Глава 48

Без малого двадцать лет назад приехала Марина Нечаева с украинским танцевальным коллективом на гастроли в Грецию. Познакомилась с парнем, он влюбился, позвал замуж. Не то чтобы Марина была от него без ума, просто захотелось перебраться на заграничный юг. Парень ремонтировал моторные лодки и жил в доме с родителями, куда и привел молодую жену. Родители выбор сына не одобрили, чужеземную невестку невзлюбили: не так она готовила, плохо убирала и не особо торопилась найти работу. Марине было тошно, но она терпела, стараясь поскорее выучить язык и освоиться в чужой стране.

Не прошло и полугода, как девушка познакомилась с Олегом Сидоренко. На пляже злой рок поставил их лежаки по соседству. На Олега невозможно было не обратить внимания – высокий, русоволосый, голубоглазый красавец с умным, «породистым» лицом, он слишком уж выделялся на фоне греков. Почти соотечественники, они разговорились, выпили по коктейлю. В Грецию Олега привели деловые интересы – что-то, связанное с морскими грузоперевозками, дел было много, и на жарких берегах он собирался провести не меньше трех месяцев. Ко всему прочему голубоглазый красавец оказался успешным бизнесменом и не состоял в браке.

Отношения завязались мгновенно и стали развиваться стремительно. Марина до того потеряла голову, что даже не посчитала нужным скрывать от своей греческой семьи наличие любовника. В доме начались скандалы, родители требовали немедленно выставить «русскую путану» из дома, законный муж ходил мрачнее тучи. А когда Марина явилась домой под утро, не выдержал и надавал ей пощечин. Марина пожаловалась Олегу, и он, как джентльмен и защитник, немедленно снял у какого-то знакомого крошечную квартирку-студию и перевез туда даму с вещами.

Марина жила как в счастливом сне, считая этот красивый сон началом новой великолепной жизни, и ей было уже неважно, где именно, в какой стране проживать со своим прекраснейшим принцем. Да хоть в Антарктиду, лишь бы рядом.

Три месяца пролетели как один день, и Олег засобирался в Москву, вот только о том, что они поедут вместе, не говорилось ни слова. Марина ждала, чувствуя себя все растеряннее день ото дня. Олег был все так же легок, весел, так же внимателен, но уезжать он собирался один. За пару недель до вылета, когда Марина еще продолжала на что-то надеяться, верить, что в очередном букете роз сюрпризом окажется второй билет, она узнала, что беременна. Пару дней девушка собиралась с духом, а потом обрадовала своего возлюбленного. И в этот момент что-то неуловимо поменялось в прекрасном принце. Вроде бы он остался прежним, но все-таки перед нею стоял совершенно другой человек, чужой и холодный. Отделавшись какими-то общими, ничего не значащими фразами, он продолжил готовиться к отъезду, Марина словно перестала существовать в его мире. Нет, Олег так же проводил с ней время, приходил ночевать, утром варил кофе, но они были не вместе, и Марина отчетливо ощущала, как далеко они друг от друга. Выяснять отношения, стараться как-то изменить ситуацию девушка была не в силах, она жила будто в бреду и плохо понимала, что происходит вокруг.

Олег уехал ночью. Поцеловал в щеку, взял чемодан и ушел. А Марина так до утра и лежала с открытыми глазами, глядя на белеющую в темноте оборку оконной занавески.

Целую неделю Марина выходила из квартиры только за вином. Она ничего не могла есть, ни с кем разговаривать, только пила, засыпала, просыпалась и снова пила. Затем она потеряла ребенка. Сидела на полу в ванной и выла от боли и нежелания жить. Тогда и пришла мысль покончить с собой, но Марина была слишком слаба и почти ничего не соображала, чтобы додуматься, как себя убить в этой крошечной квартирке.

Неизвестно, чем бы все кончилось, не загляни к ней в гости приятельница Света. За время своей недолгой греческой жизни Марина успела обрасти десятком знакомых девчонок из русской диаспоры. Поселившись с Олегом на новом месте, Марина столкнулась как-то со Светой в супермаркете, и выяснилось, что та живет по соседству. Проходя мимо, Света решила заглянуть в гости и пришла в ужас, увидев, в каком Марина состоянии.

Приводить ее в чувства пришлось долго и совместными усилиями подружек. Марину не оставляли одну ни днем ни ночью, и постепенно она стала оживать. А однажды кто-то из подруг проговорился, что еще у какой-то Вероники был роман с Олегом, в то же самое время. Марина не могла в это поверить – они же сутки напролет проводили вместе, пока ее не познакомили с Вероникой и та не показала совместные фотографии с тем же самым прекрасным принцем. Вот только Вероника ничуть не пострадала от этого красивого романа: она была гражданкой Греции, жила в доме с родителями и замуж не спешила. Этого второго удара Марина уже и не ощутила, в ней словно все остановилось, замерли и притупились все чувства и мысли.

Вскоре подошло время освобождать жилплощадь. Греку – знакомому Олега – надо было или платить дальше, или съезжать. Платить было нечем, идти некуда. Грек сжалился и предложил Марине жить в этой студии и дальше в обмен на постель два раза в неделю. Марине было все равно, она готова была согласиться, если бы снова не вмешалась Света. Подруга позвала ее пожить в свободной комнате своей квартиры, пока Марина не найдет работу и не встанет на ноги.

У Светы она прожила почти год. За это время устроилась танцовщицей в ночной клуб, появились хоть и небольшие, но деньги, в конце концов получилось снять крошечную квартирку и съехать от подруги.

Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, в баре пришлось не только танцевать, но и уединяться с клиентами – это и приносило основной доход. Там же, в баре, ее и заприметил Костас. Грузный, рыхлый мужчина лет шестидесяти с лицом сатира, в неизменной рубашке-балахоне и мешковатых штанах предложил Марине отношения, вернее, это походило на сделку. Он жил один, а в доме нужна женщина. Костас предложил Марине проживать у него, готовить, убирать, делить с ним постель не реже раза в неделю, а за это он на ней женится и сделает гражданство.

Не раздумывая, Марина согласилась, даже пункт в брачном договоре о том, что если в течение десяти лет она решит от него уйти, развестись или будет уличена в супружеской неверности, то обязуется выплатить Костасу компенсацию в размере двадцати тысяч евро, девушку не остановил. Она слишком боялась, что второго шанса покончить с ночной жизнью и получить статус замужней дамы ей не представится.

Первое время все шло довольно сносно: Марина обживала свой новый дом и даже постаралась подружиться с новоиспеченным мужем, но сделать это оказалось затруднительно. Костас четко держал дистанцию, не позволяя ей забыть, что, по сути, никакая она не жена и уж тем более не хозяйка. Бесплатная кухарка, уборщица, тело в кровати – это ее место, и на большее претендовать не стоило. К тому же Костас оказался невероятно скупым, и жадность его порою доходила до абсурда: он умудрялся даже посчитать, сколько раз за день Марина спускает воду в туалетном бачке, считая это страшной расточительностью. При этом у Костаса был свой мини-маркет, приносящий неплохой доход, и увлечение – покупка и перепродажа «черного» антиквариата. Однако ни копейки доходов мужа Марина не видела, все для себя необходимое она покупала на заработанное самостоятельно – с первых дней совместной жизни Костас устроил ее официанткой в таверну своего друга.

Лет через пять к фанатичной жадности супруга добавилась еще и такая же самозабвенная ревность. Ни с того ни с сего он принялся закатывать скандалы, требовать отчета за каждую лишнюю минуту, проведенную вне дома, крыл Марину последними словами, постоянно напоминая, с какого дна он ее достал.

И тут, впервые за столько времени, Марина ощутила живость чувств, хоть и считала, что все давно уже в ней умерло. Все эти годы она старалась угождать Костасу, заслужить хотя бы видимость уважения среди его знакомых, всеми силами держалась за свое место в обществе, где люди по ночам веселились, а все выходные, праздники и целый месяц отпуска проводили на побережье, но всех стараний было мало. Она все равно оставалась жалкой «русской проституткой», пригретой из милости. И Марина поняла, что все, что она желает Костасу, – это смерть. Чтобы он захлебнулся своим криком, упал на пол и долго дергался в судорогах. Она так ясно представила себе эту картину, что в ее душе словно в одночасье расцвели розы. Молодая женщина будто проснулась, ожила и даже похорошела. С каждым днем она все больше укреплялась в мысли, что Костас должен умереть и наконец-то она станет свободна. У нее будут деньги, квартира и нормальная жизнь без осточертевших подносов с посудой в таверне. И она стала обдумывать, как помочь Костасу отправиться в мир иной так, чтобы никто ее ни в чем не заподозрил. Но в этот раз судьба по-настоящему над ней сжалилась и не позволила стать убийцей. В этом, сам того не подозревая, помог именно Костас.

В один из вечеров он принес свое новое антикварное приобретение – маленький золотой трилистник. Костас собирался перепродать его в Россию, но отчего-то передумал и оставил себе. Часами мог сидеть и рассматривать невзрачный прутик с тремя листочками. Марина не понимала, что он нашел в этом обломке, но мужа веточка словно зачаровала, он даже притих и почти перестал замечать Марину, чему она была несказанно рада.

Затем трилистник поселился на прикроватной тумбочке в их спальне, а Костаса начали мучить кошмары. Он резко сдал, возникли проблемы со здоровьем, по ночам муж кричал во сне, а Марина сидела в кровати с бокалом вина и наслаждалась этими криками, как музыкой. Через каких-то пару недель Костас умер от разрыва сердца не просыпаясь. Марина не могла поверить своему счастью, казалось, ее услышало само провидение, и наконец она получила справедливую награду за все свои страдания.

Похоронив мужа, молодая вдова занялась вопросами наследства, и выяснилось, что ситуация не такая уж безоблачная. В наступившем кризисе мини-маркет приносил больше долгов, чем доходов, а от сделок с антиквариатом осталась не такая уж и большая сумма – как раз хватало рассчитаться с долгами и закрыть магазин. Но это не сильно расстроило Марину, теперь у нее была хорошая квартира, гражданство и возможность получать пенсию мужа – на минимальные расходы этого вполне хватало.

Разобравшись с текущими делами, Марина переложила трилистник с тумбочки Костаса на свою и стала засыпать, поглаживая его золотые листочки, связывая именно эту вещицу со своим долгожданным освобождением. А вскоре ей стали сниться сны: длинный узкий коридор с чьей-то огромной бесформенной тенью в конце.

Марине не понадобилось много времени, чтобы понять связь между трилистником, ночными воплями и смертью Костаса – ветка несла в себе какое-то проклятие. При этом на мужчин оно действовало быстрее и сильнее, чем на женщин, – ей достаточно было убрать веточку подальше, чтобы сновидения прекратились.

Пару раз наведавшись в спортбар, где Костас проводил свои сделки, Марина узнала, что прежний хозяин недавно умер при похожих обстоятельствах, и у нее в два счета созрел план. Девушка прекрасно понимала, что пробудившееся в ней яркое, прозрачное чувство ненависти требует утоления, иначе оно сожжет ее саму изнутри.

Как ни странно, все эти годы еще одна греческая любовница, Вероника, иногда общалась с Олегом, переписывалась с ним по Интернету, и Марина через подруг выведывала, как протекает его жизнь. Все было великолепно у прекрасного принца: доходный бизнес, свободная холостяцкая жизнь, лишь увлечение антиквариатом добавилось, особенно интересовали Олега раритеты Древней Греции.

Покрутившись в спортбаре, Марина познакомилась с его хозяином, пожаловалась, что после скоропостижной кончины его постоянного клиента она осталась без средств к существованию, и Макис взял ее на работу: ему как раз требовалась уборщица.

Целыми днями Марина усердно наводила и поддерживала чистоту в зале, слушая разговоры продавцов и покупателей антиквариата, пока удача не улыбнулась ей снова. Она заприметила Ивана Сергериди. Он пришел в спортбар ровно один раз, и это был тот самый счастливый шанс. Человек, живший между Москвой и Грецией, завсегдатай подпольных аукционов, кто как не он доставит трилистник по назначению. Не дожидаясь следующего приезда Ивана в Салоники, Марина решила держаться поближе к нему. Выяснив, кто его родственники и где они живут, женщина сначала завела знакомство с соседкой, а после уже здоровалась и с членами семьи Сергериди. А когда им понадобилась помощница по хозяйству, уборке квартиры, незамедлительно предложила свои услуги и стала вхожа в дом.

Когда Иван снова прилетел в Салоники, Марина пообщалась с ним сначала у него дома, потом и в кафе у Макиса, расположив мужчину тем, что знакома с его семьей да еще и вдова одного из покупателей. Но даже при всем при этом подозрительный «русский грек» не желал обсуждать с ней свои антикварные дела. И тогда Марина зашла с другой стороны – она пригласила его в гости, а потом и в постель, где на тумбочке рядом лежал золотой трилистник крито-микенской культуры. И Иван наконец-то разговорился. Принялся рассказывать про их тайный аукцион, про не менее тайное общество, устроенное по типу закрытого клуба, где все друг друга знают. Так Марина и вывела разговор на Сидоренко. Иван слышал эту фамилию, возможно, они даже пересекались, но близко не были знакомы, а так он состоял в клубе, да. Искушение просто передать трилистник Олегу в подарок было очень велико, но что-то остановило Марину, словно ветка диктовала ей свои правила игры.

Марина попросила Ивана продать ветку с аукциона, взять свой процент, а вырученную сумму перевести ей на банковскую карту. Иван согласился, трилистник улетел с ним в Москву, вскоре на карту поступила оговоренная сумма, но Марина и не догадывалась, что веточка не ушла с торгов, Иван оставил ее себе. Лишь узнав от его семьи о скоропостижной смерти Ивана, она догадалась, в чем дело, и едва не запаниковала, что трилистник не дойдет до адресата, но, как выяснилось, напрасно. Пришлось лишь подождать немного дольше, прежде чем обломок попал к Олегу. А там и от Вероники пришли новости о том, что Олег заболел, плохо себя чувствует и даже подумывает прилететь отдохнуть на греческое побережье.

– Но он не прилетит, – улыбаясь, сказала Марина, наливая в бокал вино уже из второй бутылки. – Он скоро сдохнет. А до того будет кричать во сне. Страшно кричать. Каждую ночь.

Женщина поменяла диск в музыкальном центре и снова принялась покачиваться в танце. Выговорившись, она посветлела лицом, порозовела, глаза ее заблестели. Феликс наблюдал за ней, на столе перед ним так и стоял наполненный до краев стакан.

– Не хочешь спросить, кто я такой?

– А надо? – весело ответила Марина. – Если хочешь, спрошу, но мне безразлично. Какой-нибудь друг-знакомый Олега? Любитель «черного» антиквариата?

– Я из детективного агентства, Олег меня нанял разобраться с этой странной веткой.

– И как, разобрался? – хохотнула Марина.

– В общем-то да, все выяснил. Убийца, орудие преступления, мотивы – все есть.

– И что ты теперь сделаешь? Сдашь меня милиции-полиции? Да вот беда, не занимаются там какой-то мистической чепухой, не заинтересуют их бредни с проклятой веткой. Не за что меня привлечь, чиста я, как первый снег!

Пританцовывая, Марина по-прежнему не обращала внимания на проливающееся на пол вино.

– Зато я занимаюсь. Как раз такой мистической чепухой. Ты хоть знаешь, сколько ни в чем не повинных людей умерло, прежде чем твоя месть начала осуществляться?

– Да все равно. Неповинных не бывает, все они кого-то предавали, врали, гадили. Нет невиновных, никто не ангел. А на билет я денег давно отложила – поеду в Москву, хочу вот так же, слышишь, так же потанцевать на могиле этого подонка.

– Боюсь тебя расстроить, но подонок, пожалуй, еще поживет. А тебе бы я посоветовал прямо сейчас задуматься о своей дальнейшей судьбе – возможно, сменить имя, фамилию и уехать из города, а лучше из страны.

– Это почему? Ты о чем вообще? – Женщина прекратила танцевать и уставилась на Феликса.

– Вот об этом. – Он достал из кармана пиджака мобильный телефон. – Зайдя в гости, я включил диктофон. И теперь унесу с собой твое искреннее и чистосердечное признание.