Расположение дома действительно удачным не назовешь. Ничего удивительного, что он продается уже год, а покупателя все нет, думала Катя, когда они приехали в Кабаново.

От Казани ехать около часа, но это еще ничего, для нашего человека семь верст не крюк: многие живут примерно на таком расстоянии и ездят каждое утро в город на работу. Главных минусов было два.

Первый – дорога. Стоило съехать с трассы, как она становилась все хуже и хуже, яма на яме, колдобина на колдобине, а ехать по такой дороге предстояло километров шесть-семь. К тому же автобусного сообщения не было, и если у человека нет машины, то варианта два: проситься к кому-то в попутчики либо идти пешком.

Вторым минусом была удаленность от Волги. Те, у кого есть автомобиль, могли бы смириться с разбитой дорогой (которую местные власти регулярно обещали отремонтировать, о чем риелторы с энтузиазмом сообщали потенциальным клиентам) и поселиться здесь, чтобы иметь возможность любоваться великой русской рекой.

Но Волга, через которую нужно было переехать, чтобы попасть в Кабаново, оставалась в десятке километров слева от поселка, а потому ни чистый воздух, ни луга и перелески не привлекали покупателей. Они разочарованно обводили взглядом местные красоты, разворачивались и уезжали.

Поселок был довольно большой, но неухоженный, неряшливый, а потому неприютный. Все в нем было «через но», думала Катя, рассматривая Кабаново из окна машины.

Вроде дома большие, но у каждого есть изъян: то краска облезла, то забор кривой, то столбы у ворот перекосились. Улицы широкие, но тут и там навалены кучи досок, стоят разбитые остовы грузовиков и легковушек, валяются автомобильные шины и ржавые бадьи. В одном месте торчало вросшее в землю перевернутое ведро. Его как будто не донесли до дому, бросили где попало, позабыв забрать.

– Не сказать, что радует глаз, да? – обернувшись к Кате, усмехнулся Артур.

Она кивнула и натянуто улыбнулась. Всю дорогу они молчали, Катя знала, что муж недоволен. Молчание было напряженным и густым, как деревенская сметана. Находиться внутри его было неловко, но нарушать тоже не хотелось.

Прошлой ночью Катя кое-как успокоилась, даже заснула на руках у Артура, как маленькая девочка, которую отец защищает от приснившегося кошмара. Встали они ближе к девяти и выехали позже, чем планировали.

За завтраком Артур держался, как показалось Кате, подчеркнуто сочувственно, словно она была больна и всю ночь промучилась от боли. Эта неуместная сладкая благожелательность раздосадовала ее, в результате они повздорили.

– Артур, может, это и был сон…

– Может?! Зачем отрицать, что тебе все приснилось? Я сам видел: ты спала! Глаза были закрыты, ты стонала и металась, я тебя еле разбудил!

– Хорошо! – воскликнула Катя, яростно орудуя лопаткой. Она раскладывала по тарелкам яичницу с колбасой и сыром. – Хорошо, пусть сон! Но какой реальный! И пойми, это ведь уже второй раз!

– Вот именно, – Артур тоже начал горячиться. – В прошлый раз тебе померещилось, ты сильно испугалась. Потом смерть мамы, все эти наши разговоры, да еще вчера тебе опять… – Он на долю секунды сбился. Почти незаметная пауза, но Катя поняла, что Артур едва не сказала «почудилось». – Опять было не по себе. Все наслоилось одно на другое, отсюда и ночной кошмар. Обычный кошмар, Катя. Просто признай это!

Она признала, перестала спорить. Но каждый остался при своем мнении.

Дом, который был им нужен, стоял у околицы, на краю поселка. Дальше начинался луг, за лугом – овраг, на другом конце которого зеленел лес.

Обнесенный высоким забором из коричневого профнастила, дом, казалось, отгородился от всего мира, настороженно выжидая, кто решится приблизиться к нему. Впрочем, это, конечно, выдумки. Дом как дом: добротный, одноэтажный, кирпичный, с черепичной крышей. Разве что слишком удлиненный, отчего есть некое сходство с бараком. Катя припомнила, что, когда впервые увидела дом на фотографиях, это привлекло ее внимание, слегка удивило.

– Странная постройка. Дом распластан по земле. Не лучше ли было второй этаж поднять? – в унисон Катиным размышлениям проговорил Артур. – И землю бы сэкономили. Я и в тот раз так подумал.

Они открыли ворота, зашли во двор. Широкий, забетонированный двор был пустым, если не считать поленницы, что приткнулась с левой стороны. Скорее всего, прежде здесь ставили машину, но Артур автомобиль загонять во двор не стал, оставил на улице.

Пока муж гремел ключами, отпирая дом, Катя решила обойти территорию. Соток пятнадцать, не меньше, прикинула она на глаз. Позади дома раскинулся сад: фруктовые деревья, кусты крыжовника и смородины.

Если дом и двор все еще сохранили ухоженный вид, то здесь царило запустение: сорная трава завладела грядками и доходила Кате до пояса, возле забора стояла развалившаяся теплица, похожая на скелет динозавра: крыша провалилась внутрь, видимо, под тяжестью снега. В самом дальнем, противоположном от дома углу Катя увидела обгоревшие остатки какого-то строения – бани или сарая.

«Грустное место. Унылое, хоть волком вой».

– Катя, ты идешь? – позвал Артур, и она, очнувшись от своих размышлений, пошла обратно к дому, наступая на гниющие тут и там яблоки и сливы. Ноги путались в густой траве, острые колючки цеплялись за брючины, напоминая жадные руки, не желающие отпускать ее.

Поднявшись на крыльцо, Катя с удивлением обнаружила, что в доме ей нравится. Здесь было сухо, светло и чисто. Ни затхлости, ни темных, затянутых паутиной углов, ни зловещих пятен на обоях – ничего, что могло бы нагнать жути или отвратить взор.

Паркет на полу, большие окна, хороший ремонт. Мебели немного: комнаты почти пустые, все как на фотографиях. Катя бродила по дому, переходя из одной комнаты в другую, вынужденная признаться себе, что не вполне понимает, что они здесь делают, что хотят найти. Искать оказалось решительно негде: взгляд беспомощно скользил по голым стенам, задерживаясь лишь на оконных рамах и люстрах.

– Иди сюда! Посмотри, какая кухня – очень просторная! – голосом, в котором вдруг прорезались профессиональные риелторские нотки, объявил Артур. Усмехнувшись про себя, Катя пошла на зов.

Кухня, которую она тоже видела на снимках, действительно была хороша: красивый дорогой гарнитур, мраморная столешница, множество шкафчиков, современная варочная панель, огромный черный холодильник, а в центре – большой овальный стол. Все подобрано со вкусом, рассчитано на большую семью.

– Интересно, кем был предыдущий хозяин? Неужели он жил один?

– Скорее всего, если после его смерти все досталось дальнему родственнику. – Муж прошелся по кухне, выглянул в окно, которое выходило в сад. – А почему ты спросила?

– Кухня очень уж… женская.

Выйдя в коридор, Катя заметила дверь, на которую прежде не обратила внимания. В отличие от всех прочих, она была заперта.

– Артур, – Катя позвала мужа, который все никак не мог налюбоваться кухней. – А это что за дверь?

– Где? – Он подошел и увидел, куда смотрит Катя. – А, там подвал. Хочешь взглянуть?

Через пару минут они спускались вниз по каменным ступенькам. Не слишком большой по размеру, квадратной формы, подвал, как и весь дом, был опрятным и устроенным, что называется, с умом. Сразу видно, хозяин – человек рациональный и аккуратный.

Перила были прочными, пол – сухим, вдоль стен стояли стеллажи. На некоторых помещались всевозможные инструменты и садовая утварь, но большинство пустовало. Скорее всего, раньше на полках стояли банки с соленьями, вареньями и маринадами, подумала Катя. Здесь пахло пылью, старым деревом и еще чем-то, напоминающим запах увядших цветов, которые долго стояли в вазе.

Выбравшись из подвала, они еще какое-то время побродили по дому, а потом вышли во двор.

«Зря съездили. Вправду, дом как дом». Катя и сама не знала, что рассчитывала здесь найти, но все равно чувствовала разочарование, словно ожидания ее были обмануты этим местом.

Стоя снаружи, она глядела, как Артур запирает двери, обдумывала, какие вопросы можно задать соседям, и тут в голове всплыла странная, не понятно к чему относящаяся мысль.

«Несоответствие», – вот что пришло Кате на ум.

Но что чему не соответствует, она уловить не могла, и это нервировало. Что-то было не так. Но где именно? В кухне или комнатах? В саду? В подвале? Вроде бы все совершенно нормально, обыденно, даже скучно, но вместе с тем…

– День добрый! – громко произнес женский голос за спиной у Кати, и она резко обернулась, не сдержав вскрика.

В воротах, которые они оставили открытыми, стояла женщина: короткие светлые волосы-пружинки, туго облегающий тело цветастый халат с короткими рукавами, на ногах – носки и галоши. Ей, наверное, было лет сорок пять, но она выглядела старше из-за полноты и старомодной химической завивки.

Катя поздоровалась, пытаясь унять сердцебиение и выдавив улыбку. Похоже, к соседям идти не придется. Они сами тут как тут.

– Купили? – кивнув на дом, спросила женщина. – Долго никто не брал.

– Нет, мы не покупатели. Моя фирма занимается продажей, – сказал Артур, спустившись с крыльца.

– То-то я гляжу, лицо знакомое. Вы уж у нас были, да?

– Хорошая у вас память, – обаятельно улыбнулся Артур. – Я сюда давно приезжал.

Женщина довольно рассмеялась и попросила называть ее Таней. Артур с Катей тоже представились.

– А вы знаете… то есть знали человека, который тут жил? Не нового владельца, а прежнего? – спросила Катя.

– Никиту-то? Как не знать! Сто лет на одной улице! – охотно ответила Таня.

– Никиту? – Кате показалось, что ее огрели плетью поперек лопаток.

– Кого? – одновременно с ней воскликнул Артур, подавшись вперед.

– А что такое? – Их реакция, разумеется, не осталась незамеченной.

Артур взял себя в руки первым.

– Ничего особенного, не волнуйтесь. Просто у нас в документах… – Он сделал неопределенный жест, не зная, как закончить.

– Понятно, – сказала Таня, хотя ничего не поняла. – Новый-то хозяин ушлый такой! Москвич, одно слово. Шмыг-шмыг, побегал тут, пошнырял… Оно ему надо? Глухомань-то наша? Быстрее продать! А как продашь, если люди годами не могут? Мы бы, что ли, сами не хотели в город податься?

По всей видимости, тема переезда в Казань была наболевшей, горячо обсуждаемой, так что монолог грозил затянуться. Улучив момент, когда Таня набирала в легкие воздух, чтобы продолжить тираду о качестве дорог и удаленности от благ цивилизации, Катя быстро спросила:

– А как умер Никита? Болел?

– Сердце. Молодой совсем был. Моложе меня. До сорока не дожил. – Предыдущая тема была забыта, Танино лицо вытянулось, приняло скорбное выражение. – Хороший был человек и симпатичный. Один непьющий на весь поселок. Умный, работящий. С женой только не повезло.

– Что так? – машинально спросила Катя.

– А вот так. Проститутка. Нормальным мужикам вечно такие попадаются.

Артур и Катя переглянулись, не зная, что сказать.

– Чего смотрите? Думаете, вру? С другом его спала! Но хитрющая была, никто бы и не знал, если бы…

– Вы в прошедшем времени говорите, – перебила Катя. – Они развелись?

– Угорела в бане. Насмерть. Вместе с любовником. Так все и открылось! – торжествующе, с видимым наслаждением выговорила Таня. – Никита в командировке, что ли, был, она и привела мужика с ночевкой. И угорели оба!

– Давно это было?

– Да уж лет восемь вроде. Никита прямо ума лишился. Так переживал, мама дорогая! Баню сжег. А как не переживать? Любил Настьку-то, стерву, а узнал, что гуляла! Так еще и померла! – Таня закатила глаза. – Мы думали, вслед за ней уйдет… Ничего, перемогся как-то. Больше уж не женился, один жил.

– Детей у них не было? – спросил Артур.

– Какие Настьке дети? Красовалась да скакала, как коза. Ей и было-то двадцать с небольшим, Никита намного старше. Нечего было и брать такую. Художница, говорил. Знаем мы такие художества!

Таня нахмурилась, на лице проступила печаль, отчего оно стало казаться моложе и мягче. Катя подумала, уж не была ли она влюблена в положительного красивого соседа?

Когда они с Артуром ехали обратно, заперев ворота и простившись со словоохотливой Таней, Катя сказала, понимая, что мужу это не понравится:

– Мне кажется, надо к нему на работу съездить. С коллегами поговорить.

– Можно, конечно, – неуверенно ответил Артур, не отрывая взгляда от дороги, старательно объезжая ямы.

Таня сказала, что Никита работал в издательстве. То ли художником, то ли дизайнером-верстальщиком, таких тонкостей она не знала. Работу любил, иногда показывал книжки, которые «рисовал», как выразилась соседка. Правда, это было до смерти жены. Потом он изменился, стал суше, нелюдимее.

– А как же! Такое дело… – с пониманием говорила Таня. – Совсем-то не отгородился ото всех, но сторониться стал. Видно, думал, люди шепчутся за спиной, шушукаются.

«И не сказать, чтобы был не прав, – подумала Катя. – Ты вон до сих пор как страстно говоришь об этом, хотя столько лет прошло».

– Катюш, съездить можно, – повторил Артур, – только я не понимаю, что нового нам скажут. А главное, что это даст? Человек умер год назад. Он не может быть причастен к выкрутасам твоего ноутбука, письмам или смерти Веры Сергеевны. Или ты думаешь, кто-то прикидывается этим мертвым парнем?

– Ты мыслишь рациональными категориями. А если бы испытал то, что испытала я… – Артур хотел возразить, но Катя ему не позволила. – Я не сумасшедшая и знаю, что видела!

– То есть ты на полном серьезе утверждаешь, что переписывалась с покойником? Что дух Никиты привязался к тебе и хочет причинить вред?

Они наконец-то выехали на трассу, и Артур прибавил скорость.

– Знаю, как это звучит, – сказала Катя. – Но сам посмотри! Во-первых, имя – Никита. Это что – совпадение? Во-вторых, связь с компьютерами. Он даже умер за компом! – Таня рассказала, что сердечный приступ случился, когда Никита работал над оформлением очередной книги. – И все началось именно с того, что я вставила флешку в ноутбук!

– Но зарегистрироваться на сайте знакомств ты сама решила, – суховато заметил муж.

– Да, но мне кажется, если не там, он бы меня в соцсетях нашел или еще как-то проявился! Так что все пошло именно с флешки… – Катя запнулась, замолчала. Они уже многократно обсуждали это, к чему повторяться.

Снова вспомнилось, как что-то в доме показалось необычным, на ум опять пришло слово «несоответствие». Она в раздражении потерла виски, пытаясь сообразить, что к чему, но без толку.

– Голова болит? – спросил Артур, заметив ее жест.

– Нет, я просто не могу вспомнить.

– О чем?

– Тебе ничего не показалось странным в доме Никиты? Расположение комнат, может быть, или еще что-то?

Артур помолчал, а после отрицательно качнул головой.

– Вроде нормально все. Обычный сельский дом. Разве что длинный слишком, я тебе уже говорил. Будто на две семьи строили. Но что с того?

Катя и сама не знала. Однако ощущение, что упустила важную деталь, не заметила того, что должна была заметить, не отпускало. Она была уверена, что увидела нечто важное, но мельком, вскользь, потому и не успела осознать того, что видит. Интуиция подсказывала: это важно! Вспомнить необходимо!

Однако достать нужные сведения из подсознания не получалось.