Глава 9
И в эту сентиментальную минуту за спиной Марины раздался знакомый голос Нины Георгиевны:
– Что это тут у вас происходит? Толик, кто это с тобой?
Не разгибаясь, Марина повернула голову назад. Нина Георгиевна ее узнала и вознегодовала еще сильней:
– Ты?! Как ты смеешь приближаться к моему сыну после того, что сделала?
Марина попыталась выпрямиться, но Толик словно бы оцепенел. Его руки были по-прежнему сплетены на шее у Марины. Чтобы освободиться, девушка дернулась, но получилось это у нее неудачно. Толика от ее рывка подкинуло вверх, локтем он зацепил штатив с капельницей, который зашатался и упал, больно стукнув самого парня по голове. Толик вскрикнул, дернулся в другую сторону, задел поднос с лежащими на нем шприцами, которые взлетели в воздух, а потом градом осыпались на несчастного парня.
Все это сопровождалось воплями Нины Георгиевны, требующей от Марины оставить ее сына в покое, протестующими криками самого Толика и громкими истошными рыданиями Настеньки, которая вообразила, что ее любимому Толику причинили боль.
– Толик! – рыдала она. – Толик! Бедный мой! Что она с тобой сделала?!
Наконец Марине удалось вырваться из рук бывшего жениха, но выход был перегорожен глыбой Нины Георгиевны и тушей Настеньки. Преодолеть такое препятствие было не под силу никому, и Марина струсила. Была бы еще тут одна Нина Георгиевна, от нее можно было бы смыться, покружив вокруг кровати Толика. Но вдвоем эти мегеры живо зажмут ее в угол. И что тогда? Разумеется, Марина им без боя не сдастся. И все же драться с собственной начальницей у нее не было ни малейшей охоты, потому что, как уже говорилось, свою работу Марина любила.
И что было делать? Девушка начала протискиваться вдоль стены, стараясь держаться поближе к кровати Толика. В случае чего возьмет его в заложники. Все лучше, чем идти врукопашную с Ниной Георгиевной. Продвигаясь к своей цели, Марина внезапно ощутила за спиной пустоту. Окно! Открытое настежь окно. Вот оно, спасение! Вот он, ее путь на свободу!
Девушка запрыгнула на подоконник и смерила взглядом расстояние до земли. Высоко. С непривычки у нее даже сначала закружилась голова. Но дурнота быстро прошла, и Марина принялась подсчитывать свои шансы уцелеть, сиганув с высоты второго этажа. Получалось, что выжить шансы есть хорошие, а вот насчет получения травм малой и средней тяжести уже были сомнения.
«Как минимум ногу сломаю. Или вывихну. Оно мне надо?»
Но, оглянувшись назад, Марина увидела приближающуюся к ней Нину Георгиевну. Вид у женщины был такой угрожающий, что девушка поняла: разговорами тут делу не поможешь. Настенька та и вовсе растопырила свои короткие ручки. Была бы она одна, Марина бы с ней справилась. Но Нина Георгиевна портила всю картину.
– Прощайте! – крикнула им Марина и…
Нет, она не прыгнула вниз. Не такая она дурочка, чтобы рисковать своим здоровьем. Марина нашла другой выход. Вдоль старого здания тянулся длинный карниз, по которому Марина и пошла. Тоже ничего хорошего, и страшно было до жути, но все-таки девушка с каждым шагом продвигалась к своему спасению. Ее целью было окно следующей палаты. Что будет, если Нина Георгиевна ворвется и в ту палату или если окно окажется закрытым, Марина предпочитала не думать.
Она достигла окна, которое по случаю жары было гостеприимно распахнуто настежь, чтобы впустить как свежий воздух, так и всякого, кто пожелает войти вместе с ним. Видимо, эта палата тоже была платной. В ней стояла всего одна кровать. Здесь был сделан свежий ремонт, к тому же на стене висела плазма, которая сейчас была никому не нужна. Единственный пациент этой палаты находился в тяжелом состоянии. Окутанный проводками и подключенный к мигающему и пикающему монитору, он ничего не видел и не слышал.
Марина подошла к нему ближе, и острая жалость царапнула ее за сердце. На кровати лежал совсем молодой мужчина, лет двадцати пяти, не больше. Видимо, лежал он в больнице недолго, потому что щеки его еще не успели побледнеть, их покрывал ровный золотистый загар. Сама не отдавая себе отчета, Марина подошла к мужчине и невольно залюбовалась его гладкой кожей и точеным профилем. Линия губ у него была безукоризненной, и даже сейчас казалось, что в уголках рта таится веселая улыбка. Удивляясь собственному безрассудству, Марина протянула руку и погладила мужчину по волосам. Светлые шелковистые кудри на мгновение примялись, но тут же вновь упорно превратились в упругие завитушки. И в этом их упрямстве Марина усмотрела хороший признак.
– Поправляйся, голубчик. Не знаю, что с тобой случилось, но поправляйся обязательно. Такой симпатичный парень просто не может позволить себе умереть.
Мужчина ничего ей не ответил, глаза его были по-прежнему закрыты. Но Марине показалось, что пиканье на мониторе стало чуть более частым и сильным. Впрочем, вскоре все вернулось в норму, и девушка подумала, что это ей просто померещилось. Она прикоснулась к руке больного, обратив внимание на красивую татуировку. Сначала Марина решила, что это цепочка, но потом поняла, что все звенья представляют собой какие-то диковинные буквы.
Увы, досыта наглазеться на этого красавчика времени не было. Марине пора было уже уносить ноги из этой больницы. Все, что она хотела, она выяснила. Толик и не думал дарить ей дорогущий смартфон. А раз так, то этот гаджет вполне мог принадлежать пропавшей с пляжа блондиночке. Другое дело, как он попал к Марине в сумку? Кто его туда ей подложил?
Размышляя об этом, Марина толкнула дверь палаты и тут же поняла, почему тут до сих пор нету Нины Георгиевны. Дверь была заперта. Девушка потолкала ее, надеясь, что дверь поддастся ее усилиям, но все безрезультатно. А снаружи в коридоре раздавался слоновий топот и голос Нины Георгиевны:
– Отворите мне эту палату! Отворите, я должна ее видеть.
Но никто не спешил выполнять ее указания. И даже напротив, другой голос пытался вразумить разбушевавшуюся Нину Георгиевну:
– Туда нельзя входить посторонним. Поймите, там находится особый пациент в очень тяжелом состоянии.
– Если вы мне сейчас же не откроете, то вашему пациенту станет еще хуже!
– Вы мне угрожаете?
– Нет, я предупреждаю! Одна весьма наглая и способная на все особа забралась в его палату. Клянусь, она там.
– Это невозможно. Как вы сами видите, дверь находится на замке.
– А окно? Оно же открыто! Она через окно забралась!
– Невозможно. Второй этаж достаточно высокий. И под окном отвесная стена без всяких креплений.
– А она из нашей палаты по карнизу! Что вы на меня глаза выпучили! Откройте палату и сами посмотрите, что там происходит.
Марина похолодела:
– Вот настырная карга!
Девушке совсем не хотелось вновь сталкиваться с Ниной Георгиевной, пока та в таком бешенстве. Но медсестре уже надоело слушать вопли разбушевавшейся посетительницы. Нервы у нее сдали, и она сказала:
– Хорошо, я сейчас открою палату и лично ее осмотрю. Но вы должны остаться снаружи! Таково условие.
– Договорились, милочка, – произнесла Нина Георгиевна таким тоном, каким обещала повышение или премию, давать которые отнюдь не собиралась.
Но и медсестра оказалась не лыком шита. Она призвала на помощь двух медбратьев, которым велела стоять на стреме. К удивлению Марины, они выполнили указание без пререканий. Видимо, пациент и впрямь был на особом счету в больнице. Не дожидаясь, пока ее застукают у двери, Марина шмыгнула в душевую комнату, закрыла за собой дверь, да еще и занавеску задернула. В следующую минуту в палату вошла медсестра. Она обошла палату, зарулила в душевую, но за занавеску заглянуть не потрудилась.
А потом громко сказала:
– Тут никого постороннего нету.
Марина испустила вздох облегчения. Но в то же время невольно подумала, что, если бы светловолосому от нее грозила опасность, персонал больницы ничем бы ему не помог. Марина вылезла из душевой кабинки, поправила перед зеркалом растрепавшиеся волосы и уже в дверях нос к носу столкнулась с хорошенькой рыженькой девушкой в белом халатике.
– Можешь выходить, – произнесла девушка, глядя на Марину. – Эта сумасшедшая уже ушла обратно в палату к своему сыну.
По ее голосу Марина сразу поняла, что это та самая медсестричка, которой только что довелось пообщаться с Ниной Георгиевной. И по какой-то причине она встала на Маринину сторону.
И сейчас она смотрела на Марину с любопытством:
– Ты и есть подружка ее сына, которая никак от него не отцепится? Послушай мой совет, я на него нагляделась. Не нужен тебе такой хлюпик. Кровь у него стали брать, он в обморок. Капельницу ставить, так его от страха понос пробрал. Не мое это дело, но, по-моему, он просто тьфу и тряпка!
– Согласна! Согласна с тобой целиком и полностью!
Марина думала, что после этого она сможет уйти. Но медсестре что-то не давало покоя, и она продолжила:
– Его мать сказала, что ее сыночка пытались нынче ночью задушить.
– Да. Кто-то пытался, но дело до конца не довел.
– Как и моего пациента, – задумчиво произнесла рыженькая.
Марина оглянулась через плечо. Вот оно что! Вот что случилось с этим светловолосым красивым мужчиной. Его тоже пытались задушить! Как жаль! Действительно, очень жаль.
– Кто он такой, мы не знаем. Документов при нем не было. Его вообще сначала сочли мертвым. Уже в морг собирались спускать, как вдруг он пошевелился. Ну, его сразу в палату интенсивной терапии, хорошо еще, что она в тот момент пустая стояла. Повезло ему.
– И давно он в таком состоянии?
– С ночи. Муж просил меня за ним особенно приглядывать.
И медсестра с гордостью пояснила:
– Муж у меня в полиции служит. Он говорит, что, если преступник узнает, что покушение не удалось, запросто может попытаться его повторить. Поэтому ты уж извини, но я ему про тебя сообщила.
– Кому? Мужу?
– Он был неподалеку, так что сейчас будет здесь.
И с этими словами девушка вышла из душевой. Марина последовала за ней. В коридоре Нины Георгиевны не было. Зато им встретился тот самый молодой и деятельный оперативник Коля, который приезжал к ним на дачу на вызовы.
Он тоже узнал Марину и воскликнул:
– Снова вы! И что вам тут понадобилось?
– Ничего. Пришла проведать Толика. Хотела узнать, как его здоровье.
– Или хотели его добить?
– Слушайте, не вешайте на меня всех собак. Мне и самой несладко. Толика я не трогала, зато его мамаша чуть меня не прибила.
И Марина поведала, как с риском для жизни она удрала от Нины Георгиевны и оказалась в соседней палате, где лежала еще одна жертва, пострадавшая сегодня ночью.
– Но этого хоть не на Катиной даче нашли?
Коля покачал головой:
– Нет. Но неподалеку от вашего поселка. И это ничуть не лучше. Он в больнице, при смерти, а вы рядом с ним.
– Я этого парня первый раз вижу. Я его не душила.
– Да нет, я на вас и не думаю.
– Правда? – оживилась Марина. – А почему?
– На него напали и пытались задушить. Видимо, он оказал противнику достойное сопротивление, но все же потерпел поражение. А так как вы являетесь женщиной молодой и хрупкого телосложения, думаю, вам бы он легко сумел дать отпор. Напавший на него человек был настоящим медведем, очень сильным физически.
– Конечно, я бы не смогла.
А про себя Марина подумала, что она бы и не захотела душить такого очаровательного мужчину. Даже если бы он вздумал ее бросить, как бросил Толик, даже тогда. Такая красота слишком редко встречается, чтобы разбазаривать ее направо-налево.
– А что известно о пропавшей на нашем озере девушке?
Коля кинул на нее хмурый взгляд и спросил:
– О которой из них?
– О… о второй.
– Почему она вас интересует?
– Мне кажется, я видела ее вчера в обществе какого-то молодого человека.
Коля кивнул:
– И не вы одна. Эту же информацию нам сообщили несколько человек. Увы, описания молодого человека настолько разительно отличаются, что впору подумать, будто бы возле девушки околачивался не один, а сразу несколько молодых людей. Впрочем, если хотите, можете дать нам описание того, которого видели вы.
– Знаете, я больше смотрела не на него, а на его спутницу.
– Он разве был не один?
– С ним была девочка лет двенадцати-тринадцати.
– Вот это уже интересно. Про девочку вы упоминаете первая.
– Девочка была очень худенькая и бледненькая. И глаза у нее были такие тревожные.
– Тревожные глаза – это уже ваши домыслы, или ребенок и впрямь выглядел запуганным?
– Да, мне кажется, это так. И самое странное, что я уже видела эту парочку неподалеку отсюда.
И Марина рассказала, как она наткнулась на юношу с девочкой, которые прогуливались вдоль железнодорожного полотна.
– Но, увидев меня, они убежали. Я готова поклясться, что парень заставил девочку уйти с ним.
И когда Марина вспомнила, как парень не выпускал из своей руки крошечную девчачью ладошку, ей стало окончательно ясно, что отнюдь не братская забота заставляла парня удерживать руку девочки в своей. Они очень славно поговорили с Колей. Марина была довольна тем, как детально и подробно он у нее все выспрашивает и записывает.
У Марины мелькнула мысль сообщить о смартфоне, оказавшемся у нее в сумке. Но она быстро одумалась. Одно дело видеть возможного похитителя на пляже. И совсем другое – оказаться обладательницей личной вещи похищенной девушки. Ее и так во многом подозревают, если еще и смартфон похищенной девушки у нее найдется, не миновать ей неприятностей. И ей, и Катьке с Жанной. Чудо еще, что до сих пор все как-то сходило им с рук.
Нет, признаваться в том, что смартфон находится у нее, Марина вот так в лоб не собиралась. Тем более что она не могла внятно объяснить, как он к ней попал. А в ее лепет о том, что телефон волшебным образом вдруг сам собой материализовался в ее пляжной сумке, никто не поверит. Сама Марина точно бы не поверила, скажи ей такую дичь кто-то другой.
«Но, с другой стороны, держать у себя этот смартфон тоже нехорошо. Это же улика. На нем могут оказаться отпечатки пальцев похитителя или еще какие-нибудь важные следы».
О том, что на смартфоне могут оказаться ее собственные отпечатки, Марина старалась не думать. А они там есть, и их немало. И отпечатки Жанны имеются. И Катькины тоже. И они там так и останутся. Не может Марина их стереть. Вместе с ними сотрутся и отпечатки преступника, если они там есть.
«Не надо было его вообще трогать, – переживала Марина. – Но теперь уже поздно».
Выйдя на улицу, она взглядом поискала свою машину. Очень странно. На том месте, где девушка ее оставила, ничего не было.
– Угнали!
Впрочем, нет. Подойдя ближе, Марина обнаружила какую-то жалкую развалину с разбитыми фарами, стеклами, помятой крышей и капотом, обильно украшенным вмятинами. Прошло немало времени, прежде чем до Марины дошло, что эта развалина и есть ее собственная машина. Верней, ее останки.
– Что тут произошло? – ахнула она. – На ней что, слоны прыгали?
Впрочем, вскоре Марина поняла, что слон был всего один. И звали его Нина Георгиевна. Противная баба обнаружила на дороге машину Марины, опознала ее и нашла способ, как отомстить ненавистной врагине.
– Вот гадина! Что же мне теперь делать?
Но сколько Марина ни ломала голову, выход был всего один. Машину ей пришлось сдать в ремонт, а затем пешком вернуться к подругам.
По дороге домой она зарулила к отделению полиции. Но внутрь соваться не стала, осталась во дворе. Там она быстро нашла востроглазого мальчишку, шатающегося без особого дела, которому и поручила передать дежурному сверток со смартфоном и запиской. В последней содержалась просьба передать смартфон следователю, занимающемуся поиском пропавшей девушки номер два.
Выполнив эти нехитрые действия, Марина несколько успокоилась. Каким бы образом ни попал к ней смартфон, теперь он в надежных руках.
«Уж если в полиции ничего не сумеют из него выжать, я точно не сумею».
Жанна с Катей были дома. Они с явным разочарованием выслушали рассказ Марины о том, что смартфон подарил ей вовсе не Толик. И еще сильней разочаровались, узнав, что его у Марины вообще больше нет.
– Отдала подарок неизвестного поклонника! – ахнула Жанна. – Идиотка!
– Но это же улика.
– Не мог это быть смартфон той девчонки. Это же нелепо!
– Нет, все сходится. Модель, цвет, закачки. Даже чехол. Уверена, что это смартфон пропавшей девушки. Если ее близкие его опознают, это поможет следствию двигаться в правильном направлении.
– А если нет? Если не опознают? Если ты отдала подарок неизвестного, но щедрого и богатого поклонника просто так?
Жанна совсем заклевала Марину. Тем более что еды в холодильнике не прибавилось, и настроение у нее было хуже некуда. Она понимала, что вчера продукты покупала Марина, значит, по логике вещей, сегодня ее очередь. В другой раз Жанна бы попросту уехала, но сегодня она была связана запретом следователя. И это повергало ее в совершенную ярость.
– В здешнем магазине все так дорого!
Не то чтобы это было так, но определенная наценка, конечно, присутствовала. И это Жанну злило. Не то чтобы у нее не было денег, просто она не любила их тратить. Но Марина, чтобы утешить подругу, предложила проехаться до ближайшего сетевого супермаркета, и Жанна мигом повеселела. Там всегда можно было найти продукты по скидке. А скидки Жанна любила не меньше, чем Катька халяву.
Вернувшись из магазина, девушки откупорили бутылку вина.
– Очень надеюсь, что следующая ночь у нас пройдет без новых пострадавших.
– А вечер без визитеров.
За это и выпили. На ужин было решено приготовить макароны с тушенкой. Дешево и сердито. Если и пропадут, то не жалко. Продуктов было решено закупить по минимуму, чтобы, опять же, если и пропадут, то не жалеть. А вот вина купили целых три бутылки. Девушки чувствовали настойчивую необходимость сбросить с себя очередной стресс.
Когда распили первую бутылочку, Катя вспомнила о других радостях жизни:
– Может, баньку затопим?
Предложение вызвало одобрение, и подруги отправились таскать дрова, воду и искать мыло, мочалки и подходящие для такого случая полотенца. Наконец, все было сделано. Печка жарко пылала, водичка грелась, а полотенца дожидались своего часа. За это дело выпили еще по чуть-чуть. И тут со стороны усадьбы братьев Аверьяновых донесся громкий вопль. От неожиданности у подруг даже бокалы из рук повыскакивали. Вино расплескалось, оставив повсюду красные пятна.
А подруги в страхе переглянулись:
– Что там у них еще случилось?
Они выскочили на улицу и прислушались. Голос Сергея доносился до них лучше остальных. Он явно был чем-то или скорее кем-то страшно недоволен, грозился вырвать ноги, вставить вместе них спички и отправить этого бедолагу так ковылять по миру. Подруги чуть не умерли от любопытства, пытаясь понять, кто вызвал на себя гнев Сергея.
– Пошли поближе.
Крадучись, девушки подошли. Соваться Сергею под горячую руку было рискованно, все они прекрасно это понимали. Но что поделаешь. Хотя и страшно им было аж до жути, но и любопытно тоже. Сергей тем временем распалился окончательно. Теперь его голос гремел на всю улицу. Мужик крыл кого-то такими отборными матюгами, что у подруг уши в трубочку сворачивались. Кто бы ни был тот провинившийся перед Сергеем, им было очень страшно за этого человека.
Кроме воплей Сергея слышны были также голоса других Аверьяновых, которые пытались его урезонить.
– Оставь ты ее!
– Сам знаешь, что она не соображает ничего в таком состоянии.
– Пьянь и рвань. Посмотри, на роже ни одного целого места нету. А женился, была почти красавица.
– Что водка с бабой сделала!
Одновременно раздался женский голос, он произносил какие-то путаные обрывки фраз, которые никак не желали склеиваться в единое целое. У Аверьяновых в гостях была женщина, и эта женщина была здорово пьяной.
Подруги с изумлением переглянулись:
– Неужели Ритка пожаловала?
Но вот возникло короткое затишье, и снова стал слышен жалобный гнусавый женский голос. Что говорила женщина, было не разобрать. Но в голосе у нее звучали слезы. Снова завопил Сергей, угрожая убить Риту, так она ему надоела. Вмешались его отец, дядя и брат, удерживая и уговаривая Сергея не заводиться.
– Пошла вон!
И с этим возгласом из новеньких ворот вылетело тощее маленькое существо, в котором лишь с большим трудом можно было признать женщину. Волосы короткие и какие-то обгрызенные, давно не мытые, они торчали в разные стороны, словно свалявшаяся пакля. Одета женщина была в какую-то драную замызганную до крайности футболку и такие же грязные джинсы. Вид у нее был запущенный чрезвычайно. К тому же беднягу пошатывало то ли от горя, то ли от влитого спиртного, а скорей всего от того и другого вместе.
– Доченька… девочка… Куда дели?
Только эти обрывки фраз и удалось разобрать подругам. Женщина побрела по дороге, не глядя под ноги. Споткнулась, упала на колени, и первым естественным порывом подруг было подбежать к ней, поднять и как-то утешить. Так они и сделали.
– Рита? Вас ведь зовут Рита?
Женщина закивала.
– Пойдемте к нам.
Вряд ли она соображала, куда ее ведут, но она покорилась. И лишь продолжала бормотать что-то себе под нос. Впрочем, все изменилось, как только Рита углядела стоящее на столе вино. Тело ее в один миг налилось упругой силой, и она одним прыжком преодолела расстояние в три метра, отделявшее ее от стола. Там она схватила початую бутылку и с жадностью выхлебала ее всю. Но этого ей показалось мало, она схватила вторую бутылку. Штопор искать не стала, протолкнула пробку внутрь просто пальцем и, задрав голову, влила в себя добрую половину. После этого плюхнулась на стул и уставилась прямо перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом.
– Рита, мы хотим вам помочь. Ваша дочка – Катюша пропала при нас. Мы в какой-то мере чувствуем свою ответственность. Сидели вместе с Евгенией и Сергеем с его родными, да не уследили за девочкой.
Рита подняла голову. И подруги тут же поняли, что выпитое вино было далеко не единственным, что женщина приняла за сегодняшний день.
– Какая же она пьяная!
Глаза у Риты то и дело разбегались в разные стороны. Она что-то бормотала, но слов было уже не разобрать. Неожиданно она икнула так, что брезгливая к таким вещам Жанна прямо вздрогнула.
– И зачем мы ее сюда притащили! А если ее вырвет? Как хотите, а я за ней убирать не стану. Алкашка!
– Оставь человека. Она в горе. У нее дочь пропала.
Но Жанна все равно косилась на Риту с большой враждебностью и близко к ней подходить избегала. А Рите было все равно. Она допивала вино, которое еще оставалось в бутылке.
– Ты знаешь, что Евгению убили?
Рита потрясла головой:
– Убили? Кто убил?
– Мы не знаем. Сергей считает, что Катюшу мог похитить твой брат – Ганс. Ты что-нибудь про это знаешь?
Марина вовсе не ожидала, что Рита ей внятно ответит.
Но та неожиданно собралась и произнесла несколько связных и разумных фраз:
– Ганс хороший парень. Катя его много раз видела. Она его любит. И он ее тоже. Нет, он бы не причинил вреда Катьке.
– Так ты согласна, что девочка может быть у него?
– Позвоните… Спросите…
На этом кратковременное просветление у пьянчужки и закончилось. Она уронила руки вдоль тела, бутылка выскользнула у нее из пальцев и покатилась по полу. Вино тонкой струйкой выливалось на пол, но никто, даже чистюля Жанка, не сделал попытки поднять бутылку. А затем по кухне разнесся громкий и раскатистый храп.
– Ну, вот и все, – злым голосом произнесла Жанна. – Спит! Этого вы хотели?
Катя с Мариной смотрели на Риту с сожалением.
– А ведь она совсем молодая. Сколько ей?
– Лет тридцать, не больше.
– А выглядит лет на пятьдесят.
– Даже не на пятьдесят, а просто очень плохо.
– И что мы с ней будем делать?
– Оставим тут.
Но против этого решительно воспротивилась Жанна.
– Тут?! – взвизгнула она. – Еще чего! Тут эта пьянчуга не останется! Никто не может ручаться, а вдруг она буйная? Лично я совсем не хочу, чтобы меня ночью кто-нибудь топориком по головке взял да и тюкнул.
– Она смирная.
– Это пока спит. А если среди ночи проснется и снова ее выпить потянет? Учтите, она у нас все спиртное вылакала. А когда алкоголики не могут найти выпивку, они звереют.
– Что же с ней делать?
– Отнесем ее в баню. Пусть там выспится.
Это решение показалось подругам отличным. Но когда они притащили Риту в баню, то сразу поняли, что оставить ее здесь нельзя.
– И зачем же это мы ее так натопили!
Баня оказалась отличной. Жар держала как надо. Вот только дверь в парилку отсутствовала, и жару ничто не воспрепятствовало распространиться по всей бане. Он проник в душевую, а оттуда и в маленькую комнатку для отдыха, где стоял диванчик, на котором подруги и намеревались оставить ночевать Риту. Но сейчас об этом не могло быть и речи.
– Если от угара не задохнется, тепловой удар ей гарантирован.
– Что же делать?
– Не знаю. Назад в дом тащить. Закроемся, двери припрем, авось даже если и вздумает буйствовать, то не прорвется.
– А кухня? Кухню тебе не жалко? Она там может все изгадить.
Катя заколебалась.
– Понюхайте, как от нее пахнет, – продолжала Жанна. – Она и не мылась, и одежду не меняла уже невесть сколько времени. Страшно себе даже представить, в каком состоянии ее собственное жилище. Она и тебе все испачкать может. Кто будет отмывать? Предупреждаю сразу, что не я.
Ни Кате, ни Марине тоже не хотелось. И взгляды всех троих сошлись в одной точке. И в этой точке висел тот самый злополучный гамак.
