– Бессмыслица какая-то, – сказал я. – Не вижу никакой системы…

Властимир согласился:

– В планиметрии действительно никакой системы не усматривается. Это была самая первая моя прикидка, по данным Ротмистра… Но ты не спеши с выводами, сейчас дойдем до объемной модели.

На экране его ноутбука крутился незамысловатый мультфильм. На карте Финского залива краснели точки, обозначавшие места проведения ИБК. Соединявшие их синие линии то исчезали, то появлялись, но расположенные уже иначе.

Из комментариев Властимира следовало, что он пробовал упорядочить россыпь точек по датам проведения конгрессов, по высоте крестов над уровнем моря, еще по каким-то параметрам… Системы все равно не просматривалось.

Я тоже не углядел никаких откровений в мелькающих на экране картинках. Иногда красно-синяя фигура напоминала несколько искаженную букву «реш» еврейского алфавита. Но чаще представлялась чем-то невразумительным.

Разговор и просмотр состоялись спустя три часа после исследования постамента Розы Мира посредством штеккерной удочки. Босс обещал заняться проблемой сам – и занялся, и принялся за дело круто, задействовав все свои немалые возможности. Как я понял, на местности работали без малого два десятка поисковых групп. Очень скоро все кресты из списка обнаружили и…

И тут дело застопорилось.

Точнейшие координаты крестов и наклон тянущихся в земную глубь отверстий измерить удалось без труда. А с их глубиной вышла заминка. Самое простейшее приспособление – километровая бобина прочнейшей плетеной нити с грузиком – срабатывало до глубины в пару сотен метров, затем трение нити о наклонную стенку скважины останавливало груз. Луч лазерного дальномера дно мини-шахты не обнаруживал. Вообще. Бездонная, дескать… Технари Института обещали поломать голову и придумать в ближайшее время надежный способ измерения.

А пока Властимир поработал с теми данными, что удалось получить, подставив их в заранее подготовленную программу. Но результаты пока меня не впечатляли.

…Картинка на экране сменилась. Теперь она изображала часть земной сферы и уходящие в ее глубины лучи. Сходящиеся лучи…

Затем масштаб значительно уменьшился. Лучи почти слились и все вкупе показалось мне шилом, воткнутым в арбуз. Прокол от «шила» не был слишком глубок, не тянулся к земному ядру. Но все же уходил за пределы литосферы куда-то в расплавленные слои мантии.

И тут мне кое-что вспомнилось… То, как Властимир трудился над восстановлением записи экшен-камеры. Тогда у него тоже получилась убедительная картинка. Без оглядки доверять его построениям нельзя, слишком увлекающаяся натура.

– Где именно они пересекаются? – спросил я.

– Согласно науке о геосферах, точка находится в магматических слоях верхней мантии. Согласно наброскам Даниила Андреева, весьма грубым и приблизительным, – в демоническом мире Укарвайр. Согласно уточнениям его учеников, все разложивших по полочкам, – в мире-чистилище Шим-биг. Выбирай вариант на свой вкус.

Издевался… Мы оба понимали, что ни о какой магме речь не идет, иначе на побережье Финского залива образовались бы гейзеры, выбрасывающие из глубин раскаленные газы. Тем более не стоили внимания порожденные больным воображением миры с дурацкими названиями.

Бодалин, сам не сознавая, что делает, насверлил дырочек отнюдь не в земной коре, – в пространстве. Понатыкал этаких мини-«червоточин», ктулху ведает, куда ведущих… Но не в Укарвайр и не в Шим-биг, голову даю на отсечение.

Сообразив, что никакой полезной информации из мультфильма Властимира больше не извлечь, я сменил тему:

– Ты в своем докладе рассказывал о программе, расшифровывающей тексты на неизвестных языках… А речь она расшифрует?

– Есть такая опция… Но хотя бы несколько реперных слов надо задать. Без них смысл расшифровки может в корне отличаться от смысла оригинала.

– Где ж я эти слова возьму… Ладно, придумаю что-нибудь. Сбрось эту программу Дане на электронку.

– Давай прямо здесь загружу.

– Некогда… У меня задание от босса, отправляюсь приглядывать за ритуалом оккультистов. Ты, кстати, тоже прогуляйся туда, разомнись, потусуйся.

Место для пикника с шашлыками мы нашли с трудом. Хотя подходящих местечек на живописном берегу хватало, но одни оказались уже заняты (неудивительно в субботний вечер и хорошую погоду), другие не устраивали меня по своим причинам: мне хотелось наблюдать за тусовкой оккультистов со стороны и незаметно. И так, чтобы в любой момент можно было туда подойти.

Наконец отыскалась укромная полянка, отвечающая всем требованиям: место тусовки, расположенное по склону холма ниже и ближе к побережью, просматривалось отсюда как на ладони.

Этот уголок уже не раз отыскивали до нас и благоустроили для пикников. Здесь чернело кострище, обложенное камнями, лежали на земле обрубки сосновых бревен, используемые в качестве сидений. И даже мангал стоял, закопченный, но вполне работоспособный.

– Ну и захрена я притаранила сюда этот девайс? – риторически спросила при виде мангала Ихти и опустила на песок коробку, звякнувшую металлом.

Хранился в коробке точно такой же мангал, но в разобранном состоянии. Я опустил рядом свою ношу, мешок с древесным углем. И наставительно произнес:

– Лучше иметь, но не нуждаться, чем наоборот.

Так уж получилось, что обустраивать место для пикника я прибыл исключительно в женском обществе. Компанию мне составили две юные авантюристки, Лара с Маришкой. И две авантюристки постарше, Ихти с Импи, – я рассудил, что приглядывать разом и за оккультистами, и за дочерью с племяшкой не смогу, глаз не хватит.

Марат к вечеру отправился-таки покорять картодром в сопровождении матери (он пока называл ее «тетей Надей», но иногда сбивался на «маму»). У этого молодого человека есть собственный запатентованный способ добиваться своего. В отличие от многих других детишек, он не канючит, не устраивает истерик, не изводит родителей бесконечными просьбами. Высказывает просьбу один раз и, получив отказ, замыкается в себе. Сам ни о чем не заговаривает, на вопросы отвечает односложно, ничем не интересуется, ходит скучный и очень печальный… Обычно родительское сердце не выдерживает, и молодой интриган получает желаемое.

Тактика и на сей раз сработала: пока что он отправился на картодром в целях разведки, а завтра обещал устроить показательное выступление для всей нашей компании.

Наташа отсутствовала по иной причине. У нее сегодня вечером намечалось свидание.

– Свидание… – повторил я растерянно, услышав час назад это известие.

– Ну да, – подтвердила сестра невозмутимо. – Не ты ли сам настаивал, что рано ставить крест на личной жизни? Так что сегодня вечером Лариса на тебе. За тобой должок, братец, в таких делах. Забыл, сколько твоих свиданий с Надюшей я прикрывала, пока ваши дети не подросли?

Крыть было нечем… Пришлось скорректировать планы на вечер.

Маришка решительно заявила, что мангал – дело хорошее, но без костра пикник не пикник. И отправилась искать хворост в компании Ихти и кузины Лары. Предприятие это грозило затянуться, обычно ближние окрестности таких мест почищены от горючих материалов очень тщательно.

Мы с Импи остались на хозяйстве. Она разложила припасы и насаживала мясо на шампуры, я ликвидировал все следы прежних посиделок и занялся мангалом… Но разговаривали мы на темы, далекие от шашлыков-пикников и прочих радостей курортной жизни.

– Тухляк… всех разом не видать… – кивнула Импи вниз, где как раз набирало силу веселье оккультистов. – Они по кустам затусились, а как накачаются, так и вовсе разбегутся.

Даже сюда от подножия холма долетал аромат жарящейся корюшки. Ее готовили в огромных количествах на специальных жаровнях, оккультисты подходили с одноразовыми тарелками, накладывали, сколько душа пожелает… После чего они и в самом деле расходились во все стороны группами по интересам, устраиваясь прямо на мху под соснами, – за двумя большими столами почти никто не сидел.

Меня это обстоятельство не расстраивало… Полученное от босса задание – проследить за ритуалом ихтиофагии – я выполняю. Слежу. А факт, что прикрытием служит семейный пикник, это вопрос отдельный и в отчете его освещать не обязательно.

Надежду опознать Икса при случайной встрече я потерял… Безвылазно сидеть в номере он бы не стал, а всех более-менее активно тусующихся я уже встречал. Но моя чуйка мертво молчала. Наверное, так и будет молчать, пока Икс не проявит себя тем или иным способом.

А Импи тем временем чередовала на шампурах куски мяса с кольцами лука и рассуждала с позиции посланца Сил – что сделала бы, управляй она крабоидом или в каком там еще облике он теперь предстанет…

Я прислушивался с интересом. В изгибах нечеловеческой логики Импи по вполне понятным причинам ориентируется куда лучше.

Рассуждала она так: среди дурацких, выродившихся и потерявших всякий смысл ритуалов отыскался один действенный… Не сам собой отыскался, понятное дело, – организаторам ИБК его аккуратно подсунули вместе с артефактом, замаскированным под Розу Мира.

Казалось бы, действие артефакта – ерунда, булавочные уколы сквозь пространство… Но кое-кого эти булавочные уколы вывели в конце концов из себя. Он послал крабоида – и Роза похищена и, скорее всего, уничтожена. Но это паллиатив и полумера. Если не уничтожить того, кто затеял историю с Розой, она непременно повторится, в том же виде, или в измененном – другой конгресс, другой артефакт, другой ритуал…

Но тупая тварь, имеющая привычку резать людей на части, едва ли способна к детективным расследованиям… И самый логичный выход для пославшего ее – ударить по площадям. Вырезать под корень всех приехавших на конгресс, тогда под раздачу попадет и автор ритуала, наверняка являющийся сюда приглядеть за ним.

– Не здесь и не сейчас, – кивнула Импи на тусовку оккультистов. – Разбегутся, всех не получится… Завтра. В помещении. На заключительном банкете. Чик – и всех разом.

И она проткнула шампуром последний кусок мяса. Чуть резче, чем предыдущие.

– Не вижу в твоей теории места для господина, которого мы зовем Иксом.

– А он и есть автор ритуала с Розой.

– Хм… Тогда не ясно, зачем он старался всеми способами не допустить сюда ОСВОД.

– Может быть, Икс спасал тебя, – беззаботно заявила Импи. – От крабоида. Ты же сам говорил, что для чего-то ему нужен… – Она резко сменила тон. – Кончаем базар!

Послышались голоса Ихти и девочек, отыскавших вожделенный хворост и тащивших его к кострищу.

Шашлыки удались на славу. А пикник как-то незаметно превратился из семейного в семейно-профессиональный. Поначалу-то все шло, как планировалось: подтянулись с картодрома Нейя с Маратом (довольным, впервые за весь день широко улыбающимся), а сестрички-русалочки съели по порции изжарившегося к тому времени мяса и отправились к стойбищу оккультистов. Приглядывать.

Но свято место не бывает пусто: взамен оттуда заявился Властимир – мутит, дескать, его от ядреного аромата жареной корюшки, превышающего все ПДК… На самом деле я подозревал, что ему не по нутру такая концентрация водки и пьяных людей.

Мало того, пришел из пансионата и Хуммель (причем не просыпаясь). Заявил, что физическое тело ощутило аппетит, а меню здешней столовой его не вдохновляет. И ухватил шампур с мангала.

А Наташа так и не появилась, вопреки первоначальному намерению… Лишь под конец пикника позвонила, сказала, что все у нее хорошо, но задержится, так что не ждите.

В общем и целом пикник не стал хуже от того факта, что здесь побывала половина ОСВОДа, даже больше половины. Нейя познакомилась с Властимиром и Хуммелем (не в первый раз, разумеется), наш сновидец снова рассказал ей историю, которая всегда ей нравится, – о приключениях во сне, привидевшемся ему в Греции, в древней Олимпии… Ну а дети вообще мало обращали внимания на взрослых – играли между соснами в какую-то игру, связанную с шумной беготней, и лишь изредка подбегали, чтобы ухватить кусочек жареного мяса.

Мяса, как выяснилось, мы запасли с избытком… Три полных шампура так и оставались над почти погасшим мангалом, никто на них не претендовал. И я подумал, что это неспроста, сейчас точно кто-нибудь еще заявится… Интересно, кто? Соколов? Или ЛБ пожалует? Лишь бы не пингвин Крейзи…

Насчет визита я угадал, а вот с персоналиями промахнулся.

На огонек заглянула сама г-жа Лернейская. Я мельком видел ее внизу, на тусовке оккультистов, но никак не ждал, что вице-директорша пожалует с личным визитом.

Впрочем, на оставшееся жареное мясо Лернейская не покусилась. Вообще не стала подходить к костру и мангалу, остановилась поодаль и обратилась ко мне мысленно:

«Дарк, нам надо поговорить. Разве Казик не передал?»

«Передал…»

Я с легким запозданием сообразил, что так фамильярно она сокращает имя, указанное в документах ЛБ. И другое сообразил (уже с легкой растерянностью) – я не помню ее имени-отчества. Лернейская да Лернейская, никто ее иначе и не зовет. Вроде что-то заковыристое… нет, не вспомнить…

Разумеется, последнюю мысль я попытался экранировать. И, разумеется, безуспешно.

«Анахит Саркисовна, – ехидно подсказала Лернейская. – Но ты не запоминай… Я предпочитаю обращение «леди».

Странная у институтского начальства манера выбирать мирские имена… Наверняка ведь у Лернейской ничуть не больше армянских генов, чем у ЛБ польских. Что за нездоровая тяга к экзотике?

Между прочим, Властимир и Хуммель – сами телепаты не из последних – сидели к Лернейской спиной и появления ее не заметили. И наш обмен мыслями, судя по безмятежным лицам, не почувствовали.

– Отлучусь ненадолго по служебной надобности, – обратился я к Нейе. – Не скучайте тут без меня.

– Кто эта женщина? – спросила она, хотя тоже сидела спиной к Лернейской.

– Начальница… Не прямая и непосредственная, но все же… Если задержусь, Властимир проводит вас до номера. Проводишь?

Он обрадованно кивнул. Наверняка не хотел возвращаться к пьяной компании оккультистов.

Мы с Лернейской (пардон, с Анахит Саркисовной Лернейской) отошли подальше, но разговор начать не успели.

Из кустов, тараня их, как дикий кабан, буквально выломился Бодалин. Уставился на нас абсолютно пьяным взглядом. Первый день конгресса, да и большую часть второго, глава оргкомитета выглядел на фоне своих гостей сугубым трезвенником. Но сейчас расслабился.

С трудом сфокусировав взгляд на наших бейджах участников ИБК и опознав своих, Бодалин произнес:

– А вы что тут? Сейчас Цезик будет петь… битловские… ик… песни… в переводе на санскрит… под ситар и под… как ее там… в общем, под какую-то индийскую дудку… давайте-давайте, подтягивайтесь…

Не дожидаясь ответа, он снова исчез в кустах, и вскоре мы услышали, что он агитирует кого-то еще, собирая аудиторию для неведомого Цезика.

– Пошли в мой номер, – решила Лернейская. – Разговор серьезный, и здесь неподходящее для него место.

Повела к корпусу она меня кружным путем, через становище ихтиофагов – сказала, что хочет заодно забрать мужа, хватит ему на сегодня.

Пока г-жа вице-директор отыскивала супруга среди рассевшихся тут и там кучек оккультистов (а справилась она на удивление быстро), я нашел Ихти и поставил задачу: заканчивать наблюдение за тусовкой и возвращаться вместе с сестрой к нашему биваку. Не то, чтобы я всерьез воспринял рассуждения Импи о бойне, которую могут устроить здешним фрикам, но… Но лучше перебдеть. Из Властимира, случись что-то подобное, боец никакой, за ним даже штатное оружие не закреплено. Ихти кивнула: сделаем.

И тут я увидел, как между деревьями, в отдалении, мелькнуло и исчезло нечто знакомое, но совершенно здесь неуместное. Можно было бы списать все на совпадение: мало ли девушек с ярко-рыжими волосами носят байкерские кожаные куртки? Но я вспомнил, что сегодня утром слышал знакомые звуки «вонючей тарахтелки»…

– Ихти, ты здесь больше провела времени, не встречала, случайно…

Я не договорил, нам пришлось податься в сторону – прямо на меня и Ихти двигался старина 666-й, и, судя по всему, сворачивать не собирался. Не знаю, пил ли на мероприятии этот деятель (после инсульта вроде бы не должен), он и утром выглядел так же невменяемо.

Он прошел мимо нас, как мимо пустого места, затем неожиданно развернулся и заявил:

– Ab ova committitur mala… Timor ova!

Левая половина его рта двигалась не в такт правой, речь звучала невнятно, и я лишь сообразил, что это латынь (да и то благодаря классическому «аб ова»).

На беду, 666-й решил усилить эффект от тирады жестом и погрозил нам с Ихти своей тростью. Лучше бы он этого не делал: оставшись без дополнительной опоры, тут же растянулся на песке.

«Дарк, пошли, хватит заниматься ерундой!» – мысленно поторопила меня Лернейская.

«Иду, иду…» – отозвался я, поднимая на ноги бедолагу оккультиста, продолжавшего бормотать себе под нос все тише и тише:

– Timor ova, timor ova, timor ova…

Наверное, все-таки не удержался, пригубил под корюшку.