Глава 21

Освещенная факелами дорожка привела меня к массивной двери – та распахнулась сама собой, слуг возле нее я не увидела. Я шагнула через порог, решив ничему не удивляться. После всего, что со мной…

«Ничего с тобой не было! – в который раз напомнила я себе. – А фантазии есть фантазии. У тебя вечно ими голова забита, как Делла говорит. Немудрено, что ты приняла слова принцессы за чистую монету, и вот, пожалуйста… Она-то просто хотела избавиться от соперницы, а ты поверила в ее доброту и расположение! Пора бы в твоем возрасте осознать, что никто не станет помогать без выгоды для себя… И теперь тебя отправят домой. Лишь бы не написали, как ты опозорилась! Дедушка не переживет…»

Под этими суматошными мыслями плыли другие. Мне это напоминало ручей после сильной грозы: вода выходит из берегов, закручивается бурунами, по поверхности мчатся листья, ветки и всяческий сор, нанесенный дождем, но ближе ко дну течение остается прежним, ровным и не слишком быстрым. Не везде, конечно, но… это же был воображаемый ручей!

Так вот, я вспоминала о том, что сказал Грифон: подвеска его матери – не колдовская. Просто памятная вещь, только этим и дорогая. И перочинный ножичек, которым Грифон пользовался в детстве, – Инна-Ро не колдовал над ним, во всяком случае при мне. А кровь… Ну что же – кровь? Я, бывало, ухитрялась порезать палец книжной страницей или острой травинкой, так не записывать же теперь их в число оружия… А раз мои сокровища вовсе не колдовские, во всяком случае в привычном понимании этого слова, то их не обнаружат (уже не обнаружили!), и мне ничто не угрожает.

Передо мной оказался стул, самый обычный, как в моей комнате, и я села, потому что больше деваться было некуда.

Тьма постепенно рассеивалась, и я обнаружила, что рядом сидит Кара-Идда, по-прежнему с неестественно прямой спиной. Не хватало только парты, чтобы почувствовать себя на уроке, право слово!

Но ни парта, ни стол не появились, зато из полумрака выступил человек, и я постаралась сделать вид, будто вижу его впервые. Идда тоже его узнала, поскольку встала и поклонилась, и я, помедлив, последовала ее примеру.

– Право, оставим церемонии, – негромко произнес Дар-Аррон. – Присядьте, девушки. Беседа наша будет слишком долгой, чтобы выдержать ее на ногах.

Он сам уселся напротив, в невесть откуда появившееся кресло. Такие, наверно, стояли в королевском дворце – с гнутыми ножками, резными подлокотниками из благородного темного дерева, с шелковой обивкой…

Что, если, эта комната – тоже воображаемая? Может быть, мы вовсе никуда не уходили из того зала, и все происходит у нас в головах! Королю хочется – появляются стулья, кресло, свет, наконец. А если ему захочется, кругом окажутся сырые каменные стены, цепи и орудия пыток… или что-нибудь похуже.

Мне показалось, что Дар-Аррон выглядит моложе, нежели в тот раз, когда нам довелось повстречаться. «Закусил Каса-Онной, не иначе», – мелькнула мысль, но я немедленно изгнала ее. Неизвестно, кто может копаться у меня в голове…

– Какая любопытная ситуация сложилась, вы не находите? – светски поинтересовался его величество, откинувшись на спинку кресла и разглядывая нас с Иддой. – Остались лишь две претендентки на мою руку, и я терзаюсь раздумьями – которую же выбрать? Прелестную принцессу Карадин, которую я знаю с детства и когда-то подучил бросить лягушку в суп, или же темную… то есть рыжую лошадку? Весьма резвую лошадку, – добавил он, впившись в меня взглядом. – Она обскакала многих куда более интересных на первый взгляд соперниц.

Я уставилась на свои руки, стараясь не слишком сильно сцеплять пальцы, чтобы они не побелели. Очень уж это заметно.

– В обеих достаточно и пыла, и страсти, в обеих есть загадка, – продолжал Дар-Аррон. – Более того, их связывает… заговор, иначе это назвать невозможно! И не нужно оправдываться, доказательство передо мной…

Он подкинул на ладони сломанный кинжал, освобожденный от ножен, и сталь тускло взблеснула на свету.

«Интересно, почему он не чувствует жара? – невольно подумала я. – Или это только обычные люди ощущают его в присутствии Врага, а захваченный им человек – нет?»

Покосившись на Идду, я уверилась, что ее терзают те же раздумья.

– Прекрасная вещь, – сказал Дар-Аррон, полюбовавшись рукоятью. – Старинная. И абсолютно бесполезная. Не гляди так на меня, Идда, ты не умеешь убивать взглядом, о чем, несомненно, сожалеешь… Я знаю, что тебе наплели об этом кинжале. Хочешь, расскажу?

– Будьте так любезны, ваше величество, – подала она голос. – Если вас не затруднит.

– Никоим образом, я с удовольствием поведаю тебе историю этого никчемного куска металла, – улыбнулся он. – Кинжал действительно принадлежал давно забытому королю, как бишь его… Впрочем, не имеет значения! Судя по всему, хозяин пользовался им напропалую… А может, это твои предки, Идда, так бережно относились к наследию покойного короля-безумца, что сохранился кинжал из рук вон плохо. Сама посуди: лезвие заточено совершенно не так, как должно! Этой заточкой вы попросту убили клинок… вернее то, что от него осталось. О рукояти и говорить нечего, ей будто орехи кололи!

Дар-Аррон покачал головой и снова подбросил кинжал на ладони. Неудачно: тот перевернулся в воздухе, и…

– Какая досадная неожиданность, – вздохнул его величество и, выудив из-за обшлага белоснежный платок, промокнул алые капли, выступившие на ладони. – Нужно быть осторожнее, право. Кто знает, Идда, каким ядом ты смазала этот несчастный огрызок?

Я покосилась на принцессу. Казалось, бледнеть дальше уже некуда, но…

– Конечно же, яда не было, – сказал Дар-Аррон и небрежно бросил кинжал на низкий столик. Когда он успел появиться? Я не заметила! – Это я могу определить безо всяких чародеев. Королевская жизнь, должен отметить, полна неприятных неожиданностей, а потому всегда нужно быть начеку. Ну а поскольку я до сих пор жив и здоров, то, очевидно, в достаточной мере постиг это искусство… Что с тобой, Идда? Тебе дурно?

– Все в порядке, ваше величество, – выговорила она с натянутой улыбкой.

– Ну же, не отпирайся, – ласково попросил он. – Я вижу жестокое разочарование в твоих глазах. Ты что, в самом деле верила, будто меня может отправить к праотцам царапина, нанесенная этим вот древним клинком? Вероятно, я мог бы заполучить заражение крови, но от него не умирают мгновенно, да еще когда рядом лекари и чародеи…

Идда молчала, глядя перед собой.

– Вернемся к заговору, – произнес Дар-Аррон.

Странно было видеть чужую мимику на знакомом лице – в полумраке его можно было спутать с Грифоном, если не присматриваться особенно. Впрочем, и голос другой, и интонации, и сама манера разговаривать…

Тень снова огрела меня лапой по щеке, и я опомнилась: не время и не место вспоминать Грифона!

– На что ты рассчитывала, вручив оружие этой девочке? – спросил Дар-Аррон. – Вряд ли верила в то, что она сумеет пустить его в ход, не так ли? Надеялась, что Гара-Тесса попадется и отвлечет на себя внимание, не более того… Она и отвлекла, да как искусно! Не ожидала такого, Идда? Полагала, твои чары подействуют на это наивное дитя гарратских лесов? Но Гара-Тесса далеко не так проста, как может показаться, не так ли?

Он явно обращался ко мне, но я предпочла промолчать.

– Куда подевались Танн и Деб? – продолжил король. – Что с ними случилось? Молчишь, Гара-Тесса? Почему?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, ваше величество…

– Понимаешь, и еще как… Только боишься ответить. Конечно, я далек от мысли о том, что ты сама избавилась от этих двух остолопов, но ты наверняка видела или слышала хоть что-то! Ну же, скажи мне!

Он подался вперед, и когда я подняла голову, показалось, что его глаза пылают совсем близко, я даже отшатнулась. И ответила, облизнув пересохшие губы:

– Я ничего не видела, ваше величество. Там было темно, темнее, чем здесь… А звуки… не возьмусь их описать. Наверно, я потеряла сознание, а когда очнулась, кругом никого не было, а совсем рядом звонили к ужину. Только платье… изменилось.

– И ты не побоялась надеть его снова и снова?

– Тогда просто не успела сменить, ваше величество, не хотела опаздывать, – вздохнула я. – Правда, ужасно боялась, что оно развеется как дым и я останусь раздетой у всех на виду. Но ничего не случилось, и я решила… ну…

– Оставить красивую вещь себе? Что ж, вполне понятное желание. А за пережитое можно было бы потребовать не только эту тряпку, а и драгоценности, верно я воспроизвел ход твоих мыслей?

Я несколько раз кивнула.

– О чем вы говорите? – проговорила Идда. – Мне вы поведали иное, Тесса!

– Я же сказал – эта лесная птичка умеет молчать, а умеет насвистывать в уши сладкие песни, когда ей это выгодно, – с усмешкой ответил Дар-Аррон. – Ну да теперь нет смысла скрывать. Ее должны были подержать немного взаперти, до тех пор, пока у меня не найдется время заняться ею так же, как ее кузиной…

– Лисса! – воскликнула я. – Что с ней, ваше величество? Ответьте, молю! Я… я встану на колени, только скажите!

– Не нужно этих нелепых жестов, – поморщился он, когда я рухнула на пол. – Твоя кузина, думаю, скоро уже будет дома, если дороги не подведут…

– О, ваше величество, это все, что я желала услышать!

Я все-таки подползла к нему и ухитрилась приложиться к монаршей руке. Пальцы у него были очень, очень холодными.

– Прекрати, прошу! – Он жестом велел мне подняться, и я снова села на стул, сдерживая желание утереться. Помогла Тень – смазала меня лапкой по губам, словно убирала паутинку. – И вовсе ни к чему было бросаться на поиски, как в дурном романе. Впрочем, полагаю, это Идда сбила тебя с пути истинного?

– Да, это была я! – с вызовом ответила принцесса, не дав мне раскрыть рта. – Лина-Лисса исчезла… не вовремя, неправильно! Она тоже сунула нос не туда, куда следовало?

– Была близка к этому, – расплывчато ответил Дар-Аррон.

– Но что, что она узнала?

– Какая разница? Лина-Лисса уже не вспомнит об этом. Но если тебе так хочется знать, милая Идда, то я скажу: она ухитрилась подсмотреть за своим кавалером и почти догадалась, в чем причина сходства этих молодых людей.

– В чем же? Это колдовство?

– Раз уж у нас сегодня вечер вопросов и ответов, то буду честен: именно так, всему виной чары. Держатся они не так уж долго, их нужно подновлять… И бедная Лисса увидела истинные лица юношей. Она могла бы рассказать об этом, если бы ее не застали и не… – Дар-Аррон улыбнулся. – Ничего страшного с нею не сделали, Гара-Тесса, не нужно бледнеть. Просто надежно заперли до тех пор, пока мой чародей не нашел времени пообщаться с нею, а затем отправили домой. С вещами, согласен, вышла накладка, но если бы не любопытство Идды, никто бы ничего не заподозрил, не так ли?

Я снова кивнула. Лежавший на сердце камень сделался немного легче: если его величество не лжет (а зачем бы ему лгать по таким пустякам?), то Лисса в безопасности. Лишенная памяти, но, главное, в целости и сохранности, и скоро она будет дома…

– То есть вы признаете, что вмешались в ход Испытания и сами убрали участницу, не дожидаясь вердикта высшей силы? – спросила вдруг Идда, подавшись вперед.

– Да, и что с того? – улыбнулся Дар-Аррон. – У этой девушки все равно не было шансов, так какая разница, покинула она замок немного раньше или позже?

– Такая, сударь, что Испытание можно признать недействительным!

– И кто же это сделает? Не ты ли, милая Идда? – Он снова наклонился вперед и уставился на нее. На этот раз поединок взглядов принцесса проиграла. – Перестань, право. Ты добилась того, о чем мечтала. Вожделенная корона уже перед тобой, достаточно протянуть руку… Вернее, достаточно мне сделать выбор…

– Выбрать – не значит жениться, – зачем-то сказала я и тут же прокляла себя за длинный язык.

– И в этом гарратская пташка права, – улыбнулся Дар-Аррон. – И, думаю, не обидится, если я отошлю ее домой, осыпав дарами, какие и не снились ее кузинам?

– Что вы, ваше величество… – пролепетала я. – Это великая честь для меня и всего Гаррата…

– Вы уже готовы расстаться с памятью ради обещанных подарков, Тесса? – зло спросила Идда. – Не думаете же вы, будто вас отпустят… как есть?

– Пускай, – сказала я, вызвав в памяти кормилицу. – Вашими легендами сыт не будешь. Родителям я нужна живой и здоровой, и вообще… уступить принцессе Карадин – за это никто меня не осудит! Никто и не ожидал, что я достигну таких высот… Я стану самой завидной невестой в наших краях, а может, даже из столицы посватаются… И что с того, если я не вспомню о ваших, сударыня, бреднях? Я уже поверила вам – раз и другой, с этим дурацким кинжалом, и ничего хорошего из этого не вышло. Нет уж, больше я не желаю идти против правил! Если его величество так снисходителен, что готов простить мою глупость и отпустить домой, я буду до скончания дней моих молить Вернувшегося о его благополучии!

Вовремя я вспомнила слова Деллы! Кажется, этого от меня никто не ожидал.

– Так ты из приверженцев культа? – удивленно спросил Дар-Аррон.

– Да, ваше величество, – солгала я. – И я, и тетушка, и мои кузины. Просто дедушке это не нравится, вот мы и привыкли молчать. Но если вы не желаете, чтобы я…

– Нет, право, мне все равно, к кому ты станешь взывать, – отмахнулся он. – Ты же знаешь: в Караде каждый волен верить во что угодно, если это никому не причиняет неудобств. Хм… к слову, а налог вы платите?

– Налог?..

– Да, налог на веру, – пояснил король, оценил выражение моего лица и улыбнулся. – Похоже, в Гаррате об этом и не слышали… Запомни на будущее и передай родным: каждый приверженец культа, любого, обязан платить в казну. Чем больше и сильнее ваша община, тем выше налог. По-моему, это единственная дельная вещь, которую придумал тот безымянный король…

«Наверно, это Инна-Ро подсказал, – подумала я. – В их огромной империи божеств, наверно, мириады, и как быть? Не может же правитель признать всех… или выбрать кого-то одного и ущемить остальных! Пускай уж все будут равны и платят за право поклоняться кому заблагорассудится, хоть бы и Смелой Рыбе!»

– Благодарю, ваше величество. Я и впрямь не слышала об этом… А тетушка если даже знала, то…

– Предпочитала помалкивать, чтобы не тратиться? Понимаю… Ну да хватит о божественном, – произнес Дар-Аррон, совсем как мой дедушка, решительно пресекавший все споры этого рода. – Мы ведь еще не закончили с заговором, верно, Идда?

Казалось, он получает удовольствие от этой беседы, и если я не слишком занимала его (иногда все-таки выгодно казаться глупее, чем ты есть на самом деле), то Идда… Ее Дар-Аррон, похоже, собирался мучить еще долго, как кот пойманную мышку. Как знать, вдруг он даже ее не съест, просто выбросит, израненную, порядком пожеванную, но все-таки живую?

Обратился он, правда, почему-то ко мне:

– Говорят, ты большая выдумщица, Гара-Тесса. Это правда?

– Родные считают, что у меня чересчур богатая фантазия, ваше величество, – потупившись, ответила я, – и я часто витаю в облаках. Я стараюсь совладать с собой, но не всегда получается… Я способна замечтаться, глядя на цветок, на снег за окном или огонь свечи, что угодно! Может, это кормилица виновата: она рассказывала мне сказки на ночь, даже когда я выросла…

– В таком случае, послушай еще одну, – сказал он, даже не думая насмехаться. – Сказку, в которую из поколения в поколение верят отпрыски Карадинов, которую твердят им с пеленок… Идда ведь не рассказывала ее тебе?

– Если вы имеете в виду историю их происхождения, то упоминала, ваше величество, но без подробностей.

– О, вот как! Прекрасно! А ты помолчи, – это адресовалось принцессе. – Гара-Тесса не знает вашей семейной легенды. Как по-твоему, стоит ли рассказывать ее постороннему человеку?

– Отчего же нет? Нам нечего скрывать, – гордо ответила она. – Однако, с вашего позволения, я поправлю, если вы ошибетесь в деталях.

– Ну разумеется, милая Идда!

Дар-Аррон протянул руку, – на столе откуда-то появился бокал, – сделал глоток и продолжил:

– Известно, что в незапамятные времена, почти пять веков назад, Карад процветал. Коровы, наверно, доились густыми сливками и сметаной, с полей и садов снимали по три урожая за лето, мелкая дичь сама нанизывалась на стрелу охотника, олени выходили и позволяли зарезать их… Ни войн, ни междоусобиц, прекрасная мирная жизнь! Можешь представить себе такое, Гара-Тесса?

– В чудесных сказках всегда так, ваше величество, – ответила я. – То есть, конечно, могу.

– Замечательно… А правил этой дивной страной молодой король. Имени его никто уже не помнит, а вот прозвище сохранилось…

– Безумцем его прозвали вовсе не за то, что он творил нечто ужасное или… или плясал нагишом на дворцовой площади! – прошипела Идда. – Он просто был…

– Странным? – Дар-Аррон улыбнулся. – Да. Настолько странным, что его побаивались, во всяком случае об этом говорят сохранившиеся источники. Кроме того, король был подвержен иноземному влиянию, что тоже не всем нравилось. Политика, милые девушки, такое дело… не стану вдаваться в подробности, иначе мы останемся здесь навечно!

Он умолк. Молчали и мы. Я видела, как Идда кусает губы, и надеялась, что мое лицо не выражает ничего… ничего особенного, кроме любопытства. Притворяться вовсе не сложно, просто и впрямь нужно слушать все это как сказку и не представлять на месте безымянного короля – Грифона, придворного чародея-иноземца – ворчливого Инна-Ро с его неизменным тчи…

Не думать о том, что Грифон все-таки мог повредиться в уме, будучи в плену, и со временем это стало заметно окружающим. Кем был при нем Инна-Ро: всего лишь наставником-чародеем или еще и лекарем? Но однажды скрывать безумие Грифона стало невозможно, случилось непоправимое…

– Все, однако, шло неплохо, – сказал наконец Дар-Аррон. – Король даже затеял жениться. Невеста его многим не пришлась по вкусу – иностранка из очень влиятельной семьи. Понятно, что ее родственники стали бы править вместо этого любителя охоты и развлечений! Должно быть, он все-таки прислушался к советникам, потому что разорвал помолвку, не объясняя причин.

Я подавила вздох: если Грифон не женился на Даа-Хиин, то почему все осталось неизменным? Или Инна-Ро был прав, и возникла другая линия реальности? Та, в которой Грифон остался жив, мирно состарился в окружении внуков… да пусть даже погиб на войне! Та, в которой не было ни Гаррата, ни кузин, ни меня, ни Испытания Дар-Аррона, и мы с Грифоном не встретились…

– Кроме того, король отыскал сестру, потерянную во младенчестве, – издевательским тоном произнес Дар-Аррон. – История, достойная слезливых романов! Думаю, тебе понравится, Гара-Тесса.

– О, я вся внимание, ваше величество, – отозвалась я. В горле стоял ком.

– Еще при отце этого правителя случился бунт, все члены королевской фамилии погибли, включая детей, – сказал он. – Однако оказалось, что самую младшую, новорожденную девочку мать отдала кормилице.

– И та спаслась! – воскликнула я, изображая радость. – Но почему кормилица прятала ее так долго?

– Потому что умерла – неизвестно, от голода или болезни, – а девочку взяла другая женщина, которая знать не знала, что нянчит принцессу.

– Как же ее нашли? – тихо спросила Идда.

– Чародеи постарались. Отказывать королю было опасно, и они трудились не покладая рук, пока не отыскали принцессу Ивенну живой и невредимой, – улыбнулся Дар-Аррон. – Правда, короля ждала большая неожиданность: сестра его оказалась неграмотной и совершенно невоспитанной. Чего же ожидать от девицы, которая с детства крутила хвосты коровам? Вдобавок в свои шестнадцать с небольшим она уже прижила ребенка невесть от кого…

Идда, к которой только-только вернулся нормальный цвет лица, вновь начала бледнеть.

– Конечно, он не оставил бедную девушку и не оставлял попыток наставить ее во всем, потребном особе королевской крови, – продолжил Дар-Аррон. – И небезуспешно. Ее даже удалось обучить грамоте и пристроить замуж за кого-то из его друзей… Но, милые девушки, все помнили, что за чудо явилось ко двору, и до самой смерти Ивенну называли – когда за спиной, а когда и в глаза – принцесса-скотница, принцесса-навозница…

– А что с ней сталось? – не утерпела я.

– Век ее оказался короток и печален, – ответил он. – Ивенна умерла вторыми родами. Ребенок погиб.

Идда напряглась.

– А как же чародеи? – удивилась я. – Ведь при дворе…

– Муж увез Ивенну подальше от столицы, – пояснил Дар-Аррон. – Должно быть, король желал, чтобы слухи улеглись, а его обретенная сестра тем временем хотя бы научилась вести себя за столом. Останься она во дворце, конечно, чародеи могли спасти ее или хотя бы ребенка, но в той глуши, увы, их не было…

«Неужели бы Грифон оставил сестру вовсе без присмотра? – подумала я. – Мог бы отправить с ней такую же Тень… Хотя Инна-Ро все равно не успел бы, он же не умеет летать! Но ведь они говорили о путешествии по теням, так тоже можно было добраться вовремя! Нет, что за глупости… Он наверняка приставил бы к ней хорошего чародея, а если бы не сделал этого сразу, так прислал бы, узнав, что она ждет ребенка!»

Опомнившись, я с облегчением поняла, что почти ничего не прослушала.

– Ее первому отпрыску король даровал право именоваться родовым именем, – сказал Дар-Аррон и ухмыльнулся. – Обещал воспитать как собственного ребенка, но не успел осуществить это, вне всякого сомнения, достойное намерение. Именно от того мальчика, сына неизвестного отца и принцессы-скотницы, ведет начало род Карадин, равно как и ты сама, моя милая Идда, и твой честолюбивый брат!

– Вы лжете, – звенящим голосом произнесла принцесса.

– Вовсе нет.

– Мы происходим от признанного бастарда, младшего брата умершего короля!

– У него не было младших братьев, ни родных, ни сводных. Отец его не разбрасывался… хм… направо и налево.

– Откуда вам знать, что случилось в незапамятные времена?!

– А тебе? Моя версия ничуть не хуже твоей и, я бы даже сказал, правдоподобнее.

– Ваше величество, а что случилось с королем? – перебила я, покуда они не углубились в спор.

– Погиб, – пожал плечами Дар-Аррон.

– Его убили? – ахнула я.

– Несомненно, умер он не своей смертью, – ответил он, – но если ты имеешь в виду, что к нему кто-то подослал наемников, то ошибаешься.

– А как же…

– Его нашли поутру в этом самом замке, израненного, – сказал Дар-Аррон, и мне показалось, будто тьма сгустилась. – Должно быть, он истек кровью, а поблизости не оказалось никого, кто мог бы перевязать его раны и позвать на помощь.

В сердце у меня кольнуло, и я снова спросила:

– Кто же на него напал?

– Неизвестно, Гара-Тесса. По сохранившимся свидетельствам, не похоже, будто раны нанесены ему мечом или кинжалом. Они больше походили на следы когтей или зубов, только людям – к превеликому счастью! – неизвестны твари, способные прокусить прочные доспехи и разорвать кольчугу, словно тонкий шелк! Меча при короле не было, – добавил он, – только кинжал. Вот этот самый, Идда, тогда еще не сломанный. Племянник покойного выпросил его на память, не пожелав ничего другого. Вот откуда у вас в роду эта, с позволения сказать, реликвия…

«Он же сказал, что повременит с охотой в тенях! – мысленно вскричала я. – Но… Сколько прошло времени? Ивенна нашлась, вышла замуж и умерла… Минуло не меньше года, это уж точно. Наверно, Грифон решил развеяться, но… Кто попался ему на пути? Что за тварь? И почему он был так беспечен?»

– Ну а потом, – спокойно продолжил Дар-Аррон, – на престол вступил мой предок. Его отец уже однажды спас страну, когда покойный король был совсем юн, пришла пора сына и внуков!

«Выходит, сын Аллора не женился на отвергнутой Даа-Хиин, – подумала я. – Откуда тогда имя? Или Инна-Ро ошибся, и дело вовсе не в созвучии?»

– Вот так возвысились дети Дарха, – произнес он, будто отвечая на мои мысли, и я едва не стукнула себя по лбу.

Какие созвучия, все намного проще! К Дарху потом присоединили Хейн или что-то подобное, вот и…

– Но кровь Карадинов все еще жива. Негоже было уничтожать последнюю память, единственного несчастного бастарда, да еще и не такого уж дальнего родственника… Люди бы не поняли, согласись, Идда? Ему было позволено жить и верно служить королю. Порой я сожалею о том, что предки были так мягкосердечны…

Идда молчала, и мне казалось, что молчание это в любой момент может прорваться чем-то похуже слез. Вот я и не нашла ничего лучше, кроме как сказать:

– Благодарю за историю, ваше величество! В Гаррате о подобном и не слышали, клянусь!

– Рад, что доставил тебе удовольствие хотя бы рассказом, – улыбнулся он. – Можешь поведать эту легенду домашним, я дозволяю.

– О, ваше величество, вы так добры… Но я кое-чего не поняла, – сказала я.

– Чего же?

– Вы все так замечательно объяснили, но… Один-единственный мой вопрос остался без ответа!

– Ну, какой? – нахмурился Дар-Аррон.

– Кто и за что наказал Идду?

– Не возьму в толк, о чем ты говоришь.

– У нее шрамы на спине, прикажите показать, если не верите! Это вы приказали выпороть ее за… за дерзость и за то, что смущала умы остальных участниц Испытания?

– Выпороть?.. – выговорил Дар-Аррен с таким выражением, будто увидел в бокале живую жабу. – Идда? О чем толкует эта девушка? Ты, случайно, не занималась самоистязанием, чтобы выдать его следы за следы пыток в моих застенках?

– Вовсе нет, – ответила она и взглянула на меня как на пустое место. – Прикажете раздеться, ваше величество?

– Конечно, – ответил он. – Я ведь должен убедиться в том, что вы обе не лжете.