Глава 36

Вначале 2018 г. президент публично поставил на место Бэннона, который, вне всяких сомнений, был главным источником информации для нелестной книги журналиста Майкла Волфа «Огонь и ярость» (Fire and Fury).

На этот раз Трамп не стал использовать привычный Twitter, а предпочел сделать длинное заявление: «Стив Бэннон не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моему президентству. Когда он был уволен, он потерял не только работу, но и рассудок… Теперь, когда он отправился в одиночное плавание, Стив начинает понимать, что побеждать не так просто, как может показаться, глядя на меня».

Бэннон считал, что Трамп по большому счету потерпел неудачу как агент перемен. В первый год его правления старый порядок в сфере национальной безопасности восторжествовал. Пожалуй, единственным исключением было ужесточение позиции по Китаю и осознание того, что Китай — реальный соперник США на международной арене.

Бэннона шокировала новая стратегия национальной безопасности — 55-страничный документ, выпущенный в декабре 2017 г. В разделе о Ближнем Востоке говорилось, что политика США должна быть направлена на «поддержание благоприятного регионального баланса сил».

Какого хрена? — не мог понять Бэннон. Это означало возврат к старому миропорядку, к порядку Киссинджера с его мантрой глобальной политической стабильности. Главной целью Трампа на саммите в Эр-Рияде в 2017 г. было создание альянса, призванного сдержать иранскую экспансию и гегемонию. «Баланс сил» в понимании Бэннона означал, что США устраивали статус-кво и иранская стратегия «на грани войны», которая доводила конфронтацию до предела, но оставляла Иран в серой зоне.

Бэннон считал, что Трамп хотел положить конец проискам Ирана — заставить его уйти из Ирака, Сирии, Ливана и Йемена. А для этого США нужно было объединить силы с Саудовской Аравией, государствами Персидского залива и Израилем.

Настоящим врагом США был Китай. Россия не представляла проблемы. Российская экономика была эквивалентом экономики штата Нью-Йорк — около $1,5 трлн. Китайская же экономика в скором времени — возможно, уже в ближайшее десятилетие — должна была обогнать экономику США.

Бэннон по-прежнему верил в мощь набирающего силу популистско-националистического движения. Но старый порядок не собирался так легко сдаваться и сумел взять верх в первый год президентства Трампа.

Популистскому движению не хватило силы, чтобы одолеть окопавшуюся во власти политическую элиту. Трамп был бронебойным снарядом, который сумел пробить барьер в лице Клинтон, но не более.

Республиканский истеблишмент заставил Трампа плясать под свою дудку, считал Бэннон. Главными бенефициарами налоговой реформы стали корпорации. Увеличение дефицита бюджета на $1,5 трлн отвечало худшим традициям присущего политической элите менталитета бумтауна, где каждый лоббист старался протолкнуть сделку в интересах своих клиентов. Трампу не удалось осушить болото. Болото победило.

Наиболее наглядным свидетельством того, что Трамп пошел на компромисс, по мнению Бэннона, было его выступление на Всемирном экономическом форуме в Давосе 26 января 2018 г. Заголовок New York Times гласил: «Трамп прибыл в Давос как бунтарь, а покинул его как прагматик».

Эта речь была написана Торгово-промышленной палатой, считал Бэннон. По сути, Трамп выразил позицию республиканского истеблишмента.

Еще одним источником раздражения для Бэннона были нападки Трампа на генерального прокурора Джеффа Сешнса. Он был уверен, что Трамп никогда не найдет лучшей кандидатуры, которая была бы утверждена сенатом.

Трамп обижался, как 14-летний подросток, который считал, что с ним обошлись несправедливо. Разговаривать с ним как со взрослым рациональным человеком было невозможно. Вы наталкивались на подростковую логику в чистом виде.

В первые полгода пребывания Трампа в Белом доме мало кто обращал внимание, сколько времени он проводит перед телевизором. Это было пугающим. Обычно Трамп появлялся в Овальном кабинете не раньше 11:00. Он смотрел телевизор от шести до восьми часов в день. Задумайтесь, что станет с вашим мозгом, если это делать? — спрашивал Бэннон.

По словам Бэннона, он постоянно твердил Трампу: «Выключи этот гребаный ящик».

В Мар-а-Лаго, куда Трамп часто летал на выходные, субботние вечера проходили по одному сценарию: Трамп возвращался с поля для гольфа. Флорида в феврале и марте — самое восхитительное место в мире, которое только можно себе представить. Меланья находилась в соседней комнате. Трамп включал CNN, где разного рода эксперты — которых Бэннон считал суперненавистниками — перемывали президенту кости, и приходил в бешенство. «Зачем ты это делаешь? — говорил ему Бэннон. — Какого черта? Выключи этот ящик. Наплюй на все. Отдохни».

«Нет, ты слышал это? — отвечал Трамп. — Это грязная ложь. Да кто он, мать его, такой?»

Бэннон говорил: «Иди пообжимайся с Меланьей». Или пообщайся с Бэрроном — Трамп уделял мало времени своему 11-летнему сыну.

Бэннон не считал себя и Трампа друзьями. У Трампа не было настоящих друзей. Тот был реликтом прошлого — крутым парнем, настоящим самцом, как это понималось в Америке 1950-х гг.

Женские и феминистские движения #TimesUp и #MeToo в конце концов положат конец патриархату с доминированием таких вот самцов, считал Бэннон.

«Трамп — идеальный антигерой, — резюмировал он. — Он плохой отец, ужасный муж, на которого вы потратили всю свою молодость, который имел вас столько лет, а потом просто выбросил на свалку. Он отвратительный босс, который лапает сотрудниц и постоянно их унижает».

К началу 2018 г. твиты президента превратились в реальную угрозу, способную спровоцировать войну с Северной Кореей. Широкая общественность не осознавала в полной мере тех рисков, которые влекла за собой накаляющаяся словесная перепалка между Трампом и Ким Чен Ыном.

Новый виток начался с новогоднего заявления Кима, в котором тот напомнил всему миру — и конкретно американскому президенту, — что у него есть ядерное оружие.

«Я не угрожаю, но предупреждаю о том, что у меня на столе есть ядерная кнопка, — заявил Ким. — Вся материковая часть Соединенных Штатов досягаема для нашего ядерного удара». Это была безобразная и провокационная угроза.

Трамп немного задержался с ответом, потому что суточная информационная сводка была представлена ему только 2 января: «В этой покерной партии я разыгрываю сразу пять комбинаций, и на данный момент большинство из них выигрышные. Иранский режим находится под сильным давлением и идет на попятную. Пакистан боится полностью потерять нашу экономическую и военную помощь. А Южная Корея вот-вот капитулирует перед нами в торговле и начнет переговоры с Северной Кореей». Короче говоря, он был на вершине мира, хотя и забыл упомянуть про пятую комбинацию.

Стратегия Трампа в отношении Северной Кореи была проста — запугать Ким Чен Ына. «Он отморозок, — сказал Трамп Портеру. — Жесткий парень. А с такими нужно говорить жестко. Я собираюсь запугать его и отделать».

В тот вечер Трамп написал издевательский твит, который шокировал Белый дом и дипломатическое сообщество. «Северокорейский лидер Ким Чен Ын только что заявил, что ядерная кнопка всегда у него под рукой, — написал Трамп в Twitter в 19:49. — Пусть кто-нибудь в этой истощенной и заморенной голодом стране напомнит ему, что у меня тоже есть ядерная кнопка, но она намного больше и намного мощнее, чем у него, и моя кнопка работает!»

Он играл на неуверенности Кима. По данным Центра исследования проблем нераспространения, 18 из 86 ракетных испытаний, проведенных Северной Кореей за последние 6 лет, были неудачными.

Казалось, президент Соединенных Штатов разыгрывает сцену из «Доктора Стрейнджлава». Интернет сошел со своего коллективного ума.

Газета Washington Post в своем аккаунте в Twitter поспешила уточнить: «Не существует никакой кнопки».

Колин Каль, бывший заместитель помощника президента Обамы по вопросам национальной безопасности, написал в Twitter: «Людей не волнует сама ядерная кнопка. Их волнует психическая нестабильность человека, который может нажать ее без чьего-либо разрешения и убить миллионы».

Многие в Twitter задавались вопросом, не нарушает ли публикация угрозы начать ядерную войну условия пользовательского соглашения. Другие напоминали слова Хиллари Клинтон, сказанные на партийном съезде в июле 2016 г.: «Человек, которого можно зацепить твитом, — это не тот, кому мы можем доверить ядерное оружие».

Разумеется, нашлись и такие, кто поддержал твит Трампа. Обозреватель консервативной Washington Examiner сделал вывод: «Одна из главных проблем бывшего президента Барака Обамы заключалась в том, что весь мир — как друзья, так и враги — считали его неготовым использовать мощь США в полной мере… На мой взгляд, Трамп поступает правильно, делая ставку на противоположный подход».

Но Трамп на этом не успокоился. То, что президент Соединенных Штатов, самой могущественной ядерной державы в мире, выступил с такой беспрецедентной угрозой, казалось ему недостаточно сильным шагом.

Трамп предлагал в Белом доме, правда непублично, написать в Twitter, что он приказал эвакуировать из Южной Кореи членов семей дислоцированных там 28 500 американских военнослужащих.

Этот шаг почти наверняка был бы воспринят Северной Кореей как сигнал того, что Соединенные Штаты серьезно готовятся к войне.

Макмастер получил 4 декабря предостережение: заместитель председателя политбюро Ли Су Ён сказал посредникам, что «Северная Корея будет рассматривать эвакуацию гражданских лиц США как знак неминуемого нападения».

Эвакуация членов семей была едва ли не последним козырем, который можно было разыграть в этой опасной игре. Казалось немыслимым, что главнокомандующий США способен объявить об этом в Twitter. Мэттис, Данфорд и остальное руководство Пентагона с дрожью ожидали новых твитов президента.

Твит с сообщением об эвакуации членов семей из Южной Кореи мог спровоцировать Кима. Лидер такой страны, как Северная Корея, который лишь недавно получил в свои руки ядерное оружие и значительно уступал в военной мощи потенциальному противнику, вполне мог атаковать первым, руководствуясь принципом «бей первым или проиграешь».

К счастью, Трампа удалось удержать от публикации твита. Однако он не отказался от идеи эвакуировать членов семей и решил обсудить ее с сенатором Грэмом.

3 декабря, после успешных северокорейских испытаний МБР, но еще до начала нового витка словесной войны между Трампом и Кимом, Грэм высказался за вывод семей военных из Южной Кореи. «Это безумие — позволять женам и детям оставаться на Корейском полуострове», — сказал он в программе Face the Nation на канале CBS. Он предложил сделать Южную Корею «местом службы без семьи». «Я думаю, сейчас самое время начать эвакуировать оттуда членов семей».

Но месяц спустя, когда Трамп позвонил Грэму, тот полностью изменил свою точку зрения.

«Вам нужно хорошенько подумать, прежде чем принять это решение, — сказал ему Грэм. — После того как вы его примете, повернуть назад будет очень трудно. Как только вы объявите о выводе, это обрушит южнокорейский фондовый рынок и японскую экономику. Таким не играют».

«Думаете, я должен подождать?» — спросил Трамп.

«Господин президент, — сказал Грэм, — я думаю, что этот процесс можно начать только в одном случае — если вы действительно готовы к войне».

На какое-то время Трамп приостановил свою кампанию в Twitter, хотя и не отказался от своей идеи окончательно. Между тем американские военные продолжали привозить свои семьи на Корейский полуостров.