Глава 47
До самого вечера Феликс хранил молчаливую задумчивость, и сотрудники агентства «ЭФ» предпочли не мешать размышлениям своего директора. Оставив команду гулять по вечерним Салоникам, он поймал такси и поехал в кафе к Макису. В это время там вовсю кипела жизнь, почти все столики были заняты, на телеэкранах шла трансляция футбольного матча. Сев за стойку бара, Феликс взял бокал вина и стал рассматривать людей, выискивая хозяина заведения. Пару раз на глаза попалась уборщица Марина, теперь она была официанткой.
– Добрый вечер, – Макис сам подошел к Феликсу.
– Приветствую, – тот обернулся, протягивая руку. – Народу много, неудобно, наверное, будет разговаривать.
– Да нет, нормально, разговаривать всегда удобно, было бы о чем, – ответил хозяин, растягивая губы в улыбку. – Посидите минутку? Я сейчас подойду.
– Да, конечно.
Макис отошел к столу, за которым сидела большая компания, склонился и принялся о чем-то разговаривать с гостями, а Феликс продолжил рассматривать людей. Затем, повинуясь какой-то пришедшей в голову идее, достал телефон из кармана пиджака и вышел на воздух. Набрав номер Марии, он стал слушать сигналы вызова, глядя на свечки кипарисов, окружающих кафе.
– Да, Феликс, здравствуй! – ответила женщина. – Как дела?
– Спасибо, хорошо, а у тебя?
– Все в порядке, спасибо. Что-то случилось?
– Нет, просто хотел с тобой посоветоваться. Скажи, была ли у Софии какая-нибудь мечта, которую она не осуществила по каким-либо причинам?
После продолжительной паузы Мария сказала:
– В последние годы она говорила, что хотела бы оставить что-то Салоникам в память о себе и муже. У нее было несколько идей, но одна ей нравилась больше всего – архитектурный колледж. София даже здание подобрала, в самом центре, его тоже ее муж проектировал, но оно давно уже заброшенным стоит.
– Трехэтажное, красное, на улице Цимиски?
– Да, – удивилась женщина. – Откуда ты зна…
– Просто догадался, о каком здании речь.
Дверь кафе приоткрылась, показался Макис, и Феликс махнул ему рукой, жестом говоря, что сейчас подойдет. Макис кивнул и скрылся.
Закончив разговор, Феликс вернулся в кафе, где Макис позвал его за дальний столик в углу, предназначенный для персонала.
– Выпьете что-нибудь?
– Нет, спасибо. Так что, есть для меня что-нибудь интересное?
Подавшись вперед, Макис поставил локти на край стола и произнес, с прищуром глядя на Феликса:
– Поспрашивал я. Не хочет никто на эти темы говорить, боятся все – подряд четверых посадили.
– А умер кто?
– Кто умер, когда?
– Вы вчера говорили, что кого-то из продавцов посадили, а кто-то умер. Можете вспомнить, кто и когда?
Макис задумчиво хмыкнул и потянулся к лежавшей на столе пачке сигарет. В этот момент к их столику подошла официантка Марина. Мельком взглянув на Феликса и даже не удостоив гостя приветственного кивка, женщина склонилась и что-то сказала Макису на ухо. Тот ей ответил, и Марина отошла. Проводив взглядом ее узкую ровную спину, острые плечи и высоко поднятую голову с короткой стрижкой крашеных белых волос, Феликс сказал:
– Странная у вас официантка. Обычно персонал в Греции гораздо приветливее, а эта даже не улыбнулась.
– А, – махнул рукой Макис, – она вообще редко улыбается, серьезная женщина, но работает хорошо, честно, сейчас так вообще за двоих и не жалуется. Про что вы спрашивали? Я забыл.
– Про местных продавцов, которые поумирали. Кто, когда и как.
– Да, точно. Этот, как его, Нико месяца четыре назад в аварии по дороге в Афины разбился, Петроса на охоте свои же случайно вместо кабана застрелили, Анести сердечный приступ хлопнул…
– Сердечный приступ? – на лице собеседника возник интерес.
– Да, перепил на свадьбе родственника, сердце и не выдержало.
– Понятно, – интерес с лица пропал. – И все? Остальные живы?
– Из тех, кого знаю, вроде да.
Но гость отчего-то не желал мириться с такой невысокой смертностью и выжидательно смотрел на Макиса. Под таким взглядом пришлось основательно копаться в памяти.
– Разве что еще Костас Димитриадис, – сказал Макис, потушив сигарету в пепельнице. – Но это было давно, и от чего он умер, я не помню. Да и не продавцом он был, а покупателем, брал по мелочи: что-то перепродавал потом, что-то себе оставлял.
– И когда он умер?
– Года два назад, я как раз тогда Марину на работу и взял.
– М-м-м-м… и где связь?
– Так она женой была Димитриадиса, а как он умер, ей жить не на что стало, я к себе ее и взял. Хотите позову, сами спросите?
– Не надо, не стоит отрывать ее от работы. В принципе я все узнал, что хотел, не буду и ваше время отнимать. – Рука Феликса скользнула во внутренний карман пиджака и извлекла купюру в пятьдесят евро. – Я в баре брал бокал вина и не расплатился, вот, возьмите, сдачи не надо.
– До свидания, всего хорошего, – Макис взял деньги и привстал, прощаясь с гостем.
Покинув кафе, Феликс немного прошелся по освещенной дорожке и свернул в темноту к черным кипарисовым «свечкам». Встав так, чтобы просматривались оба выхода из здания – главный и подсобный, он скрестил руки на груди и застыл неподвижно. Так Феликс мог стоять часами, не шевелясь и не меняя позы.
Кафе закрылось ближе к полуночи, последними уходили Макис и Марина. Перекинувшись парой прощальных фраз, хозяин направился к своей машине, а официантка прошла вдоль кипарисовой аллеи, пересекла дорогу и неторопливым шагом устремилась к жилым домам, стоявшим почти вплотную друг к другу. Невидимый и неслышимый, Феликс последовал за ней.
Остановившись у двухэтажного дома с традиционно просторными балконами-лоджиями, Марина долго искала в сумочке ключи, затем открыла дверной замок и зашла в подъезд. Пару минут спустя на втором этаже вспыхнуло окно. Обойдя дом и встав у торца в неосвещенном узеньком проеме, Феликс посмотрел вверх, глянул по сторонам, на окна соседних домов, и с легкостью ящерицы скользнул по стене на высоту второго этажа. Запрыгнув на балкон, мужчина подошел к освещенному окну и заглянул в комнату сквозь щель небрежно задернутых занавесок.
Переодевшись в легкий коротенький халатик, Марина налила бокал вина и включила музыку. Попивая вино, она стала плавно покачиваться в такт мелодии. У нее оказалась хорошая фигура, подтянутое тело, и она двигалась прекрасно, что навевало на мысль, что в недалеком прошлом она была профессиональной танцовщицей.
Насколько позволял угол обзора рассмотреть комнату, обстановка была не то чтобы шикарной, но вполне достойной.
Допив вино, Марина снова наполнила бокал и, поднося бокал к губам, замерла, встретившись взглядом со стоявшим на балконе мужчиной в черном костюме. Она не испугалась, не удивилась, а совершенно спокойно поставила бокал на крышку музыкального центра, подошла к окну и раздвинула шторы. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, затем одновременно улыбнулись, и Марина открыла балконную дверь, впуская гостя.
– Ты знаешь, зачем я здесь, верно? – сказал Феликс, расстегивая пиджак.
– Да. – Женщина подошла к музыкальному центру за бокалом, заодно поменяла диск. – Услышала, о чем ты говорил с Макисом, когда первый раз приходил. Так и знала, что потом ко мне придешь, но не думала, что так скоро.
– Что он тебе сделал, Марина?
– Кто?
– Олег Сергеевич Сидоренко. Чем же так обидел, что не смогла простить?
– Хочешь вина?
– Нет, спасибо. Я присяду?
– Располагайся, где тебе удобно. – Женщина махнула бокалом, и немного вина выплеснулось на пол, но она не обратила на это внимания. Феликс присел на мягкий стул у обеденного стола с круглой мраморной крышкой.
– Олег Сергеевич… Олег Сергеевич… – с усмешкой произнесла Марина, продолжая кружиться по комнате в такт легкой мелодии. – Ах, какой был мужчина, настоящий полковник! Всю историю хочешь?
– Хочу.
– Она неинтересная. Слишком уж обыкновенная и скучная история.
– Люблю именно такие. Рассказывай, тебе же не терпится выговориться.
– Еще как! Если бы ты не пришел, я бы сама тебя нашла. Как тебя зовут?
– Феликс.
– Очень приятно, а меня Марина. Давай все-таки налью тебе вина.
– Ну, давай, наливай.
Марина поставила перед гостем широкий стеклянный стакан и наполнила его доверху из початой бутылки. Затем начала рассказывать, поминутно поднося к губам свой бокал.
