Он пожалел, что взял Данилку с собой. Нужно было отвести его домой после прогулки, но там же кошки, а они так просто не отстанут. И Сергей вместе с псом поехал на встречу. Таксисты отказывались везти такую крупную собаку, машину пришлось ловить долго. В итоге опоздали.

– Ты, Серега, не баба, чтоб тебя ждать четверть часа, – возмутился Эдуард Новицкий, сын Элеоноры и его, Сергея, племянник.

– Приношу свои извинения.

– С псом не брали? Сказал бы мне, я бы за тобой водителя послал. – Эдик обменялся с дядей рукопожатиями, затем потрепал Данилку по загривку. – Значит, в ресторан нам тоже путь заказан, а я думал, мы пообедаем.

– Хватит жрать, Эдик. Ты снова поправился.

– Ага, – тот хлопнул себя по круглому животу. – Плюс двадцать кило. Но вес не критичный.

– Ты же худел по какой-то мудреной китайской системе. Был строен как кипарис.

– Да. Но до этого весил сто пятьдесят кило. Сейчас же всего центнер.

– Бросил ограничивать себя?

– Надоело. Но по-прежнему не пью.

– А я бы сейчас пивка холодненького дернул. С соленой рыбкой.

– Кстати, мысль. Тут неподалеку пивнушка с летней верандой, туда и с псом пустят. Пойдем.

Племянник неопределенно махнул рукой, и они зашагали к пивнушке. За ними никто не следовал, что удивило. Раньше Эдуард Петрович Новицкий, генеральный директор холдинга «Голд-трейд», он же криминальный авторитет Вульф, без охраны из дома не выходил.

– Куда ты дел своих мальчиков? – поинтересовался Сергей. – У тебя же маленькая армия была когда-то.

– На что она мне сейчас? Я обычный пенсионер. Отошел от всех дел.

– Чем же занимаешься? В шахматы играешь? Рыбачишь? Розы на участке выращиваешь?

– Лекции читаю. Я, если ты помнишь, кандидат экономических наук. Еще книжку по твоему примеру пишу. Но не о предках-аристократах. Правду о зоне. В общем, развлекаюсь как могу.

– Дети как?

Он спрашивал о тех, что родились во втором браке. Со старшей дочкой Ефросиньей Эдик не общался.

– Растут. Но мы редко видимся.

– Ты что, развелся с Ли-Янг? – В жены Эдуард взял китаянку. Именно она помогала Новицкому худеть.

– Нет, но живем раздельно.

– Семья надоела, как и диета?

– Как бы это ни цинично звучало, но да. Одиночка я по природе своей.

– Я тебе утром звонил, просил за Аней присмотреть. Кого же ты отправил ее сопровождать?

– Пашку, водителя-телохранителя. Есть еще Сашка. Вместо армии у меня сейчас только эти «двое из ларца, одинаковы с лица». Толковые парни. Хоть и бритые, и в шрамах. Причем один бандитом был, второй ментом. Когда напиваются, дерутся, но трезвые ладят.

– Кто мент, Пашка или Сашка?

– Последний. Поэтому он сейчас твоим делом занимается. Кое-какая информация уже есть. Сядем, расскажу.

– Долго еще идти?

– Мы на месте, – и указал на белый шатер, поставленный рядом с помпезным заведением.

Назвать такое пивнушкой мог только Вульф. Равно как и зайти внутрь в спортивном костюме.

– Эдуард Петрович, здравствуйте, – кинулся к нему администратор в белоснежном фраке и синей бабочке. – Давненько вы у нас не были.

– Всего неделю.

– Да, но… Она – как вечность.

Новицкий закатил глаза.

– Не рви жопу, Бориска, свои чаевые ты в любом случае получишь. Усади нас.

– Ой, а вы с песиком? – сник тот.

– Да, поэтому согласны сидеть на террасе.

– Вообще-то у нас нельзя… Но вы наш любимый посетитель, поэтому можете вот тут расположиться. – Он указал на столик у самого входа.

– Нет, тут нам помешают. Туда давай. – Вульфу приглянулось место в уголке, за бочонком с надписью «Гиннес».

– Собачка у вас смирная? Не разнесет тут ничего?

– Нет, – коротко ответил тот, зная Данилку.

– Не кусается?

– Проглатывает целиком. Но она сытая. Так мы заходим или ищем себе другое место?

Бориске ничего не оставалось, как проводить Новицкого и его спутников, двуногого и четверолапого, к облюбованному ими уголку.

Мужчины расселись. Пес улегся. А администратор кинулся за меню. Он лично решил обслуживать важного клиента, чтоб точно получить чаевые.

– Ты пробовал тут вяленые помидоры? – спросил Сергей у Эдика.

– Да, приличные. Но ты же рыбу соленую хотел.

– Тут только осетрина, а мне бы воблы. Сам говорил, идем в пивнушку, но это ресторан. Причем, судя по ценам, крутой.

– Ты что, обнищал?

– Я, Эдик, как и ты, простой пенсионер, – рассмеялся Отрадов. – Но порцию осетрины позволить себе могу. Только не хочу я ее.

– Жри тогда помидоры. А я буду тушеные свиные ребрышки и кнедлики.

Они сделали заказ. И оба взяли пиво. Сергей «Гиннес», а Эдик какое-то баночное безалкогольное.

Когда принесли напитки, Новицкий сказал:

– Суханского застрелили. – Сергей кроме всего прочего хотел узнать, как именно убили его бывшего ассистента. И обратился он за сведениями именно к Вульфу. – Причем буквально.

– Что это значит?

– Не пулей убили его – стрелой.

– На него в Шервудском лесу напал Робин Гуд?

– Труп найден во дворе дома, где Марк снимал квартиру. В зарослях кустарника, то есть, можно сказать, в лесу. Стрела торчала в шее. Выпущена она, скорее всего, из автоматического арбалета. Подобное оружие можно купить без разрешения. Как в магазине, так и в Интернете.

Сергею принесли вяленые помидоры. Голодный Эдик тут же схватил одну и водрузил на мягкую булочку. Хлебную корзину и напитки расторопный официант принес раньше всех блюд.

– Да-а-а… Дела! – неопределенно хмыкнул Эдик и продолжил: – Теперь о Савельеве Андрее Геннадьевиче. Чтобы проверить подлинность его истории, уйдет много времени, но уже одно могу сказать – он не числился среди пропавших без вести. И я не помню, чтобы мать рассказывала о каком-то пацане, с которым она блокаду пережила. А по его словам, именно он помогал выхаживать Лину после того, как ее, полумертвую, худую и лысую, вывезли из Ленинграда и доставили в Москву, в дом отца. Как все думали, умирать. Поэтому все, что касается взаимоотношений с Элеонорой, начиная от их военных мытарств и заканчивая ее звонком и приглашением в Москву, я считаю ложью. Но ту часть истории, в которой говорится о парне, которого отбили у шпаны и приютили, воспринимаю как правду. Марк мог быть сынком Андрея Геннадьевича. И тот, и другой из Питера. Оба геи. И Суханский учился в институте, где преподавал Савельев.

Сергей кивнул, со всем соглашаясь.

– Маскировать большую ложь тонкой сеткой полуправды – неплохое решение. Но не в нашем случае. На что рассчитывал Савельев?

– На Анино расположение и сочувствие. Твою дочь именно на это ловили всякие хитрецы. В первую очередь Суханский. Втерся в доверие и заманил в западню.

– Это было давно. Сейчас она другая.

– Моисеев хорошо на нее влияет, молодец. Но Марк помнил ее наивной, легковерной. Вот и подослал Савельева.

– Зачем? – воскликнул Сергей.

Голос его прозвучал чересчур громко и потревожил не только Данилку, от неожиданности гавкнувшего, но и администратора, решившего, что клиентам что-то не нравится. Вульф одним движением пальца отправил его на место. После этого обратился к Отрадову:

– Если ты пообещаешь не шуметь, я расскажу «зачем». Естественно, по моему мнению.

– Слушаю.

– Хотел отомстить Ане.

– Каким образом?

– Втянуть в очередную игру «Найди сокровища». Для этого придумал байку о каком-то раритете. Подгадал, когда мужа не будет рядом. Как и тебя. Знаю, вы за Анютой присматриваете. И правильно делаете. Она навсегда останется чистым и добрым человеком, а таких легче ввести в заблуждение, чем нас с тобой…

– Ну, ты сравнил! Мы с большим пробегом. Не только старые, но жизнью битые-перебитые. Даже ты, хоть и младше.

– Ладно, сравню, с примерной ровесницей, дочкой моей Фроськой. Не так уж сильно жизнь ее мордой по асфальту возила. Не больше, чем Анютку, точно. В достатке жила и бабулиной любви. Но в твоей дочке свет. Она чистый ангел. А моя – ведьма.

– Давай вернемся к мести. Я все еще не понимаю, в чем дело. Даже если бы Аня втянулась в игру, каким образом она от участия пострадала бы?

– Серег, ты себя слышал?

– Да. И?..

– Ключевое слово «пострадает». Аня искала бабкино наследство, потом «Славу», и оба раза ее здоровью и жизни угрожала опасность. То есть эти игры для нее рискованны.

– Я еще раз повторяю, Аня уже не та. Она не будет ввязываться в авантюры. – Он хотел добавить, что они решили не искать знаменитый бриллиант, но оставил это при себе. – Зачем кидать наживку, на которую не клюнут?

– Но Марк этого не знал.

– Да, но все равно как-то сомнительно…

– Суханский провел в дурдоме семь лет. И мы даже предположить не можем, что творилось у него в голове.

– Согласен. Но мне почему-то кажется, что дело далеко не в мести.

– А в чем?

– В сокровище. Суханский решил отыскать его. Он упустил «Славу», но поставил себе цель заполучить реликвию Анненковых.

– Какую реликвию?

– Не знаю. Он же псих. Придумал, какую захотел. И заставил не только себя, но и Андрея Геннадьевича в это поверить. А чтобы было убедительно, рассказал о зарытых в гробнице драгоценностях, о «Славе», поисках всего этого…

– А что? Версия. Но я ее не рассматривал.

Тут в кармане олимпийки Эдуарда Петровича зазвонил мобильный. Вульф вынул его и поднес к уху.

– Слушаю, – сказал он и показал кулак Бориске. Тот принес блюдо с едой – ребрышками и кнедликами, но едва не уронил его, потому что привлеченный запахом Данилка бросился ему под ноги. – Да что ты говоришь? И давно? Ага… На почту пришли. Ну или ссылку дай. Ладно, при встрече. Я в пивнушке. Жду.

И отключился.

– Сашка звонил, – сообщил Эдик Отрадову.

– Что интересного сказал?

– Похоже, я знаю, о каком сокровище шла речь.

– И?

– О свадебной диадеме дома Романовых.

– Какое к ней отношение имеем мы, Шаховские?

– Шаховские никакого, а вот Анненковы – да. Одна из представительниц этого рода была фрейлиной великой княгини Елизаветы. Есть вероятность, что она украла диадему и присвоила. О ее местонахождении до сих пор никому не было известно. Но две недели назад в Интернете появилась информация о том, что существует карта, на которой указано место, где она спрятана.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Менты нарыли в компе покойного. Сашка подвезет сейчас все материалы. Он неподалеку. А мы пока поедим. – И склонился над блюдом с зажаренными ребрышками и политыми пивным соусом кнедликами. Еда выглядела аппетитно и пахла так же. Сергей пожалел о том, что не голоден.

– Поделиться с тобой? – поймав его взгляд, спросил Вульф.

– Нет, я сытно позавтракал. Глазами хочу, но желудок полный.

– Зря отказываешься. Тут готовят обалденно. Большую часть из двадцати кило я тут наел.

– Приятного аппетита.

Эдик кивнул и принялся за ребрышки. Ел он со смаком, но аккуратно. Манерам его учила Элеонора, и наплевать на этикет Вульфа не заставила даже тюрьма. Естественно, там он хавал как придется, но на воле менялся. При желании Новицкий мог произвести прекрасное впечатление. Он был умен, разносторонне развит, проницателен, не суетлив, умел слушать и правильно говорить. Если бы не синяя наколка на пальце, выглядывающая из-под перстня, никто бы не сказал, что он урка. Но, надо заметить, Вульф редко показывал людям свою парадную сторону. Разве что на высоких приемах или серьезных переговорах. Зато суровую волчью натуру демонстрировал постоянно. Его многие боялись. До сих пор. И считали жестоким бессердечным гадом. Но Сергей Отрадов знал, какой Эдик на самом деле. Нет, не добряк и душка, но человек справедливый и сострадательный. Поэтому часто обращался к нему за помощью. И не было такого, чтобы Вульф отказывал.

– Бориска! – крикнул Эдик. – Еще хлеба принеси.

Тот метнулся в сторону кухни. А Вульф взял последний кусок и обмакнул его в подливку. Данилка проследил за тем, как хлеб, с которого течет дивно пахнущая мясом жидкость, скрылся в ротовой полости Эдика, и тяжело вздохнул. У посторонних он не клянчил никогда, а еда Сергея его не привлекла.

– Не пес – золото, – вынес вердикт Новицкий. После чего сунул тому кость, которую не успел обглодать до конца.

Тем временем принесли еще одну хлебную тарелку. Но не успел Эдик взять очередной кусок, как под шатер занырнул здоровенный детина со сломанным носом и шрамом на лбу. Сашка, сразу понял Отрадов.

Вульф махнул ему рукой. Здоровяк направился к столику. В руках бумаги.

– Здравствуйте, – поприветствовал он Отрадова, а перед боссом положил бумаги.

Эдик вытер руки и рот, отодвинул тарелку и взялся за документы. Быстро просмотрел и протянул один лист Сергею.

– Узнаешь? – спросил он, тыча пальцем в распечатанное фото.

– Кто это?

– Великая княгиня Елизавета.

– Я должен был уже видеть ее портрет и узнать ее?

– Не о женщине я, об украшении. – И ткнул толстым пальцем в диадему.

– Это та самая?..

– Да.

– Красивая.

– Серег, ты такой ненаблюдательный, – сокрушенно качнул головой Эдик. – Узнаешь ее, спрашиваю?

– В коллекции Ксении Шаховской похожая была, – протянул Сергей задумчиво.

– Бинго!

– То есть ты думаешь, романовская диадема попала в руки Элеоноры?

– Если меня глаза не обманывают, то да. Но я видел ее всего раз, в кабинете у следователя Головина, когда мы найденную Анютой коллекцию делили. Помню, она привлекла мое внимание. Большая такая, довольно грубая. Теперь понятно, почему она изяществом не отличалась. Потерялась бы под высокой прической и фатой.

– Ее никто из нас не выбрал. Так что диадема осталась у Ани.

– Где она ее хранит?

– В сейфе, наверное. Как и остальные драгоценности.

В этот момент снова зазвонил телефон Эдика.

– Второй из ларца, – сказал он и перед тем, как принять звонок, сунул в пасть Данилки еще одну кость. – Слушаю тебя, Паша.

– Извините, вы больше пиво не будете? – спросил у Сергея Саша. Или первый из ларца.

– Нет.

– Можно я глотну? В горле пересохло.

– Конечно.

Бугай схватил стакан и выплеснул оставшееся в нем пиво себе в глотку. Сергей не успел предупредить его, что напиток не безалкогольный. Но потом подумал, что сто пятьдесят миллилитров пятиградусного пива никак не повлияют на организм стодвадцатикилограммового Санька.

Отрадов отвлекся и не заметил, как Эдик закончил разговор с Пашей, длившийся от силы пару минут.

– Трапеза окончена. Встаем и уходим, – сказал Эдик, щелкнув пальцами в направлении администратора.

– Что такое?

– За Аней сегодня следили. Вели ее до работы.

– Кто?

– Пашка пробивает автомобильные номера. Но и это еще не все. Сейчас к Ане нагрянули гости.

Отрадов напрягся.

– Да не ссы, Серега! Это всего лишь моя дочь.

– Ева приехала к Ане? Но зачем? Она же ее терпеть не может.

– Сдается мне, все дело в романовской диадеме.

– Мы едем к Моисеевым?

– Куда ж еще?

Эдик достал кошелек, отмахнулся от Сергея, пожелавшего сделать то же самое.

– Бориска, сколько там с нас?

Парень тут же подскочил с кожаной папкой в руке. Вульф глянул на счет, затем сунул в папку несколько купюр и еще одну – голубую, как успел заметить Сергей, в карман Бориски. То есть две тысячи. Сумма не такая уж и внушительная для такого богача, как Эдуард Петрович Новицкий, но явно больше, чем десять процентов от заказа.

Бориска точно обрадуется.