Глава 308
Хаджар еще раз взглянул в фиолетовые глаза. Сама собой перед глазами появилась картина падающего на колени тела, пронзенного клинком. Первый и единственный друг Хаджара погиб от собственного меча…
– Дракон, – звуки срывались с губ Хаджара будто звон набатного колокола. Он прекрасно понимал, что теперь пути обратно уже не было. Он вновь шел по этому миру не один. Было ли это к добру или нет – покажет время. – в моем случае, это Дракон.
К удивлению Хаджара, реакция Эйнена вновь была непредсказуема. Тот попросту кивнул и спросил:
– Какой?
Так что от разговора куда больше удивился сам Хаджар, нежели, как он предполагал ранее, островитянин.
– В смысле – какой?
Эйнен склонил голову на бок, а затем устало вздохнул.
– Только не говори мне, Северянин, что ты не знаешь, как отличить драконов?
– Знаю, – в тоне Хаджара зазвучала едва ли не мальчишеская обида. – и я не говорю о Земляных Драконах, Болотных, Песчаных и так далее, а о Хозяинах Небес.
Эйнен вздохнул глубже и устало покачал головой.
– Я о них же, – сказал он, поправляя “хворост” в костре. – существует бесчисленное множество видов Хозяев Небес, Хаджар. Легенды говорят, что где-то очень далеко, среди Гор Запада стоит целый город Драконов. Запретное царство для всех, кроме Хозяев. И вот там их обитает столько, что если бы каждый принял свой истинный облик, он бы закрыли небо на многие лиги вокруг.
Хаджар пару раз хлопнул ресницами. Теперь пришел его черед устало вздыхать. Что значит для местных легенд фраза “очень далеко”? Это значит, что за несколько десятков жизней простого смертного туда невозможно добраться.
Обычно к таким сказкам прикрепляют истории о лодках, которые могут плыть по небу. Или о летающих зверях, служащих истинным адептам так же, как лошади простым практикующим.
Порой упоминают техники полета. А как недавно выяснил Хаджар, россказни о том, что Небесные Солдаты могут летать и повелевать по своему усмотрению стихиями – действительно, простые россказни.
В них существовала толика истины, но прошедшая через призму понимания реальности простым практикующим.
– Ладно, – отмахнулся Эйнен. – для понимания Зова Крови это не так уж важно.
– Если честно, я думал ты удивишься.
– Чему? – островитянин действительно удивился… сказанным только что словам.
– Что в моем случае, это кровь Дракона.
Островитянин пожал плечами и разломал очередную “кость”. Костер фыркнул, исторгая облачко белого дыма.
– Если бы это был Дракон племени Синего Неба, тогда бы я, наверное, удивился. А так, скорее всего, в тебе кровь племени Зеленых Лугов. А их семени, как мне кажется, раскидано вдоволь. Как, примерно, и моей Жемчужной Форели.
Хаджару вновь потребовались все его силы, чтобы не засмеяться. В конце концов, названия, зачастую, не отражали всего могущества существа. Взять ту же самую Форель. Если верить легендам, то после нескольких миллионов лет жизни такая рыба достигала в длину размеров, сопоставимых с половиной королевства Лидус.
Отсюда, кстати, очень просто представить, насколько огромны были моря, в которых родился и вырос Эйнен.
– Что же до Зова Крови, то здесь все просто, – продолжал рассказ островитянин, попутно копаясь в костре своей спицей. – представь насколько могущественным должен быть Зверь, чтобы не просто обернуться человеком, но и посеять свое семя… ну или принять его. Хотя, рожденные от самки-Зверя всегда обладают более могущественным Наследием.
– Пожалуй, в этом можно найти немного логики.
– Да, – кивнул Эйнен. – Мать Природа всегда справедлива. И даже капля их крови, оброненная сотни поколений назад, несет в себе частичку не только их могущества, но и их сути. А как бы хорошо Зверь не прикидывался человеком, но он всегда, в глубине своей души, в глубине своей сути, остается Зверем.
Хаджар, слушая рассказ Эйнена, постепенно погружался в собственные воспоминания. С самого детства он был весьма вспыльчивым мальчишкой, о чем ему постоянно говорил отец, дядя и генерал Атикус. Кто-то его ругал за это, другие советовали сдерживать характер. И лишь мать тепло улыбалась, одним касанием волос способная успокоить нрав сына.
Но, несмотря на всю горячность, Хаджар никогда не терял голову от гнева или ярости. Но в последней битве он с головой нырнул в кровавый омут, едва в нем не захлебнувшись. Если бы не помощь лысого “монаха” с островов, то он точно потерял бы себя в той круговерти смертей.
Был ли это он сам или сердце, бьющееся в груди.
– Зов Крови, это как обоюдоострый нож. Один конец ты направляешь на врага, а второй прижимаешь к собственному горлу. Если не удержишь, погибнешь. Превратишься в подобие своего далекого предка. Зверя, лишенного разума, живущего только инстинктами и желаниями.
– Но ты говоришь, что его можно направить и на врага?
Эйен кивнул. Он отложил спицу и, вновь открыв глаза, посмотрел на Хаджара.
– Сперва я недоумевал, почему ты не используешь Зов. Мы успели побывать в самых разных смертельно опасных ситуациях и не разу, ты не позвал свою кровь. Поэтому я не особо тебе доверял. Думал, ты хочешь использовать Зов как козырную карту. Но впоследствии стал подозревать, что попросту не знаешь, что едржишь в своих руках еще один меч. А последняя битва все расставила по своим местам. Я понял, что ты банально не умеешь этого делать.
Хаджар молча вглядывался в бескрайние просторы ночного неба. Были ли это связано с тем, что теперь его звали Хаджар Дархан, а на лбу качались амулеты бедуинского шамана или с чем-то другим, но теперь холодные звездный свет больше не вызывал отторжения.
Интересно, Травес, сидя в своей пещере, скучал по этому свету? А еще интереснее, отчего его Учитель так неохотно делился знаниями с тем, ради кого поделился жизнью. Пусть и его жалким подобием.
Он никогда и ничего не рассказывал о Зове.
– И как же мне, как ты говоришь, позвать свою кровь?
– Я ждал этого вопроса, Северянин, – Эйнен достал из-за пазуху небольшой мешочек, разукрашенный сверкающим в свете костра бисером. – это смесь, которая погрузит тебя в глубокий сон, Хаджар. Настолько глубокий, что даже свет Реки Мира станет для тебя тусклее самой дальней звезды. В таком сне, по легендам, некоторые могущественные адепты, далеко оставившие позади стадию Рыцаря, могут находиться веками. Для них он сродни медитации, но для нас – просто сон.
Эйнен протянул мешочек. Хаджар осторожно принял его, пока не рискуя распутывать сложный узел на тесемках.
– И что же я увижу в этом сне?
– Своего предка, – фиолетовые глаза опасно сверкнули, отражая оранжевый блеск пламени костра. – ты увидишь дракона, чья кровь течет в твоих жилах. Увидишь его на пике могущества. Во всем его блеске и великолепии, а потом…
Эйнен выдержал едва ли не театральную паузу и с силой вонзил спицу в костер.
– … ты сразишься с ним. Сразишься со своим внутренним Зверем. Подчинишь его своей воле. Сделаешь ручным псом. Только так ты сможешь использовать Зов.
Хаджар взвесил в руках мешочек. Почему-то ему показалось, что тот весит куда как больше той смеси, что в него убрали.
– А что будет в случае, если я проиграю.
Эйнен что-то нажал на посохе, а затем смазал появившееся лезвие смесью из другого мешочка. Острие он направил строго в горло Хаджару.
– Это яд Рыбы Капкана. Одна его капля может отравить целый город. Здесь их пять. Если я пойму, что Зверь в тебе побеждает, то немедленно прекращу твои страдания.
Хаджар медленно переводил взгляд с мешочка на отравленное острие и обратно
Секунду спустя он уже вытряхивал содержимое себе в рот.
Мгновение.
Тьма.
