Глава 23
Верочка держалась с достоинством. Так же достойно она и выглядела, явившись на допрос в потрясающем брючном костюме в сопровождении элегантного адвоката, которому с утра подарила новенький кожаный портфель. Его собственный ей категорически не понравился.
– Выглядит дешево, уж простите, – сморщила она лицо. – Вы должны соответствовать клиенту.
Адвокат молча переложил бумаги из своего потертого портфеля в подаренный ею и со вздохом полез в дорогой салон ее дорогой иномарки.
Он не стал говорить ей, что его собственный портфель – это талисман. Талисман удачи. Его подарил ему отец. А отцу его отец. Все они были адвокатами. Успешными, именитыми. Именем своим дорожили. Портфелем тоже.
Однажды, помнится, его отец забыл портфель в доме любовницы. Сорвал клиент неожиданным звонком. Он засуетился, заспешил и портфель забыл. На встречу с клиентом прибыл с кожаной папкой, которую достал из сейфа в своем рабочем кабинете. И что случилось? Встреча прошла отвратительно. Результат – разрыв контракта.
Он не стал сейчас рассказывать об этом Вере Ивановне Воробьевой, но, покосившись в ее сторону, решил, что дела ее – дрянь. Факт заказных убийств, возможно, полиции доказать и не удастся, а вот угоны автомобилей…
– У них что-то есть, Вера Ивановна, – проговорил он негромко, когда они остановились на светофоре.
– Есть что?
– Что-то, изобличающее вас, как организатора преступной схемы.
– Пусть докажут!
– Боюсь, что это им уже удалось. У них есть показания минимум трех свидетелей.
– Трех? Было же двое. Дядя и его племянница. И вы сказали, что их показания легко разметать. Они родственники. Могли вступить в сговор с целью оговора и все такое.
Она нервно подергала плечами. И он тут же пожалел, что затеял этот разговор в дороге. Неизвестно, как она себя поведет. Ей терять, на его взгляд, было нечего. А вот он своей жизнью дорожил.
Зря пошел у нее на поводу и поменял портфели. Зря! Дело он проиграет.
– Кто третий? – жестко потребовала она ответа, когда он благоразумно замолчал.
– Сын вашей подруги. Пятая машина была куплена на его имя. Он же ее и перегонял. Потом заявлял об угоне. И, кажется, конфликт у него вышел с вашей другой уже подругой – Илоной именно на этой почве. Он начал капризничать, начал отказываться от участия в деле. Не думал, что все это зайдет так далеко.
– Не думал он! – отозвалась Верочка, со злостью нажав на клаксон. – Урод! Чего не уступить даме!.. Значит, говорите, Ларкин сынок тоже дает показания против меня?
– Насколько мне известно, – он вжался в сиденье, она невозможно лихачила за рулем. – Да. Дает показания. Мать будто настояла.
– Жирная сука!
Верочка совсем неинтеллигентно плюнула себе под ноги. Попала на нос замшевых туфель цвета апельсиновой цедры и поморщилась, повторив:
– Жирная сука.
Адвокат откашлялся. Он не любил, когда сквернословили. Особенно, когда сквернословили женщины, наряженные так дорого и стильно.
– Показания сразу трех человек – это аргумент, Вера Ивановна, – заметил он осторожно. – Обвинения в организации угонов автомобилей, купленных в вашем салоне с целью дальнейшей их перепродажи, вряд ли удастся избежать.
– Что ты сказал, урод?!
Верочка резко вдарила по тормозам прямо в плотном потоке автомобилей. Чудом в них не въехали сзади. Просто чудом.
– Я плачу тебе такие бабки, чтобы ты сейчас нес всю эту пургу?! Что меня обвинят в том, что я сделала?! Что меня все же в этом обвинят?! И ты ни хрена, урод, не сделаешь для того, чтобы этого не было? Ты чё, вообще! Да показания этих людей можно разметать на раз! Кузя сговорился с племянницей. Этот засранец трахался с Илоной, я была против их романа. И он теперь мне мстит. Что я за тебя должна все это придумывать, да?!
– Нет, конечно.
У него разболелся правый бок – верный признак зарождающегося раздражения. Он редко раздражался на клиентов, крайне редко, но уж если это случалось, то…
То дело он проигрывал. Намеренно. Помогал полиции. Иногда. Пару раз за всю свою практику. Как бы не наступить третьему. А все дело в портфеле! Она велела его поменять.
– Тогда хватит ныть, адвокат, мать твою. И защити меня уже. – Она снова повела машину, агрессивно перестраиваясь из полосы на полосу.
Он молча кивнул. Говорить о том, что полиция взяла ее подельника в отеле, где отстаивались машины, он передумал. Иначе аварии не избежать.
В отделе их встретило сразу несколько человек. Был и следователь, который вел допрос достаточно профессионально, были и лейтенант Ломов, и нанятый ею же Журенков, который теперь давал показания против нее.
– Как вы думаете, гражданин Журенков, с какой целью вас наняла Воробьева? – спросил следователь у Сергея. – Как-то нелогично. Она наняла вас, чтобы вы нашли организатора угонов. А организатором является, предположительно, она сама. Зачем?
– Я нашел последнюю из угнанных машин на стоянке отеля. Начал задавать вопросы, наблюдать. Поднялся шум. Он привлек внимание правоохранительных органов. Возможно, ее сообщник перепугался, что я слишком далеко зайду в своем любопытстве, доложил ей. И они сообща решили, что держать мои действия под контролем все же лучше, чем пускать все на самотек.
– Вас просто могли бы устранить, Журенков. Зачем такой огород городить?
– Это еще более подозрительно, товарищ следователь.
Журенков строил глазки молодой женщине, что вела допрос. Они были знакомы не один год и прекрасно ладили, когда он еще работал. Но теперь она была при исполнении, он – нет, поэтому она вела себя с ним очень строго.
– Думаю, что вопрос моего устранения встал бы на повестке непременно, но чуть позже. А пока им просто надо было, чтобы я все время был под рукой. И еженедельно докладывал о ходе своей деятельности.
– К слову, незаконной, – буркнула она. – У вас ведь нет лицензии, Журенков. И ваш контракт – это липа.
– Разумеется. На это и рассчитывали.
– Кто?
– Люди, нанявшие меня. Максимум информации при минимуме риска. Все умно.
– Хорошо, – она осторожно кивнула. – Когда вы начала подозревать, что начальник службы безопасности отеля замешан в деле об угонах?
– Почти сразу.
– Что заставило вас так думать?
– Потому что он все контролирует там. Все! И он очень хорош в своем деле. Не усмотреть левую тачку на стоянке… Нет, это невозможно. Ну, а когда я узнал, по своим каналам, что Каземиров прежде служил у отца Веры Ивановны Воробьевой, то все встало на свои места.
– Хорошо, вы свободны, Журенков.
Сережа пошел к двери, и она все же не выдержала, хохотнула ему в спину:
– Пока, Сережа.
То ли прощалась с ним подобным образом, то ли намекала, что он свободен пока. И что-то может измениться в его свободной жизни. Он не стал уточнять. Улыбнулся ей и исчез за дверью.
В коридоре он нос к носу столкнулся с Верой Ивановной Воробьевой. Нарядная, высокомерная, совершенно не ведающая страха.
– Вера Ивановна, здрассте, – он сложился в поклоне. – Рад видеть вас. Здесь.
– Чего это? – Ее злые зеленые глаза едва по нему скользнули.
– Значит, я хорошо выполнил свою работу. И вычислил людей, которые совершали угоны, вступив в сговор с владельцами автомашин. Наградой была страховка и мизерный процент от продажи угнанного авто. Вам же доставалось почти все.
– Идиот! – фыркнула она ему в лицо.
И попыталась обойти наглого парня, который за ее же деньги теперь пытается отправить ее в тюрьму.
– Зачем вам было это нужно, Вера Ивановна? Денег не хватало?
– Денег никогда не хватает, – отозвалась она рассеянно, все медля и все никак не решаясь войти в кабинет к следователю.
– Вы же сами говорили, что такая огласка только вредила вашему бизнесу.
– Что ты понимаешь в бизнесе, пацан! Да у меня за полгода продажи выстрелили на сорок процентов. Даже мой отец никогда не был так успешен. Понимаешь?
– Нет.
– Скандал! Людям нужен скандал! Они не только любят наблюдать его со стороны. Некоторые любят и участие в нем принять. Особенно те, у кого денег немерено.
– А может, все дело в том, что вы под видом дорогих новеньких иномарок продавали вторичку? Каземиров разбавлял ваш автопарк этими машинами. Вы их доводили до блеска. Продавали за бешеные деньги. Потом совершали угоны, чтобы владельцы не заподозрили чего-нибудь. И еще раз продавали. Такой сложной схеме можно только позавидовать, Вера Ивановна. Вы виртуоз!
– Завидуй молча, – скрипнула она зубами.
– У меня к вам последний вопрос. Те ваши добрые знакомые, которым вы под видом новых машин продавали вторичку, знали об этом?
Нет, не знали, догадался Сережа по ее взгляду. Никто ничего не знал, кроме нее и Каземирова. Лжепострадавшим страховая компания компенсировала затраты. А она с Каземировым с каждой машиной обогащалась в разы.
Лихо.
– Как тебе в голову пришло, что они продают подержанные машины под видом новых?
Валера крутил головой, поигрывал салфеткой, вытащив ее из подставки, и все время не сводил восхищенного взгляда с друга. Они зашли пообедать в кафе по соседству с отделом. И пока ждали заказа, все говорили и говорили о деле угонщиков.
– В голову мне это пришло, когда Вероника обмолвилась, что недовольна была приобретенным автомобилем. Помнишь, она говорила, что бензина много расходуется и двигатель как-то не так работает.
– Честно? Не помню. – Валера посмотрел на дверь, где скрылась двадцать минут назад официантка. – Блин, я сейчас салфетки жрать начну. Чего они так долго?
– Ты торопишься? – сморщил лицо Сережа. – Не торопись, брат. Сейчас принесут наш заказ. Мы пообедаем и… И снова разбежимся. Ты на службу, а я не знаю куда.
– Полковник обещал…
– Все, хватит, Валера, про полковника. Устал слушать. Как будет, – он сунул палец в солонку и облизал. – И правда, что-то голодно. Так вот. Я вдруг стал думать после ее слов. С чего это такая дорогая тачка с первых дней хандрить начала? Позвонил Илье. Это первый пострадавший. Начал задавать вопросы. Он, говорит, тоже какие-то посторонние звуки в работе двигателя слышал. Не критично, говорит, но как-то напрягало. Мол, новая тачка и все такое, а работает как-то не так. Я позвонил туда, откуда приехал. В местный отдел полиции. И предложил свою версию. Они в лоб себя – бац! Потому что просачивалась информация, что через их город откуда-то идут тачки непонятного происхождения. Идут на Москву. Вроде все чисто, но слушок нехороший шлейфом шел. Хоть и бездоказательный. Тачки потому что ловко идут, аккуратно. Ухватить не могут. И я тут подумал… А что, если эти двое: Каземиров и Воробьева продают под видом новых автомобилей не новые? Что, если решили через салон гнать под видом новых уже побывавшие в употреблении? Смотри, как ловко: продали старую тачку под видом новой. Продали своим, чтобы шума не было. Тачка страхуется. Потом угоняется. Пострадавший не в претензиях, деньги вернули. А они… Они снова ее продают. И так по кругу. Они ведь могли одну и ту же машину несколько раз так гонять туда-обратно.
– Могли. Рискованно, конечно.
– Ох, Валера! Разве бывают преступления без риска? Нет. Не бывают. А ты заметил, как она напряглась, когда я ей об этом сказал?
– Вера Ивановна?
– Да.
– Заметил, конечно. Честно? Нам бы и в голову не пришло отправлять тот автомобиль, который ты обнаружил на стоянке отеля, на более детальную экспертизу. На экспертизу узлов и деталей. Н-да… Вот это схема! Преступник с каждым годом все изобретательнее и изобретательнее.
– Не пойму только, зачем ей это было нужно? Неужели так денег хотелось? Вроде процветающий салон.
Им пришлось умолкнуть. К столу подошла официантка с подносом.
– Ваше рагу, – поставила она перед Валерой тарелку.
– Это мое рагу, – шутливо возмутился Сергей. – А его котлеты.
– Да, мои котлеты.
Окончательно засмущав девушку, они принялись шутить и требовать у нее номер телефона. Номер телефона они не получили, но вот по недорогому десерту за длительное ожидание заказа им принесли.
– Кстати, Сережа, что касается процветания автомобильного салона Воробьевой.
Они вышли из кафе и стояли под ярким солнцем на ступеньках.
– И что с салоном?
– Он на грани банкротства. Плохо вела бизнес Вера Ивановна. Из рук вон плохо. – Сережа задрал голову к небу. – Погода какая! Мы с моей девушкой на выходных на рыбалку собрались. Не присоединитесь?
– Ничего себе.
Сережа будто и не слышал последних слов. Светка ему не звонила. На его звонки пока не отвечала. Признаваться другу, что сам ей звонил, не хотелось.
– Там так все на уровне у нее. Штат огромный. Мебель, стекло, хром.
– Пыль. Пыль в глаза доверчивым покупателям. А на самом деле все очень, очень плачевно. Потому и затеяли они с Каземировым эту схему.
– Кстати, он дает показания?
– О, еще как! Просто соловьем заливается. Он не подписывался, с его слов, ни на какие убийства. Ему не резон париться за чужие косяки – конец цитаты, – улыбнулся довольно Валера.
– А эти двое что?
– Ты имеешь в виду Веру Ивановну и ее вечного воздыхателя – Кузьмина?
– Совершенно верно.
– Она валит все на него.
– А он?
– Он молчит. Пока. Но, думается нам, что он не отдавал приказов.
– Почему? Откуда такая уверенность? – Сережа достал ключи от машины, кивнул в сторону стоянки перед отделом. – Как не эвакуировали-то еще, не пойму. Благосклонность полковника или что-то еще?
Валера покосился на друга.
– Ладно тебе острить. Многие тебя уважают и помнят. И тебя и заслуги твои. Ты это дело раскрутил практически один. Пока мы топтались на пороге квартиры убитой Илоны Високосных, ты нам мотив на блюдечке преподнес.
– А ты уверен, что он тот самый? – Сережа с сомнением покачал головой. – Я доказал ее причастность к мошеннической схеме в угонах автомобилей, Валера. А что касается убийства… Тут тебе еще работать и работать. Тем более ни один из твоих задержанных в убийствах не признается.
– Ну, спасибо! Ну, утешил! – Валера раздраженно взмахнул руками, шлепнул себя по бедрам. Толкнул друга в бок. – Пошли уже, раздражитель. Вечно ты без ложки дегтя не обойдешься.
– Говорю, как есть.
– Ты прямо как стажер мой Вова. Тот вечно все портит.
– И что же он портит?
Сережа дошел до своей машины и неожиданно понял, что поставил ее на то самое место, которое всегда занимал раньше. Странно, что оно оставалось свободным.
– Это я, Серега, стерегу для тебя. – Валера глумливо улыбнулся. Склонил голову в поклоне. – Не благодарите.
– Так что портит твой Вова? – напомнил он, отпирая дверь машины.
– Да все. Вечно сомневается. Вечно мои версии перепроверяет. А своей ни одной путной не родил. Спрашиваю, мямлит что-то.
– Может, он тебя попросту боится? Поэтому и не делится с тобой своими мыслями, чтобы ты не высмеял? Тихо что-нибудь разрабатывает, без доклада, самостоятельно.
– А вот мы сейчас возьмем у него и спросим, – фыркнул Валера, резко оборачиваясь к дверям отдела полиции. – Вот он и Вова, легок на помине.
Он высоко поднял руку и сделал повелительное движение пальцами. И грубым шепотом произнес:
– А ну иди сюда, пацан. Куда-то уже лыжи начистил.
– Навострил, – поправил его Сережа.
– Что?
– Лыжи навострил, а не начистил. Это и есть твой стажер?
Он с любопытством рассматривал белобрысого худощавого паренька, которого с легкостью принял бы за старшеклассника, не знай, кто он на самом деле. Он шел в их сторону с великой неохотой, только что назад не пятился. Кажется, Ломов только что похоронил очередную тайную миссию своего стажера. Миссию, которой он не захотел ни с кем делиться и которую решил выполнить самостоятельно.
