Вечер спокойный, лаборантка заходит потрепаться, сидеть одной в лаборатории скучно.

— Нет, — говорит, — я все понимаю. Чего только в этой больнице не увидишь. То, что дерьмо свое несут на анализ в трехлитровых банках, это нормально, к этому мы привыкли. С травмы тащат мочу, а в ней хабарики плавают. Так и напишешь: Окурок — 1–2 в поле зрения. Смешно, да? А у вас один медбрат, Сережа, лень ему по утрам мочу из пакетов сливать, так он баночки в ряд поставит и сам в них отольет. Знаю, что он сумасшедший, сразу понятно, что его работа, когда видишь, что у всех одинаковые анализы. И видно же, что моча мужская. А иногда смотришь направление, там написано: бабушка 80 лет, а в моче сплошь сперматозоиды. Ну не будешь же писать как есть, еще подумают, чего вы там с бабушками делаете? Но сегодня один поразил. Представляете старый флакон от «Тройного» одеколона? С дыркой в горлышке такой, что туда спичку не просунешь, не то что свой конец. Его трясешь изо всех сил, по капле оттуда вытряхиваешь. Принесли полный мочи. Как? Я трясла его, трясла, натрясла несколько капель, выкинула к чертовой матери. Нет, ну как? Шприцем туда наливал? Нет, это от души.