар-Аррон, и я вздрогнула, потому что голову мне снова обожгло холодом. Все-таки это подвеска… Не колдовская, да?
Тень похлопала меня лапкой по щеке, – не отвлекайся, мол! – и я попыталась сосредоточиться.
– Ни-че-го, – раздельно произнесла Идда, глядя на Дар-Аррона в упор.
Говорят, только кошки могут смотреть на королей, не знаю даже, откуда взялось это присловье. Так вот, принцесса сейчас как никогда напоминала разъяренную кошку, только что хвост по бокам не хлестал…
«Я уже думала так, – вспомнила я, – о Грифоне. Но чему удивляться – кровь-то одна и та же, пускай и разбавленная!»
– Как я могу принять в залог вашего слова то, что уже заложено и перезаложено? – добавила она.
– Я не понимаю, о чем вы!
– Вы прекрасно все понимаете, сударь! Или желаете сказать, вам неизвестно, что именно творится в замке Старой Птицы? В бывшем королевском замке, если угодно?
«Это не замок, это флигель», – хотела я сказать, но удержалась. Не хватало еще мне встревать в их ссору!
– Здесь проходит Королевское Испытание, – уже спокойнее ответил Дар-Аррон. – Старинная, отжившая свой век традиция. Я не стал бы заниматься подобной ерундой и держать девушек в этом склепе столько времени, а лучше созвал бы их на бал, но… Предки завещали! Еще и знамение, как нарочно… Что этой звезде стоило явиться при моем отце? Нет же, повезло именно мне!
– Она появляется только раз в сто тринадцать лет, – не смогла я сдержаться. – Наверно, ваш дедушка тоже проводил Испытание… а повезло как раз вашему отцу, что при нем этого не случилось.
– Ты… – Он словно только что вспомнил о моем существовании. – Откуда это тебе известно?
– У нас с кузинами были хорошие учителя, – ответила я. – Гаррат, конечно, изрядная глушь по столичным меркам, но это и к лучшему: там попросту нечем заниматься. Оставалось только учиться.
– Да-да, сестра моей бабушки участвовала в том Испытании, так что Тесса не ошиблась, – сказала вдруг Идда. – Неужели дедушка ничего не рассказывал вам об этом?
– Вы лучше моего знаете, милая Идда, что он очень рано умер, я застал его уже полубезумной развалиной! – неожиданно резко произнес Дар-Аррон, а принцесса наконец-то посмотрела на меня.
Я, правда, не слишком поняла, что именно она пытается выразить взглядом. Толковать его можно было двояко: или на дедушку Дар-Аррона покушались во время Испытания, но он выжил (но куда, в таком случае, подевался Враг, занял подходящего родственника, что ли?), либо его недуг стал следствием проведения этого древнего ритуала… И чем это могло нам помочь?
– И бабушка тоже молчала? – спросила она.
– Представьте себе. О чем ей было рассказывать, если она не принимала участия в Испытании? Зачем, если они с дедушкой были сговорены едва ли не с рождения? – Дар-Аррон внезапно взъерошил волосы точно таким жестом, каким делал это Грифон. – Знала бы ты, как мне опротивели эти замшелые, нелепые, бессмысленные обычаи!
– О, я знаю, – с непонятной улыбкой ответила Идда. – Почему же не отменить их раз и навсегда? Заменить Испытание балами, о которых вы говорили? Там у девушек, по меньшей мере, будет немалый шанс найти достойных супругов, и они не потратят время на прозябание в этой каменной громадине… небезопасное, к слову сказать! Не говоря уж о странных наказаниях, сами задания вполне способны кого-нибудь убить!
– Нет, это невозможно, – отозвался Дар-Аррон. Бокал на его столике вновь оказался целым. Волшебство? Или иллюзия? – Никто не умрет и не покалечится в замке Старой Птицы, это закон. Вы обе могли в этом убедиться.
Я кивнула, но Идда не сдалась.
– Неужели? – выговорила она. – А как же я?!
Воцарилось молчание.
– Говорят, – Дар-Аррон отпил из бокала и взглянул на нас, – Старая Птица сама воздает по заслугам прогневившим ее. Это древняя легенда, милая Идда, настолько древняя, что вряд ли даже ты, не говоря уж о маленькой гарратской птичке, слышала ее.
– Я не понимаю…
– Я тоже. Но другого объяснения нет: я никогда не отдал бы подобного приказа, и ты прекрасно это понимаешь. Самое большее, что я могу поделать в этом треклятом каменном ящике, – велеть запереть слишком любопытных девиц от греха подальше, а потом вывести их потайным ходом, подправить им память и отослать домой.
– Это был очень странный потайной ход! – вырвалось у меня.
– Неужели? – сощурился Дар-Аррон. – Впрочем, могу представить, как ты напугалась, а от страха что только не почудится. Прими мои извинения… Я бы заставил Танна и Деба вымаливать прощение у твоих ног, да вот беда – их нигде не могут отыскать. Ты права, Гара-Тесса, это был чрезвычайно странный потайной ход… как и многое другое в этом замке.
– Например? – тут же спросила Идда.
– Твои раны, – сказал он. – Они не от кнута, не от ремня и не от палки.
– Что же это, по-вашему?
– Следы когтей. Очень острых когтей, если ты понимаешь, о чем я. Поверь, я все-таки охотник…
– Не понимаю! Извольте объясниться, сударь!
– По-моему, тебя пометила сама Старая Птица, – без улыбки ответил Дар-Аррон. – И твое счастье, что она лишь оцарапала тебе спину, а не вырвала позвоночник!
Идда замерла с приоткрытым от изумления ртом.
«Как это может быть? – лихорадочно думала я. – А главное – за что?!»
Идда решила, будто ее наказали за то, что она сговорилась со мной. Но что-то не сходилось… Почему со мной ничего не случилось, раз я согласилась участвовать в ее заговоре? Может, дело в том, что они с Дар-Арроном одной крови, и ей поднимать на него руку нельзя? Нет, нет, что за ерунда…
«А может, дело в цели заговора? – пришло мне в голову. – Мести Карадинов почти пятьсот лет. Если и Ивенна, и Грифон действительно умерли своей смертью, то мстить, в сущности, не за что… Даже наоборот – бастарда не удалили от двора, возвысили, и до сих пор род Карадин процветает!»
Корона. Все дело в короне, поняла я. Если бы Идда и впрямь верила в месть, то, уверена, Старая Птица не тронула бы ее. Вряд ли стала бы помогать, но и не наказала. Хотя это не наказание было, а предостережение… к которому Идда не прислушалась именно потому, что далекие предки мало заботили ее – она хотела стать принцессой при другом короле. Или королевой, пусть и ненадолго. А поскольку сама опасалась дрогнуть в решающий момент – все-таки Дар-Аррон ей не чужой, – привлекла меня, а я и рада была слушать, развесив уши… А может, и не я одна. Не удивлюсь, если и у Каса-Онны имелся какой-нибудь осколок металла и подходящая легенда от Идды!
Почему же Старая Птица не остановила Идду окончательно? Не захотела убивать собственного птенца? Не хватило сил, так же как не хватало на то, чтобы избавиться от Врага, засевшего в Даррахейнах?
«Ты станешь ее оруженосцем», – вспомнила я слова Инна-Ро и вздрогнула. Я бы с радостью подала меч Старой Птице, вот только ее рядом не было. Никого не было, ни Грифона, лучшего бойца Карада, ни мудрого Инна-Ро, лишь я одна с нелепым детским перочинным ножичком, да еще верная Тень… Что ж, не так мало, если рассудить. В сказках герои побеждали с меньшим…
Только мы не в сказке.
– Неужели вы верите в Старую Птицу? – вызывающе спросила Идда и получила ответ:
– Очень трудно не верить в нее, когда заброшенный замок пробуждается на твоих глазах, живет собственной жизнью, не впуская посторонних, а отбор кандидатур происходит без чьего бы то ни было участия.
– Значит, слуги… – вспомнила я свою мысль насчет Ины.
– Все они, за исключением ваших кавалеров, здешние, – кивнул Дар-Аррон. Он хмурился, будто что-то причиняло ему боль. – Я даже не знаю, люди ли они.
– Вы так спокойно говорите об этом…
– В прежние времена случались вещи намного более странные и удивительные, Гара-Тесса, – улыбнулся он. – И редкие капризы старинного замка – ничто по сравнению с ними.
Лицо его вдруг исказилось, и Идда невольно воскликнула:
– Сударь, что с вами?!
– Ровным счетом ничего, – выговорил он, прикрыл лицо ладонями, затем опустил их и снова улыбнулся, только…
Не могу подобрать слов: улыбка эта казалась приклеенной к уже знакомому лицу его величества. И глаза… У него были карие глаза, не такие светлые, как у Идды и тем более Грифона, но я успела их рассмотреть! Теперь они сделались черными, и дело было вовсе не в расширившемся зрачке: даже белков не было видно, словно Дар-Аррон зачем-то капнул в глаза чернилами, и они растеклись, заняв всю свободную поверхность. Казалось, еще немного, и по щекам его поползут черные слезы, но этого не случилось.
– Мы говорили достаточно и все прояснили, – проговорил он ровным тоном, так не похожим на прежний. – Милая Идда, полагаю, ты все поняла. Надеюсь, ты в отчаянии.
– Что?.. – выдохнула та.
– Даже Старая Птица не одобрила твоей попытки убить меня. Смирись. Хотя, – Дар-Аррон, вернее тот, кто занял его место, едва заметно усмехнулся, – лучше не нужно. Нет ничего приятнее разбитых надежд. Отчаяния. Горечи разочарования. Ты ведь понимаешь, верно?
– Да, я понимаю, – Идда поднялась на ноги и гордо выпрямила спину, хотя казалось, дальше уже некуда. – Все было напрасно, это вы имеете в виду? Вы ошибаетесь.
– Неужели?
– Ошибаетесь, – повторила она, вздернув голову. Ноздри ее раздувались, глаза горели, и в окружающем нас полумраке мне почудилось, будто от принцессы исходит сияние. – Пускай я потерпела неудачу… У рода Карадин много дочерей. Рано или поздно блуждающая звезда вновь взойдет над горизонтом, будет объявлено Испытание, и…
– И если к тому моменту бедная Старая Птица не испустит дух, очередная наивная девочка попытается сразить Врага, – заключил он. – Вот только что вы дадите ей, что припрятано у вас, кроме обломка кинжала? Заточенные пластины доспехов несчастного Раннара, кусочки проволоки от его изорванной кольчуги?
– О ком вы?..
– Бедный молодой король, – проговорил Враг устами Дар-Аррона. – Вы даже имени его не помните, славные наследники! Раннар из Карада вовсе не был безумным, в этом ты не ошиблась, милая Идда… Но, увы, – он родился слишком поздно. Ему не удалось повторить подвиг Старой Птицы и спасти свое солнце, и чистый огонь его сердца навеки угас в недрах этого замка… Так глупо, так бессмысленно и бесполезно! Право, мне жаль вспоминать об этом… И тем не менее, – перебил он сам себя, – не следует мешкать. Он уже идет, а сражаться, не подкрепившись, я не люблю.
«О чем он? – в ужасе подумала я. – Неужели это Враг заманил Грифона в ловушку? Но как?»
И тут же мне вспомнились собственные слова: «Что, если богиня слишком глубоко воткнула иглу и нанизала на нее разом прошлое и настоящее?» Я побывала в прошлом и вернулась назад, так почему Враг не мог сделать того же, обнаружив лазейку? Ему-то это всяко проще, чем человеку!
А нашел ее он, скорее всего, благодаря мне. Не встреть я Грифона тем вечером в коридоре, ничего бы не…
«Он мог умереть уже тогда, – возразила я себе. – Скорее всего, так и вышло бы, если бы не твой дурацкий шарф. Ты в первый раз вмешалась, и сразу же все пошло кувырком!»
Сколько еще раз Враг подправлял ход событий, чтобы оставить будущее… то есть мое настоящее неизменным? Пес с ними, с мелочами, но главное – Раннар погиб, не оставив наследников, а трон занял сын Аллора, – измениться не могло, иначе… А что – иначе? Никто не стал бы ублажать Врага при помощи этого вот искаженного Испытания? Неужели он не нашел бы другой кормушки?
Выходит, он просто думал, что если изменится прошлое, то ему и впрямь не найдется столь же сытного места в будущем? Одно дело – веками собирать крохи подаяния по сотням и тысячам людей, а совсем другое – иметь возможность попировать за богатым столом, пускай и не каждый день!
Но тогда выходит, что боялся… меня? Юной девушки из лесного Гаррата, не самой умной, боязливой, чересчур мечтательной, но в целом – совершенно обыкновенной…
«Ты не обыкновенная, – всплыли в памяти слова Грифона, сказанные той ночью. – Ты солнцем отмечена. Да что я несу! Ты и есть…»
И все стало на свои места. Слова Врага обрели смысл, и я поняла, кажется, что чувствовала Старая Птица… Правда, я по сравнению с ней была еще очень юной, едва оперившимся птенцом, не научившимся толком летать… Но если больше некому, если нет больше взрослых и даже стариков, только такие же птенцы, что остается делать?
«А что случится с Гарратом? – мелькнула мысль. – С родителями, дедушкой, кузинами? Неужели они просто исчезнут? Или…»
Тень больно цапнула меня за ухо – не знала, что она способна на такое! – и я очнулась. Не время колебаться, пора решать. Я все еще могу вернуться домой и спокойно жить до старости, рассказывая всем желающим об Испытании… Что, собственно, я им расскажу? Ничего интересного, как двоюродная бабушка Идды. А еще, наверно, я разучусь мечтать. Если Враг забирает самое-самое важное, то, что составляет суть человека, я этого лишусь наверняка и даже не пойму, что именно потеряла… Родные, наверно, обрадуются тому, что я образумилась, но…
– С кого же начать? – перебил мои мысли голос Врага. Лицо Дар-Аррона сейчас напоминало маску марионетки: губы шевелились, рот открывался, но и только. А ведь у него была достаточно живая мимика, не настолько, как у Грифона, но все же!
Я покосилась на Идду. Она стояла, безвольно опустив руки и глядя прямо перед собой. Может, собиралась силами для отчаянного рывка? Но ее оружие еще нужно достать, если только она не перепрятала его за корсаж…
– Конечно же, вы должны выбрать Идду, ваше величество! – громко сказала я. – Она достойна вас и… Самое главное – она вас любит! По-настоящему, а не как все мы – воображаемый образ с портрета!
Клянусь, в непроницаемо-черных глазах что-то дрогнуло.
«Ну же! – подумала я, стараясь не сжимать кулаки. – Ведь ты той же крови, неужели не сможешь хотя бы немного сопротивляться Врагу?!»
– Ты уже раз предала Идду, поведав о ее намерении, а теперь намерена получить отсрочку, спрятавшись за ее спиной?
– О чем вы, ваше величество? – Я заморгала изо всех сил, совсем как Лисса, пойманная на краже варенья. – Я… Мне, конечно, тоже ужасно хотелось бы стать королевой, но ведь я понимаю, что семья наша недостаточно знатна, и… Вы ведь уже сказали, что отправите меня домой с подарками! Большего я и не желаю, клянусь!
– Глупая… – одними губами проговорила Идда. – Этого ты не обманешь…
– Только скажите, – продолжила я, отмахнувшись, – лишаться памяти – это не больно?
– Нет, ничуть, – покачал он головой.
– Хвала Вернувшемуся! Я ужасно боюсь боли, ваше величество, и…
– А смотреть, как причиняют боль другим, тебе не страшно? – усмехнулся он, жутко, криво. Так улыбалась старая кухарка, у которой случился удар, – она перестала владеть половиной тела, хотя и осталась в полном рассудке.
Я не успела спросить, что он имеет в виду: кошмарная тварь, вселившаяся в тело Дар-Аррона, вдруг метнулась вперед, обняла-обвила руками Идду, так, что та вскрикнула – еще бы, с ее-то израненной спиной! – и впилась поцелуем в ее рот.
Нет, нет, это был не поцелуй… Я видела, как Идда сперва забилась, потом запрокинула голову и обмякла, отдавшись на волю Врага.
Героиня из меня вышла еще та: сперва я едва не уронила ножичек, – Инна-Ро не мог дать мне что-нибудь поменьше! – потом замешкалась, чтобы выпутать из волос подвеску. Не знаю, почему, но мне показалось – я должна держать ее в руке. Но не вышло – шнурок запутался намертво, а резать его на ощупь я не рискнула, и без того потратила слишком много времени понапрасну!
Враг уже отшвырнул Идду, словно сломанную куклу, утер губы тыльной стороной кисти и двинулся ко мне.
Я даже не промахнулась – удар пришелся ему точно в протянутую руку, маленькое лезвие пронзило ладонь насквозь, но…
Ничего не произошло. Может быть, Инна-Ро ошибся, и Грифон резал пальцы вовсе не этим ножичком, а может, за столько лет кровь его выдохлась… Какая разница?
Враг стиснул меня в стальных объятиях, прижался губами к моим губам, и мне показалось, будто из меня вытягивают самое жизнь. Неописуемое, невообразимо мерзкое ощущение: словно мириады ледяных щупальцев шарили в самых дальних закоулках моего сознания, тех, которые я не показывала никому, даже близким и родным, перебирали и выбирали самое лучшее, самое… вкусное…
И тогда я укусила его за губу, изо всех сил. Отплатила за тот кляп…
Во рту сделалось солоно, Враг отпрянул с невнятным возгласом, а мне вспомнилось вдруг – я ведь однажды попробовала кровь Раннара. Нечаянно, всего лишь прикоснувшись окровавленными пальцами к губам, но… может быть, и этого довольно?
«И если у меня нет клинка, – всплыла вдруг в голове странная, какая-то не моя мысль, – я сама стану этим клинком… Огненным клинком, который под силу удержать только одному человеку. Но его рядом нет, а значит, я буду действовать своей волей!»
Что-то вспыхнуло над головой – я хотела рассмотреть, но Тень не дала, и правильно, было не до того…
Потом я помню только свет, ослепительный и до того жаркий, что я испугалась – как бы не пострадала Идда. И крик – нечеловеческий, жуткий, а потом грохот – долгий, раскатистый…
