Глава 41
В январе 2018 г. Наварро, Росс, Кон и Портер собрались на очередную встречу по вопросам торговли в Овальном кабинете. Они обсуждали тарифы уже несколько месяцев, и теперь их споры напоминали схватку непримиримых врагов.
Кон, поддерживаемый Портером, в который раз привел экономические и геополитические аргументы со ссылкой на национальную безопасность. Введение тарифов может дестабилизировать рынки и обрушить фондовый рынок. По сути, сказал он, тарифы превратятся в налог для американских потребителей. Это сведет на нет многое из того хорошего, что было сделано благодаря реформам налоговой системы и системы госрегулирования.
Вы глобалист, заявил Трамп. Меня больше не интересует ваше мнение, Гэри.
Обиженный Кон ретировался на диван.
Портеру пришлось взять огонь на себя. Наварро утверждал, что тарифы приведут к увеличению доходов и будут встречены на ура бизнесом и профсоюзами. Это отличный способ для Трампа обеспечить себе поддержку профсоюзов и укрепить избирательную базу в преддверии промежуточных выборов 2018 г.
Портер напомнил, что Буш уже повышал тарифы и это привело к потере рабочих мест. С тех пор вторичные отрасли, которые являются потребителями стали, — строительство, производство трубопроката, автомобилестроение и др. — значительно выросли, тогда как потенциал для роста и увеличения числа рабочих мест в металлургической промышленности относительно невелик. Если ввести тарифы сейчас, мы потеряем на порядок больше рабочих мест, чем во времена Буша.
Портер назвал утверждение Наварро о том, что тарифы будут почти повсеместно приняты на ура, «опасным заблуждением». Многие корпорации выступят против, поскольку они являются крупными покупателями и потребителями стали.
«Автопроизводители будут недовольны, — сказал Портер. — У них и без того небольшая маржа, а это повысит себестоимость их продукции». Производители трубопроката тоже. «Мы собираемся открывать новые федеральные земли и воды для добычи нефти и газа. А для этого нужны трубопроводы».
«Насчет поддержки профсоюзов, — продолжил Портер, — это полная чушь. Понятно, что сталелитейные профсоюзы будут в восторге. Но профсоюз работников автомобильной промышленности — нет. Профсоюз строителей — тоже нет. Это повысит их издержки».
Как правило, Портер старался оставаться объективным посредником и руководить дискуссией, не вмешиваясь в нее. Если у него имелось свое мнение, которое он считал необходимым высказать, он предпочитал делать это в разговоре один на один с президентом. Но на этот раз он был не в силах оставаться в стороне и выдал себя с головой как сторонник свободной торговли.
Наварро с остервенением опровергал каждый довод, который высказывал Портер. В самый разгар дискуссии в кабинет вошел Келли. Он заметил, с каким жадным интересом президент наблюдает за перепалкой.
С чего вдруг ты решил заделаться экономистом? — спросил Трамп у Портера после того, как тот почти полчаса обменивался с Наварро словесными ударами. Что ты понимаешь в экономике? Ты юрист.
Портер сказал, что изучал и преподавал экономику в Оксфорде, где учился как стипендиат Росса. Он отметил, что многие из его аргументов не были чисто экономическими.
«Я всегда знал, что Гэри — гребаный глобалист, — сказал Трамп. — Но я не подозревал, Роб, что и ты тоже».
Трамп повернулся к Келли. Посмотрите на этого парня. Еще один глобалист!
Келли кивнул и улыбнулся. Он хотел, чтобы эта встреча поскорее подошла к концу.
Встреча завершилась безрезультатно, разве что Трампу напомнили о том, что он подписал меморандум о начале расследования по статье 301 в отношении Китая и официально объявил об этом. Сначала нужно было завершить это расследование и только затем решать вопрос с тарифами на сталь. Таковы были стратегия и договоренность.
Роб Портер был вынужден 7 февраля покинуть Белый дом, после того как две бывшие жены публично обвинили его в моральном и физическом насилии. Одна из них опубликовала свою фотографию с синяком под глазом, заявив, что это дело рук Портера. Обе бывшие жены — одна в СМИ, другая в своем блоге — красочно живописали сцены домашнего насилия.
Портер быстро сообразил, что для всех — для его бывших жен, его семьи и близких друзей, для Белого дома и для него самого — будет лучше, если он уйдет в отставку. Ему нужно было восстановиться психологически и наладить отношения с близкими людьми.
New York Times написала: «Обвинения в насилии положили конец восхождению новой звезды в Белом доме» и «За строгим имиджем главы секретариата скрывался горячий темперамент, говорят бывшие коллеги».
В своем заявлении Портер сказал: «15 лет назад именно я сделал эти фотографии, которые сейчас публикуют СМИ. И реальные обстоятельства, которые стояли за ними, и близко не соответствуют тому, что об этом пишут».
«Жизни людей разрушаются и ломаются в результате голословных обвинений», — написал Трамп в Twitter.
Редакция Washington Post обвинила Белый дом в «потворстве домашнему насилию», а New York Times заявила, что «Трамп пытается поставить под сомнение движение #MeToo».
Гэри Кон считал, что Белый дом лишился одного из главных источников сдерживающего влияния на президента.
В среду 28 февраля после 18:30, когда закончился рабочий день, Уилбур Росс и Питер Наварро пробрались в Овальный кабинет и убедили президента предпринять меры по вводу тарифов на сталь до завершения расследования по статье 301, что рушило всю торговую стратегию. Росс подготовил исследование, в котором утверждалось, что рост импорта стали и алюминия представляет угрозу для национальной безопасности, а это дает президенту право ввести тарифы без утверждения конгрессом.
Росс и Наварро договорились с руководителями крупнейших металлургических компаний о том, что они приедут завтра на встречу в Белый дом.
Кон узнал об этом около 22:00 и немедленно позвонил Келли.
«Я не знаю ни о какой встрече, — сказал Келли. — Нет никакой встречи».
«Нет есть».
«О чем ты говоришь, Гэри?»
Кону показалось, что ему удалось убедить Келли не допустить этой встречи. Но все было напрасно.
На следующий день больше десятка руководителей компаний приехали в Белый дом. На встрече в Зале заседаний кабинета Трамп объявил о своем решении ввести 25%-ную пошлину на импортную сталь и 10%-ную пошлину на алюминий.
«Впервые за очень долгое время вы получите защиту от государства, — сказал Трамп бизнесменам. — Вы сможете возродить свои отрасли», — добавил он, хотя собранные Коном данные четко показывали, что это было неоправданно экономически или даже невозможно.
Кон считал, что успешное расследование в отношении нарушения Китаем прав интеллектуальной собственности обеспечит Соединенным Штатам целую армию союзников и позволит предпринять широкомасштабное наступление на торговом фронте. Большая часть мира выступит против Китая. Главный экономический соперник США окажется в изоляции. Но введение тарифов на сталь положило конец этому плану.
Кон пришел к выводу, что Трампу просто нравилось сталкивать людей друг с другом. Президент никогда не занимался бизнесом, где требовалось долгосрочное стратегическое мышление. Он отправился к Трампу, чтобы сообщить ему о своем намерении уйти в отставку.
«Если вы собираетесь и дальше управлять таким образом, — сказал ему Кон, — я ухожу. Я могу смириться с тем, что я проигрываю сражения в Белом доме, когда мы следуем надлежащему протоколу и процедуре. Но когда двое парней пробираются к вам в кабинет после 18:30 и договариваются о встрече, о которой не знает ни глава аппарата, ни кто-либо еще, я не могу работать в таких условиях».
Кон знал, что Хоуп Хикс, получившая повышение до должности директора по коммуникациям Белого дома, благотворно влияет на Трампа. Он часто просил Хикс сопровождать его, когда ему предстоял трудный разговор с президентом. «Хоуп, пойдем со мной», — просил он. В ее присутствии Трамп обращался с Коном гораздо мягче.
Во вторник 6 марта Кон отправился к Хикс. Они вместе составили текст публичного заявления для президента.
«Гэри был моим главным экономическим советником и внес огромный вклад в проведение нашей экономической политики, включая историческую реформу системы налогообложения и другие реформы, которые позволили возродить американскую экономику. Он редкий талант, и я благодарю его за преданное служение американскому народу».
Они долго искали подходящие формулировки и в конце концов принесли законченный текст в Овальный кабинет. Они пододвинули стулья и сели у стола президента.
«Господин президент, — сказал Кон, — я думаю, сегодня подходящий день, чтобы объявить о моей отставке».
«Г эри столько всего сделал, — сказала Хикс, смягчая момент. — Нам будет очень его не хватать. Так жаль. Мы должны найти способ вернуть его».
«Разумеется, — отозвался президент, — мы его вернем».
Это была фальшивая сцена от начала и до конца. Кон не раз говорил, что президент — «профессиональный лжец». Сейчас он в очередной раз понял, насколько был прав.
«У меня здесь заявление, которое мы согласовали с Гэри, — продолжила Хикс. — Я хочу, чтобы вы его прочитали».
Трамп взял бумагу и подправил пару слов, но в целом одобрил текст.
«Это огромная потеря, — сказал Трамп. — Но мы постараемся. Он вернется».
«Советник Трампа Гэри Кон ушел в отставку после спора о тарифах на сталь», — сообщило агентство Bloomberg. «Гэри Кон уходит в отставку из-за разногласий с Трампом по вопросам торговли», — написала Washington Post. «По-видимому, тарифы стали причиной отставки советника Кона», — написал Atlantic. А Wall Street Journal заявила, что «Гэри Кон проиграл битву по тарифам и уходит в отставку с поста экономического советника Белого дома».
После ухода из Белого дома Кон не переставал беспокоиться по поводу того, что введение тарифов дестабилизирует экономику и негативно отразится на потребителях. Главным двигателем американской экономики был потребительский спрос. Если потребители потеряют уверенность в будущих экономических условиях и в своих реальных доходах в ближайшие годы, это очень быстро скажется на экономике и фондовом рынке.
Действия Трампа и растущие тарифные угрозы уже сотрясали экономику. Кон считал, что Трамп должен был это понимать. «Но ему не хватит мужества это признать. Ему 71 год. Раньше он никогда не ошибался. И он никогда не признает, что ошибся».
В один из дней весной 2018 г. Том Боссерт, советник президента по вопросам внутренней безопасности, кибербезопасности и борьбы с терроризмом, отправился поговорить с Трампом. Тот сидел в президентской столовой.
«Сэр, у вас есть минутка?» — спросил Боссерт, 43-летний юрист и эксперт в сфере безопасности.
«Я смотрю “Мастерс”», — ответил Трамп, имея в виду знаменитый турнир в Национальном гольф-клубе в Огасте, Джорджия. Он записал его на телеприставку и теперь прилип к экрану.
Боссерт, еще один высокопоставленный советник, обладавший свободным доступом в Овальный кабинет даже в эпоху Келли, уселся перед телевизором, не дожидаясь приглашения Трампа.
Советник знал, что Соединенные Штаты уже находятся в состоянии постоянной малоинтенсивной кибервойны с ключевыми противниками на международной арене, такими как Китай, Россия, Северная Корея и Иран. Эти страны могли, например, отключить электросети на большой территории США, включая все крупные города, и единственным способом сдержать их была отправка четкого сигнала, что любая серьезная кибератака вызовет гораздо более мощную реакцию, нежели просто симметричный киберответ.
Центральным фактором этого киберсдерживания должны были стать вооруженные силы США, включая ядерное оружие. Боссерт любил говорить и регулярно повторял, что это оправдывает применение любого элемента государственной военно-экономической мощи. Некоторые кибератаки могли привести к катастрофическим последствиям для Соединенных Штатов. Боссерт так часто повторял эту мантру, что, похоже, сумел убедить президента, однако эта тема — ядерное оружие как фактор киберсдерживания — так и не стала частью публичных дебатов.
«В чем дело?» — наконец спросил Трамп.
«Я уже приходил к вам с этим вопросом, — сказал Боссерт. — Хочу предупредить, что собираюсь выступить на ТВ» в ближайшем воскресном ток-шоу This Week на канале ABC. «Там будут обсуждать торговлю с Китаем». И кибербезопасность.
«Ты и твоя киберкоманда, — раздраженно проворчал Трамп, — доведете меня до войны со всем вашим кибердерьмом».
«В этом-то и дело, сэр. Я пытаюсь задействовать все элементы нашей военно-экономической мощи, чтобы предотвратить опасное поведение в Сети. А это напрямую связано со всеми решениями, которые вы принимаете. Вот почему я здесь. Сейчас вы ведете личные переговоры с президентом Си. Вы только что подняли планку тарифных угроз до $150 млрд» в торговле с Китаем. «Хорошо. Но как вы хотите, чтобы я представил это на ТВ? Я не хочу сказать что-то такое, что вам не понравится».
То, что к нему обратились за советом, как следует вести себя в телеэфире, какой генеральной линии придерживаться, явно польстило Трампу. Он пришел в возбуждение.
«Итак, вот что ты скажешь, — начал Трамп, взмахнув рукой. — Том, ты готов? Запоминай! Ты приходишь туда и говоришь… — Он пытался подобрать правильную формулировку. — Ты скажешь им, что никогда не видел… нет, погоди. Сначала ты скажешь им: “Трамп настроен серьезно”. Вот что ты им скажешь. Запомнил?»
Он снова зажестикулировал: «Ты скажешь им про $150 млрд. Нет, постой! Ты скажешь им, что $150 млрд — это мелочь. Он готов пойти на $500 млрд, потому что ему надоела вся эта нечестная возня с торговлей. Так и скажи!»
Трамп поднял вверх указательный палец. «Запомнил? Вот что ты должен им сказать».
«Окей, — сказал Боссерт, — вы хотите, чтобы я был жестким?»
«Да, будь жестким! — произнес Трамп с энтузиазмом. — Ты должен быть таким жестким, что, если бы не воскресенье, ты бы обрушил на хрен все рынки!»
Его руки снова взлетели вверх. «Не торопись! Погоди! Потом ты скажешь: “Не беспокойтесь об этом”. Смотри сюда, наблюдай, что ты должен сделать. — Трамп поднял одну руку вверх, чтобы акцентировать внимание Боссерта, и дал несколько советов, как лучше обставить эту сцену. — И затем ты говоришь: “Все будет в порядке, потому что отношения Трампа с Си настолько…” Делаешь паузу. Потом продолжаешь. “Они лучшие”. Погоди. Дальше говоришь: “Вы никогда не видели таких хороших отношений между двумя президентами. Никогда в своей жизни. Может быть, вообще никогда”. Запомнил?» — снова спросил президент.
Боссерт подумал, что запомнит это шоу с Трампом в главной роли на всю оставшуюся жизнь. Послание Трампа было предельно ясным: президент настроен жестко, он готов идти до конца. К нам относятся несправедливо.
«И пусть не волнуются о сое», — сказал Трамп. Китайцы объявили, что введут ответные тарифы на американскую сельхозпродукцию и другие товары. Говоря о себе в третьем лице, президент продолжил: «Если понадобится, Трамп купит больше этой чертовой сои. Он будет покупать сою у своих фермеров, чтобы китайцы не сели ему на голову. Но потом ты им скажешь: “Все будет в порядке. Он и Си договорятся. Это будет превосходная сделка. Лучшая сделка, которую вы когда-либо видели”».
«Значит, вы хотите, чтобы я был одновременно жестким и мягким?» — спросил Боссерт. Жестким, когда говорю о вашей решимости, и мягким, когда говорю о ваших отношениях с Си.
«Да».
Боссерт снова затронул тему кибербезопасности.
«О, ради всего святого, — сказал Трамп, — если ты хочешь говорить об этих кибервещах, то говори».
Боссерт видел, что Трамп хотел вернуться к вопросу торговли. «Босс, вот как я это представлю: это торговый спор, а не торговая война. Существует проблема торгового дефицита. В 1980-е гг. у нас был торговый спор с Японией, но это не мешало нам быть близкими союзниками».
«Отлично! — похвалил его Трамп. — Ты уловил. Сначала ты подбросишь им этого приятного дерьма, оно хорошо звучит, а потом преподнесешь то, что я тебе сказал. Тогда ты будешь молодец, — и, словно желая успокоить своего советника перед предстоящим телеэфиром, добавил: — Ты справишься, Том».
После встречи Боссерт из любезности заскочил в кабинет Келли и сообщил, что только что был у президента и готовился вместе с ним к выступлению на телевидении. Глава аппарата от него отмахнулся. Боссерту уже давно казалось, что Келли как-то сник, смирился и по большому счету опустил руки.
Боссерт тщательно подготовился к выступлению, но ведущая ток-шоу Марта Раддац сосредоточила обсуждение на безопасности границ. Трамп заявил о своем намерении отправить на охрану южной границы США от 2000 до 4000 солдат Национальной гвардии. Это была тема дня, и о Китае разговор так и не зашел.
Боссерт был разочарован. Он готовился передать послание президента о его решительном настрое и необычайно теплых отношениях с президентом Си.
