Вода в кастрюле выкипела, пришлось наливать заново. Макароны получились вкусными, салат тоже, но ужинали они, почти не замечая, что едят, – торопливо, не переставая обсуждать создавшуюся ситуацию.

Катя горячилась, говорила, что нужно срочно что-то предпринимать, Артур пытался быть рассудительным:

– Беда в том, что для полиции эти аргументы звучат неубедительно, доказательств – никаких. Переписка с Никитой, и та уничтожена. Возможно, есть какие-то способы ее восстановить, но никто не станет этим заниматься.

– Куда я засунула этот треклятый конверт? – В самом начале их разговора, рассказывая мужу о находке, Катя принялась лихорадочно шарить в прикроватной тумбочке, обшарила все подоконники, но не могла найти конверт с флешкой. Артур тоже помогал искать. Они даже в письменный стол заглянули, хотя там никакого конверта точно быть не могло.

– Попробуй сосредоточиться, вспомнить, когда ты держала его в руках последний раз.

Катя зажмурилась, прижала ладони к ушам.

– Я не знала, что делать с конвертом. Тебе он был не нужен, иначе ты бы спросил, не находила ли я его. Но выбросить тоже не могла и… – Она открыла глаза и воскликнула: – Есть! Книжный шкаф!

Она подбежала к нему, распахнула дверцы. Как сразу не догадалась? Теперь-то Катя ясно помнила, как бросила конверт поверх книг, на верхнюю полку. Там он и лежал.

– Вот. – Катя держала его на вытянутых руках, и они с Артуром пару секунд с опаской, как на гремучую змею, смотрели на белый прямоугольник.

Поколебавшись, Артур взял конверт, открыл его. Все, как говорила Катя: фотография, флешка.

– Что это за дом? – Нетерпеливо спросила она, глядя вместе с Артуром на экран ноутбука. – Ты знаешь?

– Погоди. Таких домов множество… – Артур всматривался в снимки, подолгу останавливаясь на каждом, пока наконец не заявил: – Наш, точно. Мы занимаемся. Светланин объект, если не ошибаюсь. Погоди-ка…

Он взял телефон, набрал номер и дождался ответа.

– Да, Артур Раисович, – отозвался звонкий женский голос.

– Света, скажи, дом в поселке Кабаново, в Верхнем Устье, твой?

– Мой, а что…

– Так и висит? – перебил он. – Почти год?

Голос на том конце провода зазвучал вроде бы виновато, но вместе с тем с некоторым вызовом:

– Висит, мне его зимой передали, но я все делаю! Цена адекватная, торг разрешен. Реклама везде идет, на днях «бегучку» повторили. Клиент сам понимает, что объект сложный. На просмотры выезжали много раз, но людям не нравится, что далеко от главной дороги, только на машине можно добраться, а автобусы…

– Хорошо, хорошо, – снова прервал Свету Артур, – я не о том. Владелец ведь мужчина, правильно? Он получил дом по наследству?

– Все верно. В Москве живет. Его этот дом не особо-то заботит. Сказал: как продастся, так продастся, но если до сентября не уйдет, снизим цену максимально.

– Ключи у тебя?

– У меня.

– Завтра заберу. И все документы приготовь, мне нужно просмотреть.

– Да, конечно. – Голос девушки заметно поскучнел. Должно быть, решила, что шеф недоволен ее работой.

– Ты сам-то был в том доме? – спросила Катя, когда муж повесил трубку.

– Вот именно что… Ах, ты, черт!

В этот момент Артур как раз вспомнил про воду для макарон. Они ринулись на кухню и там, занимаясь ужином, продолжили разговор.

– Так что ты говоришь? Был там?

– Вспомнил, как у меня эта флешка оказалась. Мы смотрели объекты за Волгой, в том числе и этот дом. Я там недолго пробыл, зато так вышло, что флешку стащил.

– Так она не твоя, что ли?

– Я на столе документы разложил, мы, помнится, просматривали что-то, обсуждали с Серегой.

Катя знала Сергея: он был заместителем Артура, совладельцем фирмы. Кроме него она была знакома с офис-менеджером Камиллой, бухгалтером Ниной Викторовной и риелторами Олей и Мариной. Девушки работали у Артура уже несколько лет, что являлось, скорее, исключением: риелторы менялись часто – профессия специфическая, немногие в ней задерживаются, не у всех получается успешно торговать недвижимостью. А те, у кого получается, стремятся открыть собственное агентство и перестать работать «на дядю».

– Стал бумаги убирать в портфель и флешку прихватил, подумал, моя. У меня точно такая! Потом, уже в офисе, увидел свою и понял, что взял чужую. Сунул в конверт вместе со всем остальным и, видимо, забыл отдать.

– Видимо, – вздохнула Катя, заправляя салат оливковым маслом.

– Судя по всему, она принадлежит хозяину дома.

Она кивнула, соглашаясь.

– Ничего странного на фотографиях нет. Дом как дом. Но, видно, на флешке было записано что-то… что-то такое, что позволило взломать твой ноутбук, получить доступ к аккаунтам в Сети.

– Это же преступление! – волнуясь, проговорила Катя. – И потом… Не знаю, как, но он смог заставить маму… выпрыгнуть из окна. Он сам сказал!

– Не нервничай, котенок. Мы не должны торопиться с выводами.

– А что должны? Что нам делать?

Они рассматривали случившееся так и этак, с разных сторон, и в итоге пришли к выводу, что в полицию обращаться не станут. Бессмысленно. Смерть Веры Сергеевны признали суицидом, никакого криминала в происходящем усмотреть невозможно. В адрес Кати угроз не поступало, никто не причинял ей вреда.

– Как все неправильно! – Она в сердцах ударила ладонью по столу. – Ясно же, происходит что-то нехорошее! Мне кажется, за нами следят, нарочно пугают! Все эти надписи, тень…

– Какая еще тень?

Катя смутилась: она не говорила Артуру о силуэте, который видела в окне. Пришлось рассказать.

– Не понимаю, как это возможно. Одно дело – взломать твои пароли в Интернете, и совсем другое – навредить человеку в реальности. Как он это сумел бы? В квартире-то его не было.

– Сама не понимаю. Но мама кого-то видела. Или что-то. Да и я тоже.

Катю передернуло от мысли, что Никита может в эту самую минуту наблюдать за ними: смотреть, слышать, что они говорят. Должно быть, Артур подумал примерно о том же, потому что нахмурился и быстро глянул по сторонам, словно рассчитывая увидеть объективы скрытых камер.

– Вдруг он установил тут «жучки», пока мы были в отпуске? – почти беззвучно, одними губами прошептала Катя.

Она мыла посуду, и чашка выскользнула у нее из рук, с грохотом свалилась в раковину. Хорошо, что не разбилась.

Артур раздраженно дернул плечом. Если похожие мысли и посетили его, он не готов был вслух говорить об этом, обсуждать такую возможность, поэтому почти рассердился на жену.

– Квартира была на сигнализации, – излишне громко сказал он. – Никого тут в наше отсутствие не было! Не выдумывай, пожалуйста.

Катя не отвечала, молча глядя на мужа. Пусть это и звучало убедительно, но уверить ее в том, что она здесь в безопасности, не могло.

– Ладно, котенок. – Артур примирительно вскинул руки. – Давай не будем нагнетать. А то недолго в паранойю впасть. Завтра отвезу ноутбук вместе с флешкой кое-куда, покажу знающим людям. Дальше будет видно.

Но назавтра виднее не стало, ничего не прояснилось.

Вечером, когда муж принес ноутбук домой, он был явно растерян, хотя и не подавал виду. Однако Катя заметила, что Артур обеспокоен, – по нервным движениям и отрывистой речи, по тому, как он постоянно покусывал губы. Он не понимал, что происходит, а если что-то и способно было выбить его из колеи, так это невозможность быть в курсе, влиять на события.

– Что тебе сказали?

Артур через голову, не расстегивая нижних пуговиц, стянул с себя сорочку, швырнул в бельевую корзину.

Была пятница. Катя тоже недавно вернулась: сегодня вышла на работу. Могла бы не торопиться, посидеть до понедельника, но оставаться дома было невмоготу. В одиночестве она чувствовала себя здесь неуютно даже днем: кожей ощущала чье-то невидимое присутствие, постоянно хотелось обернуться – и страшно было посмотреть через плечо.

Конечно, скорее всего, на самом деле за ней никто не подглядывал, не следил. Все это лишь мерещилось, но ощущение было настолько сильным, что не имело значения – выдумала она его или нет.

– Ребята проверили флешку – она чистая. Разобрали ноутбук чуть не на запчасти, но ничего не нашли. Технически он исправен, никаких вирусных программ нет. Откуда этот фантомный съемный диск, непонятно.

– Чертовщина, мистика какая-то, – пробормотала Катя.

– Перестань, – отрубил Артур. – Никакой мистики. Разберемся.

Но по тому, с какой поспешностью он захлопнул за собой дверь ванной, по грубовато-задиристой интонации Катя поняла: Артур не знает, что и думать.

Она прислонилась спиной к двери и слушала, как он крутит краны, включая воду. Капли воды забарабанили по дну, зашуршали по шторке.

– Разберемся, – повторила она. – А как же.

Надо идти готовить ужин, вот только нет ни желания, ни аппетита.

Днем она постаралась с головой погрузиться в бумаги, уйти в дела, которых накопилось немало. С Машей они почти не разговаривали – подруга понимала ее желание помолчать, не лезла с вопросами. Даже не спросила, почему Катя вдруг досрочно появилась на работе.

Но теперь мысли, которые не давали покоя, вновь атаковали. Катя сидела возле кухонного стола, глядя в окно, и чувствовала себя хрупкой, ненастоящей, как новогодняя игрушка, которую в любой момент могут снять с елки и убрать в коробку.

Вокруг нее спиральными воронками закручивались неведомые вихри. Загадочные силы, против ее воли, распоряжались жизнью Кати и жизнями ее близких, а она, ощущая на себе это воздействие, не могла ему противостоять.

– А может, они между собой и не связаны? – предположил Артур, появляясь на пороге. На бедрах было повязано полотенце, мокрые волосы казались почти черными.

– О чем ты? – рассеянно спросила Катя. Она поглядела на мужа и вновь отвернулась к окошку. Лето скоро кончится, подумалось ей. Вроде еще тепло, даже жарко. Но ночи становятся все длиннее, и в самом воздухе разлита обреченность. Тягостное предсмертное ожидание грядущих холодов.

– Я говорю, может, флешка и значок на ноутбуке не связаны с твоим Никитой, эти события – обычная череда случайностей? Мы просто придаем им слишком большое значение. Пытаемся выстроить цепочку там, где нечего выстраивать.

– Никакой он не мой! – Катю покоробило это «с твоим Никитой».

– Извини. – Артур снова ушел в ванную, и теперь говорил оттуда, повысив голос. – Не цепляйся к словам. Скажи, что думаешь?

– Ты сам в это не веришь, – устало проговорила Катя. – Зачем пытаться убедить себя, что проблем нет, если они есть? Все равно накроет рано или поздно.

Он промолчал, и Катя продолжила.

– Ты забрал у Светы ключи от дома? Давай завтра съездим, посмотрим, с соседями поговорим. Может, что-то прояснится.

– Что ты хочешь найти? Бандитский притон? Штаб-квартиру мафии?

– Прекрати. Не юродствуй!

Артур вернулся на кухню. Он был уже в шортах и майке.

– Я пошутил. Не дуйся, – примирительно проговорил он.

– Я не дуюсь. Так мы можем съездить? – не отступала Катя.

– Можем. А чего ты тут сидишь? – спросил он, заметив наконец-то, что на плите ничего не булькает, не жарится, да и едой не пахнет. – Готовить не хочется?

Катя виновато улыбнулась, но, прежде чем успела извиниться, Артур подошел к ней, сел рядом.

– Давай сходим куда-нибудь, поедим жутко вредных гадостей.

Вид у него был, как у школьника, подбивающего сбежать с уроков, и эта ребячливость так ему шла, что Катя позабыла на миг о своих нелегких думах и засмеялась, потрепав его по макушке.

– Например, каких?

Он пожал плечами и широко улыбнулся.

– Фастфуд. Будем толстые, зато сытые и довольные.

– Уговорил.

– Собирайся, котенок, а я сейчас в почте одну вещь гляну. Забыл совсем – кое-что прислать должны. – Муж целомудренно поцеловал ее в щеку и вышел.

Катя поглядела ему вслед. Артур держался молодцом. Организовал необходимое для девятого дня: заказал кафе для поминок и службу в церкви, известил всех, куда и когда приходить. Обо всем позаботился, снял с ее плеч хлопоты. «Я счастливая женщина. У меня лучший в мире муж, я люблю его, а он любит меня».

Это должно было вдохновить, обрадовать или хотя бы успокоить, но – увы. Не отпускала мысль, которую Катя изо всех сил старалась прогнать.

Мысль была такая: если бы Артура не потянуло на приключения, ничего этого – ее слез, переписки с Никитой, смерти матери, – ничего этого могло и не быть. Наверняка бы не было! Жили бы себе и жили. И мама бы тоже жила.

Катя знала: нет ничего хуже, чем злиться на того, кого простила, заново воскрешая похороненную обиду. Артур ничего не сможет изменить. Видимо, им суждено было пройти путь от точки «А» до точки «Б», чтобы заново понять, оценить друг друга и свои отношения.

Умом она понимала это и пыталась убедить себя, что чему быть, того не миновать, но сердце ныло, а у кошек, что скребли на душе, были длинные острые когти.

Артур что-то бодро говорил, уйдя в комнату, а Катя все сидела, как приклеенная. Потом поднялась, подошла к зеркалу. На ней было то же платье, в котором она ходила на работу – бледно-зеленое, чуть выше колен, с пояском на талии. Так и не переоделась. Ну и ладно.

Катя привычным жестом поправила прическу. Волосы отросли до плеч, но она решила не стричь их. Пусть еще немного отрастут.

«Может, челку обрезать?» – вскользь подумала она, доставая из сумочки пудреницу и помаду.

– Ты готова?

– Угу, – промычала Катя, подкрашивая губы.

И тут ее толкнули в спину. Не сильно, легонько, но вполне ощутимо. Она тихо ахнула и обернулась. Никого. Пересиливая страх, снова посмотрела на свое отражение, ожидая увидать кого-то за плечом.

Но в зеркале отражалась лишь она сама – ее испуганное, бледное лицо. Пятна румян придавали ей горячечный, болезненный вид; глаза казались огромными, непривычно темными из-за расширившихся зрачков.

«Он смотрит на меня. Я его не вижу, но он сейчас на меня смотрит», – подумала Катя, абсолютно уверенная, что так и есть.

Затылок покалывало, в ушах гудело. Кате казалось, она не сможет сдвинуться с места, так и застынет навеки каменным изваянием, но наваждение внезапно пропало.

Когда ничего не подозревающий Артур вышел в прихожую, ей даже удалось сделать вид, будто все в порядке. Хотелось рассказать ему, что случилось, но убраться отсюда куда подальше хотелось гораздо сильнее.

Что бы муж ни говорил, Катя знала: они не одни в квартире. Кто-то наблюдает за ними, дышит в спину, касается их взглядом и желает зла.